Возникший рядом с ней молодой парень осматривает ее с головы до ног, а потом переводит сверкающие интересом глаза на меня.
Боже, сколько ему?
Отворачиваюсь, чувствуя, что он продолжает пялиться. Понимаю, что мне нужно выпить.
Обстановка тут совершенно неформальная, и, хотя у моего платья вырез почти на полспины, я чувствую себя так, будто собралась на свадьбу или в ресторан, но чего-то более неформального «на выход» в моем гардеробе нет. В двадцать три я стала женой городского чиновника. Это очень дисциплинирует.
Отпечаток нашего разговора пульсацией отдается в виске.
Чтобы избавиться от нее, беру в руку слоеный шот, на поверхности которого голубое пламя.
Что это такое? спрашиваю хрипло.
Да все равно! отрезает Маша. Нам еще два таких, показывает бармену два пальца с острыми красными ногтями.
Отлично.
За встречу, объявляю, и мы опрокидываем сразу по два шота.
В моем случае эффект почти мгновенный.
После третьего шота танцпол за спиной кажется в сто раз гостеприимнее, и мозги перестают реагировать на музыку вокруг, как на бессвязный грохот.
Мы делаем селфи. С шотами, без шотов, со вспышками и без. Она делает прямую трансляцию для своих соцсетей, и я не возражаю. Моя публичность стремится к нулю. Вряд ли кто-то узнает меня, запивающую шоты коктейлями, а если и узнает, пошло оно все к черту.
Машка рассказывает о том, как чуть не попала под депортацию из Германии в тот год, когда у нее закончилась студенческая виза, и ей пришлось срочно искать себе мужа, потому что назад она решила не возвращаться. Потом был второй муж, и оба, по ее словам, «ничего».
Несмотря на легкость тона, все это не история Золушки. Несмотря на всю ее беспечность, все эти рассказы звучат слишком поверхностно, будто в детали вдаваться она не хочет.
Ты с ними не общаешься? спрашиваю, собирая со спины волосы и перебрасывая их на плечо, потому что мне становится жарко.
Бог с тобой! смеется Маша.
А третий? спрашиваю ее.
Третий?.. осушив еще один шот, она смотрит на стойку перед собой, а потом отодвигает в сторону волосы и показывает длинный шрам, который пересекает ее голову вдоль линии волос за ухом.
Ого бормочу.
Посмотрев на меня, она улыбается и говорит:
Я кошка у меня восемь жизней.
Ее подбородок вздрагивает, и я кладу руку на ее плечи.
Маш шепчу растроганно. Что случилось?
Тряхнув головой, она опрокидывает еще один шот, и я делаю то же самое, хоть мне и предыдущих было выше крыши.
Я хотела подработать в клубе, танцовщицей. Денег было в обрез, нашла объявление в интернете. Продавались новенькие стрипы. Ну, знаешь такие туфли
Я не такая древность.
Машка хихикает.
Поехала по адресу, чтобы их забрать. Продавец красавчик. Бицепсы, кубики хоккеист, на пару лет меня моложе. Подающий надежды молодой лев. Оказалось, стрипы от его бывшей девушки остались. В общем, он на меня запал. Я на него тоже. Отсосала ему, как положено
Давлюсь новым коктейлем.
Она снова хихикает, и в ее глазах озорство, которое через секунду сменяется потерянностью.
Поженились через неделю. Его взяли в сборную из какого-то затрапезного клуба. Муж хоккеист сборной, вау продолжает она. Их там пичкали всякими пищевыми добавками и еще черт знает чем. Тестостерон зашкаливал. Он еще и психованный оказался. Ответственность давила, боялся сломаться. Я не знала, чем ему помочь, у нас менталитеты разные. А потом он меня начал шпынять. То я шлюха, то проститутка, хотя я пыталась забеременеть, ужины ему готовила. Ну а потом он совсем с катушек слетел. Ревновал ко всем, начал бить
Ма-ша
Два раза изнасиловал
Господи к глазам подкатывают слезы.
Глажу ее по волосам, не пытаясь останавливать. Я вдруг понимаю, что ей нужно высказаться.
В последний раз избил так, что пришлось вправлять челюсть. И нос тоже. В больнице пролежала два месяца, а когда вышла, подала в суд. Ко мне сразу пришли адвокаты с мировой, предложили компенсацию. Огромную. Очень боялись огласки.
А ты?
Взяла, смотрит на меня с горькой усмешкой. Мне всегда нос не нравился. Зато теперь новый.
По моим конечностям проносится холод. Такой, будто все это произошло со мной, но правда в том, что я даже и близко не могу представить, каково это. Даже приблизительно!
Ох Машка накрываю ее ладонь своей. Ты домой вернулась? высказываю свою догадку. Насовсем?
Угу кивает. Хочу открыть школу иностранных языков. Крутую. Давай со мной?
Мы пьяные, Маш трясу головой. Кто так дела решает?
Девочки, улыбается она, как кошка.
Девочки пришли кутить, напоминаю и спрыгиваю с барного стула.
Взяв ее за руку, веду к танцполу, и где-то на этом пути мои мозги совершенно отключаются.
В них пусто, я просто хочу веселиться.
Мы вываливаемся из клуба в два ночи, хохоча, и целую вечность пытаемся вызвать такси. По крайней мере, у нас нет разногласий по поводу того, что пора домой.
На парковке перед входом винегрет из машин и людей, сырой уличный воздух пропах сигаретами.
Я уже не сомневаюсь в том, что подобный вояж мне нескоро захочется повторить. Я скучаю по Мише. Представляю недоуменное выражение на его маленьком лице, если бы он увидел меня такой, как сейчас. Совершенно пьяной и выжатой, как лимон, после трехчасовых плясок под какое-то техно.
Подвезти? слышу вопрос и оборачиваюсь.
Стоящий в паре метров от нас парень гостеприимно указывает рукой на припаркованный у бордюра «Лексус».
Я не в состоянии оценить физические данные этого парня адекватно, но все, что могу сказать наверняка, он рослый и привлекательный.
Не нужно, спасибо, показавшись из-за моего плеча, грубовато отказывает Маша. Пошли, тянет меня за руку вверх по улице.
Я не сопротивляюсь.
Даже под литром шампанского и в качестве эксперимента мое «внутреннее я» не позволило бы сесть в его машину.
Я правильная до тошноты, но Маша другой случай.
Можешь поехать с ним, заверяю ее. Я же не против
Ненавижу таких, отзывается она.
Каких?
Наглых. И агрессивных подрагивает ее голос. Меня от таких выворачивает.
Вся глубина ее заявления напрягает мои нервы. Зная ее историю, я не сомневаюсь в том, что агрессию она видит за километр.
Она несется вперед пулей, и мои деревянные от холода пальцы не справляются с пуговицами на шубе, поэтому оставляю ее расстегнутой.
А каких ты хочешь? спрашиваю осторожно.
Не знаю бросает отрывисто. Никаких.
Мне дико ее жаль, но задуматься над ее «проблемой» мешает сумятица в собственной голове.
Это похоже на карабканье в гору, потому что каблуки вязнут в снегу.
Торможу ее, чтобы хоть немного прийти в себя и понять, куда свернуть с этой улицы, и желательно так, чтобы не попасть в завтрашние сводки криминальной хроники.
Я знаю этот район слишком хорошо, чтобы заблудиться.
Справа наш университет, слева больница, в которой пять лет назад я родила Мишу, ну а по центру подсвеченная со всех сторон высотка, в которой сейчас мой сын спит.
Резко отвернувшись, смотрю на Машку.
Она нервничает, дуя на свои руки и беззвучно шевеля губами, будто выпала из реальности.
Жутко потерянная и какая-то поломанная
Абсолютная противоположность тому, что я увидела сегодня в супермаркете.
У тебя есть психолог? спрашиваю, пока она роется в телефоне, пытаясь найти адрес своей квартиры.
Уже нет отвечает тихо.
Хочешь, поеду с тобой? вздыхаю я.
Нет, ты что восклицает. Я же не маленькая.
Именно сейчас она кажется мне очень даже маленькой. И напуганной.
Прокачусь с тобой до дома. Это маленький крюк настаиваю.
Забравшись в такси, она прижимается лбом к стеклу и закрывает глаза, будто уходя в свою раковину.
Пытаясь не уснуть, считаю проносящиеся за окном фонари и упрямо перечисляю в голове список дел на ближайшую неделю. Например, свидание с Камилем, который назвал меня потрясающей, и это греет душу.
С таким человеком потрясающей быть легко, ведь он не даст поводов швырять гребаные тарелки о стену.
На это способен только один человек, и я выдавливаю его лицо из своих мыслей, зажмурив глаза.
Мешанина коктейлей в моей крови делает его черты опасно живыми. Будто трогаю пальцами колючую линию подбородка, складку между бровей и теплые полные губы, который захватывают кончики моих пальцев и прикусывают
Шипучие мурашки бегут по позвоночнику, оседая внизу живота.
Черт дернувшись, открываю глаза, понимая, что почти уснула.
Машина тормозит перед воротами, и Маша выпрямляется.
Ее квартира находится в новеньком таунхаусе. В престижном районе, реклама которого в последний год лезет из каждого утюга. Съем жилья здесь мало кому по карману, но зная, какой ценой достались ей эти деньги, надеюсь, что это место приносит ей удовлетворение.
Спасибо, взглянув на меня, она открывает дверь машины. Увидимся? спрашивает устало.
Угу, киваю.
Я действительно надралась. Настолько, что почти не помню, как добралась до дома.
Голова взрывается адской болью, когда обнаруживаю себя лежащей на диване в платье, которое похоже на жеваную бумагу.
Из окна по глазам бьет тусклый утренний свет, а по голове молотит сигнал моего орущего телефона.
Поднеся его к лицу, вижу входящий от матери и вскакиваю, понимая, что проспала.
Прежде чем ответить, несусь в туалет, понимая, что еще ни разу в жизни не являлась на семейный праздник после ведра коктейлей и ночи, проведенной черт знает где.
Глава 10
Наши дни
Руслан
Ощущение, что за мной кто-то наблюдает, вытягивает из поверхностного сна, в котором я балансирую уже какое-то время. Отодвинув в сторону вертящиеся в уме рабочие моменты, поворачиваю голову на подушке и приоткрываю глаза.
Снег пошел, сообщает Мишаня, как только это происходит.
Жалюзи плотно закрыты, я люблю спать в полной темноте, иначе заснуть будет проблематично, поэтому в комнате полумрак, но я предполагаю, что сейчас около семи утра, потому что знаю распорядок сына достаточно хорошо.
Мой пацан щуплый, но выше сверстников, а за лето вытянулся сантиметров на пять. Волосы смешно торчат в разные стороны, он с любопытством смотрит на мои трусы.
В соседней комнате звуки работающего телевизора.
Давно ты проснулся? спрашиваю хрипло.
Угу отвечает, не моргая.
Ответ малоинформативный. Разбег от пяти минут до часа.
У меня не так много дней в месяце, чтобы выспаться, поэтому спрашиваю:
Хочешь со мной поваляться?
Я есть хочу. Тебе надо в туалет? спрашивает не особо заинтересованно, имея в виду мой каменный стояк, который оттопырил трусы.
Мне не пришлось долго объяснять ему это утреннее явление, но, когда сын увидел его в первый раз, он был сильно удивлен. Мне хренову тонну моментов в общении с ним пришлось постигать самостоятельно, но в этом вопросе мы разобрались быстро, потому что он мальчик и для него это близко и понятно. Сложнее было съехать с вопроса, откуда берутся дети.
Ага, точно не хочешь поваляться?
У-у мотает головой и уносится из комнаты, шлепая маленькими босыми ногами по полу.
Напрягаю пресс и встаю с кровати, направляясь в ванную, которая совмещена с «главной спальней».
Квартира двухуровневая, но на втором этаже я не бываю. Квартире почти два года. В прямом смысле. Дом сдан около двух лет назад, эту жилплощадь я приобрел еще на этапе застройки. На тот момент как капиталовложение. Жить здесь на постоянке никогда не планировал. У меня был дом в черте города, и я собирался жить в нем, пока не сдохну. Вместе со своей семьей.
Глядя в зеркало, провожу ладонью по щетине на подбородке, решая сегодня не бриться, и открываю кран с горячей водой.
Отделка санузлов, их в квартире три, стандартная для этого жилого комплекса. Сплошной мрамор и сантехника на заказ, все остальное в состоянии перманентного переезда.
Чищу зубы, глядя на то, как вода под наклоном мраморного умывальника стекает в длинный желоб по периметру.
Любимая Мишанина забава наблюдать за этим стоком.
В стакане его зеленая щетка в форме дракона, рядом с которой ставлю свою.
Жить «на коробках», в которых куча неразобранного барахла, неудобно, но первая попытка разобрать что-то из этого год назад закончилась тем, что я въебал об стену пару памятных вещей.
С тех пор я к ним не подхожу, не зная, что, блять, с ними делать. Просто оттащил наверх, чтобы не попадались на глаза.
Закрутив кран, пытаюсь отлить, но завязываю, решая вернуться позже.
Сын сидит на полу гостиной-студии перед телеком.
Взгляд, как под гипнозом, упирается на экран, худые ноги сложены по-турецки.
Пижамные штаны ему коротковаты, надо бы купить новые, но забываю. Ему самому не принципиально, поэтому мы обоюдно забили.
Омлет будешь? спрашиваю, проходя мимо него к холодильнику.
Угу, отвечает, не оборачиваясь. Мама теперь утром мне делает блины. В форме сердечек. Так мне подарить валентинку Алине? Или лучше Еве?
Поскольку его мама у нас всегда третий пассажир, информацию о ней я получаю автоматически. Почти единственный способ легально узнать, как она живет и чем занимается. Она вколотила в наш брак столько гвоздей, что я задеваю их темечком до сих пор, так что информация о ней это средний уровень прожарки моих мозгов, но это лучше, чем вообще нихера не знать.
Со вчерашнего дня у меня стойкое ощущение, что из рук вырвали веревку, за которую я держал болтающийся где-то там вверху воздушный шарик. И если я не поймаю ее и не намотаю на кулак, шарик улетит с концами, но, если сожму пальцы, он пизданет по мне разрядом в двести двадцать вольт. Так, что у меня рука отвалится.
Упираюсь руками в столешницу и утыкаюсь взглядом в стену.
В чем проблема подарить обеим?
Обеим? изумляется сын.
Да, и проблемы нет.
Я хочу какой-то одной говорит так, будто я тугодум, раз не понимаю его логики.
Зачем загонять себя в такой сложный выбор, Мишань? все же пытаюсь упростить ему задачу. Подари всем троим, и будешь в шоколаде.
Одинаковые? тянет скептически.
Блин.
Чтобы не возвращаться на исходные, оборачиваюсь и говорю:
Лучше одинаковые.
Ладно, пожимает щуплым плечом.
Круто.
На столешнице начинает вибрировать один из моих телефонов. Это рабочий.
Глядя на дисплей, думаю, отвечать или нет.
Я пробовал устанавливать правила. Прежде всего для себя. Законом «тишины» обозначать собственные выходные дни, но в итоге приходил к выводу, что мне это не нужно. У меня нет факторов, требующих уходить в офлайн на двое суток, оставаясь недоступным для любого абонента, звонящего на этот номер.
Сегодня я верну сына домой, все остальные планы легко поддаются корректировке.
Да? смотрю в окно, принимая звонок.
На улице и правда метет. Подойдя ближе, всматриваюсь в проспект, который отсюда как на ладони, и не вижу на дороге снегоуборочной техники.
Зачет.
И давно этот снег идет?
Приветствую, слышу знакомый чиновничий голос. Не разбудил?
Нет. Доброе утро.
В четвертой поликлинике проверка из министерства. Главный на нервах, может, подъедешь?
А я тут при чем? спрашиваю раздраженно. Что, подъехать некому?
Барин тебя видеть желает. Очень просит, кланяется.
Я не могу. Занят.
Ну, может, после обеда? Очень надо. Отблагодарит.
Втянув поглубже воздух, смотрю на часы.
Половина восьмого.
Отблагодарит? спрашиваю сухо.
Ручаюсь.
Не раньше четырех, соглашаюсь.
Спасибо!
Отключаюсь. Бросаю на столешницу телефон и достаю из холодильника яйца и молоко.
Вчера с Мишей закупились продуктами. Сын лихо выдрессирован на предмет прогулок по продуктовым. Нифига лишнего почти не взяли. Я и сам также выдрессирован за те годы, когда сухари без масла были на завтрак, обед и ужин. Об этом никто, кроме нас с Олей, не знал. Ни друзья, ни ее родители, ни тем более мои. Из Подмосковья заглядывать в мою жизнь им сложно до сих пор, но переезжать они наотрез отказались. Менять хер на палец не хотят.