Скрипнув зубами, я без особого желания собираюсь с остатками спокойствия, надеваю наушники и прерываю эфир. Это обязательная процедура, я должна уведомить жителей города, чтобы они собрались на месте, где всех изучат снизошедшие с Олимпа боги, решающие, кому жить, а кому пора покинуть эту чудесную по всем параметрам страну. Покинуть в самом жестоком смысле.
Внимание, Форт-Коллинс, в городе Инспекция, повторяю, в городе Инспекция. Всем необходимо отложить дела и в кратчайшие сроки направиться на центральную площадь для прохождения обязательной проверки. Повторяю я еще раз зачитываю в микрофон осточертевшую фразу, останавливаю эфир и снимаю наушник.
Отклонившись в кресле, я смотрю на Нейта: все это время он обезьянничал напротив, шепотом повторяя за мной слова.
Ему по-прежнему весело, он не чувствует ни опасности, ни риска. Словно это обычная процедура проверки его миндалин. Я поджимаю губы и качаю головой. А вот меня совсем не тянет веселиться. В груди застряло предчувствие надвигающейся беды: во-первых, потому что я в принципе не выношу ни эти проверки, ни гребаных Инспекторов; а во-вторых, потому что я в курсе обстановки в городе и знаю, что Форт-Коллинс давно не производит необходимый минимум ресурсов. Взять хотя бы закрывшийся завод, на котором держалась большая часть поставок для других территорий. Поэтому, чем закончится сегодняшний «тест», можно лишь догадываться.
Я встаю с кресла, поправляю кофту, беру телефон, ключи, хлопаю Нейта по плечу, чтобы он следовал за мной, и направляюсь к выходу. Закрыв студию, я спускаюсь по лестнице и вместе с остальными жителями, которые либо добровольно, либо по принуждению оказались на улице, двигаюсь в сторону площади. Чтобы поскорее закончить с этим кошмаром, я встаю в один из первых рядов (в третий, если не ошибаюсь) и терпеливо дожидаюсь появления звезды этой вечеринки: господина Великого и Ужасного Инспектора.
Яркое солнце светит прямо в лицо, но об очках остается только мечтать: мистер Проверяющий должен посмотреть нам в глаза, и прятать их категорически запрещено. Я щурюсь, морщусь, недовольно фыркаю под нос, и вскоре Инспектор появляется на площади.
Когда я вижу его, нечто невидимое ощутимо ударяет меня по центру грудной клетки, и на несколько секунд я забываю, как дышать.
Высокий. Очень высокий метра под два ростом. Крупный просто гора в человеческом обличии. Русые волосы, тяжелый взгляд, такая же тяжелая походка.
На всякий случай присматриваюсь получше: нет, это точно он. Его лицо я не забуду никогда, даже если у меня отшибет память.
Пока я перевариваю увиденное, проверку проходит первый ряд, и все последующие двигаются вперед. Я делаю шаг с опозданием, резко выдыхаю и пытаюсь удержаться на ногах, телепатически пригвоздив себя к одной точке, чтобы не сорваться с места.
Надо дышать. Надо не забывать дышать. Правильное дыхание помогает успокоиться. Но
Уши закладывает ватой, пульс отбивает громкий ритм, а тело сотрясает от дрожи, и мне приходится крепко сжать кулаки да так, чтобы ногти впились в кожу, и боль немного отрезвила. Но это помогает ненадолго.
Инспектор проверяет человека за человеком, и вот наш ряд шагает вперед. А я все смотрю на этого типа в пальто и с трудом вспоминаю о том, что нужно делать размеренные вдохи и выдохи.
Ненависть.
Я смотрю на него, и единственное, что клокочет в груди помимо гнева, это ненависть. Всеобъемлющая, всепоглощающая, заволакивающая туманом и разум, и взгляд. Злость разъедает меня изнутри, и я почти не слышу окружающие звуки. А когда Инспектор, наконец, встает напротив меня, вокруг становится пугающе тихо.
Я встречаюсь с его взглядом, и все внутри меня срывается вниз во второй раз.
Это он. Тот, кто отдал приказ убить моего брата. Кто решил, что Лиам не должен жить, и я потеряла самого близкого мне человека.
Инспектор подносит сканер к моему лицу, но мое тело, управляемое жаждой мести и нечеловеческой болью, действует быстрее разума. Возможно, это будет последним, что я сделаю в своей жизни.
На моей правой руке надет широкий браслет собственной сборки. Сдвинув под рукавом безымянным пальцем крошечную пластину, я вытаскиваю лезвие и все так же пристально смотрю в глаза Инспектора.
Убийца, едва слышно говорю я, пока он изучает меня сканером, и повторяю громче, выкрикивая: Убийца!
Резко вскинув руку, я замахиваюсь лезвием на Инспектора, но чья-то крепкая хватка останавливает меня рядом с его горлом.
Мне выкручивают запястье, я вскрикиваю от боли и получаю сильный удар под живот. Рухнув на колени, я прижимаю левую руку к месту удара и пытаюсь дышать, но вместо этого хрипло хватаю ртом воздух. В это время с меня снимают браслет с оружием и осматривают его со всех сторон. Сюрприз, мальчики. Вы не обнаружили угрозу и со своими хвалеными металлодетекторами. За три года я приноровилась создавать то, что обходит ваши сканеры. Но сегодня мне это так и не помогло.
Когда у меня получается сделать первые внятные вдохи и выдохи, я не успеваю прийти в чувство: рядом появляется пистолет, и холодное дуло утыкается мне в макушку. Тяжело дыша через рот, я поднимаю голову и смотрю на вторую знакомую личность: поджарая фигура с военной выправкой, густые черные брови, еще более черные глаза, которые, я уверена, поглощают солнечный свет, легкая седина темных волос и надменная улыбка. Не знаю, как его зовут, но однозначно видела этого подонка раньше.
Ну надо же, усмехается он, держа меня на прицеле. Мисс Мартин, что это за фокусы вы тут выделываете?
Я прижимаю к себе ноющее запястье, сидя на коленях, и злобно смотрю на него и на Инспектора. Пусть убивают. Пошли они все к черту. Пусть уже пристрелят на этой площади, и весь кошмар закончится.
Нападение на Инспектора в большинстве случаев карается смертью. Мужчина щелкает предохранителем. Но вы об этом знаете, не так ли?
А еще я знаю, что ты гондон штопанный, но что это меняет?
Я не отвечаю и продолжаю смотреть то на мужика с оружием, то на Инспектора. В моем взгляде ни грамма страха, ни сожаления о сделанном. Мне даже как-то не по себе: насколько сильно я готова к тому, что сейчас прозвучит выстрел, и моя история закончится на глазах у перепуганных жителей города, а Нейту придется искать нового ведущего на свою станцию.
Но внезапно звучит голос Инспектора:
Стоп, он подносит сканер к своему подручному, посмотри на ее данные. Мисс Мартин нам пригодится.
Что? Чего? Для чего я им пригожусь?
Осознать я ничего не успеваю. Мужик с оружием строит кислую мину, кивает и опускает пистолет. Две пары крепких рук подхватывают меня с асфальта и утаскивают с площади. Я пытаюсь вяло сопротивляться, но мальчики на побегушках оказываются сильнее двадцатидевятилетней «девчонки».
Они уводят меня в ближайшее отделение полиции, закрытое на двухдневный ремонт, толкают за решетку и запирают камеру. Я бросаюсь в их сторону, схватившись за прутья, но эти два типа лишь глумливо хмыкают, салютуют мне и покидают пустой участок.
Блеск. Просто блеск.
Выругавшись и пнув решетку, я отхожу к противоположной стене, без сил сажусь на холодную скамью и, опустив голову, запускаю пальцы в волосы.
Отлично, и что дальше?
Глава 2. Аарон
Меня вряд ли можно удивить попыткой покушения на мою жизнь. За время проверок и зачисток по всей стране я успел нажить столько врагов, что проще назвать тех, кто меня не ненавидит. Не удивлюсь, если и Фрэнк время от времени подумывает пустить мне пулю в лоб.
В меня не раз стреляли (ну, это классика). Например, в одном из городов полтора года назад местное сопротивление устроило нам в буквальном смысле жаркий прием, заминировав подъездные дороги.
На меня пытались напасть и при прохождении сканирования, но делали это обычно без оружия, ведь всех предварительно проверяют военные. Для меня подобные события это как выслушать недовольный бубнеж Донована или настроить сканер. Словом, такая же часть работы, как и все остальное.
Но за мгновение до удара я чувствую, как резко напрягается мое тело для защиты от нападения, а брови непроизвольно ползут на встречу со лбом недвусмысленная близость смерти вызывает мощный выброс адреналина. Этот всплеск ненадолго оживляет, и вот я уже недоволен тем, что Фрэнк перебарщивает с насилием по отношению к девушке. Да-да, к той самой, которая едва не пырнула меня чем-то острым прямо в шею.
Нападение на Инспектора в большинстве случаев карается смертью. Донован щелкает предохранителем. Но вы об этом знаете, не так ли?
Я быстро просматриваю данные Евы Мартин, пробегаясь по строчкам на экране сканера, и поверх них внимательно наблюдаю, как она приходит в себя после удара и поднимает взгляд на Фрэнка.
Стоп, я качаю головой и указываю на раздел «Занятость» в досье, посмотри на ее данные. Мисс Мартин нам пригодится.
Радиоведущая и радиотехник, совершенно здорова, переболела в легкой форме в начале пандемии, молода и, как мы успели убедиться, способна обмануть своими разработками наши металлодетекторы не стоит разбрасываться подобными талантами.
Фрэнк наверняка в очередной раз думает, а почему бы ему самому не всадить мне этот нож в задницу, но приказу подчиняется.
Еву уводят в местный полицейский участок, но после ее ухода в моей голове больше нет привычных тишины и покоя от рутинного выполнения работы. Перед глазами все еще пылает озлобленный взгляд Евы Мартин и назойливо крутится имя ее покойного брата Лиам.
Мартин, Мартин
Эта фамилия отдает неприятным покалыванием в затылке, но я не могу вспомнить, с какой из проверок она связана.
Мое лицо возвращается к прежнему безразличному выражению, и я перехожу со сканером к следующему человеку.
Не стоило, негромко говорю я Фрэнку.
Спасать тебя? Всегда пожалуйста.
Нет. Я сверяю данные сканера с интуицией и иду дальше по ряду. Удар по животу был лишним.
Донован фыркает и недовольно бубнит:
Хорошо. В следующий раз всем, кто попытается тебя убить, я буду выдавать по коробке печенья.
По моим ощущениям проходит целая вечность, прежде чем мы добираемся до последнего ряда. Мысли об опрометчивом поступке Мартин постепенно вытесняют сотни других лиц и голод: я бы что угодно отдал и за минимальный перекус. В голове крутятся чертовы печенья Фрэнка, однако все это будет после проверки.
И за два ряда до последнего я замечаю слишком нервничающего священника. В хвосте обычно плетутся самые «интересные» экземпляры и эта проверка не становится исключением.
Когда предпоследний ряд уходит с площади, я киваю Доновану, и мы сразу идем к святому отцу. Интуиция иммуна вовсю кричит, что я прав в своих предположениях, но необходимо во всем убедиться лично.
Священник трясется и потеет, как шлюха на исповеди. Я навожу сканер, но уже знаю результат, который он выдаст. В это же время Фрэнк отвлекается на разговоры военных по общему каналу связи. Я слышу через наушник, что в церкви рядом с площадью замечено подозрительное движение, и Донован отправляет людей на дополнительную проверку.
Я не хотел, блеет святой отец, вытирая пот с лица. Прости меня, Господи. Я думал, их можно спасти. Никто никто не должен был пострадать.
Сканер подтверждает критичное заражение, но я вижу это и в почерневшей радужке глаз.
Вот ведь
Секунду спустя меня оглушает криками в наушнике, и я еле сдерживаюсь, чтобы не сорвать его с уха.
У нас прорыв! В подвале церкви полно зараженных!
Церковь находится через улицу от площади, но даже отсюда слышны выстрелы и крики военных.
Я хватаю священника за руку: счет при критичном заражении идет на минуты еще немного и святой отец бросится на людей рядом. Я вытягиваю его вперед, отталкиваю за себя подальше от остальных, достаю пистолет и стреляю ему в голову.
Военные тем временем оперативно оттесняют жителей от церкви, но те в панике разбегаются в разные стороны, спотыкаясь, падая и перебегая друг через друга в массовой давке.
Черт! Черт возьми, черт!
Донован подключается к пульту управления границей и активирует электромагнитный щит вокруг города, а затем, отборно ругаясь матом, обращается к двум ближайшим военным.
Любой ценой защитить Инспектора! кричит он, но я едва разбираю его слова. Зараженные прорываются на площадь, и канонада криков и выстрелов заглушает остальные звуки. Аарон, к северу отсюда есть старый завод, двигайтесь туда, займите оборонительную позицию. И не лезь в пекло жди меня. Все понял?
Я киваю. Когда ситуация выходит из-под контроля, Фрэнк полностью забирает на себя командование, и я беспрекословно ему подчиняюсь.
Тогда чего ждете?! вопит Фрэнк. Пошли, пошли!
Мы оставляем его командовать обороной и быстро направляемся к грузовикам. В нашем должен быть припрятан дополнительный военный арсенал с глоком1 против зараженных долго не продержаться.
Крики за спиной сливаются в единый шум с выстрелами; я слышу, как кого-то рвут на части неподалеку от нас, и позволяю себе обернуться, только когда мы добираемся до грузовика.
На площади разворачивается кровавое побоище: военные постепенно отступают, прикрывая гражданских, и занимают оборону в ближайших зданиях, а зараженные, в пыли и крови, с бешеными воплями рвутся в атаку. В отличие от контакта со слюной, в случае укуса все происходит стремительно, и ряды критично зараженных оперативно пополняются новыми «кадрами».
Я забираюсь в заднюю часть грузовика, прекрасно зная, что люди Фрэнка подготовлены справляться с хаосом любого масштаба, и сразу направляюсь к сиденьям. Под одним из них находится отделение штурмовая винтовка и патроны на месте. Так-то лучше.
Пока я проверяю вооружение, парни заводят грузовик и выезжают в направлении упомянутого Фрэнком завода.
Чем дальше от площади, тем спокойнее вокруг, пусть и временно только хлопают двери и люки подвалов-убежищ. Но из-за гула мотора и своих мыслей я этого просто не слышу.
Хорошо, что при отступлении с площади я успел захватить сумку с оборудованием в ней мой планшет, и благодаря ему я освежаю в памяти расположение улиц и домов. Перед каждой поездкой мы всегда до деталей изучаем карту, отмечаем возможные убежища и стратегически важные точки города (как раз на случай непредвиденных обстоятельств).
Я увеличиваю изображение: вот завод до него примерно минут пятнадцать езды, а с той силой, с которой выжимает газ водитель, и все десять. Так и хочется крикнуть, чтобы он сбавил обороты, но мой взгляд внезапно цепляется за другую точку на карте.
«Полицейский участок»
Твою мать.
Я пересаживаюсь на сиденье рядом с кабиной и обращаюсь к водителю, который вообразил себя членом семьи Доминика Торетто2.
Через два перекрестка поверни направо там гражданский заперт в полицейском участке. Нужно его забрать.
Водитель поворачивает руль, перестраиваясь на другую полосу, и мотает головой.
При всем уважении, сэр, у нас приказ защитить вас любой ценой. Ваша жизнь доро
Он не успевает договорить, а я в очередной раз возмутиться чертовой опеке Фрэнка. Резкий удар по корпусу грузовика отбрасывает меня в сторону под скрежет колес и металла. Единственное, что могу сделать схватиться за сиденье, чтобы не встретиться лицом с чем-нибудь потверже обивки кресла. Вот был бы номер.
Когда грузовик останавливается, собрав собой придорожный столб, я прихожу в себя, сидя на коленях на полу, а моя грудь упирается в соседнее сиденье. Тяжело дыша, я быстро проверяю рукой цепочку на шее к моему облегчению, она на месте, как и личный номер, и кольцо моей жены. Несколько секунд я просто держусь за него и понемногу восстанавливаю дыхание.