Зачем тебе морозильник?
Я моргнул, глянув на внушительную конструкцию, и воспоминания сдавили грудь. Проклятье. Мне стоило избавиться от него, сразу после того, как только Вера сказала, что Алису невозможно вернуть к жизни. К жизни? Скорее, к существованию на крови. Боже, я держал в нем женщину, которую любил или думал, что люблю. Я надеялся, что смогу искупить свою вину, дав девушке еще один шанс, но Эйдан лишил меня этой возможности. Был ли он прав, поступив так со мной?
Ты сказала, что моя дочь оракул. Проговорил я, отведя взгляд от морозилки. Надо срочно его выкинуть.
Да.
Эта способность передается по наследству? От отца?
От первородного. Соня стянула куртку, бросая ее на подлокотник дивана и села рядом. Каждую тысячу лет, рождается оракул.
От первородного, значит от короля. Еще точнее, раз Кира моя дочь, то ей по наследству передалось провиденье от Дезмонда. Очередное доказательство того, что я его сын.
Сколько Дезмонду лет?
Четыре тысячи.
Мысленно, я присвистнул. Охренеть. Он реально первородный.
И сколько всего оракулов? я откинулся на спинку дивана.
До твоей дочери, было еще двое. Но, они мертвы. Потому что Кохак приложил к этому руку? Среди гибридов чаще рождаются мальчики. Но, если на свет появилась девочка, то она не доживает и до сотни. А если повезет, и ее рождение совпадает с тысячелетием, то становится оракулом.
Ты тоже гибрид и тебе, как я помню семьсот лет. Я взглянул на Соню. Она задумчиво перебирала кончики волос. Ты тоже оракул?
Нет.
Тогда, как ты дожила до такого возраста?
Соня вздохнула, встретившись со мной взглядом.
Все это время, отец оберегал меня.
Почему именно ее? Почему Дезмонду наплевать на других рожденных девочек, а Соню он выделил из общей толпы? Потому что она чистокровная? Особенная? Да, она умеет перемещаться, чего не умею делать я, как Эйдан, потому что он демон. Только вампиры способны пересекать огромные расстояния, используя способность превращаться в кучку молекул.
Что случилось с двумя предыдущими оракулами?
Я же сказала, они мертвы.
Их убили?
Я не знаю. Соня вскочила с места, шагая по гостиной.
О, она прекрасно все знает, только скрывает, и я не понимаю почему? Но, у меня достаточно фантазии и терпения, чтобы вытащить правду из ее рта. Соня пока не осознает, на что я готов пойти, чтобы узнать истину. С виду, я могу казаться жутким, но мои мысли, куда опаснее и кровожаднее, если дело дойдет до конкретики.
Я, ведь сын Дезмонда? поймав на себе удивленный взгляд Сони, я усмехнулся. У нее такое выражение лица, будто я только что заявил, что фаллос это не объект поклонения, а наслаждения. Да и Иисус был первым педиком, кто дал этому миру мужеложство.
Гибриды, все его дети.
Я выразительно на нее посмотрел.
Мы с тобой другие. И думаю, что я единственный, с кем Дезмонд говорит. Ее кадык подпрыгнул, когда Соня сглотнула. Ее он оберегал, со мной разговаривает это ли, не подтверждает, что мы не просто потомки короля. Мы его прямые наследники. Тебе стоило сказать, что ты моя сестра. Чертыхнувшись, я поднялся с дивана.
И что бы это изменило? о, теперь, ей не нравиться чувствовать себя не единственной дочерью короля. Ну, я не напрашивался на такую семью. С меня достаточно и безумной, клыкастой родни, а потом еще и демонских родственничков.
Расскажи ты мне все сразу, я бы не хотел я ткнул на нее пальцем, вовремя заткнувшись. Даже после, зная, что Соня моя кровная сестра, я хотел ее, как женщину. Будь я проклят, если прибегну к инцесту, чтобы удовлетворить свои потребности.
Не хотел что? она округлила глаза, но я видел, что Соня поняла, к чему я веду. Румянец вспыхнул на ее щеках.
Проклятье, Соня! сокрушенно воскликнул я. Ты позволила себя целовать! Ты дала мне надежду, что я могу, я выдохнул. Твою мать. Дерьмо. Махнув рукой, я шагнул в смежную комнату. Но застыл на пороге, уткнувшись взглядом на кровать. Очередной поток грязных воспоминаний, связанных с Алисой. Здесь, я довел ее до безумия и здесь же уничтожил то, что хотел. Уходи. Прогудел я, стараясь не смотреть на кровать. Стянув футболку, я вошел в ванную. Раздевшись, врубил душ и встал под струи прохладной воды.
Мне нужно избавиться от дерьма, что плавает под коркой. Мне нужна передышка. Совсем чуть-чуть, чтобы набраться сил и терпения. Ага, конечно. Для того чтобы пустить кровь, много ума не надо. Какого черта я делаю, а? В какую херню я себя загнал? Я потерял женщину, которую любил, потерял другую, с которой мог быть счастлив. Моя дочь, моя единственная надежда на светлое будущее, а не на гребаное существование в полной заднице, в руках гандона. Если я и Киру потеряю, тогда на кой хрен мне вообще эта жизнь? О, ко всему прочему, я испытываю не совсем братские чувства к Соне, желая проделать с ней грязные, порочные вещи. Поэтому, ей лучше уйти. У меня есть адреса, я могу сам проверить их, выяснить, что к чему.
Проторчав под душем час или два, я пришел к единственному выводу зря Дезмонд обрюхатил мою мать. Понятное дело, что ему по хрен, кого трахать, но прежде, королю стоило включить мозг, а не то, что между ног и подумать а стоит ли спускать семя в человеческую женщину? Что может из всего этого получиться?
Повязав полотенце на бедрах, и прихватив бумажку с адресами, я вышел в комнату, застав Соню, сидящую на кровати. На той самой кровати, где умерла Алиса. Я даже не сменил белье, оставив смятый ворох на постели.
Я сказал тебе уйти.
Кажется, мы договорились, что я помогаю тебе найти дочь. Она изучала меня, как иллюстрацию в анатомическом журнале. Взгляд Сони пристально скользил вдоль моей груди, спуская ниже, там, куда ей не следовало смотреть. Очень вовремя, ублюдок начал подавать признаки жизни, реагируя на женщину, как на способ утолить похоть. Член затвердел, а яйца набухли, разгоняя пульсацию по телу.
Я сам справлюсь. Выдвинув ящик комода, я достал чистую пару джинсов и футболку. Отвернувшись, я сунул одну ногу в штанину, проклиная себя за слабость, зная, что секс между нами невозможен.
Когда ты в последний раз спал? периферия поймала Соню. Она вытянулась на кровати, увалившись на бок. Промолчав, я запихнул вторую ногу в джинсу, с проклятиями, натягивая их на бугор. А питался?
Я не пью кровь.
Это в нашей природе. Ты не можешь идти против своей сущности.
Кое-как застегнув молнию, я развернулся к девчонке.
Поверь я могу. И Соня снова уткнулась взглядом мне в пах. Господи, почему она никак не успокоится? Сама меня отталкивала, а новость о том, что я ее брат, совсем ее не смущает. Или у них заведено кровосмешение?
А я проголодалась.
Так найди себе мужика и осуши его. Раздраженно проворчал я, вертя в руках футболку, как будто она стала для меня чем-то неизведанным, и я понятия не имел, как этим пользоваться.
Мы не пьем от других. Глаза Сони вспыхнули ярко-золотым. Голод в совокупности с чем-то, что можно описать, как жесткий трах, горел в ее взгляде. Я беззвучно выругался, потому что сущность во мне с нетерпением заерзала, ожидая насыщения. Ты дашь мне свою кровь?
Я сузил глаза. Это что, проверка на прочность? Я пытаюсь ухватиться за контроль, но Соня своим вопросом и откровенным желанием, все херит.
Я давно не питалась.
И в чем была проблема?
Соня закатила глаза, сев по-турецки.
Дракон не просто меня защищает. Он мешок с кровью, который я изредка использую для питания. Я скривился. Этот образина? Как она вообще может к нему прикасаться? От него несет, как от разложившегося на солнце, трупа. И раз он у Кохака, мне не от кого пить. Ну, так что?
Дерьмо.
Хорошо. Сунув бумажку в задний карман джинсов, и отшвырнув футболку, я залез на кровать, усаживаясь рядом с Соней. Я протянул ей руку, помня ее слова, что давать кровь из запястья, самый безопасный способ питаться. Он не приведет к сексу.
Видит бог, я бы этого хотел, не будь Соня моей сестрой.
ГЛАВА 6
Она обхватила мою руку, опустив взгляд. Я наблюдал за ее сосредоточенным лицом. За тем, как ее клыки удлинились более сексуальной картинки, я еще не видел. Причиндал дернулся под жесткой тканью джинсов, силясь выбраться из тесноты. Я заерзал, желая хлопнуть говнюка, чтобы он успокоился.
С тихим шипением, Соня вонзила клыки в запястье. Я вздрогнул, ощутив покалывание на коже, а затем услышал ее размеренные глотки. По воздуху мгновенно понесло металлическим запахом, смешиваясь со сладостью ее возбуждения. Мозг поплыл в том же направлении, что и кровь, бегущая к паху. Потерев ноющий член, я проглотил стон, надеясь, что Соня не заметила того, как мне сложно контролировать внутренние позывы. С какими усилиями, я сдерживаю зверя внутри, чтобы не дать ему выйти вперед и не устроить Содом и Гоморру, со всеми ее порочными фантазиями. Кожу снова кольнуло, когда Соня вытащила клыки, отстраняясь. Румянец окрасил ее высокие скулы. Глаза блестели отполированным золотом. Ее губы были в крови, но они казались мне самыми соблазнительными в этот момент.
Твоя кровь поразительная на вкус. Томно протянула она. Необыкновенная. Притягательная.
Настолько, что сводит ее с ума? Я потянулся к ее губам, чтобы стереть кровь. Соня замерла, прожигая в моем лбу дыру, пока я собирал следы кормления.
Жаль, что ты моя сестра. Прохрипел я.
Мы не родные. Она подалась ко мне. То, что наш отец оплодотворял человеческих женщин, не делает нас кровными родственниками. Она вообще понимает, что говорит? У нас один отец. Как ни крути, но мы, чертова родня! Поцелуй меня. Соня перекинула ногу, оседлав мои бедра.
Это неправильно. Ты моя сестра.
А как, по-твоему, мы размножаемся? Отец не всегда участвовал в увеличении нашего рода.
Ты знаешь, как это называется? я всматривался в ее глаза, разрываясь на части. Одна из них, рациональная говорила, что это неправильно. Другая животная, требовала взять свое. Инцест.
Это называется выживание, Рэм. Обняв меня за шею, Соня осторожно прижалась к моим губам.
Ты отталкивала меня. Я отстранился, вызвав в девушке недовольный звук. Потому что я твой брат или потому что это выгодно Кохаку?
Да, ты мой брат. И да, ты не можешь претендовать на меня, как на свою женщину, потому что я не дам тебе потомства. Я помню. Дезмонд постарался. Кохак здесь не при чем. И вообще, какая разница, кто мы друг другу?
Я дал тебе кровь из запястья, а не из вены. Я хватаюсь за соломинку, пытаясь убедить зверя, что он не прав. Он ошибается, испытывая к этой женщине страсть но, кого я обманываю?
Соня вильнула бедрами, нарочно прокатившись задницей по члену. Я проглотил стон, шокировано раззявив рот. Она не может вот так делать, когда я едва сдерживаюсь, чтобы не пойти против физиологии.
Прекрати. Процедил я, вцепившись пальцами в ее зад. Я собирался скинуть девчонку, но вместо этого притянул еще ближе, вжимаясь эрекцией ей между ног. Соня грудно застонала, прикрыв глаза. Твою мать, выдохнул я, пропуская через себя дичайшие разряды возбуждения. Видит бог, я хотел толкнуть ее на спину, сорвать одежду и войти в этот сладкий рай. Хотел насладиться каждым толчком, каждым ответным движением ее тела. Я хотел ее так сильно, что сходил с ума. Соня ритмично покачивалась на мне. Наши грудные клетки терлись друг об друга. Даже через тонкую ткань ее майки, я ощущал набухшие соски, они скреблись по коже, как наждак по свежей ране. Если Соня сейчас же не остановиться, я кончу в штаны. Мои когти удлинились, впиваясь в мягкую плоть ее полушарий. Я рычал, испытывая потребность ощутить не только ее сладостные стоны, ее мягкость тела, я хотел почувствовать вкус ее крови. Во рту, в глотке, в кишках.
Боже, помоги мне
Не знаю, как мне удалось, но я спихнул ее, соскочив с кровати. Пульсация в штанах достигла апогея, я был в секунде оттого, чтобы излиться. Не говорю уже о том, сколько я выпустил предсемени, отчаянно борясь с вожделением.
Ты моя сестра. Ты не должна этого делать. Поняла меня? дыхание клочками вырывалось из моего рта. Ребра сдавливало от нехватки кислорода, от раздражения и не удовлетворенности. Почему, черт возьми, я должен проходить через это дерьмо? Почему, мать его, фортуна повернулась ко мне своим морщинистым задом, и лишила возможности почувствовать себя счастливым? Хоть с кем-нибудь? Я не так уж и многого прошу. Всего лишь ебаный шанс, на спокойное существование в этом ебаном мире! Женщина, которую я хочу, моя сестра и она топчет меня ногами. Топчет саму суть морали, убеждая в том, что все не так уж и плохо. Подумаешь, мы трахнемся! Подумаешь, я поимею свою сестру! Да после этого, я буду законченным ублюдком, опустившимся ниже трех футов под землей. Ты должна уяснить, что это дерьмо аморально. Мне по хер, что делал Дезмонд, я не такой. Ясно?
Соня вздохнула.
Я тебя поняла. Недовольно проворчала она, слезая с кровати. Больше этого не повториться.
Ох, слава яйцам. Полегчало ли мне? Как сказать к общему грузу, прибавилось еще пару сотен центнеров.
Можешь спать здесь. Я не хотел подходить ближе к кровати, поэтому вытащив другую футболку из комода, вышел из спальни. Натянув тряпку на себя, я двинул в кухню. Черт, в холодильнике шаром покати и даже пойла нет. Да, и откуда ему взяться? Мне бы не помешала пара тройка бутылей, чтобы отключиться или перезагрузиться. Идти в бар, чтобы хлебать алкоголь, со вкусом воды блядь! Мне захотелось что-нибудь ударить, чтобы выпустить пар. Проклятье, Эйдана сейчас нет, а то бы я поупражнялся над ним. Вряд ли, после того, как я перешел на сторону Сони, он захочет смотреть в мою сторону, не то, что разговаривать.
Обувшись и накинув куртку, я шагнул к двери, собираясь прогуляться. Если останусь дома, то, не приведи господь, сорвусь и использую Соню в самых откровенных позах. К тому, же у меня появилась идея, как расслабиться. Адреса зарубком остались в памяти, так что я пройдусь по ним. Может, мне повезет, и я кого-нибудь убью.
Рэм, подожди, Соня выскочила из спальни в моей футболке. Мой взгляд сразу же уткнулся в ее обнаженные бедра. Прекрасно, тряпка едва прикрывает ее зад, а мое либидо залпом выстреливает в череп.
Что? процедил я.
Куда ты?
Прогуляться. Мне физически сложно находиться в одном помещении с Соней. Так что, лучше я выплесну все накатившее дерьмо на других, нежели на свою сестру. Сестру, блядь! Мысленно, я пару раз хорошенько врезал себе по яйцам и по морде, чтобы очухаться.
Тебе нужно покормиться. Я переживаю, что ты можешь она заткнулась, когда я зарычал.
Я понимаю, ты девушка и с тобой нужно говорить нежно, но будь добра, отъебись от меня на хуй, пока я не совершил что-то грязное! последнее, я прокричал, наплевав на шок Сони и реакцию соседей.
Выскочив за дверь, я хлопнул ею, спешно шагая по коридору. Ударив по кнопке лифта, я с раздражением ждал, когда колымага соизволит распахнуть для меня свои двери. Внутри железяки, я едва не вдавил кнопку первого этажа, чувствуя, как меня начинает лихорадить от клокочущей ярости. Я будто встал на мину, и если шагну в сторону, она к чертям собачьим, разнесет меня на куски. Плевать. Я сам, как мина, как заряженное оружие, как бочка, что скоро рванет, если не найдется подходящего стоп-крана.
Выбравшись на улицу, я двинулся вдоль серых жилых домов. Было, наверное, часов семь или около того, так что солнце уже не жарило, а воздух остывал, пропитываясь наступающей прохладой. Я шел мимо магазинов, изредка бросая взгляды за стеклянные витрины. На людей, что там топтались. Я завидовал их беззаботности. Они не такие, как я. Им не приходиться страдать и совершать поступки, от которых зависит жизнь. Они живут, наслаждаясь благами, наслаждаясь собственным обществом. У них нет проблем то есть, нет таких проблем, как у меня. Человеческие заботы ничто, по сравнению с тем, что твориться в моей убогой жизни.