Вот и сегодня, в день зарплаты, у него тоже не было денег Совсем не было. Это означало, что он сегодня снова будет тряпкой и лохом, а может и кем-нибудь еще в зависимости от того, кем представит его фантазия супруги
Не глядя по сторонам, он перешел по светофору проезжую часть улицы Каляева и, опустив голову, зашагал в сторону остановки троллейбуса на главной улице Приокска Первомайском проспекте.
Уже на подходе к проспекту до него оставалось шагов тридцать его окликнули:
Николай! Таврогин!? Ты, что ли? с удивлением произнес какой-то знакомый голос.
Николай, погруженный в неприятные мысли о встрече с супругой, точно возвращенный из глубокого сна, с недоумением огляделся по сторонам Он не увидел никого, кто мог бы произнести его имя и фамилию. «Глюки, что ли? Послышалось», тихо произнес он.
Таврогин! Ты что, друзей не узнаешь? снова раздался голос.
Теперь Николай услышал, что голос донесся из припаркованной рядом с обочиной белой «шестерки» и это был голос Лаврова И действительно: из окна водительской двери на него смотрел Лавров Сашка
Ну-у? И что ты смотришь? Садись давай, весело сказал Лавров. Что как не родной? Давай-давай!
Николай, возвращенный из неприятного будущего в проблемное настоящее, с удивлением смотрел на улыбающегося Лаврова. Не принять предложение и не сесть в машину было бы некорректно, неправильно и могло быть истолковано Сашкой, как нежелание общаться, как оскорбление Сашка, работавший с Николаем на одном заводе, в отделе программного обеспечения, всего пять месяцев как уволился со своей должности и ушел с завода И вот Николай хорошо помнил, что никакой машины у Лаврова никогда не было Он обошел спереди «шестерку» и сел на пассажирское место.
Здорово, Сань! Не ожидал увидеть тебя, сказал Николай. Думал, что ты что ты уже свой хрен без соли доедаешь А ты
Да ладно! Какой еще хрен? Да все в порядке! Все хип- хоп! А ты что такой?
Какой?
Мрачный! Хоть отпевай. Что, опять зарплату не дали?
Не дали А ты откуда знаешь?
А что тут знать-то? Идет Колюнюшка не весел, головушку повесил в день зарплаты Что тут знать-то, Коля?! Я еще не забыл, что двадцать второе число день пролетария который теперь всегда пролетает Сейчас никому зарплату не дают! Это, брат, политика, это один способов создания среднего класса в России! Выживают сильнейшие, предприимчивые и умные! Все остальные от выборов до выборов Родине лишние!
Да ладно тебе, Сань Тебе бы все побалагурить А тут, действительно, хоть вешайся. Шестой месяц задержка
Шестой? Коль, это уже не задержка, а сам понимаешь что, сочувственно сказал Лавров. А я вот ушел от этих волков, Лавров кивнув в сторону завода, и чувствую себя отлично, почти как «Хопёр-Инвест», «Тибет» и «Властилина», пропел Лавров названия фирм на мотив «А вот вчера мы хоронили двух марксистов». Я сам на себя работаю, Коля, и ни на кого больше. Ни за крышу пока не плачу, ни налоги Вот видишь, машину купил, Лавров легонько стукнул раскрытыми ладонями по рулю. Да, не новая, но и не старая! Он любовно погладил руль ладонями. И это только начало Я ж всего пять месяцев как сам кручусь Тут купил подешевле, там продал подороже. Сейчас возможностей столько, что грех не воспользоваться ими Все связи между предприятиями нарушены, заводы стоят, а те, которые работают, ищут все: от дверной ручки до металлопроката Покупай, продавай и будешь в шоколаде!
Николай слушал Лаврова и удивлялся. Удивлялся тому, как вот этот парень, работавший в заводском отделе, весьма далеком от реальности, смог так быстро сориентироваться в жизненных процессах И ведь его риск оправдался: если уж он купил машину, то сделал это точно не на последние деньги
А ты чем торгуешь? спросил Николай.
У меня не очень доходные товары, уклончиво ответил Лавров.
Ну, хорошо, а какие тогда самые доходные? спросил Николай.
Лавров хохотнул и ответил:
Самые доходные сейчас товары это Родина и совесть.
Да? усмехнулся Николай. И что, хорошо идут?
Это надо у больших чиновников в Москве спросить. Там главная торговая площадка.
До тех чиновников далеко не спросишь. Ну, а ты, все-таки, ты-то чем торгуешь? спросил Николай.
Я ж говорю: всем, что можно по дешевке купить и быстро подороже продать.
Это и есть бизнес?
Ну да!
Какой же это бизнес? Это спекуляция
Это у коммунистов была спекуляция, а сейчас это бизнес!
И у старушек, которые вдоль тротуаров торгуют, у них тоже бизнес?
Не заводись, Таврогин! Что ты завидуешь, что ли?
Ничуть. Чему завидовать?
Ну как? Тому, что мы сами по себе, а ты зависишь от других
А ты не зависишь?
Ну, почему же Я тоже зависим от президента, от ментов, налоговой инспекции, бандитов, но больше все- таки от самого себя
Ну и компанию ты себе выбрал. Я бы всех их, кроме тебя, конечно, к стенке поставил, усмехнулся Николай.
Да брось ты! Нормальная компания. Когда работаешь на себя, другой компании быть не может. Это у тебя начальники, и ты зависишь от них, а на до мной начальства нет, есть определенные зависимости, но в целом, я свободный человек.
А как же ты от президента-то зависишь? Не высоко ли берешь?
Не, не высоко, в самый раз! Я тут недавно обнаружил, что президент для нас сейчас главнее Бога. Его указы напрямую касаются моей жизни, потому что я свободный товарищ.
Не совсем понял, но
А что тут понимать-то, перебил Лавров. Президент это царь, вождь, император, а их указы всегда касаются только свободных людей
Ах вон как! Значит, я раб, что ли, выходит?
Ну, не в прямом смысле, конечно. Просто степень свободы у нас разная, и выбор действий у меня шире. Я вот о чем.
Теперь понятно. Значит, президент у вас, свободных, даже выше самого Бога.
Конечно выше.
Лавров, я хоть и неверующий, но твои слова тянут на богохульство. Слово такое слыхал?
Какое ж это богохульство? Бог он за всех, а президент он на нашей стороне! На стороне торгующих, ворующих и таким образом свободно наживающих капитал!
Что, и на стороне ворующих?
И на стороне ворующих. Но не явно же ворующих! Понимаешь? Он управляет, так сказать, прикрывая глаза на дела своих, Лавров хохотнул. Ну, а те нас, торгующих, не трогают. Все как всегда в России. В СССР торговать, как сейчас, не разрешали, так все помаленьку воровали. А сейчас торговать разрешили законом: иди и торгуй как хочешь, так и торгуй!
Разрешили торговать законом? со смехом переспросил Николай. И что, хорошо расходится?
Да не цепляйся ты к словам! Я имел ввиду: законодательно разрешили!
Не-не, ты объясни мне: если есть такие бизнесмены, которые Родиной и совестью торгуют, то должны быть среди вас и такие бизнесмены, которые и законами торгуют, не унимался Николай. Лавров, сидевший обхватив руками руль своего автомобиля, почему-то раздражал его, и Николаю хотелось побольнее его «укусить».
Лавров внимательно посмотрел на Николая.
А сам ты об этом, конечно, не знаешь? спросил Лавров.
Не знаю. Я, например, только сейчас от тебя узнал, что у вас Родина и совесть самые ходовые товары.
Лавров помолчал. Усмехнулся.
У вас, у нас Таврогин, ты на меня-то за что бочку катишь? Я не министр иностранных дел, не председатель Госкомимущества и не депутат Госдумы.
А при чем здесь эти господа?
Таврогин, ты меня удивляешь Включи голову, подумай. А насчет законов я тебя, так уж и быть, просвещу: в Госдуме главная торговая площадка законами. Надо объяснять дальше или сам поймешь?
Да понял уже: кто больше даст, закон того и примут.
Ну, как-то так. И еще пойми: демократии без торговли законами не бывает. Если в главном законодательном органе государства не торгуют законами, то в таком государстве нет демократии в ней либо деспотия или тоталитарный режим, типа какой-нибудь разновидности коммунизма.
Значит, в России при царе и большевиках законами не торговали?
Нет, Таврогин, тогда не торговали, потому что демократии в нынешнем виде не было
Николай помолчал, потом уничижительно-издевательским тоном сказал:
Да, Лавров, умный ты человек. Много знаешь, почти все понимаешь, не то что мы лохи
Лавров то ли не обратил внимания на то, каким тоном были сказаны эти слова, то ли умышленно не заметил, и спокойно спросил:
Ты что, и про указ президента о свободе торговли не слышал?
Нет, не слыхал.
Зря Полюбопытствовал бы
Я не интересуюсь такими указами. Зачем они мне?
А вот я интересуюсь! Мне жить надо, детей кормить, а их у меня двое! Жене полгода не платят зарплату. Я один могу их накормить. Понимаешь? Я. Один. И никто больше! И для того, чтобы у меня была возможность их кормить, я проголосую и за этого президента, и за его демократию и за всю его камарилью.
А у меня такое мнение, что твоему президенту все по хрену! словно не слыша Лаврова, сказал Николай. Издал указ про свободу торговли и трава не расти! Дохните, люди добрые, как можете я же вам дал свободу торговли. Чего же вы еще хотите?
Ну, президент-то тут, пожалуй, ни при чем, неожиданно устало сказал Лавров.
Как это ни при чем? удивился Николай. Если у хозяина в доме от голода мрет прислуга, то разве хозяин ни при чем? А большинство-то в России сейчас дохнет с голоду. Кроме синих макарон да картошки народ ничего не видит.
Что, и у тебя дома тоже, кроме синих макарон и картошки, ничего нет?
У меня? Николай сделал паузу, потом с усмешкой сказал. У меня огурцы есть.
Что? Огурцы? удивленно переспросил Лавров и, словно, придя в себя, с усмешкой выдохнул. А-а!! Да охренеть! Огурцы
Да, огурцы. Соленые, утвердительно сказал Николай и добавил. Так что мне пока есть что пожрать Но если и дальше не будут платить зарплату, то тогда не знаю
Таврогин, а президент все-таки не виноват, что у тебя в доме только картошка, макароны и огурцы. Не перебивай, дай договорить.
Ну, договаривай. Я молчу.
Он указ издал не только для меня, но и для тебя. Он дал нам равные возможности
У-у, какой у тебя Президент действительно, круче Бога! Надо же Бог не дал нам равных возможностей, а твой президент своим указом нам всем их дал, с усмешкой прокомментировал Николай.
Да! Да! Он дал людям, гражданам своей страны, главное равные возможности! И ты бери и торгуй, и у тебя будут не только макароны и огурцы с картошкой Конечно, рискованно слезать с должности и зарплаты. Не хочешь рисковать? Тогда макароны
Не все могут торговать. Кто-то должен и работать
Да ладно, Таврогин! Торговля это тоже работа, да еще какая!
Обман это ваша торговля
А как без обмана? Но это честный обман!
Как это честный?
А так: я ведь тому, кому продаю, говорю, что тебе, мол, продаю, по две тысячи, а сам купил за тысячу девятьсот, хотя, на самом деле, взял за триста рублей. Вот и весь обман. Хотя могу и не говорить. Но это способствует продажам, поэтому я говорю. Я же не украл, а купил, а потом перепродал. На этом обмане, как ты говоришь, вся торговля держится, весь мир И у нас вся торговля будет построена на обмане. У нас не будет по-другому. Вот увидишь.
Таврогин помолчал, потом, усмехнувшись произнес:
А ты интересно рассуждаешь. Широко! Так сказать в мировом масштабе!
А то! То ж азбука! Слышь, Таврогин, у тебя, например, верняк, всякие там ноу-хау от ВПК имеются Мог бы в два счета разбогатеть! Продал пару ноу-хау и за день разбогател!
Николай хмыкнул и посмотрел на Лаврова. Даже в темноте в глазах Лаврова была видна улыбка
Сань, один мой учитель в институте, профессор, как- то сказал, уже не помню по какому поводу: кто хочет разбогатеть в течение дня, будет повешен в течение года. Ты что, Лавров, думаешь, что я секреты буду продавать? Ошибаешься
А я разве говорил, что надо продавать секреты? Я такого не говорил! А ты не рисковый человек! И не вешают сейчас. Сейчас всем предоставлена возможность обогащаться любой ценой и в любой срок.
Может, и плохо
Что плохо? Что не вешают? спросил Лавров.
Плохо, что все рецепт ищут, как разбогатеть в кратчайший срок, даже за день, любой ценой
Успокойся, Таврогин! Тебе это не грозит! Эх, жаль, что у меня не получается сегодня с тобой съездить в кабак! Мы бы с тобой обо всем побазарили! Интересный ты парень, Таврогин, не простой И мысли у тебя интересные Ты вообще умный парень, только упертый, как коммунист
Николай пропустил мимо ушей слова Лаврова про «непростого парня» и «интересные мысли», но подумал, что если бы он с Лавровым поехал в кабак, то это было достойное завершение дня он точно бы напился
Я готов, если ты готов
Жаль, конечно, но не получится Я на сегодня с дамой договорился, словно извиняясь, сказал Лавров. С девушкой Извини, брат Я ж не знал, что тебя встречу. А с тобой я бы выпил!
Только мне не на что тебя угостить, усмехнулся Николай.
Лавров с интересом оглядел Николая, словно видел его в первый раз, скривился в улыбке и покачал головой.
Зря ты так, Коль, с обидой сказал Лавров. Я не на твои хотел с тобой выпить, а на свои. Я никогда не был халявщиком, и, надеюсь, никогда уже им не стану.
Ну, в таком случае, я тоже халявщиком быть не хочу. А потому, брат, подражая интонации Лаврова, сказал Николай, извини, пить с тобой я не буду ни на твои, ни на свои!
Николай открыл дверь и быстро вышел из машины.
Э, ты что? Я не хотел тебя обидеть! Коль, ты что? крикнул Лавров вслед уходящему Николаю.
Николай не обернулся
Отойдя от машины Лаврова всего тридцать-сорок шагов, он уже жалел, что обидел парня, а в том, что он обидел Лаврова, Николай не сомневался. «Бывает же так! рассуждал Николай. На пустом месте вспыхнул Ладно бы повод был, а то Значит, уже все дошел до точки Нет, надо что-то делать. Так жить нельзя. Иначе иначе можно чего-нибудь натворить. А что делать? Как жить?»
Вопрос, заданный Николаем самому себе, так и остался без ответа.
Он незаметно подошел к остановке. Огляделся. Хмурые лица людей. Даже угрюмые. Даже молодежь, умеющая быть веселой без причины, какая-то озабоченная Единственный плюс в том, что большинство людей все-таки хорошо одеты: пальто, куртки, даже есть кожаные Стоят молча, ждут свой транспорт. Несмотря на угрюмость людей, опасности от них не исходило, это он чувствовал хорошо. «Вот и Сашка Лавров, он тоже безобидный, а я нахамил ему, Николай снова вернулся мыслями к встрече с Лавровым. Ладно, при встрече, извинюсь»
Его троллейбус подошел через две или три минуты и, что удивительно, был почти пуст Входя в него, Николай подумал: «Всё, некого стало возить, все в административных отпусках». Он поискал взглядом кондуктора. Странно, но кондуктора не было Николай пошарил в карманах, достал «мелочь» и, отсчитав сорок рублей и опустив их в кассу, «открутил» себе билет.
Он старался не думать ни о доме, ни о встрече с супругой, слишком уж неприятной представлялась ему эта встреча и, соответственно, последующий разговор
Дорога с остановки троллейбуса до дома сегодня показалась ему очень короткой. Так всегда бывало, когда дома его ожидали неприятности Возле подъезда он постоял, поглядел по сторонам Странно, но вокруг никого «Вот так всегда: когда тебе хреново, то вокруг никого», вслух сказал Николай, вздохнул и вошел в подъезд. Поднимаясь по лестнице, он чувствовал, казалось, запах скандала
Перед дверью квартиры он постоял. Прислушался. Тихо
Позвонил. Подождал. К двери никто не подошел. Странно. Он порылся в карманах, нашарил ключи, открыл дверь и вошел. Про себя отметил, что уже около года он, приходя вечером домой, не чувствует запаха приготовленного ужина В квартире было тихо. Почему-то даже сын, Димка, не выбежал его встречать. Это встревожило и озадачило
Николай повесил в прихожей куртку, снял обувь и прошел в комнату. В ней горел свет, но никого не было. Он настороженно оглядывался, и тут услышал тихий голос супруги: