Мелкая польская монетка, привезённая каким-то счастливчиком из командировки в соцстраны Но тогда я этого не знала, латиницу прочесть не могла. Зато я знала слово «валюта», и находка показалась мне весьма ценной и окутанной романтической тайной. На мгновение я заколебалась. Можно загадать желание и бросить её через левое плечо (стопроцентно сбудется), можно продырявить и носить на шее Тут я поняла, что сделаю, и даже подскочила от радости. Про злополучный субботник было забыто. Прыгалка заброшена в траву. Присев на корточки, я начала разгребать землю под курагой.
Всё необходимое для «секретика» уже было припасено: осколок бутылочного стекла, фольга из-под конфеты, а теперь ещё и монетка. Это будет «секретик» с секретом. Настоящий клад.
Я расправила на дне ямки золотистую фольгу, секунд пять ещё подержала монету в кулаке жаль было с ней расставаться, затем бережно уложила в центр и накрыла жёлтым выпуклым стеклом. Лучший из моих «секретиков». И в отличие от прежних, о которых я выбалтывала Вале или Лёльке, этот слышишь, курага? клянусь тебе! будет моей тайной.
Я крепко зажмурилась, потому что в носу опять защипало. Клянусь тебе, курага, клянусь каждому твоему цветочку, что я разделю эту тайну как и положено только с Лучшей Подругой. А это не Валя. И не Алка. И не Лёлька. И, уж конечно, не Любка Её вообще пока нет. То есть нет рядом со мной, но где-то же она есть, может, совсем близко и тоже ищет меня!
Монетка, монетка, помоги мне. Я хочу её найти свою Лучшую Подругу. Ведь так положено, чтобы она была. И я верю, ты мне поможешь. Поможешь, правда? Я так хочу этого!
Последние слова я мысленно прокричала. Потом засыпала «секретик» землёй, накидала щепок никто не найдёт. Поднялась, обхватила толстый ствол дерева, прижалась к нему щекой и, успокоенная, долго смотрела на горы.
Пазл 9. Зелёные спички
Март 1990 г.
Только вчера вокруг был влажный чернозём, а сегодня со всех сторон радостно зазеленела трава. Она покрыла собой газоны и стремилась протиснуться в каждую трещинку в асфальте. А поскольку асфальт был старый, трещин много, то и траве раздолье.
Я сочувствовала траве и совсем не беспокоилась о тротуаре. Иногда мы с Яной даже помогали какому-нибудь кустику или цветку, расковыривая пальцем асфальтовую крошку. Но сейчас рядом со мной шла тётя Дуся, и я привычно играла роль «я для взрослых». В этой роли асфальт не ковыряют.
На мне было лёгкое пальтишко и красная шляпка, которую тётя Дуся называла старинным словом «капор». Я немного стеснялась этого головного убора, главным образом из-за его цвета, да и ленты под подбородком казались мне неуместными. В такой тёплый солнечный день можно обойтись без всяких шляп. Но если папа сказал «свежо», его не переубедишь.
Тётя Дуся жила в городке Маяковского, на пять остановок дальше нас от центра по Старопромысловскому шоссе. Каждую субботу после школы она забирала меня к себе домой. Её телевизор ловил вторую программу, и раз в неделю я смотрела «Спокойной ночи, малыши». А ещё у тёти Дуси были старинное кресло-качалка, «ходячая» кукла Зоя из ГДР , фарфоровые слоники мал мала меньше и зимние консервы в углу под покрывалом. Правда, сейчас там почти ничего не осталось. Абрикосовый компот выпит ещё в декабре
Я оглянулась. Мы были уже далеко от шоссе, но холмы, как обычно, «придвинулись». Если же пойти в их сторону, Сунженский хребет снова коварно «отскочит» и ой, сколько усилий потребуется, чтобы забраться наверх! Зато с той стороны, в низине, растут удивительные цветы, каких здесь не встретишь, и одуванчики там с кулак величиной. В прошлом мае как давно это было, еще до встречи с Яной! мы с тётей Дусей гуляли там и возвращались через Старый поселок. Зашли в магазин, и какая-то продавщица назвала её моей бабушкой. Почему-то стало стыдно, и я не возразила
Засмотревшись на холмы, я налетела на пожилого чеченца (ему было лет пятьдесят), пискнула «извините» и в смущении ухватилась за бант под подбородком. Чеченец усмехнулся наверное, в этой шляпе я выглядела очень забавной и сказал что-то про Красную Шапочку. Он шёл налегке, небрежно сунув руки в карманы; на шаг поотстав, брела его супруга.
Почему их женщины всегда ходят сзади? шёпотом спросила я у тёти Дуси.
Обычай такой, ответила она. Раньше все чеченцы жили в горах. В любой момент на пути могла встретиться опасность. Мужчина шёл впереди, чтобы защитить женщину.
Я в сомнении смотрела вслед.
Они так привыкли, продолжала тётя Дуся, заботливо расправляя мне ленты. Вот я, например, не люблю шляпу голова не дышит. А чеченки носят свои платки круглый год. После выпускного встретишь на улице одноклассниц все будут в косынках.
Нас обогнала молодая женщина, тащившая за руку белоголового малыша. «Как одуванчик», подумала я. У мамы волосы были потемней, но тоже красивые, золотистые. Их свободно трепал ветер.
Малыш канючил на одной ноте:
Хочу в сказку, хочу в сказку, хочу в сказку
Мать на ходу отвесила ему шлепок. Малыш с готовностью заревел.
Что ей, жалко?.. пробормотала я.
Может, денег с собой нет, предположила тётя Дуся.
Рёв замер где-то вдали. А мы поднялись по ступеням и зашли в «Сказку».
Всю торцевую стену внутри занимала красочная картина: по синим волнам плыла Царевна-Лебедь, над ней завис Чёрный коршун (уже со стрелой в горле), а на островке по соседству стоял Добрый молодец с луком в руках. Вариация на тему «Сказки о царе Салтане». Я всегда замирала перед этой расписанной стеной. Такие яркие краски, такое понятное представление о Добре и Зле, а ещё о Любви! Бились о берег взволнованные волны, трепетала крыльями Лебедь, вибрировала тетива лука Словом, шла я за своими любимыми пирожными с заварным кремом а приходила всегда к этой картине. Если честно, без пирожных и картина была бы не столь хороша; но и пирожные без картины потеряли бы половину своей прелести
Любовь! Кто знает, что это за птица? Взять хотя бы наших родителей. Вчера у Яниной мамы был день рождения. Мы с подругой сидели на скамейке и видели, как её папа зашел в подъезд с букетом красных роз. Такой букет не в сезон, наверное, стоит целое состояние.
Любофф! выпячивая губы, прокомментировала Янка: была тут снисходительная нотка, но и радость, и гордость за родителей.
Я немедленно похвасталась:
А мой папа маме на пятьдесят лет стихи сочинил!
Янка округлила глаза:
На пятьдесят лет?!
Конечно, она знала, что я поздний ребёнок, и все это знали, но когда касалось конкретных цифр Никакая поэма не переплюнет молодого, кудрявого, как их пудель Чарлик, отца, несущего букет роз молодой матери. У них «любофф». А какая может быть «любофф» у моих родителей, если они такие древние?
Даже в чеченских семьях, где по пять-десять детей, не часто случается, чтобы при твоём рождении маме было сорок, а отцу за пятьдесят. У нас во дворе была только одна такая семья Асхабовы. Мать Ахмеда старше моей матери. Мне нравилась тётя Малика гораздо больше матерей Рамочкиной, Ильиной, Каменевой Она всегда приветливо улыбалась, всегда находила для тебя добрые слова. Работала она продавщицей в «Сказке».
Я ела пирожное, не отрывая глаз от картины, и рассеянно слушала взрослых. Отпустив очередного покупателя, тётя Малика отложила деревянные счёты, облокотилась о прилавок и, как всегда, уважительно стала расспрашивать тётю Дусю о её здоровье и здоровье моих родителей. Она похвалила мой капор и сунула в мои ещё липкие пальцы упаковку с ярким откидным верхом. Это был подарочный набор спичек: на каждом коробке этикетка с городом-героем, а сами спички (я тут же проверила) толстенные, хоть на три расщепляй, с зелёными головками!
Нет-нет, Евдокия Ильинична, решительно отказалась тётя Малика от протянутых денег. Это подарок. Пусть побалуется. Моему Ахмеду понравилось. Он возится с ними, перекладывает, что-то мастерит
Череда однотипных «хрущёвок» на Старых Промыслах видна издалека. Достаточно побывать в двух-трёх квартирах, чтобы знать планировку и обстановку всех прочих. Тётина «хата» была точной копией нашей. Когда-то здесь жил и мой дедушка. Он нянчил Веру и Надю, а я родилась уже после его смерти. Теперь в двух комнатах жила одна тётя Дуся.
Если есть на свете старые девицы, которые довольны своим положением по принципу «хочу халву ем хочу пряники», то именно такой была наша тётушка. И если я не слишком часто задумывалась о бабушках, которых не знала, и не страдала от их отсутствия это всё потому, что была тётя Дуся.
Вечером мы делали петушки на палочках. Это были не столько петушки, сколько мишки, зайчики, рыбки, и не столько на палочках, сколько на обыкновенных спичках. Я следила за тем, как тётя Дуся разливает сироп по формочкам, и собственноручно втыкала в густеющую массу спички с обломанными серными головками. Не знаю почему, но самые вкусные «петушки» получаются, если добавить в них немного зелёнки. Я приметила зелёного зайца, которого завтра подарю Яне. Тут новая мысль пришла мне в голову, и я торопливо достала из подарочного набора одну зёленую спичку. Не стану её обламывать. Воткну другим концом и так вручу Янке. Вот она удивится!
Я долго не могла заснуть из-за комаров. В подвале дома тёти Дуси вековое болото, и вампиры круглый год лепятся по стенам и потолку. Тётушке хоть бы что, спит да похрапывает, а я всегда мучаюсь и раздираю руки. В конце концов я разбудила тетю Дусю, и мы устроили ночное побоище. В это время произошел первый толчок.
Землетрясения в Грозном не такая уж редкость. В школе регулярно проводят учения, чтобы в случае опасности мы смогли организованно покинуть класс. На учениях это весело; дома в полночь не очень. Качалась люстра. В углу дребезжали пустые банки. С груды пожелтевших газет (папина вотчина) сползло покрывало. Я схватила подарочный набор тёти Малики на данный момент главное моё сокровище. Вспомнила про зелёного зайца и побежала на кухню.
Лапунчик, чего заметалась? добродушно посмеивалась со своей кровати тётя Дуся. Отбой
Слабые толчки прекратились.
Я стояла в трусиках и маечке с сахарным зайцем в руках. Очень тянуло съесть его наверное, от переживаний. Но я себя переборола.
Он Янин.
Мы не виделись всего сутки, но несёмся друг к другу и обнимаемся на лету. Мой дурацкий капор повисает на лентах, но сейчас мне не до него.
Такое страшное землетрясение!
Ещё бы! Я сразу проснулась. А эта соня так и дрыхла а то бы описалась со страху.
С легким уколом совести я сообразила, что не подумала о конфете для Алинки. Хорошо, «горе луковое» осталось у бабушки. Из кармана куртки я вытащила завёрнутого в промокашку зайца. Яна есть Яна: она сразу узрела зелёную спичку и округлила глаза в непритворном изумлении. Когда заяц уже был у неё за щекой, я выудила из другого кармана коробок с Тульским кремлем и продемонстрировала россыпь зелёных головок.
Они не горят, провокационно заметила Янка.
Тогда я чиркнула по нетронутому боку. Включать газ на плите мне разрешили совсем недавно, и со спичками я обращалась ещё неумело. Но эта сразу вспыхнула ярким пламенем. Увы, не зелёным (на что я втайне надеялась). Янка была посрамлена, но сделала вид, что не помнит о своей фразе. Тут мы спохватились: место для игр с огнем выбрано крайне неудачно на обзоре между нашими балконами.
Яна помрачнела:
Папка со вчерашнего дня злющий
Я спрятала коробок в карман.
Опять «горе луковое» что-нибудь натворило?
Не-е Он пьяный пришёл. Мама стала плакать. Он её на кровать повалил. Мама говорит: «Не надо». Они поругались. Мне, конечно, попало
За что?
А ни за что, по-взрослому усмехнулась Яна. Рядом была.
Вот тебе и «любофф»
В школьном дворе вальяжно разлеглись коровы. Яна вляпалась в свежую лепёшку, долго чертыхалась и тёрла ботинки о траву. Потом нашла красивый «сверкач» и немного утешилась. Желтоватый, с разноцветными прожилками камень лежал на её ладошке, словно медаль на подушечке. Пусть кремний не бог весть какая драгоценность, но и он умеет вспыхивать, как спички. Конечно, не один нужна пара. Это вроде как у нас с Янкой: когда мы вдвоём искры летят! Скоро стемнеет, и тогда я вынесу из дома свой «сверкач». Мы жахнем ими друг о друга и насладимся маленьким фейерверком
Пролетел самолет, волоча на хвосте свой гул. Прошлым летом мы с Янкой устраивали такие игры: «Ложись бомбят!». И с хохотом падали носом в подорожники. Теперь это уже не солидно, во всяком случае, мне.
Далеко-далеко за коттеджами виднелся в дымке Терский хребет. Когда я была такой же, как Яна, то очень боялась увидеть облако в форме гриба подслушала что-то из разговора родителей. Но всё это глупости. Атомного взрыва не будет. И войны больше не будет. Никто не посмеет сбросить на нас бомбу.
В тени возле забора расцвели фиалки. Они пахли весной и пирожными с заварным кремом. Немного жаль было рвать их. Но мы подарим их мамам. Ведь нельзя грустить, если дочь принесла тебе фиалки, правда?..
Пазл 4. Спартакиада
Май 1989 г.
«Завтра у нас будет спортикиада», записала я в своей зелёной тетрадке. И задумалась. Что-то смутно тревожило меня в этом слове. Где-то вкралась ошибка. Начало, разумеется, правильное от слова «спорт». Но дальше Спорте? Спорто? Я шевелила губами и не могла выбрать. Надо бы спросить у родителей или самой посмотреть в словаре, но жаль терять время, когда столько других слов просто капает с ручки на бумагу!
«Они опять будут смеяца» Зачеркнула, исправила. «Они опять будут смеяться. Потому что я не могу, как они. Не люблю физ-ру. Ненавижу спорт и не хочу эту дурацкую спортики все эти прыжки и пробежки. Разве я виновата, что у меня не получается?! Снежана сказала про меня Зине Петровне: «Слабенькая». Это потому, что я часто болею. И не только потому. Конечно, я не такая здоровая дылда, как Алка или Якушин. Но зачем они смеются надо мной?»
День выдался холодный для мая. Для грозненского мая вдвойне. Небо было такого оттенка, словно художник, разозлившись на неудачу, размазал по холсту все свои краски. Я шла через школьный двор по абрикосовой аллее. Абрикосы и курага уже отцвели. Порывами дул ветер, развлекался, словно один из тех гадких мальчишек, что плюются в лицо. Я любила и двор, и эту аллею, но сейчас мне было грустно.
Я и вправду слабее всех в классе. Может, ещё Холопов такой же бедолага. Вот и ставят нас в конце линейки. Но у Холопова есть друг Антон Якушин, здоровенный, задиристый, рыжий и весь в веснушках. Он за Лёху любому так врежет! А за меня вступиться некому.
Двухэтажная школа строилась ещё до войны. «До войны» это значит примерно между вторым и третьим ледниковыми периодами. Сказать по правде, это довольно убогая постройка, в чёрно-белых и коричневых тонах. Крыльцо в дождь и снег страшно скользкое. Столовая, гардероб, рекреационный зал всё ужато до минимума, под спортзал отведён обычный класс.
Среди толпы я легко различила своих одноклассников: Каменева возвышалась над всеми на целую голову. Алка всегда была несоразмерно длинной и страдала по-своему. Ещё в первом классе Надежда Николаевна, услышав очередную «дылду», прервала урок и сказала в несвойственной ей суровой манере: «Поднимите руки, кто хотел бы иметь такой рост, как у Аллы!». Никто не осмелился оставить руку неподнятой. Я тоже подняла, смутно понимая, для чего нужна эта неправда. Каменева сидела за партой пунцовая, и мне стало её по-настоящему жаль. Это обидно, когда дразнятся. Когда дразнишься ты сам, это почему-то всегда весело, а вот когда тебя Я решила, что перестану даже мысленно обзывать Алку дылдой, Ахмеда жиртрестом, а рыжего Антона веснушкой. До конца дня наш 1-й «А» вёл себя образцово, а потом, конечно, всё пошло по-прежнему. И никому не доставалось столько, как мне!