Красота, а не уродование себя, прокомментировал вредный киберробот, подглядывая за моими действиями.
Кажется, последние мысли я произнесла вслух.
А тебя никто не спрашивал, парировала я.
Гиалуронка действует приблизительно от четырёх до восьми месяцев, насыщая клетки полезными веществами, а затем рассасывается. В некоторых отдельных случаях при интенсивной терапии антибиотиками или занятиях спортом и того меньше. Пока я колдовала над своим лицом, Анчоус закончил работать над волосами. Через полчаса или час из зеркала на меня взирал миловидный юноша с чёрными как смоль волосами, такими же чёрными бровями и выразительными синими глазами. Высокие скулы, широкий нос, крупный подбородок всё то, что визуально отличает женское лицо от мужского.
И последний штрих, гордо сообщила я своему собственному отражению в зеркале, это голосовые связки. И проглотила крупную серебристую капсулу уже из другого пластикового контейнера.
А вот для того чтобы раздобыть эту капсулу, мне пришлось немало попотеть, выдумывая историю о безответно влюблённой подруге, чей молодой человек решил променять любовь девушки на карьеру, переехав в южное полушарие Захрана. После их разрыва она впала в глубочайшую депрессию, целыми днями сидит дома и твердит, что хочет услышать его голос. Слезливая история любви, огромные влажные глаза для придания достоверности тому, что я хочу помочь подруге и всё-таки у меня приняли заказ на изготовление модулятора мужского голоса без печати медучреждения. По каким-то неведомым причинам изменение голоса на моей родной планете считается более серьёзной вещью, чем корректирование внешности, и вот такие капсулы изготовляются только на заказ. Мне пришлось целых два месяца дожидаться голосового модулятора и выложить за него несколько сотен кредитов, но результат превзошёл все ожидания.
Кхе-кхе-кхе, закашлялась я, пытаясь проглотить капсулу, но она как назло застряла в гортани.
На глаза навернулись слёзы.
Воды или стукнуть посильнее? не без ехидства спросил киберробот.
Нет, он не Анчоус, он самая настоящая Язва!
Не кхе-кхе льзя кхе
Я прокашлялась, и капсула всё-таки встала в горле нужной стороной, а моё последнее «льзя» прозвучало иначе, не так, как обычно.
Раз, два, три, четыре, пять Уже спустя пять минут я всё никак не могла привыкнуть к новому голосу восхитительно низкому баритону, который больше подошёл бы зрелому мужчине лет тридцати, чем щуплому и немного смазливому Стасу Радонежскому.
Специалисты хорошо постарались и сделали мне модулятор с действительно очень приятным для женского слуха голосом.
Не понимаю, почему вам нравится говорить через модулятор, не оценил моих стараний киберробот.
Для него я как была, так и оставалась Анестэйшей Радосской, дочерью мультимиллионера, несмотря на приказ называть меня Стасом. Создателям HAUS-8, разрабатывавшим робота-наставника для трудных подростков, и в голову не могло прийти, что один из подопечных киберняня будет иметь настолько сложный характер, что захочет сменить пол. В Анчоуса были вложены стандартные параметры красоты по меркам Захрана, и, разумеется, сейчас он всё ещё оценивал меня как девушку, а не как парня.
Когда вы вернётесь домой, ваш отец заставит вас выплюнуть капсулу, а кроме того, он возбудит дело против той аптеки, которая продала вам модулятор без соответствующего рецепта.
Замечание Анчоуса резко испортило настроение. До сих пор я следовала тщательно разработанному плану побега и старалась не думать о том, что будет «потом», но вот это «когда вы вернётесь домой» заставило меня погрустнеть, ведь я не планировала возвращение на Захран. Не то чтобы я не любила родителей, но они душили меня своей чрезмерной заботой. Отец по жизни имел очень властный и авторитарный характер. Именно эти его качества позволили ему добиться столь высокого положения в обществе и встать во главе индустрии по переработке мусора, но именно из-за этих же качеств я в какой-то момент отдалилась от него и замкнулась в себе. Игнар Радосский выбрал за меня школу, затем перевёл на домашнее образование, лишив возможности общаться с ровесниками, подарил мне HAUS-8, таким образом дав понять, что моими друзьями отныне могут быть только роботы. Он же выбрал за меня высшее учебное заведение и уже мысленно расписал мою жизнь лет до тридцати, ни разу не спросив, а чего, собственно, хочу я сама. Точнее, он знал, чего я хочу, а потому при всяком удобном случае высмеивал и показывал, насколько невыполнима и глупа моя мечта об открытом космосе. Уже в свои четырнадцать я поняла, что если ничего не предприму, то отец рано или поздно прогнёт меня под свои планы и проживёт мою жизнь за меня.
Стася, выкинь из головы уже эту дурацкую идею о том, чтобы выбраться с Захрана! Ты только посмотри, как много зелёных юнцов разбилось насмерть, мечтая о лучшей жизни! А ты, между прочим, в отличие от них, живёшь в самом элитном районе планеты, ни в чём не нуждаешься и являешься единственной наследницей моей фамилии! Тебе даже не на что роптать! Твоя мама от переживаний скоро поседеет, а у неё, между прочим, больное сердце. И это всё из-за тебя! Вела бы ты себя лучше, и тогда твоя мать так не волновалась бы! поучал меня отец, когда я время от времени что-то говорила о далёком космосе.
И эти слова всегда на меня безотказно действовали. После них я чувствовала себя виноватой, особенно перед больной матерью, которая часто не могла встать с постели. После таких разговоров я на некоторое время заставляла себя забыть о мечте, садилась за учёбу и с двойным рвением делала домашнее задание, чтобы только мама и папа гордились мною. Я всегда и во всём безоговорочно верила отцу. Если он говорил, что мама болеет из-за меня, значит, так оно и было. Будучи ребёнком, я не понимала таких вещей, как манипулирование и внушение чувства вины. Я просто верила.
Верила до тех пор, пока однажды отец случайно не забыл свой компьютер дома. Мне уже исполнилось двенадцать лет, и Игнар Радосский только-только перевёл меня на домашнее обучение. Я ещё тогда не знала, что, по сути, меня изолировали от «пагубно воздействующих на меня сверстников» на несколько лет, а потому радовалась изменениям, так как теперь мне не надо было так рано вставать, чтобы успеть в школу.
Ноутбук отца лежал в открытом виде на диване нашей гостиной, и поле ввода пароля призывно мигало на экране входа в систему. Не знаю, какой шварх меня дёрнул, но почему-то захотелось похулиганить и попробовать подобрать пароль. Первым делом я ввела собственное имя. Пароль, разумеется, не подошёл. Я подумала ещё и ввела мамино имя. Пароль вновь не подошёл. Я нахмурила лоб, посмотрела в окно, и взгляд непроизвольно задержался на гараже с флаерами. А что, если?.. Мои пальцы набрали название нового флаера в коллекции отца быстрее, чем я задумалась об этом. «Астро-2000». Экран ноутбука мигнул, и я увидела открытое письмо, где шла речь о договоре на утилизацию радиоактивного мусора с какого-то Зоннена. Энная сумма кредитов меня не интересовала, а вот неизвестное название заинтриговало. Такого материка, острова или другого географического места на Захране не было, а потому я открыла присоединённые файлы и пропала На голоснимках был запечатлён бескрайний изумрудный океан и прекрасный песчаный пляж. Конечно, там ещё были какие-то невзрачные космические шлюпки, люди с несколькими руками и странным цветом кожи От изучения содержимого письма с папиного ноутбука меня оторвал звук паркующегося флаера. Игнар Радосский обнаружил пропажу и возвращался домой за оставленным ноутбуком.
Было очень горько, обидно и до жгучих слёз больно. Когда оказывается, что любимый и дорогой человек всю жизнь тебе осознанно врал, это как удар под дых. Когда тебе всего двенадцать лет, а любимый и дорогой человек твой отец, больно вдвойне.
Именно после того случая я впервые заподозрила, что отец со мной не так честен, а Захран при желании можно покинуть. С того самого дня я по крупицам стала собирать всю возможную информацию о других планетах, формах жизни, флоре и фауне, особенно сильно старалась узнать что-то о Зоннене. Эта потрясающая вода изумрудного оттенка стала сниться мне, а мысль покинуть Захран окончательно укоренилась в голове.
Ничего не отвечая киберроботу, я вбила в бортовую панель «Тигра» конечную точку пути «Зоннен» и отправилась спать на заднее сиденье, предварительно трансформировав его в кровать.
Глава 2. Зоннен
Анестэйша Радосская
Полёт до Зоннена оказался короче, чем я думала. Я специально заранее накачала через инфосеть Захрана на личный коммуникатор развлекательные голофильмы и электронные книги, чтобы скоротать время, но, видимо, недооценила «Тигра», так как до конечной точки маршрута мы добрались менее чем за два дня.
Курортная планета уже издалека радовала глаз невероятными сине-зелёными цветами и многочисленными песчаными островами. А вот материков на ней не было. Вокруг голубого шара летало десятков пять или семь искусственных спутников, которые предоставляли инфосеть, прогнозы погоды, а также позволяли путешественникам связываться с другими планетами. Зоннен была самой близкой планетой к Захрану, о которой я располагала более или менее достоверными сведениями, а за семь лет мне удалось узнать достаточно много информации о других обитаемых планетах. Конечно, не так много, как хотелось бы, но я уже наметила для себя пять или семь планет, которые хотела бы посетить в первую очередь.
Анчоус, подскажи, мы должны как-то регистрироваться заранее или пришвартоваться к одному из спутников? Где здесь космопорт? Мой голос слегка дрогнул.
Я совершенно забыла, что говорю теперь низким мужским баритоном.
Всю поездку Анчоус молчал, так как я насильно погрузила его в сон. Слишком уж он меня допёк ещё за первые пару часов лёта нотациями о том, что хорошие девочки не сбегают от родителей и не присваивают себе чужое имя, тем более мужское. Очнувшийся от состояния сна киберробот мигнул лампочками, осознал вопрос и сварливо ответил:
Нет, Зоннен курортная планета. Это официально нейтральная территория, предварительная регистрация не требуется. Можете сразу заселяться в отель и оставлять свои данные только там.
А вот и первый сюрприз. Я как-то ожидала, что пришвартуюсь к космопорту и на месте спрошу у персонала о ближайшей гостинице, где может остановиться человек.
Э-м-м-м протянула неуверенно. Анчоус, а ты ведь наверняка в курсе, в какой из гостиниц любит останавливаться мой отец?
Вопрос задала специально с двойным дном. Я знала, что отец как-то взаимодействует со службами этой планеты, но понятия не имела, бывал ли он здесь лично.
Игнар Радосский, отец Анестэйши Радосской, Haus-8 выделил это так, чтобы показать всё своё отношение к тому, что я решила сменить личность, действительно любит останавливаться на Зоннене в одной и той же гостинице, но в какой я не имею права сообщать.
Я возликовала. Ага! Значит, всё-таки он был здесь лично!
Анчо-о-оус, что ты за вредина-то такой?! Неужели так сложно сказать? Я сделала вид, что возмутилась. Если у тебя запрет на произношение названия вслух, то давай ты подсоединишься к «Тигру» и направишь его туда, куда требуется.
А давайте вы развернёте корабль и вернётесь домой, ответил HAUS-8.
Понятно, здесь нужен другой подход. Подход, которому научили меня папенька и Высшая Школа Бизнеса и Управления Планетой.
Анчоус, мы домой не вернёмся, и это моё окончательное решение, обсуждению не подлежит. Если ты сейчас же не направишь «Тигра» к тому отелю, где обычно останавливается мой отец, то я остановлюсь в первом попавшемся. А если он окажется не совсем пригодным для человека, и, скажем, я отравлюсь местной кухней, то это будет на твоей совести.
Откровенный шантаж и расчёт на ключевые правила робототехники. Понимаю, что плохо, но от этой бездушной железяки получить желаемое каким-либо иным способом просто невозможно. HAUS-8 сердито заморгал красными лампочками, очевидно, вычисляя вероятность того, что я отравлюсь местной едой, и явно пришёл к неутешительным выводам, потому что подключился к управлению кораблём через основной разъём на главной панели. «Тигр» замедлил ход, а затем и вовсе развернулся, после чего начал снижение к архипелагу островов ближе к экватору планеты. Я облегчённо выдохнула.
На Зоннене каждый остров это отель, неохотно решил снабдить меня информацией киберробот. Чем ближе к экватору, тем меньше перепадов в температуре, чище вода, выше стоимость земли и лучше отели. Ваш отец предпочитает останавливаться в «Изумрудной лагуне», потому что только этот отель на всей планете предоставляет клиентам полный спектр питания, рассчитанный в том числе и на людей.
Посадкой истребителя я доверила руководить также Анчоусу. Несмотря на всю автоматику, коей был напичкан «Тигр», я побаивалась разбить корабль. И раньше, чем Анчоус погасил шумные двигатели, перед лобовым иллюминатором возникла шестирукая девица, что-то бойко показывающая флажками, зажатыми в верхних руках.
Что она от нас хочет? с подозрением спросила я, вытаращившись на инопланетянку.
Конечно, я не раз видела голографии этой расы, и даже знала, что она называется «пикси». Но одно дело цветные картинки, другое видеть вживую.
Она показывает знаками, что мы приземлились рядом с охраняемой платформой для парковки космических кораблей и флаеров, а не на ней, невозмутимо ответил киберробот.
А почему мы так сделали? удивилась я.
Вы запретили выдавать вашу личность, а данный «Тигр» неоднократно парковался на платформе «Изумрудной Лагуны». Его пробьют по серийному номеру, и уже через пятнадцать минут ваш отец будет знать, где вы находитесь. Мне перепарковать истребитель?
Н-н-ет, нет, замотала я головой, проклиная себя за недогадливость.
Вот ведь дохлый шварх, о такой мелочи, как серийный номер «Тигра», совершенно не подумала!
Я одёрнула на себе бесформенную толстовку, успешно скрывающую фигуру, схватила с заднего сиденья дорожную сумку и выбралась из корабля. Шестирукая девушка ещё раз пояснила то, о чём сказал киберробот, но я любезно отказалась перепарковаться. Пикси удивлённо пожала плечами и провела меня к стойке ресепшн отеля. Всё это время Анчоус летел чуть позади, а я старалась не выдать своего удивления, постоянно крутя головой направо и налево. А удивляться было чему.
Уже перед входом в отель нас встречала скульптура, из которой струями била вода прямо в воздух, рассыпалась на множество бриллиантовых капелек и собиралась в небольшом резервуаре рядом. «Фонтан», кажется, так это называется.
Трое мальчишек с желтоватой кожей и узким разрезом глаз подбежали к этому чуду, опустили ладошки в воду и жадно припали губами. Я лишь покачала головой от изумления. Ещё и питьевая! С ума сойти! На Захране даже моему отцу такая скульптура была бы не по карману, слишком мало у нас очищенной питьевой воды.
Высоченные потолки и светильники из неизвестного мне материала тоже немало удивили, но больше всего привлекали внимание люди и нелюди в облегающих комбинезонах и деловых костюмах, что-то говорившие на незнакомых мне языках.