Когда церемония закончилась, гостей сопроводили в загородный дворец императора, расположенный в обширном лесу, кишащем дикими зверями. И здесь все сияло золотом и дышало негой. Алиенора ликовала: вот она, настоящая восточная сказка!
Мануил позаботился о том, чтобы предводители паломников не скучали: шумные охоты сменялись тихими прогулками по живописным окрестностям, обильные пиры посещениями ипподрома с его сумасшедшими скачками. Неизгладимое впечатление на гостей произвел собор Святой Софии, считавшийся одним из чудес света. Его гигантский купол, поддерживаемый четырьмя колоннами, казалось, парил под самыми облаками. Девять огромных дверей с трудом справлялись с потоками посетителей. Стены и колонны были отделаны гранитом, порфиром, мрамором и украшены слоновой костью и драгоценными камнями.
Алиенора была потрясена увиденным. Константинополь и в самом деле был местом встречи Востока и Запада. Кто владел им, тот владел миром! Здесь пересекались важнейшие торговые пути и сюда стекались сокровища со всего света. Тулуза, Париж и блистательные города Аквитании невольно потускнели в ее глазах. Да и как они могли сравниться с этим средоточием неземного великолепия и неописуемых богатств?!
Она познакомилась с влиятельными сановниками и богатыми купцами. Среди них было много уроженцев Венеции, Генуи и Пизы, исповедовавших католическую веру. Они составляли важнейшую опору православной власти Мануила, рождая в местном населении недовольство засильем пришлых людей.
Сильное впечатление произвел на нее двоюродный брат императора Андроник, отличавшийся образованностью и красноречием. Высокий статный красавец пользовался успехом у дам и охотно отвечал им взаимностью. Она подумала, что он больше похож на василевса, нежели Мануил, выглядевший несколько простовато. Правда, Андроник вызвал у нее настороженность: в его общении с гостями проскальзывало едва скрытое превосходство.
Незаметно полетели беззаботные дни. И однажды в разгар очередного пира во дворец прибыл гонец от Конрада. Мануил нетвердой рукой принял свиток, развернул его и бегло прочитал написанное. Он поднял руку, требуя внимания и в наступившей тишине объявил:
Германский император успешно сражается с сельджуками. Он освободил несколько городов, захватил несметные сокровища и множество прекрасных рабынь!
Людовик побелел от зависти:
Когда же он успел? Ведь германцы переправились на восточный берег пролива незадолго до нашего прихода!
Счастье летит к смелому! Император идет вперед и побеждает!
Зал возбужденно загудел. Василевс сел в кресло, наклонился к уху расстроенного короля и прошептал:
Если ты будешь медлить, твоему войску останется только глотать пыль, следуя по пятам удачливого Конрада. А честь великого триумфатора достанется ему одному!
Людовик заволновался, и подумал: «Мануил прав! Надо немедленно идти вперед и брать свою долю славы и добычи!» Стараясь не выдать своего внутреннего смятения, он со всей возможной твердостью сказал императору:
Христианский долг зовет нас вперед Мы выступаем завтра! Прошу тебя помочь нам с переправой через пролив.
Мануил с трудом скрыл ликование, немного помедлил, изображая раздумья и ответил:
Корабли будут готовы к восходу солнца!
По его знаку вельможи и военачальники бросились выполнять приказание, а высокие гости продолжили веселье.
Наследники Рима
Тихое осеннее утро Мануил и Андроник встретили на крепостной стене Константинополя. Лучи солнца, поднимавшегося из кровавой мглы на востоке, осветили гигантский лагерь крестоносцев. В нем царила невообразимая суета. Отряды воинов наперегонки спешили в гавань, где на легкой ряби покачивались стройные ряды готовых к отплытию кораблей.
Радостно потирая руки, Андроник сказал:
Наконец-то мы избавились от незваных гостей!
Мануил в знак согласия покачал головой:
Не только незваных, но и опасных! Они повсюду шныряли, всем интересовались и все считали. Королю нашептывали: «Сир, Константинополь всегда был знаменит своими богатствами. На самом же деле его сокровища превосходят славу о них!»
Я слышал от одного барона хамский упрек: «Вы сосредоточили у себя две трети золота мира, оставив остальным жалкую треть! Где же тут справедливость?» Он напомнил мне наглого волка из притчи, который пришел к людям, пожаловался на трудную жизнь и попросил их отдать ему овцу во имя высшей справедливости!
Император осклабился:
Они настолько увлеклись разговорами о захвате города, что забыли о цели своего похода Мне пришлось направить Людовика на праведный путь.
Андроника осенило, и он восторженно вскричал:
Так вот откуда взялся гонец от Конрада!
Господь простит мне невинную хитрость, придуманную для спасения державы, он перекрестился. Пусть-ка паломники разберутся с сельджуками!
Ты гений! Надеюсь, латиняне, возжаждавшие сказочных сокровищ и страстной любви покладистых смуглянок, упокоятся на просторах Азии!
Мне не хотелось бы желать им смерти Все-таки они наши союзники
Скорее, первейшие враги! Мы единственные наследники великого Рима. Они же не устают оспаривать эту истину. И дошли до того, что папа Римский сто лет назад расколол христианскую церковь! Тогда его легаты прибыли в Константинополь и возложили на алтарь храма Святой Софии грамоту о предании анафеме нашего патриарха. А тот совершенно справедливо расплатился с папой и его представителями той же монетой!
Василевс страдальчески скривился:
Как я знаю, все началось с того, что наш патриарх закрыл латинские церкви в Константинополе
Однако Андроник хорошо знал историю вопроса и обоснованно возразил:
Их храмы были закрыты в ответ на требование папы подчинить ему православную церковь!
Мануил примирительно приподнял руки:
Не будем копаться в далеком прошлом. Все-таки латиняне это не самое большое зло мира. Ромейскую державу12 всегда окружали недруги. И каждый из них старался хоть что-нибудь откусить от империи? И арабы, и персы, и гунны, и готы, и русы, и болгары, и норманны, и печенеги, и венгры!.. Однако пятьдесят лет назад, когда к стенам Константинополя подступили несметные полчища сельджуков, нам помог именно папа Римский! Он объявил первое великое паломничество на Восток!
Да, объявил. Но не обошелся без обычного латинского коварства: сделал это только после третьей просьбы! Он хотел, чтобы нас изрядно потрепали, и мы стали посговорчивее! И потом, прибыв в Константинополь, крестоносцы уклонились от решительного наступления в Азию, а пошли освобождать Иерусалим с Гробом Господним! При этом они поклялись передать нам завоеванные города. Но слова своего не сдержали, а создали отдельное Иерусалимское королевство и несколько мелких государств, Андроник язвительно добавил. Уж очень вкусными оказались доходы от приобретенных земель! Да и как безродным воинам удержаться от соблазна в одно мгновение стать графами, а то и князьями!
Василевс попытался умерить анти-латинский пыл брата:
Ты несправедлив к франкам. Только благодаря их военным успехам нам тогда удалось вернуть некоторые территории. А наше старейшее владение, Антиохийское княжество, с тех пор вернулось под руку василевсов.
Вернулось, но очень условно. Латиняне изгнали оттуда православного патриарха и поставили на его место католика! То же самое они сделали и в Иерусалиме! И добились-таки своего: сегодня наше влияние в Палестине ничтожно.
Что делать?.. Таков расклад сил
Мануил решил отвлечь Андроника от мрачных мыслей, и он показал рукой на флот, шедший через пролив под свежим попутным ветром:
Посмотри на эту лавину, несущуюся навстречу своей судьбе. Разве ее могла родить воля смертных, сколь бы великими они ни были?! Конечно, нет! Это творение держателя высшей истины. Когда-то он нарек Палестину землей обетованной! С тех пор Иерусалим стал осью мира, и надежды множества людей вращаются вокруг него!
Андроник усмехнулся:
Для многих Святая земля это обретенный Офир13! На самом деле она больше похожа на кладбище с забытыми могилами наивных мечтателей, да алчных кондотьеров. Прежде, чем идти на край света, им стоило бы спросить у самих себя: «Что мы знаем о Востоке, и что можем предложить его народам, кроме войны и своего господства?» Есть мудрые стихи:
Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут.
Пока не предстанут Небо с Землей на Страшный Господень суд.
Но нет Востока и Запада нет, что племя, родина, род?
Если сильный с сильным, лицом к лицу, у края земли встает?14
Мануил с уважением посмотрел на брата и похвалил его:
Сказано красиво!.. И правильно!.. Изучение искусств приносит тебе большую пользу!
Пока Восток и Запад существуют отдельно, войны не кончатся!
Согласен. Святая земля это сакральное место, где они сталкиваются. Сельджуки медленно наползают на Сирию и рано или поздно выйдут к Иерусалиму. Полчища латинян через полмира идут сюда, чтобы зацепиться за Палестину хотя бы коготком. Аббасидский халиф в Багдаде и Фатимидский халиф в Каире15 забыли свою извечную вражду и стараются сбросить пришельцев в море. Даже безобидные иудеи вспомнили вдруг о своем героическом прошлом и породили мессию. Он призывает рассеянных по свету единоверцев собраться и двинуться на Иерусалим, чтобы восстановить царство Израиля! И этого ему мало! Он хочет объединить под своей рукой племена всего мира, сделать их равными, сытыми и счастливыми!
Андроник ядовито хмыкнул:
Голодранцам эта идея понравится А нам как жить посреди вселенского безумия?
Воевать со всеми невозможно: не хватит ни сил, ни денег! Нужно правильно обхаживать предводителей окружающих нас народов: обнадеживать их посулами, стравливать друг с другом! А слабых порабощать мечом
Андроник неопределенно пожал плечами. Поднимающееся солнце припекало все сильнее, и братья спустились по внутренней лестнице в дворцовый сад. Пользуясь добрым настроением Мануила, Андроник вернулся к обсуждению своей излюбленной темы:
Мы зря потворствуем латинянам! Когда-то наши василевсы подарили Венеции «Золотую буллу»16 с торговыми привилегиями и предоставили купцам Генуи и Пизы многие льготы. Инородцы наживают несусветные барыши и пьют кровь у православных тружеников Пора восстановить справедливость! Народ мечтает оторвать этих пиявок от своего тела и раздавить их, и он вкрадчиво добавил. Люди ждут сигнала
Нет, я не допущу резни! Сотрудничество с Венецией и торговыми городами очень выгодно для нас. Не забывай, они не раз помогали нам воевать против короля Сицилии и прочих любителей легкой наживы!
Но Андроник был последователен в своей ненависти к католикам:
Когда-нибудь Рим объединит мечи франков и золото Венеции. И эта сила возьмет все, что захочет. А самая лакомая добыча для них Константинополь!
Мануил примирительно улыбнулся:
Мой верный друг, не преувеличивай возможности латинян Будем надеяться на лучшее. Сегодня мы избавились от очередной орды искателей высшей справедливости, значит, мы на верном пути Да не оставит нас Господь в наших заботах и впредь!
Братья усердно перекрестились и разошлись по своим делам
Державный изгой
Ущербная луна скупым бледным светом заливала спящий византийский лагерь. Командиры и простые воины, утомленные тяжелым походом, спали в палатках. Безмолвные дозоры смежающимися от дневной усталости глазами осматривали вверенные им участки окружающей местности.
Андроник нервно ходил по шатру в ожидании тайного посланца венгерского короля Гезы. Давно копившееся раздражение билось злыми толчками в его висках и изливалось в голову крамольными мыслями: «Почему императором ромеев стал Мануил, а не я, наделенный отвагой и удалью, умом и телесной силой? Много лет он держит меня в стороне от власти, дает мелкие поручения и тем унижает мое достоинство. В то же время василевс привечает латинских купцов и потворствует им в угнетении простых людей, он сжал кулаки. Но скоро все изменится: ошибки судьбы исправляют люди, и я восстановлю справедливость!»
Снаружи послышались крадущиеся шаги и в неверном свете лампадки в шатер проскользнула неясная фигура лазутчика. Он поклонился Андронику и приглушенно сказал:
Господин, мой повелитель передает тебе слова поддержки. Он спрашивает, готов ли ты отстранить Мануила от власти или будешь смиренно ждать конца его земного пути?
Ожидание удел слабых. Мой язык присягнул императору в верности, но мой меч свободен от клятв!
Пронзительные глаза пришельца испытующе впились в лицо Андроника:
Господь наградил тебя поистине бесстрашным сердцем. Наше войско в готовности стоит у границы, и король ждет от тебя знака, чтобы бросить его на помощь тебе.
Я убью Мануила на ближайшей же встрече! Это и будет сигналом для Гезы! А как только я овладею ромейским престолом, он получит фемы17, на которые претендует.
Лисья физиономия лазутчика расплылась в довольной улыбке:
Прямой путь вернее всего ведет к цели! У тебя все получится, ведь Господу угодно, чтобы миром правили сильные. Сказанное тобой будет передано королю, он поклонился и исчез в ночной тишине.
Сердце Андроника взволнованно забилось, и он подумал: «Может быть, навестить императора прямо сейчас? Похоже, стража спит, иначе тайный гость не смог бы так легко пробраться в лагерь. Когда еще представится удобный случай посчитаться с Мануилом?!»
С юности он любил перечитывать послания Святого Апостола Павла, и сейчас в его памяти всплыли вещие слова: «И готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный». Как будто внезапная вспышка молнии разогнала туман сомнений в его голове, и он со всей ясностью увидел кратчайший путь, ведущий к вожделенному венцу!
Он достал бережно хранимый дамасский клинок и вынул его из ножен. Когда-то, после жестокой битвы, плененный им эмир сказал, отдавая оружие: «Его имя "Несущий смерть"! Он парализует волю противника своим сиянием, рассекает любые доспехи и пьет горячую кровь побежденного!»
Сейчас ему требовался именно такой помощник! Андроник сжал ладонью холодную рукоять меча, попробовал пальцем остро отточенное лезвие и стараясь не шуметь, вышел наружу. Пригибаясь на открытых местах и прячась в тени редких деревьев, он подобрался к шатру василевса. У входа в него, в свете догорающих факелов, стояли два воина, в легкой дремоте опираясь на копья. Он обогнул поляну, подкрался к шатру с противоположной стороны, осторожно разрезал шелк и шагнул в душную тьму. Слабый огонек небольшого ночника отбрасывал по сторонам колеблющиеся тени. Андроник замер, стараясь сориентироваться в мутной мгле.
Внезапно внутренность шатра осветилась. Вспыхнули факелы, разбрызгивая мелкие шипящие искры, и на мгновение ослепили его. Но зрение быстро вернулось, и он увидел перед собой Мануила, сидящего в походном кресле! Вокруг него с обнаженными мечами стояли суровые норманны18.
Андроник сжал рукоять клинка, готовый броситься на окаянного конкурента. Но холодный расчет остановил его: на нем не было ни панциря, ни шлема, и схватка с профессиональными бойцами, облаченными в полное вооружение, была заведомо проигранной. Повисло напряженное молчание. Василевс посмотрел брату в глаза и спросил: