Зин, а ты вспомни, как мой Сашка заболевал. Круглогодично. Маша зашла к соседке, проведать будущую крестницу. Не забивай себе голову. Все дети болеют.
Боязно мне, заканчивая стирать распашонки, Зина вылила мыльную воду под забор. Каждую ночь подымаюсь, чтобы проверить, дышит или нет.
Как мать, я тебя понимаю. Только ты слишком уж о ней печёшься. Тебе бы отдохнуть маленько, а то так и сама сляжешь. Вон, на лице одни глазюки хлопают, щёки провалились. Под глазами синяки. Что, не спит ночами-то?
Спит, а я вокруг пританцовываю. Побаиваюсь, что и это дитё за братьями уйдёт, всхлипнула Зина, поставив таз на пенёк.
Не думай об этом. Не дай бог, беду накличешь.
Кликай не кликай, но время идёт, а Лидочка плохим здоровьем мается. То ангина по осени, то ветрянка с корью перед новогодним праздником. А грипп так вообще «лучший друг» для девочки. У Зины руки опускаются, фельдшер стал частым гостем в их доме. За первые шесть лет Зина с дочерью раз двадцать в районной клинике лежали. Врачи руками разводят, мол, иммунитет слабоват, ешьте больше фруктов и ягод, а у Зины сердце на куски разрывается. Нет таких болезненных детей в селе и никогда не было. Лида всех вместе взятых переплюнула.
Завтра в школу, а ты у меня с кашлем всю ночь пропрыгала. Я уж и не знаю, к какой бабке тебя отвезти, к какому лекарю обратиться.
А я не хочу к врачу. Там уколы больно делают, захныкала девчушка, листая книжку с картинками.
А что ж поделать, если ты у нас такая слабая? И за что бог тебя наказал, не пойму что-то? подметая пол, Зинаида поднимала голову и посматривала на смышлёную дочь. Это ж надо, а, здоровьем обидел, а головушку умную дал.
Лида уже умеет читать. Никто не учил, сама разобралась. Буковки выводит печатные, считает до ста и обратно, складывает, вычитает, иногда даже философствует.
Мам, когда я школу закончу, то сразу пойду работать.
И кем же?
Хочу зверей лечить.
Хочешь остаться в нашем колхозе? выпрямив спину, Зинаида ойкнула.
Да. А то вы с папкой скоро совсем старенькими станете, кто ж вам помогать будет?
Ты ж моя умница! выронив веник, Зина всплеснула руками и бросилась обнимать дочь. Ты ж моя заботушка. И кто ж тебя научил? расцеловала личико ребёнка.
Никто. Я сама, Лида жмурилась и хихикала от удовольствия.
После школы надо идти учиться на ветеринара, дала подсказку мама, присев рядом с девочкой. Так просто лечить не дадут. На это нужно умение.
Тогда отучусь и буду жить с вами. А ещё, мам, я хочу большую собаку.
Нельзя тебе собаку, доченька. Когда ты совсем маленькой была, то у тебя вся кожа пятнами покрылась. Доктор сказал, что это аллергия.
Эх, и кошку нельзя.
Ну, что ж поделать, если ты у нас такая прилипчивая ко всей заразе. Ничего, подрастёшь, глядишь, и отвяжется проказа.
Ты так думаешь? Лида посмотрела на маму широко открытыми глазами.
Думаю, чмокнув дочь в лоб, Зина подняла с пола веник и продолжила мести пол.
Удивительное совпадение, но эту ночь, перед первым сентября, Лида ни разу не кашлянула. Она проспала в своей постели до самого утра и проснулась чрезвычайно бодрой. Зина же, по привычке, вставала и прислушивалась к дыханию дочери, боялась, что та закашляется и задохнётся. К её радости, девочка спала как убитая.
Рано утром, срезав цветы в собственном саду, Зина собрала незамысловатый букет. Потом она заплела дочери косички, украсила их бантами и повела ребёнка в школу, на торжественную линейку. Да, Лида стала первоклассницей. Прохожие бросали на девочку улыбчивые взгляды и поздравляли с началом учебного года, а затем, отойдя чуть подальше, переговаривались между собой, обсуждая огненно-рыжую девчонку.
Явно здесь кто-то славно потрудился. Она такая золотистая, что аж глаз режет, соседки с радостью шептались и делали грязные выводы.
Узнать бы, кто её батька.
Фёдора жалко. Жёнка обманула, а он стоит на своём. Мол, моя девка.
Фёдору деваться некуда, вот и терпит. Был бы помоложе, давно б сбёг.
Торжественная линейка прошла по всем правилам. Дети прочитали стишки, учителя поздравили всех учеников и не забыли выделить первоклашек, дав им твёрдое напутствие прилежно учиться.
Первый класс для Лиды пролетел, как один день. Девчонка не успела оглянуться, как уже перешла во второй и встретила вторую весну, будучи ученицей. В мае, отстояв линейку и поприветствовав последний звонок, она взяла под руку подругу Катю и пошла вместе с ней на прогулку. Катя, поправляя хвостики на голове, часто останавливаясь и отмахивалась от надоедливой пчелы, жужжащей над ухом. Лида посмеивалась над нервной девчонкой, закатываясь от смеха.
Ну ты и трусиха! хохотала она, глядя на девочку, звонко визжащую и размахивающую руками. Какой-то мухи испугалась!
А что она ко мне пристала? подпрыгивая, кричала Катя и закрывала лицо ладонями. Уйди! Уйди ты от меня, глупая мошка!
От тебя сладким, наверное, пахнет! Аха-ха! Она тебя за мёд приняла!
Да хоть за конфету! А-а-а! Отстань, глупая! Отстань!
Отбежав подальше, Катя закрутилась на месте.
Убери ты её от меня! А-а-а! Убери! Убери!
Недолго думая, Лида подскочила к подруге и захлопала в ладоши. Видимо, пчела испугалась громких хлопков и улетела.
Дурацкое насекомое, отряхивая подол платья, Катя злилась. Самое тупое насекомое в мире.
Оно пользу приносит, потеряв из виду пчелу, Лида подтянула гольфы. Мёд делает.
Ну и пусть делает, а ко мне приставать не надо. Всё! Пойдём гулять.
Мы ж на кладбище собирались, напомнила Лида.
Ах да. Уф, надеюсь, там не будет этих, противных.
Девчонки решились пройтись рядом с кладбищем, потому что случайно услышали разговор между мальчишками, мол, среди памятников гуляет Белый Дух какого-то солдата, похороненного в неизвестной могиле.
А где та могила? с интересом спросила Лида, перешагивая через неглубокую ямку.
Не знаю. Ребята об этом не рассказывали. Сейчас обойдём возле забора и посмотрим, кто там ходит.
Дойдя до конца дороги, девочки убедились, что рядом с последним домом никого нет, и занырнули в кусты сирени. Дорожка, ведущая к кладбищу, простиралась вдоль густо насаженной сирени и приблизительно через десять метров поднималась наверх, по склону холма. Кладбище находилось на возвышенности, поэтому носило название «Высокое». Оно было огорожено дощатым забором и охранялось местными старушками, живущими совсем рядом.
Кать, я устала, Лиде надоело взбираться по холму, и она решила сесть на траву отдохнуть. Давай под тем кустом посидим, жарко.
В кустах плакучей ивы была вырыта огромная яма для сбора высохших цветов и всякого мусора. Двинувшись вправо, девчонки заметили, что трава под кустами немного примята.
Здесь уже кто-то был, сняв ранец со спины, Катя села на обгоревшее брёвнышко.
Наверное, Белый Дух, Лида оглядела местность и поняла, именно здесь она никогда не была. Не видела мусорную яму, не стояла на этой стороне холма.
Бросив ранец на траву, она вытерла пот со лба и подошла к ветвистому кусту.
Не ходи, вдруг там кто-то сидит, припугнула подругу Катя.
А кто тут может сидеть? Здесь одни мёртвые, Катя взялась за ветки и встала на краю ямы.
Свалишься, отойди.
Не слушая заботливую подругу, Лида наклонилась ещё ниже и, увидев что-то блестящее, спустилась в яму.
Лидка! Вернись! подпрыгнула на бревне Катя. Я кому говорю?
Лида поднялась наверх ровно через пять секунд, которые показались её подруге вечностью. Боясь каждого шороха, Катя не могла заставить себя подойти к яме.
Смотри, что я нашла, таинственно произнесла Лида и протянула девочке человеческий череп.
Катя отступила назад. В её груди возник ужас, когда она увидела вместо глаз две дырки в костях и отсутствие носа. Длинные зубы торчали из бледных челюстей Как будто эта огромная голова с кривыми полосками на макушке, словно нарисованные ручейки, оскалилась на Катю, готовая вцепиться в её руку, и разгрызть пополам.
Интересно, зашептала Лида, рассматривая трещинки на черепе, откуда она здесь.
Иди ко мне-е, протяжным шёпотом пронеслось между ветвями кустарников, и девчонки закрутили головами.
Иди ко мне-е, откуда ни возьмись поднялся ветер, разнося устрашающий мужской голос, похожий на выдох умирающего.
Катя и Лида, вытаращив напуганные глаза, побледнели от пронизывающего страха. Они слушали, как прохладный ветер запутался в ветках, и деревья вместе с кустами зашелестели густой листвой.