И обморок её усугубил
Внезапную, ужасную разлуку.
Муж дочь прогнал и чуть ли не побил!
Они ведь ей поддержку обещали
В любое время, чтобы не случись
Всё в жизни предначертано сбывалось.
К тому придётся должно отнестись.
В селенье тут же слух распространился,
Что чудище просилось в каждый дом.
Скажи, что так девица изменилась,
Поверили б в подобное с трудом.
А в то, что оно девицу украло,
Когда та шла к подругам под дождём,
Казалось отчего-то чистой правдой.
Единой мыслью, все сошлись на том.
Отец о дочке сильно убивался,
Замкнулся, отошёл от дел мирских.
А женщина в молитвах пребывала,
В слезах прося за самых дорогих.
Вот так и пролетят для них два года.
Что делать, так начертана судьба.
Мы ж с вами очутимся снова в месте,
Где прежняя красавица была.
Теперь уж не красавица, конечно.
Ей можно было люд честной пугать,
Однако ей, когда она очнулась
Об этом не дано было узнать.
Она лежала в чистенькой рубахе,
На лавке сарафан лежал чужой.
Добротная одежда удивляла
Подчеркнутой и строгой простотой.
Зашла старушка в дом, сказав: «Оденься.
Смирись, что не умеешь говорить
И с тем, что ровно два недолгих года
Я буду тебя многому учить,
Но только не тому, как красоваться.
Забудь о своей внешней красоте.
Зеркал тут нет, вода будет стараться
Казать, что не понравится тебе.
Ты этого не бойся, просто больше
На водную поверхность не смотри.
Глаза прикрой, когда попить захочешь,
И в мыслях добрый помысел твори.
Поверь мне, что питьё вкуснее будет.
Сейчас же одевайся и пойдём
В храм, что стоит меж скал, в нём мы с тобою
В познаньях своё время проведём.
Немного подкрепись. Не удивляйся,
Что пищи будет мало на столе.
Пока и этой ты не заслужила.
Считай, что это дарено тебе.
Надеюсь, в завершение ученья,
Яств хватит, чтоб свершить великий пир.
Мы время торопить с тобой не станем.
Постигнуть нелегко даётся мир,
Который ты гордыней заслонила,
Легко всё получая красотой.
Поверь мне, если ты желаешь счастья,
Придётся стать внутри себя иной.
Тебе пока что некуда деваться.
Сейчас тебя навряд ли где-то ждут.
Ну ладно, что зазря распространяться,
Ведь если даже ищут не найдут.
Оделась дева и на стол взглянула.
А там стояла кружка с молоком
И маленький, сухой кусочек хлеба.
Насытиться таким можно с трудом.
Отведав молока, она не стала
Предложенный кусочек хлеба есть.
У них в селе, так нищим подавали
Она ж краса, что очутилась здесь
В отчаянье, сбежав и заблудившись.
Её, как она думала, найдут
И не унизят столь убогой пищей,
Как только что случилось с нею тут.
Хозяйка дома быстро оценила,
Как неприятен был сей хлеб сухой,
И тихо лишь сказала: «Угощенье
Возьми сейчас, пожалуйста, с собой.
Ему другие будут очень рады
И крошку получить за честь сочтут.
А ты, похоже, не проголодалась,
Раз съесть не пожелала его тут».
Девица ей ответить не сумела.
Её лишили права говорить,
И это было к лучшему, ведь дева
Не видела, за что благодарить
Согревшую её хозяйку дома.
Стоящая теперь была не та,
Что прежде. Лик её являл снаружи,
Что в сердце власть забрала чернота.
Старушку девушка не удивила.
Ей много предстояло превозмочь.
Она бороться за душу решила,
Как будто б то была и её дочь.
«Пойдём. Уже пора» лишь вслух сказала,
«Тому, кто есть попросит хлеб отдай.
И не жалей об этом, даже в голод,
А радость за спасённых ощущай».
Словам девица тут же подчинилась,
Хотя те были для неё мудры,
Ведь в них, произнесённых очень мягко,
Присутствовало много доброты.
Её не осуждали, а просили.
Бороться было не с кем и она,
Послушно со стола забрав сухарик,
За бабушкой доверчиво пошла.
Повсюду лес стоял, виднелись горы
Да, местность незнакомою была.
Дорожка, что немногие топтали,
К скале довольно скоро привела.
В неё был вход обычный, как в пещеру,
Ничем не привлекающий собой,
Деревьями прикрытый и кустами,
Которые обходят стороной.
Старушка же, раздвинув нежно ветки,
Девицу за собою повела,
И прежде чем войти в него, склонилась
И что-то тихо вслух произнесла.
Слова её не были безответны.
Внутри скалы зажёгся кем-то свет.
Легчайший ветерок размёл дорожку,
Окрасив её в нежный жёлтый цвет.
И вот уже уверено ступая
На крашеное жёлтым полотно,
Они вошли внутрь каменного храма
Пока ещё не видя ничего.
Один лишь луч указывал дорожку,
Ведя неспешно женщин дальше вглубь.
Стояла тишина и жуткий холод
Пронизывал, что зуб стучал об зуб.
Но вот, как луч, они остановились.
Бабулька кругом что-то обошла,
На это что-то, руки положила
И тут пошёл жар некого тепла.
Пещера ожила и засияла.
Теперь луч пробежался по стене,
Зажёг огни, а было их немало
И вот теперь уже не в полутьме,
Девица увидала, что старушка
Предстала здесь пред ней совсем иной.
Она была стройна и величава,
И молода, как женщина собой.
Девица в удивлении вздохнула.
Ей захотелось тут же убежать.
Но кто-то ввел её в оцепененье,
Заставив, молча рядышком стоять.
«Как поступать здесь, я лишь разумею.
По счастью ты теперь не говоришь.
Мой храм тебя в объятья принимает,
Хоть сердцем ты недоброе творишь.
Мы это потихонечку исправим.
Сейчас, чтоб ты узнала чуть себя,
Коснись рукой светящегося камня,
Душой желая не сгубить огня».
Девица ей тотчас же подчинилась.
Красивый камень, что всех обогрел,
При лёгком, неуверенном касанье
Почти потух и вмиг заледенел.
Хозяйка всё поправила мгновенно,
Согрев его движением своим,
И вслух произнесла: «Ты не замёрзнешь,
Когда подаришь свет души другим».
Слова девице снова показались
Мудрёными. «Какая ерунда!
Зачем? Кому обязана я буду
Дарить, хоть сколько, личного тепла?»
Подумала она, но мысль мгновенно
Призвала холод. Женщина теперь
Своим теплом делиться перестала,
Сказав стоящей: «Дотемна успей,
Согреть себя и дивную пещеру.
Я ж отлучусь на время по делам.
Тебя наружу без меня не пустят.
Поверь и не перечь моим словам!»
И всё, хозяйки, как и не бывало.
Девицу холод начал пробирать.
Она, чтоб не замёрзнуть побежала,
Но ноги привели её опять
В то место, где стоял волшебный камень.
Позвать на помощь, дева не могла.
Она теперь, возможно в наказанье,
Безмолвной, молчаливою была.
Конечно, можно было б дальше бегать,
Чтоб льдиною не стать до темноты,
Но ей казалось действо это глупым.
Пещера не получит теплоты.
Пришедшая сюда, не понимала,
Как можно было камень оживить,
Единственным своим прикосновеньем,
Чтоб жар вокруг себя распространить.
И тут девице вспомнилось, как мама,
Когда она была ещё дитя,
Укладывая спать, её качала
И пела колыбельные, любя.
На камень руки дева положила
И стала свои мысли развивать:
Вот мама платье новое ей сшила,
Вот ленты в косы стала заплетать
Всё, делая, как будто б это было
Приятней, даже больше для неё,
Ведь приголубить дочку, было счастьем,
Ей нравилось дарить тепло своё.
При мыслях этих, камень засветился.
Конечно, сильно он пока не грел,
Но ледяной и не щадящий холод
Не жёг уже и малость подобрел.
Живительный поток воспоминаний,
Сердечко, как бутончик приоткрыл,
Но, ощущенья были ей приятны
Лишь потому, что кто-то вновь любил
Её за красоту и миловидность,
Хоть камень засиял не оттого.
Чрез думы, щедрость душ передавалась
Родных, что грело капельку его
Спустя же час, а может быть и больше,
Хозяйка вновь вернулась в дивный храм.
Ей было видно девушка замерзла
Пещера одарила по делам.
«Ты мыслишь всё ещё, как ты прекрасна?»
Спросила та, что начала стареть,
«Пойдём. На этот день с тебя довольно.
Не бойся, ты не сможешь заболеть
От холода, что распускает корни
Внутри тебя и, видимо, давно.
Опаснее другим, кто будет рядом.
Всё в нашей жизни переплетено.
Что отдано, с лихвой к тебе вернётся.
Мой храм решил немножечко смягчить,
Действительность, из чувства состраданья.
Задумайся, что можно изменить.
Я верю, вскоре будет всё иначе.
Здесь важно, чтоб сама ты поняла
Неверность неоправданных поступков
До той поры, пока сюда пришла».
В пещере свет собрался в один лучик,
Который проводил обратно в лес,
Где пели, веселясь красиво птицы,
Присутствуя при таинстве чудес.
Дорожку жёлтым цветом ветер тут же
Засыпал серой пылью и травой,
Кусты, деревья, скрыли вход в пещеру,
Густою и нарядною листвой.
Теперь ничто к себе не привлекало.
Старушка не спешила, а ждала
Ещё чего-то, будто точно знала,
Какие будут далее дела.
По некой воле, тотчас перед ними
Предстали волки. Было их лишь два.
Девица испугалась, а бабулька
Спокойствие хранила и ждала.
Пришедшие на встречу, проскулили
О чём-то на животном языке,
И тут же потихоньку удалились,
Сокрывшись с глаз стоящих вдалеке.
И лишь тогда довольная старушка
По тропке еле видимой пошла.
Девица, ни на шаг не отставая,
С опаскою за нею побрела.
Как вдруг в кустах раздалось шевеленье,
А следом, кто-то жалко запищал.
И стало очевидным чрез мгновенье,
Что так лосёнок маленький мычал.
Казалось, что малыш о чём-то плакал,
И жалость пробуждал в тот миг собой.
Глаза его смотрели на идущих
С отчаянной и искренней мольбой.
Ему необходима была помощь.
Похоже, что он ножку повредил.
Лосёнок, видя женщин, приподнялся,
Но на одну из ног не наступил.
«Ах, бедненький. И что ж с тобой случилось?
Куда, скажи, девалась твоя мать?
Не плачь, голубчик. Мы тебе поможем.
Ты вскоре будешь бегать и скакать»
Сказала, сострадательно старушка,
«Ты, девица, сейчас мне помоги.
Нам нужно донести его до дома.
Ему даются с трудностью шаги.
Уже темнеет. Нужно торопиться.
В переднике, мы кроху донесём.
Похоже, он не так давно родился.
Вес нам по силам, справимся вдвоём».
Девица волновалась за лосёнка,
Кругом ходили волки, и она
Подумав, что он голоден к тому же,
Ему кусочек хлеба отдала,
Хотя сама давно проголодалась,
И от того, что погнушалась есть,
Теперь бы ни за что не отказалась,
Но всё же, отдала сухарик весь.
Взгляд у старушки потеплел немного,
Однако ничего вслух не сказав,
Она передник девушке отдала
И быстро нарвала сочнейших трав.
Когда найдёныш был положен в «ложе»,
Его тотчас же к дому отнесли.
Дорога показалась некороткой.
Тянула руки тяжесть до земли.
Им приходилось делать передышку,
Но труд двух женщин был вознаграждён.
Лосёнок к ним ласкался, словно к мамам
И не «скулил» на языке своём.
Отужинали киселём и кашей.
В избушке тесной не было воды.
Лицо и тело тряпкой протирались.
Для поддержанья в доме чистоты,
Стоял в углу широкий, крепкий веник.
Мыть пол пока никто не заставлял.
Сказать по правде, женщины устали.
Никто дом убирать не помышлял.
Поэтому, как только затемнело,
Они легли тотчас же отдыхать.
И девушке приснился сон, в котором
На лавочке сидела её мать.
Она слезинки горькие роняла,
Печалясь, что теперь уж не могла
Ничем помочь своей любимой дочке,
Хотя она ей всё бы отдала.
Девица свою маму утешала:
«Не плач, ведь я красива и стройна,
А значит, получу, что пожелаю.
Пригожесть мне не зря была дана».
«Ты вновь красива?» мама удивилась,
«Вчера отец не смог тебя признать
И выгнал пока я без чувств лежала.
Ах, если б я успела рассказать
Ему о том, что может приключиться.
Прости меня!» И вдруг растаял сон.
В права вступало солнечное утро,
Стучась лучами в стёклышки окон.
Дом прибран был давно, кем непонятно,
На столике стояло молоко,
А рядом с ним лежал кусочек хлеба,
Чуть мягче, чем сухарик до него.
Девица его только надкусила,
В карманчик остальное убрала.
Не для себя опять, а для лосёнка,
Хоть рядом с ним травы была копна.
Приветившая ей дала собраться
И тут же, вновь в пещеру повела,
Сказав: «У нас с тобой теперь начнутся,
Ответственные, важные дела.
Ступай легко и по пути старайся
Напрасно хрупких веток не задеть,
Учись с любовью к листьям прикасаться,
Как будто ты их хочешь пожалеть.
Тебе в дальнейшем это пригодится.
Пока же только на слово мне верь.
Не бойся, если ты не сможешь сразу
Освоить то искусство без потерь.
Я вижу, что ты смотришь удивлённо,
Ведь ветви так упруги и мягки
Но в мире моём многое зависит
От чуткого касания руки.
Так помни всё, о чём предупредила.
Нам нужно поспешить. Уже пора
И в храм войти, где многому придётся
Сегодня научиться дотемна.
Они пошли тихонько по тропинке,
Присутствием, боясь нарушить мир
Того, что вокруг них происходило.
Старушка же вела как поводырь.
И девушка невольно ощущала,
Что ранее была будто слепа.
Неспешный ход ей позволял увидеть,
Как сказочна лесная красота.
Сегодня ей казалось, что растенья
Качались, провожая их, вослед,
Казалось, что для них лишь пели птицы
И отправляли радостный привет.
Лучи лицо ласкали им и руки,
Жужжали пчёлы зычно над цветком.
Теперь девица сердцем ощущала,
Как потрясающ был природный дом.
Заметно было, бабушка старалась
Ногами на цветы не наступать,
Как муравьиный путь не нарушала
Ей женщина хотела показать,
Что всё вокруг такое же живое,
Как и девица, и она сама.
Когда они приблизились к пещере,
Ведущая вдруг вслух произнесла:
«Попробуй приоткрыть сама сегодня
В мой храм, закрытый от чужих глаз вход.
И сделай это так, как я просила.
Пусть каждая рука передаёт
Всю нежность, на какую ты способна.
Спешить при этом вовсе ни к чему.
Дай ощутить, что вы давно знакомы,
Что вы едины в сказочном дому.
Девица не промолвила ни слова,
Ведь говорить в то время не могла.
Увидев стену веток пред собою,
Она их всё же с силой развела,
И те, каких коснулась, поломала.
Они упали, затрещав к ногам,
А вход взамен другие заслонили,
Препятствуя, пройти своим врагам.
«Попробуй ещё раз и понежнее.
Нужна не сила тут, а доброта,
Иначе мы с тобой не одолеем
Зелёную преграду никогда»
Приведшая сказала, и девица
Дотронулась на сей раз до ветвей,
Как будто нежно гребнем проводила
По прядям длинным собственных кудрей.
Все ветви разошлись тотчас же сами.
Поломанное дева подняла
И в стороне от входа положила,
Винясь, что до такого довела.
«Вот видишь, как всё славно получилось!
Запомни это. Сила в доброте.
Ты с нежностью к растенью прикоснулась,
Оно само раскрылось при тебе»
Сказала это женщина, склонилась
И что-то тихо вслух произнесла.
Приятный ветерок размёл дорожку.
Внутри светиться начала скала
Сказать вернее храм. Теперь мы знаем,
Что крылось в этом каменном дому.
Луч снова стал указывать дорогу
Известную, наверно, лишь ему.
Он вновь привёл туда, где лютый холод
Свою власть, не стыдясь, распространял.
Хозяйку храма это не смущало,
Ведь в том и заключался ритуал
Явления её в такое место.
От возложенья рук пошло тепло.
Пещера ожила и засияла.
Луч сделал так, что стало вмиг светло.
Старушка на глазах преобразилась.
Она теперь была вновь молода.
«Ты скоро к изменениям привыкнешь»-
Она с улыбкою произнесла,
«Настало время, чтобы вновь продолжить
Поставленный мной ранее урок.
Согрей душою храм чрез дивный камень,
Что чуток. Он ни мягок, ни жесток
Он это то, что от тебя исходит.
Попробуй изменить внутри себя.
Не возвышаясь, в данный миг подумай
О тех к кому относишься любя».
Задание не так уж было сложно.
И то сказать, припомни о родных,
О матери, отце, друзьях, подругах,
О людях близких, сердцу дорогих
В конце концов, подумай о любимом,
То было б проще, кажется, всего.
Но в девушке любовь не пробудилась,
Венец затмил владельца самого.
И храм мгновенно в холод погрузился.
Желая всё поправить тут она,
Решила воссоздать в себе картины,
Что представляла мысленно вчера.
Пусть не с любовью, а лишь с добротою,
Она в себе пыталась пробудить
Приятные для памяти мгновенья,
Что в данный миг могли всё изменить.
И вновь она подумала о маме,
Ей даже показалось, что тепло
Нежнейших рук она всё же любила.
Их ласковость была милей всего.
Я не скажу, что тут же стало жарко,
Но мысли стали камень оживлять.
И то, что раньше девой не ценилось,
Вдруг начало в том месте помогать.