Когда прозвучал сигнал на обед, Ларочка еле разогнулась и пошагала к столу под навесом, растопырив руки в стороны. «Куда рукавицы-то девать? Они же грязные!» Увидела: Тамара сунула свои в карманы ватника. Сделала то же самое. «Плевать!» Кое-как отскребла грязь со скрюченных пальцев под струйкой холодной воды из рукомойника, вытерла полотенцем, успевшим намокнуть и потерять чистоту.
Есть не хотелось. Но когда Тамара поставила перед ней железную миску, наполненную дымящимся рыбным супом с перловкой, а рядом положила большой кусок серого хлеба, руки сами потянулись к еде.
Подробностей о том, как после обеда ползала в грязи, собирая картошку, в сознании Ларочки не отложилось. Болела спина. Мёрзли руки. Старая ушанка налезала на глаза. Поправляя вылезающую чёлку и вытирая нос, девчонка оставляла на щеках грязные узоры. Она так устала, что не осилила за ужином порцию картошки с тушёнкой. Мечтала о тепле.
В коровнике рухнула на солому прямо в ватнике. Тихонько заплакала, уткнувшись в рюкзак. «Ирка-то на чистых простынях засыпала! Подумаешь котлы тяжёлые!» вспомнила некстати рассказ одноклассницы. Тамара заботливо стащила с неё сапоги. Недолгие вечерние разговоры и шутки прошли мимо Ларочки. Скоро и остальные умолкли, заснув без сновидений.
Все следующие дни были похожи на первый, только начинались раньше. Завтракали пшённой кашей и горячим чаем. Ник Ник и Мих Мих иногда вместе, иногда по очереди появлялись утром и вечером, чтобы произвести подсчёт сделанного и удостовериться, что никто не заболел.
Третье утро встретило ребят белой порошей. Она присыпала чёрное поле, горстями летела в лицо. «Это никогда не кончится», с отчаянием думала Ларочка, гремя ведром. Ветер, дождь, грязь, коровник с почерневшей соломой Она не умела привыкнуть и смириться с неудобными условиями. Завидовала Маргоше, бывшей однокласснице, а теперь однокурснице. Казалось, её не берёт ни холод, ни усталость. Всегда с улыбкой, расторопная, неунывающая. Рита училась в параллельной группе и кучковалась с другими девчонками.
В школе было по-другому. Конечно, класс делился на ячейки по симпатиям. Но там были Иришка и Вадим. Они дружили сразу со всеми, объединяя приятельские дуэты и квартеты в большой дружный коллектив. Если бы Ирка была здесь, и сейчас нашла бы общую тему.
Как-то после обеда при посещении продуваемого насквозь туалета-скворечника Лариса нащупала что-то во внутреннем кармане ватника. Вытащила смятую пятёрку! Это папочка позаботился о дочке.
Деньги есть, шепнула она за ужином Томке.
Поняла! Идём в магазин.
Что покупать будем?
Портвейн какой-нибудь. «Солнцедар» всего полтора рубля стоит.
И конфеты! Шоколадные.
Договорились.
«Солнцедар», давясь, глотали из горла. Початую бутылку спрятали в контейнере с картошкой. До следующего раза. После вина девчонкам спалось как после снотворного. Но с утра снова ждали холод, грязь, картошка.
Избавление наступило на десятый день к вечеру. Ларочка, по обыкновению, ползла вдоль канавки взрытой тяжёлой земли, выковыривая скользкие клубни, когда Вера Михайловна, незаметно появившаяся на поле, громко провозгласила конец трудового подвига студентов-медиков:
Всё, ребята! Закончили!
Завтра за вами прибудет автобус, добавил оптимизма Ник Ник.
Ур-р-ра-а! разнеслось над полем хриплое многоголосье.
Ларочка от неожиданности и наступившего бессилья села в грязь, смешанную со снегом.
Я из сельсовета позвонила брату, он сейчас за мной приедет, шепнула за ужином Тамара. Хочешь со мной?
Ещё бы! Я даже ужинать не буду, подхватилась подруга.
Когда она нежданно появилась на пороге квартиры в загвазданном, с прилипшей соломой, ватнике, грязными разводами на щеках и под носом, родителей чуть столбняк не хватил. Первый пришёл в себя отец. Кинулся к дочери, стащил с её головы измызганную ушанку. Тихо охнул, увидев слипшиеся пряди непонятного цвета обычно пушистых белокурых волос. Стряхнул с нежных ручек выпускницы музыкальной школы закаменевшие рукавицы. Проглотил комок в горле, обнаружив распухшие пальцы, жирную чёрную кайму под ногтями и кровоточащие цыпки.
Раздевай её. Всё выбросить! скомандовал жене. Я к Пане, нужно котёл затопить.
Целый час Ларочка отмокала в горячей ванне и тихонько поскуливала, когда цыпки на руках начинало щипать от воды. Мама хваталась то за мыло, то за щётку, пытаясь отскоблить дочь.
Фима, вода совсем чёрная стала! крикнула она мужу.
Ну так выпусти её, налей новую! отвечал он, удивляясь женской недогадливости.
Воду для Ларочки меняли трижды. Наконец она вышла распаренная, отмытая, хотя с обветренными щеками, потрескавшимися губами, тёмными кругами вокруг глаз.
Давай садись за стол, суетилась мама. Вот котлетки куриные, пюре из картошечки, горошек зелёный.
Папа некоторое время молчал, глядя на дочь. Потом достал бутылку коньяка, налил стопочку, поставил перед ней. Посмотрел, как та взяла хрустальную посудку плохо гнущимися пальцами, выпила и сунула в рот кусок колбасы.
Иди спать!
Она послушно прошагала в спальню и с наслаждением бухнулась в чистую мягкую постель. Не слышала, как папа заботливо подоткнул одеяло.
А котлетки растеряно протянула мама.
Котлетки завтра. Всё будет завтра!
Так закончился урок трудового воспитания единственной дочки, нежной Ларочки.
Точный расчёт
Иришка, собираясь переодеться в домашнее, возилась за шторкой, разделявшую комнату общежития на «гостиную-спальню» и прихожую. Только успела снять свитер с юбкой в дверь неожиданно ударили, похоже, кулаком:
Бинты есть? раздалось снаружи.
От неожиданности девчонка выронила одёжку.
Какие бинты?! Нет ничего!
По топанью угадала бегущего.
«Кто это? Голос похож на Толика соседа Серёжки по комнате. И чего так пугать?» Она достала из стенного шкафа брючки и жакетик из красного вельвета в мелкий белый цветочек. (Сама шила.) Очередной громкий стук заставил вздрогнуть и сунуть ноги в одну штанину.
Раствор глюкозы! Срочно! крикнул кто-то голосом Виктора, ещё одного Серёжкиного соседа, и убежал по коридору.
Что стряслось?
Ириша поднялась с пола, торопливо оделась. Только отперла замок, как распахнувшаяся дверь чуть опять не уложила её на коврик.
Физраствор! рявкнул Серёжа и умчался, как предыдущие визитёры.
Что случилось?! закричала Ириша, пытаясь догнать. Шлёпки подвели: упали с ног. Пока их ловила и обувалась, парня след простыл.
На втором этаже перед дверью мальчишек толпилось несколько шестикурсников.
Туда нельзя! остановил подругу Серёжа, отводя в сторонку.
Да что там у вас?
А ты никому не расскажешь?
Молчать буду! глаза девчонки загорелись любопытством.
Смотри! Ты слово дала. Валерка пытался свести счёты с жизнью.
Что-о-о?!
Вены порезал
С ума сошёл?
Галка с ним уже три недели не разговаривает. Поссорились. Сейчас там скорая. Швы накладывают. Приходи через полчаса, хоть поддержишь. И смотри: обещала никому не говорить.
Ириша машинально отмеряла шагами ступени.
«Вот это дела! Уж у кого-кого, а у студентов-медиков нервы крепкие, так она считала. Порезать вены, как девчонка-нюня! И кто? Валерка, который старше однокурсников на пять лет. Плешь уже пробивается»
Опомнилась на шестом этаже. «Как это угораздило проскочить свой пятый?» Постояла в задумчивости. Решительно направилась к знакомой комнате в конце коридора, где жила однокурсница Галочка. Тоненькая стройная гимнастка с тёмными длинными волосами, забранными в хвост, и густой чёлкой над большими синими глазами.
Это была странная пара: миниатюрная девочка и высоченный лысеющий дядька. Ему приходилось всё время нагибаться рядом с ней.
Галочка гладила белый медицинский халатик на столе. Ириша долго болтала на отвлечённые темы, пока не иссякла.
Валерка вены порезал, выпалила, не удержавшись.
Галочка, продолжала водить утюгом. Даже бровью не дрогнула.
И как? вымолвила, наконец.
Скорую вызывали. Зашивали.
Значит, жить будет.
А ты к нему не пойдёшь?
Зачем? Экстренную помощь ему оказали.
«Вот это самообладание!» восхитилась Ириша.
На второй этаж спускалась медленно. Серёжа ждал её:
Зайдём в комнату. Валера просил.
Может, не надо?
Иди, не бойся!
Девчонка робко перешагнула порог: «Как вести себя? Никогда не навещала самоубийц. Что говорить?»
Страдалец отвернул голову лицом к стене. Забинтованные по локти руки лежали поверх одеяла. Серёжка подвинул ей стул:
Садись!
«Что сказать? Что?» Выпалила:
Валера, ты глупость сделал.
Парни зашикали со всех сторон:
Молчи!
Повёл себя как девчонка. Всегда считала таких слабаками! не могла она остановиться.
Ах так? Значит, я слабак?!
Больной вдруг сел в кровати и начал срывать бинты.
Валера-а-а! запричитала Иришка, хватая его за руки. Прости меня-а-а! Я дура!
Она запуталась руками в бинтах и не сразу заметила, что под ними не оказалось не только крови, но и никаких царапин.
Это что?!
Шестикурсники рыдали от хохота. Почувствовав себя одураченной, Ириша отлупила подушкой, выдернутой из-под лжесамоубийцы, и его, и сообщников. Разъярённая, покинула поле боя. Подружкам в комнате ничего не сказала: стыдно было. К Галочке тоже не пошла. Чего себя на посмешище выставлять?
Через полчаса пришёл Серёжка:
Не обижайся!
Что это был за идиотский розыгрыш?
Хотели помирить Валерку с Галей.
А я при чём?
Мы точно рассчитали: если ты поверишь, обязательно побежишь к ней.
Значит, я, по-вашему, сплетница? возмутилась Иришка.
Нет. В тебе сильна девчачья солидарность, парень примирительно обнял её за плечи.
А с Галочкой всё-таки не сработало. Не побежала она его спасать!
Спустя неделю Галя сменила гнев на милость. Подробностями Ириша уже не интересовалась.
Какая свадьба без драки
Их романтическая история началась весенним утром в буфете студенческой общаги.
Иринка с Танюшкой, Галка и Милка, стиснутые очередью, медленно продвигались вдоль стойки. За ней орудовала раскрасневшаяся тётя Поля. Ловко выхватывала сосиски из большого котла, распределяла по тарелкам. Ломти хлеба с бледно-жёлтыми кусочками масла с большого подноса отправляла туда же. Разливала обжигающий чай по гранёным стаканам.
Сплочённость цепочки вечно голодных вчерашних школьников была необходима в противостоянии со старшекурсниками, которые игнорировали правила и бессовестно пользовались привилегиями «стариков».
От вожделенного завтрака подружек отделяли только три девчушки, когда в толпу врезался Ванька Черных. Студент шестого курса славился чрезвычайной беспардонностью. Высоченная фигура нависла над очередью, не видя в ней препятствий. Длинные руки протянулись сразу и к сосискам, и к винегрету.
Иван удивился, когда его развернул парень, неожиданно возникший рядом, и что-то сказал на ухо.
Привет растерялся он.
Ответа Иринка не услышала, хотя следила за обоими с любопытством. В тот момент, когда заступник повернулся лицом, поймала его взгляд. Серые глаза смотрели так серьёзно, что в голове девчонки родилась странная мысль: «Надёжный! Кому-то хорошим мужем будет»
Младшекурсники облегчённо выдохнули, когда Ванька и другой парень переместились в конец очереди.
По дороге в институт Иришка получила от Танечки, всегда знающей всё обо всех, исчерпывающую информацию о незнакомце:
Зовут Сергеем. Учится на пятом курсе. Сирота. После занятий работает в травмпункте, поэтому в общежитии не примелькался.
Девушка есть? задумчиво поинтересовалась Ирина.
Конечно! Людмила, с ним в одной группе учится.
Нет, у него другая, с третьего! возразила Галка.
А я слышала, на него наша Валюшка нацелилась, ужинами кормит, не согласилась Милка.
Значит, нет никого! заключила Иришка.
Вторая встреча случилась через несколько дней.
Каждую субботу в актовом зале общежития устраивали танцы. Кто-нибудь притаскивал магнитофон. Его водружали на стул посреди небольшой сцены, включали через удлинитель и врубали звук на полную мощность. Студенческого народу набивалось под завязку. Шейки, твисты впритирочку чередовались с медляками, когда публику покачивало синхронными волнами.
Так было всегда. А тут вечер какой-то вялый организовался. В зале почти пусто. Наверное, перед Восьмым марта кто мог, разъехались по домам. Иринка уговорила пойти на танцы Милку. Не обнаружив веселья, та быстренько смылась обратно.
Ириша окинула взглядом редкую публику и осталась: кучка парней-старшекурсников изображала скуку в сторонке. И среди них он сероглазый. В том, что заметил её тоже не сомневалась. Теперь только подождать, когда подойдёт.
В голове родилась мысль-продолжение: «почему кому-то? Мне самой пригодится!»
Вечер затухал. К одиннадцати лишь несколько самых упорных парочек топтались в обнимку под тягучие мелодии. Сергей в одиночестве подпирал дальнюю стенку. Друзья давно разошлись. Иришка, даже отвернувшись, чувствовала нарочито равнодушные взгляды, которые парень кидал в её сторону. Не желая первой оставлять арену бессловесного поединка, она раздобыла стул и демонстративно уселась на сцене рядом с магнитофоном. Настроилась решительно. Кто кого переупрямит?
Проблема нарисовалась неожиданно: подвыпивший однокурсник из коридора прямиком выруливал на неё.
«Досиделась! Только тебя не хватало!» Раздосадованная, подхватилась на выход. Вдруг почувствовала: рука легла на талию, мягко уводя в танце от разочарованного кавалера Всё-таки сероглазый опять пришёл на помощь!
«Дожидаться, когда решит познакомиться, не буду!»
Меня Ириной зовут! А вы Сергей, сказала вслух за обоих.
Музыка умолкла
На пятый этаж девчонка мчалась, перепрыгивая через ступени. Знала: произошло что-то очень важное.
С тех пор они стали парой. Совсем зелёная, в кудряшках веснушках и с золотыми искорками в доверчиво распахнутых глазах Иришка казалась легкомысленной. Серёжа производил контрастное впечатление взрослости, давно содержал себя сам. Когда через год сделал предложение, у неё похолодело в животе. Одно дело встречаться, весело проводить время. Но выйти замуж
«Это же навсегда! А вдруг ошибаюсь?! Через год, два пойму не он что тогда делать? Может, сказать сейчас, что передумала?» Представила его глаза «Он же один! Даже пожаловаться некому!»
Потом начались свадебные хлопоты, и времени на переживания не осталось.
Накануне события приехали мама с бабушкой (папа умер, когда Иришка школу оканчивала) и школьная подруга Светланка. Строгий комендант ради такого случая разрешил гостям остаться в общежитии. К ночи утряслись, перераспределились. Взрослым выделили персональные спальные места. Они уснули почти сразу. Подружки, лёжа вдвоём на узкой студенческой кровати, полночи шептались: невеста рассказывала историю знакомства с женихом.
Утром отправилась в салон делать причёску. Упорхнула, светясь от счастливого ожидания
Она надеялась увидеть мастера-девушку, которая неделю назад выстригла из её пышных кудрей последний писк молодёжной моды «гаврош». К огорчению, знакомого парикмахера в смене не оказалось. Иришу усадила в кресло глубоко пожилая женщина лет сорока, явно ничего не понимающая в модных причёсках. Девчонка с отчаянием наблюдала в зеркале, как дикий начёс и литры лака превращают задорную стрижку в тяжёлый и громоздкий монумент. Видела собственные глаза в пол-лица, наполненные разочарованием и слезами. Не быть ей сегодня красивой!