Информация о каждом заключенном поступает, опережая появление самого несчастного, несмотря на якобы между собой отдельно закрытые камеры, целые отдельные блоки общего, строгого и особого режимов.
Там, брат, куда бы ни отправили кого-либо, известия о нем спешат, опережая его самого, то есть поддерживается тотальный контроль, который осуществляется при участии двух тесно взаимосвязанных управляющих структур, хозяина начальника тюрьмы с оперативной частью и безграничной агентурой стукачей среди узников, а также блатной и приблатненной братвой, которые смотрят за порядком в постоянном режиме реального времени и подчиняются опять-таки непосредственно хозяину тюрьмы.
В общем, так, и снаружи, изнутри там все просматриваются, да и прослушиваются днем и ночью.
Только таким путем получается кое-как управлять этим сбродом уголовного мира, который и на самом деле не поддается анализу здравого человеческого рассудка.
В этих не столь уж отдаленных местах соблюдаются строжайшие, пусть и неписаные, но законы-понятия, определяющие место для каждого в иерархии данного общества, и за малейшее посягательство на нарушение общепринятых норм неизбежно приходится держать ответ рано или еще раньше
Добро пожаловать во дом родной, господин убивец, раз уж задница чиста, а то есть, нету ничего в твоей биографии такого, что могло бы посрамить честь мужчины, то падай вон туда.
Молодой тощий парень в середине его двадцатых, с лицом хитрого лиса-подхалима, указывал на место за столом, вырывая душу Бронислава из бездонных глубин весьма философических размышлений о том, как же легко вдруг стало на душе.
Как ни странно, но тот факт, что он находится в тюремной камере, его мысли вообще не напрягал.
Груз с плеч упал вместе со вспышкой выстрела, невольно произведенного им в ту роковую ночь, когда, видимо, неизбежно должно было случиться то, что разделило его жизнь на до и после
Несомненно, вы скажете: дескать, были ведь, были возможны альтернативные решения вопроса и так далее да тому подобное, но он выбрал свой и, по его мнению, единственно правильный вариант выхода из ситуации.
Эй, как там по батюшке, тут два раза, брат, «не приглашають», в суперприблатненной позе, выгнув пальцы обеих рук, решил выступить оратор местного разлива. Или у господина лиходея что-то с прошлым не в мажора такте, не имеет ли мил человек случайно непоняток по понятиям, аль с законом уголовным по ошибочке столкнулся он в пути, а то тут все прям как один по ошибочке, по разным ошибочкам, но поверьте, сер, не виновны, ну кроме как бес попутал, а иначе здесь все друг друга лучше, хорошие ребятки, зубками когда мы к стеночке лежим, сном младенца трали-вали, сапоги, сандали, блин буду, я туда-сюда
Миру пока что неизвестный мастер слова иссяк в глубоком реверансе в стиле а-ля Версаль перед подошедшим седовласым мужиком весьма угрюмого вида, который явно стоял далеко не на нижних ступеньках крутой лестницы социума этого ада.
Меня Севером кличат, он дружелюбно подал свою костлявую, но тем не менее сильную руку.
Его высокий лоб, несомненно, говорил о врожденном интеллекте, и пусть даже он был ориентирован на криминальное направление, но, как говорится, того, что даровано свыше, не пропьешь и не отнимешь.
Не бери его в голову, это наш местный артист погорелых театров и шут при короле в одном теле, присаживайся, угощаю.
Север махнул в сторону дальнего угла стола, который, конкретно сваренный из уголка шестидесятки, монолит, вместе со скамейками пересекал камеру по всей длине и упирался в противоположную стенку с зарешеченным арочным же оконным проемом без стекла, но местные умельцы, проявив удивительную смекалку, искусно натянули одеяло на прутья решетки, так регулируя вентиляцию и температуру в помещении, словно в вигваме североамериканских индейцев.
Сейчас, бродяги нифеля поднимут, а то есть вторично заварят уже однажды использованную заварку черного чая, купца хлебнем, не ради экономии, знать, не побрезгуешь?
Так чего же брезговать стану, я такой же каторжанин, как и ты, а выбирать тут, по сути, особо-то и не с чего, хотя стой, вон у меня, по ходу дела, еще пару заварок должно быть в загашнике.
Бронька порылся в рюкзаке, достал полпачки цейлонского чая и передал тому же молодому пацану, шуту-артисту, который, видимо, и был из приближенных Севера.
Держи вон, завари-ка почеловечьи, братуха.
Раз так, присаживайся, пока пацаны чай замутят, мы с тобой о доле нашей перетрем, покалякаем, свежие новости с воли размажешь, да и ведь надо же нам дознаться, с кем же хату делить приходится, в конце концов.
Тут, как видишь, народ есть всяких мастей, от честных воров аж до пидарасов, так что выкладывай и ты, кто таков, из первых уст, так сказать. Мест спальных тут, стало быть, недостача, а то и вообще нету, видишь, братки аж по трое на шконке парятся, поочередно спать приходится, но в тесноте, да не в обиде, эх, Россия-матушка.
И сколько же пословиц мудрых изрек народ из недр своих, ну впрямь на всякий случай жизни хоть плачь, хоть стой от нрав мирских.
Прочитав свой монолог, Север пусто сплюнул на бетонный пол и растер подошвой комнатной тапки, искусно сшитой из подручных материалов местными мастерами-самоделкиными.
Согласись, ведь нету мудрости мудрее народной.
Бесспорно, старина, что тут добавить?
Броня развел руками и потянулся, этим невольно размяв свои плечи и весьма внушительного вида шею, его аж коробило от усталости.
Так какими судьбами добрался ты сюда, молодой, сильный, да с виду как бы и не дурак?
Слушай, Север, это длинная, и предполагаю, что скучная история, а то и вообще ведь оно мое личное дело, за что да как я сюда попал, не так ли?
Нет, брат, тут ты неправ, видишь, перед тем как определить твое место в иерархии данного общества, мы должны знать о твоей душе все, ну или что-то более по крайней мере, нежели нам уже известно благодаря оперчасти.
Что же, раз так, то ладно.
Понимаешь, я имел неосторожность застрелить одного приятеля, а иначе со мной все в ажуре за неимением свободы действия, но это меня не печалит, по крайней мере, хоть знаю, за что сижу, и, будь этот срок даже пожизненным, сожалеть, блин буду, не стану.
Благодарю за чай, старик, а теперь будьте добры, господа сидельцы, я умаялся и спать хочу, сам знаешь, какой неблизкий путь проделан, добираясь до этого священного места
Смотри, брат, не стряпай со своим мнением, тут надо больше слушать и меньше глаголить, перебивая старших себя.
При этом Север смотрел ему прямо в глаза.
Согласен.
Бронька ответил без проблеска сомнений на лице:
Об этом мне уже толковал сам Восток, пока пару недель вместе парились на нарах в районной капезухе довелось, блин, будь она неладной.
Кто, ты говоришь, Восток, не смей ехидничать, молодежь, откуда тебе знакомо это уважаемое погоняло, обзавись?
Да век воли не видать, пробей по тюрьме, нас привезли одним этапом, в капэзучной хате, в камере предварительного заключения, две недели за компанию парились, заодно и карантин прошли, так что смело могу сказать тот старик подтвердит наше знакомство, да, кстати, его, походу, на четвертый корпус определили.
После этих слов отношение к Брониславу изменилось словно по мановению магической палочки сказочной феи.
Ты, чай, об усталости что-то говорил, братуха, вот на этой шконочке как раз ляг, отдохни, а я пока прогон-весточку, которая проходит по всем камерам поочередно и возвращается назад ко владельцу, на тюрягу закину, авось и не брешешь, тоже мой кент по зоне, да нас, дело прошлое, за одно на Колыме короновали, сколько лет-то прошло
Старик задумался, и с лица его можно было читать, словно с экрана кино.
Север был явно встревожен новостями.
«Радуется седовласый, сколько нужно человеку до мгновения счастья, да не так-то и много. Даже такому вот полвека отсидевшему вору-рецидивисту, да, брат, наверно уж, это чувство не чуждо и самому дьяволу», подумал Бронька, погружаясь в столь необходимый его усталому телу отдых.
Он и вправду умаялся за пару последних недель, проведенных сначала в камере предварительного заключения, потом этап поездом до тюрьмы, карантин, мать его несчастный уже спал глубоким сном, бедолаге оставалось еще полгода до двадцати восьми лет.
Физически сильное, высокое, тренированное тело с трудом помещалось на железной тюремной кровати шконке, его ступни свисали через край, мешая проходить другим, тем, которых смена спать еще впереди, но никто не смел будить великана, да еще и спящего на месте самого Севера
Сон приснился ему с такой явью, что усталый мозг не смог это видение отличить от реальности
Солнечным днем они вчетвером шли всей семьей, пересекая чудесное поле: лучшая в мире мать и жена, сын семи лет, дочь в пятом году своей жизни и он, самый счастливый муж и отец, каким только может быть человек, чувства счастья буквально струились над ними.
Они не спеша двигались через цветущий луг, где шмели и пчелки, собирая нектар из благоухающих разноцветных растений, деловито жужжали, не обращая внимания на прохожих.
Буквально над их головами в небе заливался жаворонок в своем невысоком и, к сожалению, недолгом полете, но как он скандировал свою чудесную песню
Трудяги-муравьи делали свою вечную работу, дружно шагая друг за другом, навьюченные разными ношами, а в недалекой березовой роще звонко закуковала кукушка, он сбился со счету
Мир жил в рутинной суете сует, и каждый член общества, населяющего планету, делал ему по закону природы доставшееся дело, все, от муравья до жаворонка, от мала до велика, не ропща, трудились, поддерживая гармонию бытия.
Жена с дочерью собирали цветы и плели себе венки, потом, надев их на головы, кружились в танце девиц, а сын, шагая в ногу с ним рядом, без конца задавал самые неожиданные вопросы и внимательно выслушивал его ответы.
Безоблачное небо простиралось до горизонта, вовсе не предвещая перемены погоды, как вдруг, откуда ни возьмись, стал появляться быстро сгущающийся туман, и они стали терять друг друга из виду один, он стал звать их сквозь непроглядную пелену, но голос его, ударившись о белую стену, из мглы многократным зловещим эхом тут же возвращался обратно он снова и снова пытался дозваться, но тщетно.
Эй, братуха, проснись и успокойся, его тряс за плечо тот самый седовласый мужик.
Словно из подземелья, он возвращался из сна сквозь озноб и жар, который, видимо, и вызвал сей бред, но реальность и вернувшееся соображение того, что это всего лишь сон, его душу вовсе не успокаивало.
Вдруг ему стало ясно, что это не попросту сон, а чуть ли не натуральное видение его собственного чудесного прошлого, жалкого настоящего и в непроглядной мгле растворившегося будущего, которого, как всем нам известно, не избежать.
Он взял себя в руки, ведь чему быть, того не миновать.
Надо тебе вставать, сынок, Север тряс его уже сильней.
Двери вот-вот откроют, это вечерняя проверка, а господам ключникам не особо-то нравятся спящие красавцы, так можно и карцер схлопотать, или, неровен час, чай, по хребту дубиной подмолодят.
Тотчас же отворились окованные двери, сто двадцать заключенных привычным быстрым шагом вышли в тюремный коридор и построились с завидной аккуратностью, не соблюдая рост, но равнение в две шеренги как положено.
Видимо, этот режим, сам собой передаваясь испокон веков по наследству, оставался все тем же, и чего тут менять, в этой унылой рутине тюрьмы, все просто и ясно, одни сидят, другие их охраняют, и никогда они местами не поменяются.
Надзиратель с важностью ну как минимум павлина из королевского сада, прохаживаясь, стал зачитывать им же самим заполненные анкеты. В порядке алфавита выкрикивая фамилии, а названный заключенный выходил из строя, при этом называя свое имя, отчество, год рождения и статью, по которой обвинялся, после чего проходил в камеру, обязательно держа руки за спиной.
Смело можно сказать, что это достаточно серьезно продуманный процесс, ведь тут от остальных никак не скроешь ни кто ты такой, ни статью обвинения, а у некоторых чемпионов своего грязного дела их ажнак по пять, шесть, семь «целый букет», на местном жаргоне говоря.
Там есть воры и насильники, грабители и сутенеры, мошенники, поджигатели и даже осквернители могил в общем, весь разношерстный криминальный мир, вплоть до убийц всех мастей.
Тут мы есть, мой юный друг, без малейших прав человека.
Ты видишь этих ублюдков, они одеты в черные маски, чтобы прятать свои лица, так как вправе делать с нами все, что им заблагорассудится.
Эти маски их надежда избежать мести, в случае если кто-то из нас вдруг встретит кого-либо из них на свободе-то матушке, незавидная у них работенка. Не забудь вот эту вот поговорку Homo homini lupus est, переведенная с латыни, она гласит о том, что «Человек человеку волк».
Смотри, ведь видишь, что основной контингент нашего брата просто далек от привычек и обычаев высшего общества, тут никто не заботится о проблемах или здоровье другого, а вообще чихали на все то, что не грозит им личной физической расправой.
Если раньше воровской закон почитали и никто не смел нарушить допустимые нормы, а такого слова, как «беспредел», не существовало и вовсе, то сегодня эти моральные устои среди уголовничков уже почти не действительны. Практически анархия нынче властвует над этими, Богом забытыми местами, и куда только катится сей уголовный мир некогда высоконравственных воровских понятий.
Это был тот самый Север, кто стоял с ним рядом во втором ряду на вечерней проверке.
Скоро ты сам, так сказать, воочию сможешь убедиться в моих словах.
Он закончил свой монолог в полголоса, пока надзиратель, обладавший редчайшим контратенором, продолжал, срываясь на фальцет, выкрикивать фамилии несчастных сидельцев.
Морально неустойчив, склонен к нападению, а значит, и к побегу, новенький, Климов Бронислав, зачитал его анкету щуплый человек, щуплый, но зато уполномоченный измывается над подследственными любого телосложения.
Ты тут не один такой шустрый.
Высокомерным взглядом снизу вверх замерил двухметровое тело Броньки мент-полуросток, когда он назвал свое имя, год рождения и, конечно, статью, обвиняющую его в умышленном убийстве.
Надо же, коротышка, по сути, мистер никто, а высокомерие чуть ли не до небес, этот человек явно ищет наслаждения властью для своей мелкой и, скорее всего, больной душонки, вот почему пошел в мусора, тут он имеет шанс самоутверждаться всякий день и на каждом шагу, вон с каким удовольствием выкрикивает имена сидельцев.
Первый день в тюрьме, сколько их еще будет, только Господь Бог знает, а может, и нет, ведь у Создателя уж наверняка масса дел, и они, те другие дела, скорее всего, что поважнее его ничтожных переживаний.
Ну конечно же, он ошибался, у Творца есть дело до каждого из нас, никто не забыт, и ничто не забыто хотелось бы в это верить.
Ведь тогда он даже представить не мог, сколько дорог, путей еще ждут его, и бурное русло его судьбы-реки только что как началось, ему будет суждено видеть страны и континенты, аресты, тюрьмы и освобождения из них, тяжелый труд и, что еще хуже, безработицу, будут корабли и яхты, сказочные острова и карнавальные шествия с фейерверками над ними, да, да, мой милый друг, Броньке предстоит все то, и не только