После массового саботажа и безответственных действий предыдущей команды Джиму пришлось вникать во все дела сразу. Пока его люди проводили чистку рядов, он старался удержать контроль над проектом и выполнить все задачи, поставленные перед ним высшим руководством.
Казнь предателей и вражеских агентов далась нелегко. Правящие круги были обескуражены массовостью неповиновения и множественными подрывными действиями экипажа. Как мог бывший глава службы безопасности допустить проникновение такого количества агентов на борт? Да и где был сам Дилан Страуд? Он так и не прибыл на «Ковчег» в назначенный срок, а на связь не выходил несколько дней. Как следующий по старшинству Джим Торн принял командование, и не зря. Не успей его люди организовать проверки, сейчас непонятно кто стоял бы у руля проекта. Джим не исключал и полный срыв отлета, что, видимо, и входило в планы агентов.
После очередного обхода, Джим Торн стоял в центре мостика перед огромным дисплеем, транслирующим виды космического пространства вокруг станции. Кроме того, светящимся пунктиром был обозначен маршрут к точке перехода. Джиму всегда казалось, что космос пустой, но сейчас он видел резкие всполохи света, когда та или иная энергетическая установка генерировала пучок лазерных лучей, расчищая от мусора путь «Ковчегу». «Как же люди загадили пространство вокруг планеты», думал Джим, каждый раз, чуть вздрагивая при появлении вспышки.
Это было правильно и хорошо, что лучшие представители человечества покидали этот прогнивший мир и устремлялись в будущее. Новое будущее, где они смогут основать колонию и начать все сначала. Нет, не совсем с самого начала, ведь технологии остались. На новом месте все будет проще и правильней. Никаких сожалений по жалким остаткам человеческих отбросов, оставшихся на планете, Джим не испытывал.
Совершив еще ряд обходов за те несколько часов, что станция двигалась к точке переброски, Джим Торн вернулся в центр мостика и приготовился наблюдать за величайшим действом в истории. Вражеские агенты, слава Создателю, практически не проникли в ряды инженеров. И сейчас все ключевые посты были заняты проверенными и знающими людьми. Исполняющему обязанности капитана оставалось только наблюдать и быть готовым принимать решения, в случае необходимости.
Никакого движения конечно же не чувствовалось, гравитационный вектор был стабилен. Но автоматика отобразила на экране, что станция вышла на точку и остановилась. Если быть абсолютно честным, то торможение длилась несколько часов, ведь моментально остановить такой инертный объект было невозможно. Тем не менее, все было готово к началу генерации червоточины.
На экране что-то изменилось. «Ножки» станции, являющиеся мощными генераторами поля, начали светиться бледно-голубым светом. Джим обернулся к стоящему рядом с ним научному руководителю проекта, но тот успокоил его, объяснив, что началась подача энергии. Некоторое время ничего не происходило, но ИО капитана чувствовал какую-то слабую вибрацию. Главный ученый уверял, что это невозможно, и никакой вибрации нет, но Джим все равно что-то ощущал.
Вдруг, неожиданно взвыла сирена первой готовности, Джим знал, что это произойдет, но все равно нервно встрепенулся. Сигнал оповещал всех присутствующих на «Ковчеге», что они готовы к перемещению. Одновременно со звуком на экране появилось схематическое изображение воронки, призванное отобразить изменившуюся кривизну пространства. Но в реальном космосе было по-прежнему темно. Лишь едва уловимо для глаз начали светиться тонкие зеленоватые нити. Пространство, казалось, так насыщено энергией, что сама его структура начала переизлучать в видимом диапазоне. Еще миг, и всполохи зеленого сияния разлились по всему окружающему «Ковчег» пространству. Джиму показалось, что кто-то подвесил гигантский кусок тюля перед направленными в точку «лапками» станции.
Мы готовы к перемещению, капитан, произнес стоящий рядом глава научного подразделения. Отдайте приказ и мы уйдем в нору.
Приступайте, произнес Джим Торн, заворожено глядя на зеленое трепещущее полотнище. Да поможет нам создатель!
Еще миг станция стояла на месте, а затем едва заметно сдвинулась вперед, словно перевалилась через край, и исчезла, окутанная зеленым сиянием вторичного излучения.
Глава 12
Планшет лежал на середине стола. На экране уже в третий раз, а может и больше, прокручивался один и тот же ролик. Я не мог смотреть на происходящее, но генерал настоял. Не знаю, зачем ему это, возможно, какая-то разновидность воспитательного процесса. Казнь агентов была заснята довольно подробно, а причины, по которым приняли решение об этом еще и разъяснена во всех деталях. Конечно же, в этих жестокостях были виноваты ни кто иные, как мы русские, завербовавшие этих ни в чем не повинных людей, запугавшие их всеми карами земными и бросившие, в итоге, на произвол судьбы.
Мне казалось, Дилан Страуд такого бы не допустил. Даже не смотря на его неверие в мои слова, на его непреодолимый страх, что все хотят сорвать продуманный и принятый элитным обществом побег в другую солнечную систему. Он казался мне разумным человеком, даже в своих заблуждениях.
Это же действо, на видео, было сродни чему-то грязному и мерзкому. Я не мог найти в себе силы даже попытаться понять тех людей (людей ли?) которые могли поступить так с другими представителями того же биологического вида.
Генерал вот уже несколько минут молча ходил из угла в угол маленькой комнатки куда меня позвали по его просьбе.
Уроды! Нелюди! выругался Евгений Петрович. Ну, раскрыли агентов, арестуйте их, сошлите на землю! Пытайте, в конце концов, пока не скажут, кто и зачем их вербовал и для чего планировал использовать. Нет, я бы еще понял в военное время. Ну, всякое бывает. Когда на кону секреты сверх державы или еще что-то подобное. Хотя нет, и тогда бы не понял. Но у наших людей не было задачи полностью сорвать полет. Нужно было только его отсрочить.
Генерал говорил сам с собой, а мне казалось, он немного потерял хватку. Не думаю, что он казнил бы людей. Нет, я уверен в том, что он бы этого не сделал, но вот так, терять голову и расклеиваться. Словно передо мной был не бывалый военный, а молодой офицер только что прошедший курсы подготовки и учебку.
Генерал, вам не кажется, что вы принимаете все это близко к сердцу? спросил я.
Евгений Петрович резко остановился и упер в меня взгляд.
Ты можешь смотреть на это спокойно? он удивленно вскинул бровь.
Нет, конечно, но мне кажется, эти люди понимали на что идут. Они готовы были шпионить на территории врага и применить свои способности, чтобы нарушить его планы. Наверное, можно было предположить, что их по головке не погладят.
Ты готов умереть за свою страну? как-то неожиданно спросил генерал.
Не знаю. Скорее всего, да, я понимал, как слабо звучали сейчас мои слова, но ничего другого сказать не мог. Моей страны уже давно не было. Все что осталось после Катастрофы трещало по швам, хотя, как выяснилось, что-то сохранилось. Несмотря ни на что, кто-то пытался поддерживать видимость порядка. За друзей, точно готов. За любимых. За все человечество, задумавшись на несколько секунд, продолжил я. Наверное просто того значения, которое раньше вкладывали в слова «моя страна» не стало. Оно исчезло вместе с Луной.
Генерал все так же пристально смотрел на меня. Под его взглядом я съеживался. И не скажешь, что минуту назад этот человек слишком эмоционально реагировал на увиденное. Хотя, что значит сильно эмоционально? А как еще реагировать на казнь нескольких десятков человек? Скорее нужно было спросить меня, почему я так спокоен. Я заглянул внутрь себя и обнаружил там клокочущий котел гнева. Вот только что-то или кто-то не давал ему выплеснуться наружу.
Ты молодец, Марк, устало сказал генерал. Для вас не стало страны, но остались друзья. Ты прав, нужно смотреть на это под другим углом, вот только мне не дали узнать под каким именно. Вот я и смотрю по-старому. А в моем понимании даже у войны есть правила. Пусть они и не ясны многим. Так вот, по этим правилам то, что ты видел на планшете недопустимо. Это бесчеловечно. И единственное чем я могу оправдать этот поступок, тем, что совершившие его уже не были людьми. Они были поглощены пришельцами и поэтому так поступили.
Я вдруг вспомнил, как мой постоялец говорил, что убийство разумного существа недопустимо, но иногда ситуация требует подобных решений. Почему-то я был уверен, что ситуация на «Ковчеге» не требовала убийства агентов, а значит пришельцы тут ни при чем. Они не стали бы казнить диверсантов. Тем более что знали, после прыжка все будут поглощены. А как я понимаю, тела людей им нужны.
Генерал, я не думаю, что это сделали пришельцы. Им, как раз, это без надобности.
Тогда кто? словно не веря в логический вывод, который мог сделать сам, спросил генерал.
Это сделали люди. Скорее всего, служба внутренней безопасности станции.
И вдруг я понял, почему так ругается генерал, за плечами которого годы службы. Честь, отвага и мужество для него были не пустыми словами. Он верил в них от и до. Как и в то, что есть правила, которые нельзя нарушать. Что есть предел, за который нельзя заходить, если ты хочешь оставаться человеком. Он пытался доказать самому себе, что пришельцы нарушили эти правила и теперь он имеет полное право отомстить им. Видимо, он все еще не понимал до конца, что казнь для пришельцев была бы ненужной демонстрацией своих сил, а для людей, которые перестали уважать правила это было просто забавой. Для него враги-люди были не настоящими, а условными, игрушечными. Теми с кем можно было фехтовать тупыми рапирами, только обозначая укол, а не прокалывая соперника насквозь. А для другой стороны все, кто оставались на Земле после отлета были вторым или даже третьим сортом, чьи интересы не ставились ни во что.
Странно, мне Евгений Петрович всегда казался жестким военным, готовым на любое решение для достижения собственной цели. Интересно откуда во мне взялась эта способность понимать мотивы людей? Вырос и повзрослел? Или опять постоялец что-то подсказывает?
Извини, Марк, я действительно на нервах. Я позвал тебя, чтобы понять, кто принял такое решение. Хотел убедиться, что это сделали пришельцы. Но ты прав, им не зачем это делать. Им нужны тела для поглощения, а казнь противоречит цели.
Генерал, все нормально. Я понимаю, для чего вы меня позвали. Вы не знаете что делать. Вас не учили понимать логику пришельцев. Но и я не знаю их логики, так же, как и любой другой человек. Только они сами могут сказать, что им нужно. И то, что рассказал мне мой постоялец, противоречит увиденному, я задумался хочу ли я сказать что-то большее, рассказать все что знаю, совсем все, включая информацию о моих способностях. В какой-то момент я был готов, но лишь на один миг. Потом желание пропало. Евгений Петрович поймите, скоро все человечество перестанет существовать и нужно что-то делать с этим. Нужно думать, как дать нам возможность выжить. Не стоит сейчас зацикливаться на этом видео. Это трагедия, и если мы выживем, мы оплачем этих людей, которые ценой своей жизни пытались спасти нас всех.
И вот опять! Никогда не замечал за собой таких способностей. Я сидел и пытался привести генерала в чувство. Да он, таких как я, сотнями на смерть отправлял, наверное. Не мне ему рассказывать что трагедия, а что фарс. Но я сижу тут и толкаю проникновенные речи, а он меня слушает и, кажется, приходит в себя.
Спасибо, Марк, я не зря тебя позвал, и вдруг ни с того ни с сего генерал подошел и протянул мне руку. Я пожал слегка влажную ладонь. Не знал бы я что ты с Викой, попытался бы свести с Машкой.
Но она с Валерой, я слегка опешил от такой откровенности.
Валера, он
Он отличный человек, вступился я за друга. Даже не сомневайтесь.
Да, наверное, протянул генерал. И Машке он нравится. Все, пора. Тебе заниматься своими делами, а мне своими.
Я понял, что меня выгоняют и не стал задерживаться. Последние фразы оказали слишком неловкими, чтобы я смог вернуться к предыдущей теме разговора.
Я вышел на улицу. На небе сверкали звезды. Ни облачка от горизонта до горизонта. Свежий ночной воздух окатил легкие своей прохладой, и дышать стало намного легче. Все же, увиденное произвело на меня угнетающее впечатление. Я шел по направлению к казарме и думал о справедливости, человечности и своей способности передать эти ощущения другим людям. Мне кажется, я никогда не мог говорить так убедительно, как сегодня. Но вот что-то поменялось, и генерал выслушал меня и не впал в бешенство. Не принялся крушить пришельцев направо и налево, обвинять их во всех смертных грехах. Что-то такое он во мне видел, чего не видел я сам. По крайней мере, до текущего момента не видел.
Луна! Луна! из-за угла казармы выбежал какой-то парень из гарнизона и пронесся мимо меня, кажется, даже не заметив.
Он бежал и вопил одно и то же. А навстречу ему уже спешили люди. Обгоняли меня, толкая в плечо. Забегали за угол. Я ускорил шаг. За углом на плацу столпилось уже несколько десятков человек. И народ все прибывал. Я заметил, как из нашей казармы выбегают ребята и присоединяются к толпе.
Прямо над трехэтажными строениями, закрывающими горизонт, над верхушками невысоких деревьев полз вверх ярко-оранжевый диск. За последние восемнадцать лет это был первый восход Луны. Огромный серп (точнее уже и не серп вовсе, до полнолуния, похоже, оставалось всего дней пять) быстро поднимался в безоблачное небо. Звезды, уже давненько не знавшие такой засветки, начали меркнуть. Крики на плацу стихли. Все в немом изумлении наблюдали, как цвет Луны меняется от оранжевого к желтому, а затем и к белому. Детали из расплывчатых становились четкими. Искажение атмосферой сходило на нет с каждой минутой.
В верхней левой части, там, где тень еще не позволяла увидеть полную Луну, четкими контурами проявилось то, чего никогда раньше там не было. Пятиугольная голубовато-серая конструкция. Станция облучения, построенная на нашем спутнике и отправленная обратно с одной целью уничтожить остатки человечества.
***
Уже несколько дней на улицах грохотало без перерыва. Время от времени слышались голоса людей, но Миша уже научился никому не доверять. Своей маленькой сестренке он зажимал рот, чтобы та не кричала, когда взрывы и автоматные очереди раздавались слишком близко.
Сейчас тринадцатилетний Миша сидел, прижавшись спиной к холодной кирпичной стене прямо под выбитым окном. Маленькую Лену он прижимал к себе левой рукой, а правой был готов зажать ее слюнявый ротик, если понадобится. В свои пять с небольшим девочка не могла понять, что не все те люди, что воевали сейчас на улице, хотели помочь детям вырваться из этого ужаса.
Когда ночью Миша крадучись перебирался из здания в здание, с каждым днем удаляясь все дальше и дальше от их дома, в который семья переехала пару лет назад, он не знал, что совершенно случайно идет в северные районы Красноярска. Именно туда регулярные военные части оттесняли формирования поглощенных инопланетными захватчиками. Но маленький мальчик был не в курсе и упрямо двигался в самое сердце боевых действий.
За окном стихло. Миша знал, что это ненадолго. У него была всего пара минут, чтобы успокоить Лену, не дав ей разреветься. Мальчик скинул с плеча зеленый рюкзачок, подаренный ему в прошлом году мамой, и достал оттуда печеньку. Протянул сестре маленький сладкий прямоугольник, и девочка с радостью отвлеклась на лакомство, дав брату несколько минут на раздумья.