Дада пропал без вести в горах.
Нет, друзья мои, ваш дед упокоился в склепе Туш-Лама Такова судьба всех посвященных в тайну
Внезапно подступивший сухой кашель прервал рассказ Эсипа. Сжимая иссохшую грудь похожим на куриную лапку крючком руки, старик зашелся в кашле. Бага сбегал в прихожую и вернулся с глиняным кувшинчиком.
Глотни молока, Эсип, оно еще не совсем остыло. Это остановит кашель.
Больной с трудом сделал пару глотков. Молоко и в самом деле помогло. Но дышать Эсипу становилось все трудней. Он с большим усилием втягивал в себя воздух, который застревал в горле и отказывался проходить дальше. Легкие старика хрипели с присвистом, словно старые изношенные меха.
Я не доживу до завтра, собрав последние силы, произнес Эсип. Мои задубевшие легкие уже не в силах втягивать воздух. Я еще очень много всего хотел рассказать вам, но Вы и сами видите мое состояние Не задерживайтесь здесь, возвращайтесь на Кавказ. Ваше место там. За пределами ваших земель только насилие, горе и рабство. Вам не найти в этом мире ничего, что может привлекать человека, родившегося на Кавказе и выросшего среди нахов. На протяжении всего пути я часто смотрел в гороскоп ваша судьба тесно связана с Кавказом. Вы нужны там. Возвращайтесь, и как можно скорей. Здесь наступают неспокойные времена. В Римском государстве много рабов купленные на невольничьих рынках, рожденные в рабстве или захваченные в сражениях пленники. Ходят слухи, будто они восстали и собираются идти на Рим. Говорят, силы их растут с каждым днем. Не думаю, что ими управляют глупые люди. Должно быть, в их среде достаточно бывших воинов, и они вполне могли избрать предводителем человека, знающего ратное дело. Но отношение римлян к рабам всегда было бесчеловечным, это не могло не ожесточить самих рабов. И они, вопреки здравому смыслу, все же могут пойти на Рим. И если это произойдет Человек, тянувший тяжелое ярмо рабства, становится кровожадным и безжалостным Случиться может всякое. Восставшие не станут разбираться, кто римлянин, а кто путешественник. Поберечься не мешает, поэтому уезжайте, не откладывая. Может статься, что скоро уже невозможно будет это сделать.
Старик снова затих.
Как и в прошлый раз, по улице прошла стража, поднимая жутковатый в ночной тиши шум своей тяжелой поступью.
У моих ног, под циновкой, лежит мешочек. Подай его мне, Буга, попросил Эсип.
Мешочек был небольшим, но достаточно тяжелым.
Здесь, конечно, не так много, но на дорогу, я думаю, вполне хватит. Примите это от меня как небольшой подарок внукам моего друга, славного Дуки Если мои соплеменники узнают о том, что у нас состоялся этот разговор, они попытаются убить вас. Конечно, в открытую схватку они с вами не вступят, но вам не спастись от их коварства. Яд и нож в спину из-за угла это их оружие, которое, к сожалению, промахов не дает. Вам надо уйти отсюда до их возвращения.
Нет, Эсип, мы не уйдем отсюда, пока не отомстим им за то, что они сделали с вами! вскочил Буга.
Уйдете, Буга, уйдете. Должны уйти! Чтобы они ни сделали, сколько бы зла по отношению ко мне ни совершали, они все равно остаются моими братьями, одной со мной крови Они сделали то, что обязаны были сделать. Это их долг перед своим племенем. Может быть, на их месте я поступил бы так же Так что уходите и не встревайте в наши дела. А я и так уже слишком задержался на этом свете, и нет ничего, что могло бы радовать меня, проживи я еще сто лет. Когда ты вдруг находишь ложь в том, что тебе всегда казалось единственной истиной на земле; когда ты осознаешь, что всю свою жизнь молился ложным божествам, обрывается нить, которая связывает тебя с этим миром Одно меня беспокоит путь, по которому я шел все эти годы оказался не тем путем, что ведет к истине и добру Боюсь, это превратит в неисчислимые муки мою загробную жизнь
Эсип замолчал, уставившись широко открытыми глазами в каменную стену. Дыхание его все чаще прерывалось, заострившийся подбородок мелко подрагивал.
Уходите из Рима, с трудом произнес он. Счастливо вам добраться! Передавайте мой прощальный поклон вашим горам, пусть и они простят меня Будьте достойны выпавшего вам жребия!
Хотя в Рим молодые люди добирались три месяца, обратный их путь растянулся на три года. И против римлян довелось воевать, примкнув к войску Спартака. Иначе и быть не могло, ведь Бага и Буга являлись свободными людьми! Естественно, их симпатии были не на стороне поработителей. Да и может ли быть свободным человек, не желающий такой же свободы и другим?! Только тот, кто сам способен стать рабом и безропотно жить в рабстве, может возжелать поработить другого!..
Предводитель гладиаторов, заключив договор с морскими пиратами, собрался уже повести свои отряды к морю, чтобы на кораблях этих разбойников покинуть пределы Рима.
Фракиец встретился с Багой и Бугой, которые уже успели показать себя доблестными воинами. Спартак предложил братьям остаться с ним. Бага был склонен принять предложение гладиатора, однако Буга напомнил ему о том, что их путешествие слишком затянулось и пора возвращаться домой. Да и в верности принятого полководцем решения старший из братьев сомневался. Если даже не обращать внимания на всю сложность перехода к морю под непрерывными ударами преследующих их легионов Рима, Спартак, по мнению Буги, не имел права доверить судьбу стольких людей не подкрепленному ничем слову бесчестного грабителя, которому ничего не стоило обмануть или предать восставших.
Буга прямо высказал свои сомнения.
Я не вижу иного пути, Буга, замотал головой фракиец, чей полководческий талант не подлежал сомнению. Мы не в силах противостоять хорошо обученным и дисциплинированным легионам, которых к тому же с каждым днем становится все больше. Останемся здесь разобьют рано или поздно. Либо падем на поле боя, либо окажемся на виселицах или прибитыми к столбам. Я в ответе за своих товарищей.
И кто тебя может призвать к ответу?
Я сам. Зачем мне другой судья? Идите с нами, вы нужны нам. За этим морем нас ждет свобода. Мир огромен, мы сумеем найти землю, которая никому не принадлежит и за которую не придется проливать кровь.
Нет, Спартак, решительно покачал головой Буга, не оставляя в душе бывшего гладиатора никаких сомнений в том, что это окончательное решение братьев. Мы вернемся на Кавказ. Там наша родина, за которую мы будем сражаться и которую будем защищать от всякого, кто позарится на нее! Мы нужны соплеменникам, и будем с ними! Прощай, брат От всей души желаем вам достичь свободы, во имя которой вы сражаетесь!
Удачи и вам, и да помогут боги моим юным друзьям добраться до родного Кавказа! Я рад, что узнал вас. Если Фортуна улыбнется мне и судьба позволит еще немного пожить на этом свете, непременно побываю в ваших горах. Так что ждите гостя, братья мои!
Только через много лет дошли до Буги и Баги вести о трагическом конце предводителя рабов. Преданное пиратами небольшое войско оказалось на голом песчаном берегу в окружении легионов Рима. Произошла скоротечная и жестокая расправа. Многие восставшие пали в том сражении, остальных же распяли на многочисленных крестах, установленных вдоль дорог, ведущих к великолепному, но кровожадному и развратному Риму
То не было восстанием с далеко идущими, хорошо продуманными целями. Оно вспыхнуло внезапно, когда доведенным до отчаяния жестокостью и издевательствами рабам представился случай отомстить своим мучителям. У восставших не было сил на долгую борьбу с империей, не было даже союзников среди многочисленных врагов Рима. Единственной движущей силой восстания была ненависть к римлянам и их порядкам. И потому, как всякое начинание, основанное только лишь на ненависти, оно было обречено на поражение. Потому потерпел поражение и Спартак
..
В свое время и Буга шагнул во вторую пещеру Туш-Лама. Через несколько лет после него упокоилось там и состарившееся тело Баги
*****
А колесо времени продолжало свой мерный ход
Проходили двадцатилетия
28
Ты и не думал меняться, мир. Наоборот, ты втягивал в свои кровавые игры все новые и новые народы. Крови и слез, бед и несчастий в тебе становилось все больше и больше. Жизнь человеческая жизнь слабого, беззащитного человека, его дни, месяцы и годы продолжали оставаться во власти непреходящего горя
На род человеческий обрушилось очередное бедствие откуда-то из глубин бескрайних азиатских степей вышли полчища узкоглазых кочевников. Кара небесная, вестники конца света Словно бесчисленные колонии неутомимых муравьев расползались они по земле, оставляя за спиной разрушенные города, выжженные поля и горы трупов.
Докатилась эта смертоносная волна кровожадных и кривоногих степняков, вросших, казалось, в спины своих низкорослых, но невероятно выносливых лошадей, и до земель нахов. И началась война Долгая, изнурительная, кровопролитная. Из года в год ранней весной разгорался огонь войны и продолжал гореть ярким пламенем до первых заморозков. Потом, на несколько зимних месяцев, наступал покой враг уходил зимовать в степи. Но каждой следующей весной война возобновлялась с новой силой, и кровь снова ручьями стекала по склонам Кавказских гор. Нахи косили врагов, словно весеннюю траву, но тех не становилось меньше. С каждым следующим днем их ряды увеличивались. Дошло до того, что среди горцев пошли разговоры о том, что жены степняков рожают детей не так, как все другие женщины девять месяцев вынашивая в своей утробе, а мечут икру, подобно лягушкам и рыбам. Была даже снаряжена группа охотников с целью выкрасть несколько женщин из лагеря степняков, дабы подтвердить или опровергнуть этот слух. Азиатки были доставлены. Жрицы бога Селы тщательно осмотрели их и пришли к поразительному выводу это были обычные женщины, которые, естественно, никакой икры не метали. А поразительным сей факт для простодушных нахов казался потому, что ничем иным объяснить многочисленность этого племени было невозможно.
Для кавказцев все азиаты были на одно лицо. Казалось, что их и в самом деле не женщины рожали, а выстругивала рука плотника по одному и тому же шаблону или отливали в однообразных формах. Нахский воин немало удивлялся, когда перед ним буквально из-под земли вырастал именно тот враг, которого он только вчера зарубил собственным мечом. Можно было подумать, что эти странные чужеземцы обладают волшебным эликсиром, способным соединять разрубленные мечом тела и вдохнуть в них жизнь. И не было уже сомнений в том, что враг, которого ты поразишь сегодня в самое сердце, завтра все равно выйдет на поле боя живым и невредимым.
Но этот враг не искал Туш-Лам. Нет. Он вряд ли даже знал о его существовании. Степняки желали только одного покорить мир своей многочисленностью и талантом военачальников. Им не было никакого дела до силы истинного Слова и тайных знаний.
Война продолжалась годы и годы. Нахское племя все уменьшалось и уменьшалось. Им пришлось отступить к горам, к самому сердцу своих земель. Враг был остановлен у подножий гор, которые превратились для него в неприступную крепость. Однако плодородные равнинные земли на долгое время оказались в руках степняков.
Даже тогда не вскрыли предводители нахов Туш-Лам. Время еще не настало, говорили они, не родила земля пока того, кто должен открыть медную дверь рано еще
Неужели дрогнули храбрые к,онахи! обратился к соплеменникам прославленный предводитель Борз. Неужто врагу удалось посеять в наших душах сомнение! Неужто уступят горные орлы степным стервятникам?! Неужели мы опозорим могилы наших славных отцов?! Да неужели же мы, дети Турпал Нохчо, не защитим честь наших матерей и сестер, неужели позволим врагу осквернить нашу землю?! Неужели допустим, чтобы в благодатном краю нахов жили и плодились мерзкие чужаки?! Нет, нет и нет! Не бывать этому никогда! Нахи были, есть и будут всегда на этой земле! Мы будем жить, пока существует этот мир! И да сгинет тот, кто желает нашей смерти! Сегодня ночью мы спустимся с гор и покажем грязным чужеземцам, что такое ярость горца! И если мы истинные нахи, если мы достойны называться сынами своих отцов, этой ночью земля наша насытится кровью врага! Арс-вай! Арс-тох!
Арс-вай! Арс-тох! откликнулось войско на клич предводителя.
Под утро, когда глаза даже самого бдительного воина слипаются, не в силах противостоять сну, нахи с боевым кличем «Б,ав» атаковали лагерь степняков. Острые клинки и меткие стрелы к,онахов начали кровавую жатву. Враг, не ожидавший такой отчаянной вылазки со стороны измотанных и ослабленных нахов, был застигнут врасплох
Какая же то была страшная ночь!.. Вывалянная в багровой крови черная ночь!.. Стоны раненых заглушали ликующие крики победы, от искр клинков загорались пестрые шатры, хриплый свист перерезанных глоток исполнял жуткий гимн смерти. Кони, обезумевшие от удушающего запаха человеческой крови, с диким ржанием носились по лагерю, добивая своими тяжелыми копытами раненых И огни отражались в лужах крови, будто сама нахская земля горела под ногами не знавших доселе поражения завоевателей
С первыми проблесками дня нахи покинули долину и растворились в густых лесах на горных склонах, оставив лежать на поле боя тысячи и тысячи бездыханных тел степняков.
Еще раз сунуться в горы враг не посмел.
«Нет никакого позора в том, если мы отступим перед такими воинами, решили предводители степняков. Они достойны быть хозяевами своей земли! Народ, для которого свобода стала религией, невозможно поработить!»
Жестокие и воинственные степняки сотни лет держали полмира под своей пятой, однако нахам, доблестным детям кавказских гор, удалось отстоять свою свободу
И Борз, славный Борз, одним ночным боем остановивший длившуюся двадцать лет войну, нашел вечный покой в склепе на склоне Туш-Лама, рядом с Таштой, Муоцой, Болатом, Бугой, Багой и многими другими к,онахами одного с ним семени и одной крови
*****
Был я свидетелем появления в этих краях и Хромого Тимура. Да-да, и он, знаменитый Темурленг, властелин бескрайних земель и властитель множества народов, возжелал увидеть у своих ног покоренных нахов
Я видел все, ибо и в ту далекую пору жил в крови и кости моих отцов
И Тимуру, продвигавшемуся из далекой Азии, скидывая с тронов правителей и покоряя один народ за другим, пришлось остановиться у подножия гор Кавказа. И в этот раз решающее сражение произошло здесь. На поле битвы пало много славных к,онахов и мехкарий. Вместо убитого мужа в строй становилась жена, вместо павшего брата сестра, вместо сына престарелый отец. Но, несмотря на все лишения и потери, сопротивление нахи не прекращали. Ни на один день! И уменьшилось племя нахов до половины потом до четверти до десятой части И оказалось оно на грани полного исчезновения. Еще один шаг, еще одна черта и пустота пустота пустота
«Что же с нами происходит? сокрушались к,онахи. Неужели это конец? Неужели эти горы больше не услышат смех наших детей, неужели не увидят искрометный танец юношей и плавную поступь девушек? Неужели перестанет звучать гортанная речь Неужели древняя, священная земля нахов останется на поругание чужеземному воронью?.. Нет! Не все нахи еще полегли! Если в живых останется хотя бы один к,онах, земля наша не осиротела. И язык нахов будет жить, пока жив к,онах. Он не даст ему умереть. Он будет разговаривать на нем с гранитными скалами, буковыми лесами, стремительными реками и прозрачными родниками. С горами и равнинами. С голубым небом и черной землей. С птицами и зверями. И язык нахов будет жить! Должен жить! Иначе Никогда не насладится свободой народ, который не убережет родной язык! Если отвергнет народ язык свой, не быть ему более хозяином ни городов и сел, ни полей и пастбищ, ни лесов и рек, ни гор и равнин! Ибо только в языке заключено право любого народа на обладание тем уголком земли, который он называет Родиной!.. А мы Мы будем сражаться! Либо победим, либо погибнем! Арс-вай! Арс-тох!»