Кормилица понимала, что всех детей приведут родители, и волнительно будут ожидать, когда магистры проводят их в классы. Только вот в судьбе Лави этот праздник будет омрачён тем, что девочку проводят не родные папа и мама, а обычная няня, даже не принадлежащая к династии творцов. Изменить что-то в отношении Веронии к родной дочери Леона не могла. Она попыталась убедить её в важности присутствия мамы на церемонии, но отказ был резким.
Леона, не переживай, я тебя очень-очень люблю воспитанница прижалась к объёмной фигуре женщины, тщетно попытавшись обхватить её талию.
Я тебя тоже очень люблю, маленькая хулиганка. Ты будешь самой красивой девочкой на этом празднике. Смотри, какое платье я тебе выбрала, кормилица взяла в руки одеяние из струящегося шёлка нежного жемчужного цвета, с белым кружевом на воротнике. Продемонстрировала девочке, дождавшись одобрительного радостного взгляда, утешилась, что воспитанница не сильно огорчена.
Перед величественными сводами магистратуры собрались горожане. Лаверия рассматривала мраморную колоннаду, узкие витражи высоких окон, вьющиеся по стенам здания растения. Волнение объяло при виде скопления людей, но собравшись с духом, девочка решительно зашагала в сторону входа. Кормилица приветствовала творцов, с гордостью следуя рядом. Она слышала, как горожане осуждающе перешёптывались друг с другом, заметив, что дочь главы парламента пришла на церемонию не с родителями. Всячески попыталась уберечь от этих наблюдений воспитанницу, отвлекая её беседами о красоте растений в палисаднике и архитектуре здания. Леона верила в то, что Лави бойкая девочка и сможет противостоять любым нападкам со стороны сверстников. Но малышке рано бороться с волной завистливых сплетен взрослых.
Взъерошенный мальчишка, в небрежной одежде, старательно ковырял поношённым ботинком землю в палисаднике. Леона отвлекла Лаверию от гула толпы, показав на одинокого ребёнка:
Мне кажется, я нашла тебе друга, прошептала она на ухо подопечной.
Пойдем, познакомимся? радостно отреагировала Лави, на этом празднике есть кто-то ещё, кто пришёл без родителей. Девочке не хотелось стоять рядом с теми, кто высокомерно рассматривал её.
Привет, как тебя зовут? мягко спросила Леона мальчика.
Я Николас, сын Нарэла, грустно ответил.
А я Лаверия, опередила Леону в ответе девочка.
Меня зовут Леона, я няня Лаверии, осторожно протянула руку в знак приветствия, моя воспитанница немного смущается, и я была бы признательна, если ты поможешь ей освоиться.
Вы можете на меня положиться. Обещаю, с вашей воспитанницей не случится ничего скверного, пока я буду рядом, одёрнув борт пиджака, мальчик протянул руку в знак согласия.
Леона одобрительно улыбнулась:
С таким защитником я спокойна за Лави, оставив детей вместе, отошла немного в сторону, наблюдая за парадным входом, чтобы не пропустить выхода магистра и начало церемонии.
Едва на ступенях магистратуры промелькнула фигура ректора в белой мантии, Леона, взяв за руки Лаверию и Николаса, поспешила к остальным.
Ректор, произнеся торжественную речь, пригласил новоиспечённых учащихся проследовать за ним в здание. Кормилица с нежностью обняла Лаверию, пожелала им с Николосом удачи в учёбе, подведя к ступеням детей, помахала рукой на прощание. Два маленьких творца, лишённые заботы и любви родителей, должны найти общий язык.
В просторной аудитории с дубовой кафедрой, амфитеатром возвышались скамьи для слушателей. Николас уверенно вёл Лаверию к самому высокому ряду. Дойдя до цели, заявил:
Отсюда нам будет видно лучше всего. Мы с отцом рисовали фрески тут прошлым летом, указав на настенные изображения деятелей наук, мальчик учтиво пропустил Лаверию вперёд.
Николас, а тебе не кажется, что нам будет плохо слышно? озадаченно спросила Лави.
У тебя со слухом проблемы? наклонившись, произнёс заботливо так громко, что остальные дети разом обернулись, не стесняйся, я никому не расскажу.
Нет у меня проблем со слухом, но вдруг магистр тихо говорить будет, притянув за борт пиджака, чтобы не привлекать внимание остальных, процедила сквозь зубы, раздосадованная тем, что новоиспечённый друг привлёк так много внимания.
Сидим тут, плюхнувшись на лавку, деловито произнёс Ник, слушайся меня, я обещал твоей няне присматривать за тобой.
Я могу и сама, это Леона думает, что я беззащитная. Знаешь, как я по деревьям лазаю.
Не верю, бла-бла-бла, в голосе прозвучали нотки провокации.
После занятий я тебе докажу, самолюбие Лави было задето.
Магистр в синей мантии вошёл в аудиторию. Окинул взглядом присутствующих, остановив взгляд на ругающихся учениках в самой высокой точке зала. Удивлённо нахмурил брови, поднявшись на кафедру.
Вы находитесь в храме знаний! торжественно строго начал свою речь. Ваше почтение к магистрам и дисциплинам должно быть безоговорочно. Внимайте каждому слову, которое исходит из уст наставников, и тогда, через пять лет обучения, в момент, когда ваша сила проявится, вы сможете претендовать на должность парламентария.
Враки это всё, прошептал Ник на ухо Лави, места в парламенте давно расписаны. Мой отец видел, как глава парламента обучал свою дочь вчера у фонтана.
Молчи! возмутилась девочка, поняв для себя, что Нарэл отец Николаса, и дружба их с мальчиком продлится недолго. Стоит только Нику понять, что она и есть дочь главы парламента, он сразу отвернётся от неё.
Лави пыталась изо всех сил вникать в приветственную речь магистра, но мысли её блуждали в поисках ответов на вопросы, которые свалились неожиданно. Девочке вовсе не хотелось быть особенной среди учеников, только лишь потому, что её отец глава парламента. Она рассматривала фрески, других детей, крутила нарядные манжеты своего платья, перебирая перламутровые пуговицы. Магистр говорил и говорил, но делал это не так, как привычно было в их доме, и для неё подобные голосовые волны были чем-то чуждым и невозможным к восприятию. Лаверии стало страшно: она лишь отрывками улавливает беглые фразы мастера, как же она сможет запомнить всё то, чему захотят её научить. Уткнувшись подбородком в раскрытые ладони, пыталась делать вид, что слушает, но в голове одна мысль сменялась другой. Отец сказал, что магистры покажут город, интересно, когда прогулка? А ещё надо обязательно доказать Николасу, что она безупречно лазает по деревьям. А когда будут кормить и кто из присутствующих детей знает, что она дочь Лавия?
И только лишь закончив изучение всех этих дисциплин, вы сможете полноценно понять, в каком таланте заключена ваша сила, завершил свою речь магистр. У кого-то есть вопросы?
В аудитории повисла тишина. Лави прочувствовала, что она не одинока в своём непонимании, если все остальные тоже молчат. Ник поднял руку, дождавшись, когда магистр позволит ему сказать, поднялся:
Вы сказали, что формирование парламента будет происходить из двенадцати сильнейших учеников магистратуры, а если вдруг сила творца не совсем подходит для службы в парламенте. Например: певец или художник, чем они смогут помочь там?
Магистр внимательно посмотрел на Николаса, удивлённый не по возрасту глубокому вопросу.
Наше мироустройство подразумевает полное доверие духам наших прародителей. По-настоящему талантливый творец, способный к обучению, всегда может дать что-то своему народу. Вот ваш отец, чем он занимается? мастер спустился с кафедры.
Мой отец обычный художник, Ник скромно опустил голову.
Что значит обычный художник? Вы, молодой человек, понимаете, что первые исторические знания мы смогли получить благодаря наскальной живописи? И если бы у нас не было этих знаний, исследований среды обитания, понимания, что исторически мы не возникли просто из неоткуда, сколько научных заблуждений у нас с вами было бы сегодня? Магистр поднял вверх руку, обводя свод аудитории. Архитектура она рождается сначала на рисунках и в воображении художника. Вы по-прежнему будете настаивать на том, что достойны произносить слово «обычный» в отношении вашего отца?
Нет, с радостью в голосе ответил мальчик, то есть шанс стать парламентарием есть у всех жителей Вершины Творцов?
У двенадцати лучших учеников магистратуры, и возможно, когда-нибудь мы поймём, что имели честь сегодня беседовать в вашем лице с будущим главой парламента. Назовите своё имя, я обязательно проверю через семь лет, насколько вы сильно верили в свою мечту, мужчина вернулся за кафедру, раскрыл объёмный фолиант, макнул перо в чернила.
Меня зовут Николас, сын Нарэла, гордо продиктовал мальчик, вдохновлённый словами мастера.
Хорошо, кто ещё хочет, чтобы его имя было в списке? Возможно вы? магистр указал на Лаверию.
Нет, я не готова, Лави сжалась, но почувствовав, как Ник больно стукнул её ботинком по ноге, оживилась, резко встала. Я Лаверия.
Лаверия, расскажите нам каков талант творца у вашего отца? магистр, желающий даровать надежду каждому ученику, замер в ожидании ответа.
Я не знаю, у нас в доме не принято об этом говорить, поймав на себе осуждающие взгляды сверстников, выдавила, моего папу зовут Лавий, он глава парламента.
По аудитории раздались перешёптывания.
Прошу тишины, постучав по кафедре, прервал разговоры магистр. Вот яркий пример того, как устроена на плато жизнь. Сын художника и дочь главы парламента сидят рядом, что подчёркивает тот факт, что в нашем городе все равны. Шанс достичь успеха есть у каждого. Но не у всех есть желание стремиться в парламент.
О чём мечтаете вы, Лаверия?
Посмотреть наш город и поскорее пойти домой, ответила честно Лави.
Магистр рассмеялся в ответ:
Возможно, в вас таится дух исследователя. Уверен, вы обязательно найдёте дисциплину, которая увлечёт вас своими тайнами и загадками настолько, что через несколько лет вас с трудом можно будет выпроводить из аудитории.
Лаверия была уверена, что это не так. Но почтительно кивнула, дождавшись от магистра позволения сесть, расправив подол юбки, расположилась на своём месте. Заметив, как Ник отодвигается от неё, расстроилась. Если он и был зол, то не на неё, а на то, что слышал от своего отца. Первое занятие ещё не успело завершиться, а у неё уже желание сбежать домой, обнять кормилицу и никогда больше не возвращаться в стены этого холодного храма науки. Семь лет звучало как приговор. Не важно, что сулили ей годы обучения в плане сокровищ знаний.
Стоило магистру покинуть аудиторию, как девочки с шумом подбежали к Лаверии. Каждая пыталась заговорить первой, наперебой расхваливая наряд, и уточняя, правда ли, глава парламента её отец. Ник по-прежнему не общался с ней, поднялся, освободив место для новоявленных подруг Лаверии, визжащих от восторга, медленно спустился по лестнице и вышел из помещения. Он не вернулся на своё место и после того, как магистр истории вошёл в аудиторию. Николас сел в первый ряд девочка поняла, что её радость от того, что нашла друга, была мимолётной. Да, она стала центром внимания, но не из-за того, что она особенная, а лишь потому, что особенный её отец.
Магистр истории располагал к себе своим добрым взглядом и вкрадчивой, спокойной речью. Как и предполагала Лаверия, говорил он тихо, поэтому девочка снова ловила информацию лишь частично, но и вникать в слова не могла. Эмоции перебивали возможность слушать. Слёзы предательски наполняли глаза, неужели ей придётся всю свою жизнь быть в тени достижений собственного папы? Авторитет его будет выбирать ей друзей, отсекать то, что ей самой интересно и требовать соответствовать статусу величайшей династии. Ник, он другой настоящий, живой. А девочки, которые хвалили её банты и пытались расспрашивать про отца, они же и есть та самая лесть, о которой вчера говорил папа.
И поэтому сейчас, мы с вами вместе, по древней традиции нашей магистратуры, отправимся на экскурсию по городу, мастер улыбнулся, ожидая, когда дети завершат свои громкие ликования. Вам необходимо построиться в пары.
Дети сбежались к выходу. Каждый боялся оказаться не в той паре, в спешке забыв про статусы. Лаверия, отметив, что пары ей не нашлось, спустилась и встала одиноко в стороне. Николас оживлённо беседовал с рыжеволосым мальчишкой, держа его за руку. Лави смотрела со стороны, понимая, что данное им обещание забылось легко. Магистр, заметив огорчение ученицы, протянул руку навстречу девочке:
У меня тоже пары нет, вы составите мне компанию в этой прогулке?
Я вам признательна, ответила, едва сдерживая слёзы обиды.
Манускрипт
Полуденное солнце по-весеннему ласково согревало улицы плато. Прохожие замирали в созерцании новоявленных учеников магистратуры. И в этом для детей была своя, особенная гордость. Каждый из них, ещё вчера, накануне вечером засыпал в тревоге от предвкушения волнительного первого дня обучения, а сегодня уже шагает по городу в сопровождении мастера на церемонии знакомства с Вершиной Творцов.
Магистр истории Дорион, заботливо опекая своих подопечных, следовал сзади, сжав руку Лаверии. Полы его праздничной белой мантии струились до самой земли, ложась при движении на каменную поверхность улицы. Лави старательно наблюдала за шагами мастера, чтобы не наступить на светлую ткань. Теперь ей отчётливо было слышно каждое слово магистра, и перед ней открывался новый мир.
Исторически наши предки сначала населили район, в котором и сейчас располагаются жилые кварталы. Позже, когда были спроектированы новые строения, парламент принял решение отделить научный квартал. Первое здание, созданное в этой области города, и есть наш храм науки магистратура. Сегодня мы с вами посетим библиотеку, в которой хранится манускрипт прародителей, рассказывал Дорион увлечённо, пытаясь вложить в маленьких последователей интерес к своему предмету и любовь к родному городу.
Невысокое светлое здание с белой дугообразной крышей возвышалось за стройными рядами кипарисов. Колоннада переходила во фронтон, украшенный барельефом раскрытой книги.
Прошу обратить ваше внимание, форма библиотеки и система вентиляции подразумевает круглогодичный контроль температуры внутри помещения. Это важно для сохранности древних фолиантов. Многие из них хранятся в специальных резервуарах из минерального стекла. Руками трогать экспонаты исторического зала запрещено.
Увесистая дверь распахнулась, выпустив навстречу запах кожаных переплётов, папируса и чернил. Лаверия влюбилась в этот аромат с первой встречи. Неизвестно, что больше повлияло на девочку: умиротворяющий голос Дориона, солнечные лучи, бегущие в темноте по мраморному полу, или отголоски предков династии.
Каждый ученик по-своему открывал дисциплины и в момент безмолвного замирания, магистры могли чётко определить расположенность потенциала. Но до момента пробуждения силы углубляться в знания по конкретному предмету не позволялось. В пятнадцать лет предстоял выбор наставника, некоторые магистры с нетерпением ждали, когда полюбившийся им подопечный захочет связать жизнь с их наукой.
В центре просторного вестибюля располагалась винтовая лестница с изящным кованым ограждением, Дориан пояснил детям, что под куполом библиотеки располагается кафедра астрономии, которую им предстоит посещать на третьем году их обучения в магистратуре. В период основания кафедры выяснилось, что именно с этой точки обзор для телескопов оптимальный. А так как форма крыши подразумевала возможность инженерных сооружений для механических люков, было принято решение расположить оборудование здесь. Поэтому на первый взгляд нелогичное размещение лестницы это не задумка архитекторов проектировщиков первозданного вида библиотеки. Заинтересованность детей попасть на второй этаж отвлекла от созерцания убранства зала.