В общем, Карн проработал в приемной без трудовой почти два года. При этом участвовал во всех надлежащих мероприятиях как официальное лицо, даже в стольном граде его представляли соответственно. Но зарплату получал в конверте. Зарплату баснословную, ровно такую же, как получали тогда продавцы в «Макдоналдсе». Но его это не особо волновало, потому что все было ново, интересно. Статус, престиж!
Понимание пришло позже, когда первичная эйфория от знакомства с доселе невиданным миром лжи и фарисейства отхлынула. Именно тогда Карн убедился в прописной истине: административный аппарат на деле существует сам для себя, а система региональных приемных это чья-то неуместная шутка. На тот момент относительно эффективности работы системы существовало три статистики. Официальная (та самая, которая имела место на страницах пресс-релизов) гласила, что приемные выполняют свою функцию на 100 процентов, то есть из 10 человек, пришедших на прием, ровно 10 уходят с решенными проблемами. Вторая статистика, неофициальная, которая вбивалась во внутриведомственные отчеты, говорила о куда более скромных показателях всего 30 процентов, но этими показателями принято было гордиться.
Однако была еще и третья статистика, реальная, то есть статистика самого Карна, человека, который лично присутствовал на всех приемах, все фиксировал, все помечал (даже то, что, как потом оказалось, не следовало). Эта статистика говорила о том, что из 10 человек, пришедших на прием, с реально решенным вопросом уходит лишь один. И речь в таком случае неизменно идет о действительно фундаментальном вопросе.
К примеру, бабушке возле дома нужно срубить дерево. А ведь мало кто представляет, как это на самом деле непросто срубить мешающее дерево в черте города! Месяц-другой мы ждем специальную комиссию, которая должна оценить, реально ли это дерево кому-то мешает. Затем комиссия составляет отчет (это еще месяц), а потом на основании отчета вызывается бригада «специалистов», которые искомое дерево пилят. В итоге весь процесс занимает до полугода. А ведь самому нельзя спилить это штраф. Смешно? С деревом очень.
Карн сначала тоже откровенно забавлялся, а потом призадумался: о какой эффективности можно говорить, если все жрет бюрократия? Даже если бы чиновники не были откровенными козлами, которых кроме толщины собственных кошельков и брюх ничего не волнует, даже если бы в головах этих чиновников, до отказа забитых алчностью и похотью, неожиданно возникло бы искреннее желание помогать своим согражданам (что они по идее и должны делать, но кто в этой стране помнит хоть о каких-то идеях?), даже в этом случае эффективность их работы была бы минимальной. Потому что пресловутый бюрократический аппарат это не просто стереотип, это действительно темный лес. Чтобы дедушке, ветерану ВОВ, получить недоплаченные пенсионные 300 рублей, ему нужно 10 заявлений написать, 20 кабинетов обойти, просидеть возле каждого по полдня и потом черт знает сколько времени ждать официальный ответ. По закону такой ответ дается в течение 30 календарных дней. Если заявление переадресовывается, срок получения ответа увеличивается. А ведь оно обязательно переадресовывается. И не раз
Короче, если у Теккерея была ярмарка тщеславия, то в приемной Карн ежедневно присутствовал на ярмарке лицемерия. Потому что все всем улыбаются, все всем кивают, но никто ничего не делает. И самое главное никто за это безделье и откровенное пренебрежение своими должностными обязанностями ничего не получает. Кроме взяток, откатов и распилов. И люто за глаза друг друга ненавидят. Потому что здесь все конкуренты, и у каждого в мозгу лишь одна мысль, которую произносить нужно с характерным придыханием, как это делает андедовский послушник из третьего варика. Нужно больше золота!
Карн тогда застал реализацию удивительного партийного проекта, в рамках которого в области строились особо навороченные спорткомплексы. Сейчас сложно вспомнить, сколько их было построено (и совсем не хочется вспоминать, сколько в процессе было украдено денег), вроде бы строили во всех более-менее крупных административных центрах. В итоге по всему городу висели плакаты с лозунгами типа «партия пообещала партия сделала». Но какая, блять, партия, если все строили на деньги налогоплательщиков? Граждане, сука, сделали, а не партия!
При этом треть комплексов так и не была открыта, другая треть не имела вообще никакой «начинки» (не то что спортинвентаря, столов со стульями не было!), а оставшаяся треть, таки снабженная всем необходимым, функционировала в полсилы, потому что в первую же неделю большую часть оборудования попросту стянули. Да и специалистов не было. А ну как, многие ли специалисты поедут работать на село, с местными то зарплатами?
С другой стороны, работая в приемной, Карн понял еще кое-что. В частности, он в полной мере осознал, насколько прав был Солженицын, написав эти строки: «При людском благородстве допустим любой добропорядочный строй, при людском озлоблении и шкурничесвте невыносима и самая разливистая демократия». Карн пять дней в неделю сидел на депутатских приемах, он пять дней в неделю слушал людей, которые приходили сюда, чтобы решить какую-то проблему. И он наглядно увидел, что люди стадо. Они тупые, как овцы, даже хуже. 90% населения этой страны вообще не понимает, зачем оно живет. Без шуток.
Карн никогда не забудет, как однажды на прием пришла беременная девушка с двумя детьми. Просила материальную помощь. Естественно не работала, как позже оказалось никогда и нигде. На вопрос «а где отец детей?» последовал ответ «не знаю, он вообще зек, периодически пропадает». Всего детей у нее было четверо. Все от зека. Судя по возрасту детей, папаша объявлялся с периодичностью в один-два года, а потом опять «пропадал». От мамаши смачно несло перегаром, на вид ей было лет сорок, по паспарту двадцать пять.
А еще приходили детины, откровенные шкафы четыре на четыре, абсолютно здоровые и трудоспособные. Без вышек, без нормального владения родной речью. Просили устроить их в «престижную контору». Иногда просить за таких приходили их матери. Когда у одной из них депутат спросил, почему сын сам не пришел, она ответила, что у сына сегодня важный турнир по «какой-то компьютерной стрелялке».
И это не единичные случаи, таких большинство. Иногда Карн подменял девушку, которая сидела на ресепшне и регистрировала пришедших на прием граждан. В такие минуты он искренне жалел ту девушку. Его проклинали, его поносили, говорили, что он, падла такая, зарабатывает здесь по 300 тысяч в месяц и ничего при этом не хочет делать, только лупает бесстыжими глазами. Особо страсти накалялись, когда депутат, который должен был вести прием, задерживался. А задерживались депутаты часто, почти всегда (хрен ли им, большие люди, как известно, не опаздывают).
В общем, и дедушка Карамзин попал в точку, в самое ядрышко. Всякий народ имеет ту власть, которую заслуживает. Хотя Карн, делая отсылку к нынешним реалиям, всерьез сомневался а действительно ли народ имеет власть, или все-таки наоборот?
И не то, чтобы он идеализировал госструктуры до того, как попал в приемную. Но одно дело слышать эти закостенелые стереотипы, и совсем другое видеть их наглядное воплощение собственными глазами. Например, раньше Карн никогда бы не поверил, что на президентских выборах можно спокойно войти на избирательный участок, протянуть паспорт «кому надо» и с каменным лицом проголосовать за другого человека. За того, кто переехал или помер уже лет десять как. Раньше не поверил бы, а теперь Как там говорил старина Зохан: «Я это видел, я это делал, тебе это не нужно».
Длилось это два с половиной года. Сначала Карн вникал, потом пробовал бунтовать, а когда тщетность этих попыток стала очевидной, он просто уволился. И ушел на фриланс, где стал зарабатывать втрое больше. Сидя в уютном кресле, ни перед кем не отчитываясь, делая то, что ему действительно нравится. И главное подальше от этой политической мрази, то есть грязи. Сейчас все вспоминалось как страшный, но весьма поучительный сон
Будучи обуян невеселыми думами, Карн чуть не споткнулся о пивную бутылку, услужливо выставленную посреди тротуара безымянным поборником декадентских тенденций в уличном дизайне. Милые сердцу воспоминания улетучились, как дым под ураганным ветром. Вот он, «Нептун».
Карн докурил, метким щелчком отправил окурок в урну и вошел в бар. Душа неудачливого бунтаря полнилась надеждами, страхами и желанием блевануть прямо в дверях.
Глава 3. Бар «Нептун»
Если честно, это было не самое обдуманное решение. И далеко не самое безопасное. Идти в некий бар, следуя указаниям неизвестного, при условии, что эти указания были найдены у тебя дома, на листке пергамента, вложенном в эзотерическую энциклопедию. Сложно представить что-то безумнее! Даже для Зотова перебор. Но после того, что случилось утром, Карну такой поворот показался закономерным.
Он просто хотел получить ответы. Можно было позвонить друзьям, благо нашлись бы те, кто мог его выслушать и не посчитать сумасшедшим. Но зачем? Вряд ли это приблизит его к разгадке. А тут ему предлагали если не готовый ответ, то хотя бы зацепку, вектор, направление. Он думал так, пока ехал к «Нептуну», но, очутившись в его смачно подкопченных лоснящимся никотином стенах, вдруг потерял всякую уверенность в целесообразности своего решения.
Сизые струйки сигаретного дыма плавно утекали к потолку, где безжалостная вытяжка всасывала их и выплевывала в жестокий мир городского смога. Из скрытых динамиков лилась тихая приятная музыка. Бар был заполнен примерно на треть. Добропорядочные и не очень граждане сидели за небольшими прямоугольными столиками, тихо переговариваясь, смеясь, ругаясь. Ничего необычного. Никого необычного.
Он подошел к стойке, возле которой тут же материализовался бармен, молодой улыбчивый парень, лысый бородач с сережкой в левом ухе (Карн не видел, но был уверен джинсы с подворотами). Про таких отец Карна говорил: «Тут, уважаемый, три варианта. Ты либо пират, либо казак, либо пидарас. Только вот корабля за окном я не вижу, да и шашки с кобылой у тебя вроде нет».
Приветствую! бармен обнажил белоснежные зубы. Что будем?
Минералки, отрезал Карн, и тон его не подразумевал желания продолжать беседу. Бармен с понимающей миной запустил руки под стойку, не задав ни единого вопроса. Это воодушевляло, потому что разговаривать с ним Карну действительно не хотелось. Таксисты, бармены, проводники в поездах это особая категория людей. Зачастую они бывают интересными собеседниками, по долгу службы многое слышат и видят, запоминают. И обычно легко делятся информацией. Но Карну информация бармена сейчас нужна была в последнюю очередь.
Он отпил немного газированной воды, сел поудобнее, так, чтобы охватить взглядом большую часть бара, посмотрел на часы ровно семь тридцать. Закурил и стал изучать присутствующих. По большей части серая обыденность, улыбки либо натянутые, либо пьяные, взгляды либо похотливые, либо безразличные. Женщины наштукатуренные, мужчины надушенные, все стараются выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. Все стараются произвести впечатление. Но не на других, на других им плевать. Они производят впечатление на самих себя.
Крашенная блондинка с глубоким декольте и четвертым размером прыснула в кулак над очередной шуткой своего спутника. Она смеется ужасно неестественно, но ему все равно, он пьян и чувствует себя королем. Он старше ее лет на пятнадцать, одет стильно, дорого. Она красивая, но неброская, по возрасту студентка. Ему интересно, ей приятно.
А рядом два парня потягивают пиво и ненавязчиво стреляют глазами в сторону молоденьких девчонок, сидящих за соседним столиком. Думают, что их взгляды никто не замечает. У них красивые рубашки в клетку и джинсы до щиколоток, ценовой диапазон одежды средний. На кроссовках грязь они пришли сюда пешком, заказали по бокалу пива и одну тарелку сухариков на двоих. Уже не студенты, скорее клерки, это видно по неуверенном бегающему взгляду. У них нет шансов девчонки за соседним столиком надели дорогие вечерние платья с умопомрачительными вырезами, накрасились ярко, вызывающе. Сегодня они надеются пойти в ночной клуб. Не за свой счет.
А чуть дальше молодая пара, парень и девушка примерно одного возраста. Скорее всего, только-только закончили институт. Он в брюках и сером свитере, в очках, жадно поедает пасту лесника и между делом что-то втирает той, которую видит матерью своих детей. Она мило улыбается, но во взгляде тоска. Тем не менее, она с ним, и раз он небогат (а это очевидно), она верит в него. Ну как говорится, дай бог!
Карн улыбнулся своим мыслям. Эдакий, мать его, Фрейд, щелкает людские души, как орешки. Все видит, все замечает, Холмс хренов. А в действительности уже кирпичами готов срать, потому что жуть как страшно. Потому что все ведет к сумасшествию, натуральному безумию. Он видит монстров из древних легенд, он идет туда, куда ему говорит идти листок пергамента а может все-таки сон? Бред, чертова кроличья нора, по которой почти сто пятьдесят лет назад спустилась кэрролловская Алиса? Может, Саня вчера что-то подмешал ему в бокал со «Старейшиной»?
А потом Карн увидел его. Точнее ЕГО. Весьма колоритный тип в черном классическом костюме и алой рубашке. Ворот расстегнут, галстука нет и в помине. Мужчина не пьет, он, судя по всему, откровенно бухает. Даже при его внушительной комплекции (под метр девяносто, мезоморф, в районе центнера) три бутылки в рыло это уровень. Кажется, речь идет о виски, но о каком именно с такого расстояния не разобрать. Сидит один и Карн никогда бы не подумал, что перед ним именно тот, кто ему нужен. Но взгляд мало того, что у него радужка отливает рубином, так он еще и смотрит, не отрываясь, будто в самую душу (звучит банально, но иначе не сказать). Глаза, что твои рапиры, колют без промаха и насквозь. Карн сразу подумал: у людей таких глаз не бывает.
Парень рассеянно бросил бармену сотку, вышел из-за стойки и двинулся к человеку, который вроде как человеком не был. Сидел он в дальнем углу зала, в полумраке, как Арагорн в «Гарцующем Пони». Карн подошел и уверенно сел за стол, не дожидаясь приглашения и одновременно ошалев от собственной наглости. Человек внимательно на него посмотрел, глубоко затягиваясь сигаретой.
Вряд ли то, что ты увидел, соответствует твоим ожиданиям, вместо приветствия произнес незнакомец, ловко разливая «Джека Дэниэлса» по шотам. Шотов было три. На выпивку не смотри, это не тебе. Ты должен сохранять рассудок ясным. Ибо то, что тебе предстоит услышать, в еще меньшей степени отвечает твоим представлениям, чем мой нынешний облик.
Начнем с самого простого, Карн вдруг понял, как-то внутренне осознал, что это не какая не проверка. Его собеседник ведет себя вызывающе, потому что такова его суть, он искренен. Карн мог бы поклясться, что знает это. Просто знает.
Кто ты такой? без лишних вступлений начал он. Напрямую так напрямую.
Конкретно и уверенно, хвалю, кивнул незнакомец. Он сменил позу, уронил голову на согнутую в запястье руку и впился в Карна бездонными глазами, в которых мерно блуждали карминовые отсветы. Парень выдержал взгляд, ни один мускул не дрогнул на его лице. Это даже не напоминало игру, все было до безобразия просто.