Правда, Горбунов пришел из гостей, и эти несколько рюмок сделали его храбрым и не в меру развязным. Шура Салосин очень дурно воспитан и старался много выпить. Ну вот, собственно, и все казусы. Остальные не высказали никакой жадности и были чрезвычайно сдержанны. Разве не характерно, что Салосин и Горбунов дети интеллигентных родителей не умеют себя вести. Дома родители, по-видимому, чаще, чем у простых людей, занимаются морализованием без меры, а на очень важные детали не обращают внимания, считая и себя и своих детей выше и лучше других.
Кочерыгина выглядела отвратительно. Она обильно напудрилась и распустила волосы с лошадиной челкой на глаза.
Безвкусица так и брызжет. Это устраивает таких как Салосин. Маленький, тщедушный, он ухаживал за ней, и часто они вместе уходили в коридор.
Танцы сменялись играми, песнями, плясками. Было весело почти непрерывно. Я для ребят не составляла особой достопримечательности. Это положительно, но не очень. Надо, чтобы они меня несколько стеснялись, совсем чуть-чуть, но это необходимо.
Очень были хороши Смирнов, Лобанов, Лисицын и др. Почти прилично вел себя Колосков: он не фыркал, не делал гримас и даже танцевал.
Поздно, около двенадцати ночи, пошли на площадь. Было холодно, а на праздничных улицах еще попадались подгулявшие компании, но не так уж много.
Мы шли с песнями. Несколько смущали и шокировали ребячья грубость, желания петь необычайно громко, с криком, с посвистом. Останавливала не помогало. С прежними я никогда не испытывала неудобства, и мне не было стыдно за их дурное воспитание. Это были дети, которые любили попеть и поиграть, но без невероятного противного ухарства, с чувством меры.
На площади Маяковского Тужилкова вдруг решила возвратиться и потребовала себе провожатых, и тотчас от общей кампании отделились Горбунов и Колосков и пошли провожать «даму своего сердца». Ребята возмутились. Галахов шел и ворчал: «Ишь, звезда какая, будто не могла раньше уйти, чтобы обойтись без провожатых».
Наша группа поредела, и стало как-то грустно, натянуто. Я тоже высказала свое резкое мнение по поводу такого аристократизма. И, конечно, вспомнила, что девочки из того класса никогда не позволили бы себе такое. Наоборот, после прогулок я сама заставляла мальчиков быть вежливыми и провожать девочек, особенно если было поздно. Девочки обычно с независимым видом отказывались, но в конце концов позволяли себя проводить.
На площади у Мавзолея мы ожидали смены часовых и очень измёрзлись. Я решила, что пора идти домой было около двух часов ночи. Предложила ребятам, но меня никто не послушал (характерное явление). Возвращалась с Витей Титовым. Было очень грустно. Немного волновалась за класс ночная прогулка (затянувшаяся) тревожила. Вечер казался неудачным. Было несколько жаль себя, жаль сил, потраченных на этот неблагодарный и непослушный коллектив.
Утром встала совершенно разбитая, и не хотелось больше видеть класс, даже разговаривать не хотелось.
После праздника, в понедельник, пришла в школу и тотчас услышала, что ребята возмутительно, развязно вели себя на уроке немецкого языка (особенно Меренков и Лобанов). Очень рассердилась. Пришла в класс. Накричала. Нервы никуда не годны. Назначила родительское собрание.
О чем говорить с родителями? О том, что их дети совершенно не воспитаны, грубы, ленивы, развязны, нахальны, вульгарны? Кто мне поможет, ведь «дети»-то уже в десятом классе.
Впервые за много лет я не хочу идти в школу, не хочу входить в «свой» класс. Чем это кончится? Ведь так я ничего не достигну. Я громко сержусь на ребят, а гнев плохой советчик.
В школе нет помощников в воспитательной работе. Да и посоветоваться не с кем. Словом, все очень неважно выглядит. Завтра пойду на завод. Посмотрю их за станками.
13 ноября 1958 года
Снова был сорван урок немецкого языка. Учительница новая, тихая и пока беспомощная. Второй раз она называет фамилии Меренкова и Лобанова. Вызывала их и так отчитала, что долго сама не могла успокоиться. Вызвала родителей. Лобанов после беседы насвистывал веселый мотив, показывая, что плюет на все мои замечания. Хочется грызть подоконник(!). Вечером беседовала с родителями и учениками (Восков, Лисицын и Симонов). Безобразно шёл разговор с Восковым. Наглый взгляд исподлобья, саркастическая улыбочка, мать плачет.
14 ноября 1958 года
Третий вечер провожу в школе. Беседую с родителями, с учениками. Беседую подолгу, не спешу; говорю, слушаю. Родители моих ребят производят хорошее впечатление. Простые люди, «без фасона», внимательные, вежливые и аккуратные. Стараюсь ничего не забыть, обо всем сказать, все выяснить. Пытаюсь не «перегрузить» беседу жалобами. Припоминаю положительные черты их детей, хвалю, радуюсь и «выговариваю».
Устаю ужасно, но не жалею себя эти вечера просто необходимы. В 10 кл. «В» «это» происходило в 7 и 8-ом классах. В 10-ом уже не было острой необходимости вызывать родителей, а сейчас ничего не выходит иначе.
Урок истории идет у них с напряжением в тревожной тишине, на лицах нет доверия и интереса. Меня на уроке боятся это никак не может устроить учителя.
Что за класс?
Тяжело.
На среду назначила комсомольское собрание. Бюро нет (по новому уставу), а с кем готовить собрание неизвестно. Сказала, что надо обо всем откровенно поговорить «размежеваться», чтобы объединиться потом.
Предварительно поговорю: с Галаховым, Колосковым, Ивановой, Салосиным. Посоветуюсь.
15 ноября 1958 года
Вечером беседа с родителями и учениками. Сегодня урок немецкого языка прошел хорошо. Меренков обманул родителей сказал, что будет на вечере 7-го ноября, взял деньги, а на самом деле на вечере не был. А где был?
Рассчитывала на «взрыв»
26 ноября 1958 года
19-го комсомольское собрание состоялось.
Оно прошло остро, интересно и необычно. Я была настолько увлечена, что не сумела записать выступления. Очень сожалею.
Иванова Л. сделала сообщение об итогах четверти. Очень беспомощно докладывала о неуспевающих, об «отвратительном» поведении в классе (военное дело, немецкий язык) об опозданиях на химии. Перечисляла фамилии Меренкова, Салосина, Смирнова, Самохина и Кузнецова.
«Чем это может быть вызвано?» спрашивает у класса Лида. Класс молчит. У многих улыбки. Все довольны. Всё плохо. У всех плохо.
Поручен доклад Салосину не сделал.
Фотолетопись (Титов) не делается.
Сбор макулатуры мы не участвовали.
Дневники не сдают.
Пусть староста выступит, говорит Лида.
Я не хочу выступать, отвечает Шура.
Вяло выступили Кузнецов, Смирнов.
Восков говорит о Галахове, о его плохом поведении на собрании. В этот момент Галахов действительно был возбужден более обычного он готовился «разразиться».
Галахов просит слова. Выходит к столу. Берет в руки мел и начинает свое выступление:
Откуда всё произошло? задает вопрос классу и рисует ответ. Все внимательно слушают и следят за доской.
Галахов рисует схему! Схему отношений внутри класса, схему неразберихи, разобщенности, отсутствия дружбы и т.д., и т.п.
Рисуя, рассказывает.
Характеризует группы, группочки и отдельные «выдающиеся» личности.
О Смирнове: «Любит, чтобы ему подчинялись», «желает навязать свою волю», «думает, что сумеет всех покорить».
О группе Смирнова: «Школа для них убежище от скуки».
О Воскове: «На всех пыхтит, недоволен».
О Симонове: «Умный».
О Дарьине: «Хороший парень, но это я по-приятельски».
Смирнов крутится на парте:
А ну, давай, ребята, куда я вас направляю? Факты, факты, Галахов!
Галахов не учел этого обстоятельства. Он не вооружен фактами. Он говорит как чувствует.
Я не записывал факты, говорит он Смирнову.
Говорит Галахов плохо, в выражениях не стесняется. Он взволнован. Класс тоже взволнован. Схема на доске выглядит уродливо. В конце своего наглядного выступления Галахов жирно округляет схему мелом и веско говорит:
А это должен быть класс.
Одобрительный шёпот. Смирнов горько улыбается.
Лучше всех знает меня моя мать. Она никогда не говорила мне, что я хитрый, говорит Смирнов.
Я с тобой дружу уже давно, с детства. Галахов прав. Ты умный, ты хитрый. А мы за тобой во всех делах, во всем плохом, как овцы, отвечает Салосин. Говорит медленно.
Ты можешь на меня обидеться и сделать так, что многие обидятся, но я говорю
В голосе Шурика обида, злость, жалость к себе. Смирнов хрипит
Но Шурика никто не поддерживает.
Это слишком революционно.
Собрание пошло уже мягче. Приняли решение. Составляли тут же. Создали бригады совместной учебы. 5 человек в бригаде. Тут же договаривались о днях и часах. Решили восстановить завтраки. Работать на стройке (победить в соревновании!). Уехать в зимние каникулы в деревню (это средняя перспектива). Провести две интересные политинформации. Пойти один раз в театр и т.д.
И довольна собранием, и не очень. Рассчитывала на «взрыв» (если учесть, что выступление Галахова было прекрасным). Но получился не «взрыв», а какое-то затухающее пламя, а может быть, разгорающееся
Держись, классный руководитель!
1 декабря 1958 года
Ребята «подтягиваются». Занимаются. Не все. По-прежнему Смирнов только «выкручивается». Проспал урок географии (29.XI). Прогуливает уроки химии. При этом извиняется, краснеет, говорит правду. Но кому нужна эта правда, если он не учится.
На уроках немецкого языка порядок. Учат слова. Получают почти законные «тройки». Учительница производит на меня прекрасное впечатление. Очень внимательная женщина. И умная. Это не могут не увидеть ученики.
В стране много интересного. Очень волнует почин железнодорожников ст. Сортировочная. Бригады коммунистического труда. А в школе? Можно? Как? Какие формы? Дважды собирала актив. Советовалась с ребятами. Советами помогал сотрудник сектора истории Геннадий Павлович Давыдов. Сегодня собрание. Будем обсуждать.
10 «А» класс 204-ой школы вступает в коммунистическое соревнование.
Наши заповеди:
I. Класс живет по правилу: Один за всех, все за одного. Это значит: помогать товарищам в учебе, во время одернуть товарища, предотвратить, если можно, дурной поступок, сказать при всех правду в глаза товарищу, помочь в беде, быть внимательными друг к другу, делиться всем с товарищами. Не считать моё, твоё. Сосед отстает помоги. Сам не можешь сделать не гордись, обратись к товарищу.
II. Мы учимся и работаем так, чтобы принести еще больше пользы своему народу. Для этого: мы не списываем, не подсказываем, не пользуемся шпаргалками.
Каждый добросовестно, в меру сил и способностей, выполняет домашние задания. Не механически, а творчески, стараясь сделать лучше.
Каждый считает двойку позором для себя и для класса.
На уроке всегда везде порядок; сознательная дисциплина закон для всех.
III. На заводе:
Мы добросовестные ученики-рабочие.
Мы старательно овладеваем профессией.
IV. Дружбу мы понимаем не только как постоянное общение друг с другом, но прежде всего как высокую требовательность к себе и к товарищам. Требовательность, даже резкая, не должна быть грубой, вызывающей.
Мы называем друг друга только по имени. Отменяем клички и грубости, которые были до сих пор.
Девочки и мальчики в классе, прежде всего, товарищи. Скидки только в физическом труде. В остальном равны.
Сквернословие позор. Сквернословие уничтожает достоинства человека.
С учителями, с нянечками, дома, в школе и на улице, со всеми людьми, не считаясь с их образованием и положением, мы всегда вежливы, тактичны и приветливы. Мы уважаем старость на улице, дома, в семье.
Мы заботимся о своей культуре. Мы будем чисты, опрятны, подтянуты. Утренняя зарядка обязательна для всех. В свободные часы мы читаем, идем в театр, слушаем музыку, учимся танцевать.
Эти заповеди мы пополняем следующими обязательствами. Мы обязуемся:
1. Четверть и полугодие кончаем без двоек.
2. За декабрь каждый прочитывает вне школьной программы 1 книгу (художественную, научную и т.д.).
3. В декабре на родительском собрании должно быть рассказано о том, что все ученики резко изменили свое поведение дома они аккуратны, вежливы, предупредительны и помогают домашним в посильном труде.
4. В декабре научиться танцевать вальс.
5. Все бригады вступают в коммунистическое соревнование.
6 декабря 1958 года
Суббота.
В прошлый понедельник состоялось бурное собрание. Начал Валя Восков. Он рассказал о движении в стране, о бригадах коммунистического труда, о заповедях этих бригад. Потом я прочитала вслух статью И.Эренбурга в «Комсомольской правде», кажется, «Заглянем в будущее» (не помню названия). Колосков Володя зачитал проект наших заповедей и обязательств к XXI съезду КПСС. Началось обсуждение. В гостях у нас Геннадий Павлович Давыдов и Любовь Иосифовна Родина. Это настораживает и смущает ребят. Я волнуюсь. Класс расселся «по-боевому». Четверо демонстративно листают какие-то книжки. Уже протестуют. Что-то будет дальше. Обсуждение идет вяло. Снова перечитываем заповеди. Они просты и чрезвычайно сложны. Там где говорится о «двойках», воспринимают хорошо об этом много раз говорилось и писалось, много давалось обещаний по поводу злополучных двоек. Это в конце концов можно не выполнить, не беда. А вот есть в этих заповедях какие-то новые необходимости:
«Один за всех, все за одного»;
«Не считать: моетвое»;
«Требовательность к себе и к своим товарищам»;
«Внимательность»;
«Выдержка»;
«Предупредительность»;
«Уважение к старости»;
«Прекратить клички и грубости».
И многое такое, о чем всегда говорили учителя, но никто не просил ребят подписаться под этими требованиями и превращать их в закон.
Это уже сложно.
Кое-кто, Лисицын например, Симонов, Лобанов, Титов, Горбунов, Меренков в момент, когда выступает Галахов, Салосин, Восков, пытаются отшутиться: «Ладно, давай, ребята, примем заповеди». Дескать, всё равно. Но это на этом собрании не имеет успеха. «Нет, говорит Валя Восков, надо очень серьезно обсудить». И в десятый раз обращается к классу: «Кто хочет слова?»
Галахов говорит, что жить по-коммунистически ему сейчас еще трудно:
Чем больше я думаю об этом, тем мне труднее подписать эти заповеди. Хоть я и знаю, что это очень хорошо и необходимо и это поможет мне стать достойным человеком.
Лобанов Леня ведет себя очень вызывающе, приподнято, шумит, размахивает руками, явно желая обратить на себя внимание (это он вначале собрания демонстративно читал). Его просят выступить. Он долго поднимается, молчит, потом произносит обидные слова: «Мне это безразлично». Это явно не так, ему не безразлично, он только хочет как можно эффектней выглядеть во всей этой истории.
Самый большой спор вызвали заповеди в том месте, где написано о дружбе. «Дружбы не будет» заявил Лобанов, Галахов и еще кто-то, не помню. Начался крик. Возражал Салосин: «Мы уже стали дружней».
Я села к столу (не выдержала!), повела разговор о дружбе. Начала с вопроса: что такое дружба, как понимать её, как достигнуть. С места: «Дружба это общая цель».
Есть ли у нас общая цель?
Выяснили есть. Хорошо кончить школу, поступить на работу, овладеть производственной квалификацией, даже поступить в ВУЗы есть общая цель.
Но это не все. Что такое дружба?
Взаимная привязанность, кто-то с места.
Правильно!
Очень поспешно поднимается с места Галахов. Он говорит о том, что у него в классе ни к кому нет привязанности:
Прошли уроки, и я ушел. Вот и все мои привязанности. И ни к кому у меня в классе не может быть такого чувства.
Смирнов говорит, что многих он мало знает, а некоторых «так просто ненавижу, хоть что хотите со мною делайте!».
Салосин говорит об эгоизме Галахова и о том, что в классе нельзя прожить без дружбы и учиться нельзя: никто не поможет, никто не порадуется успеху.