Созвездие для Шелл - Тесса Эмирсон

Тесса Эмирсон

Созвездие для Шелл

Полу, который сказал, что все будет хорошо.

И не соврал.

У меня получилось, видишь?

© Тесса Эмирсон, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Плейлист

Перед прочтением

Некоторые элементы этой истории взяты из моей реальности. Работа над этой книгой вызов себе, моя борьба и крохотная победа. Полагаю, иногда история будет слишком эмоциональной и личной, не до конца правильной с точки зрения художественного построения. Но она будет моей.

Мой маленький манифест, мой боевой клич и отражение моей воли.

Я счастлива, что могу выразить все это через столь полюбившихся персонажей. И спасибо, если решили заглянуть в их историю.

Эта книга содержит в себе сцены насилия и жестокости. Людям, которых могут травмировать описанные здесь события, рекомендуется читать произведение с предельной осторожностью.

Телефон доверия для детей, подростков и их родителей: 88002000122. Звонок на номер бесплатный и анонимный.

Глава 1. Новый член семьи

Моя точка невозврата пройдена ровно месяц назад.

Момент, когда все окончательно пошло под откос. Момент, после которого жизнь разделилась на смазанное в памяти «до» и непредсказуемое «после». Сейчас, спустя несколько недель, напрочь выбивших меня из течения жизни, начинается первый день того самого «после». И мне очень страшно.

В салоне дорогого автомобиля приятно пахнет кожей и сигаретами водитель наверняка любит курить, раз в его строгий костюм впитался этот характерный запах.

Совсем как у мамы.

Я блокирую эту мысль, не дав ей развиться и утянуть меня в ловушку воспоминаний. Это все осталось в прошлом. Каким бы болезненным и пугающим оно ни было, его стоит держать под замками, не позволять оказывать влияние на мою жизнь. Так я решила.

А ведь как забавно все получилось. Раньше меня мучил невыносимый выбор между родителями, перед которым я ставила себя всякий раз, как только терпение и силы подходили к концу. То и дело взвешивала все «за» и «против», постоянно мучила себя давними обещаниями, чувством вины и множеством сомнений. А теперь получается, этого выбора нет вовсе.

Я буду жить со своим отцом. В моем случае это буквально означает влиться в новую семью. И я почти ничего о ней не знаю. Мне известно только то, что отец работает в частной космической компании, нацеленной на долгосрочные проекты исследования космоса. Звучит красиво, не правда ли? В детстве я обожала размышлять о том, какими опасными и восхитительными программами занимается мой отец. Ракетостроение, космические шаттлы, снабжение МКС и доставка космонавтов на орбитальную станцию а может, вовсе решает задачи, связанные с путешествиями к другим планетам? Детское воображение не знало ни границ, ни правды. Жаль, что любые мои попытки заговорить об отце неизменно вызывали дома скандал.

Снова блок. Никаких мыслей. Хватит. У меня нет сил даже на панику. Слышишь, отчаянно колотящееся сердце? Хватит, глупое, качать кровь так, будто бы нам предстоит бежать до места назначения марафон.

В попытках отвлечься я достаю из кармана телефон. Остается всего восемь процентов зарядки. Паршиво Нужно потратить их с умом. Именно поэтому я открываю переписку с одним из немногих людей, которых могу называть своими близкими. Софи в Сети, надпись «онлайн» ободряющим огоньком горит под ее никнеймом. Я быстро набираю сообщение:

Софи отвечает в своей излюбленной манере:

Печатаю я, хотя на губах блуждает нервная усмешка. От следующего сообщения подруги мне становится парадоксально легче:

Такое себе утешение, но почему-то оно срабатывает, как и всегда, когда это делает Софи. Несмотря на то, что она живет за тысячи миль, ближе человека для меня просто не существует. Разве что ребята из мастерской.

В списке диалогов горят больше сотни непрочитанных сообщений, и каждое от них. Я открываю нашу общую беседу и заставляю себя не читать ничего. Пишу только самое важное, все, на что у меня сейчас есть силы:

Интересно, как они там за все это время Зажмурив глаза, я обрываю эту мысль. Нет смысла мучить себя вопросами, когда неизвестно, смогу ли я посещать наше место вообще. Может, уже ничто не будет, как раньше. Это одновременно и утешает и пугает меня.

Я отрываю взгляд от телефона, только когда машина начинает тормозить. Впереди виднеются огромные кованые ворота, с механическим лязгом открывающиеся по сигналу водителя. Я искренне надеюсь, что мы ошиблись местом назначения, особенно когда машина медленно выезжает на огромную территорию возле широкого крыльца двухэтажного особняка. Дыхание застревает где-то в горле, пока я мечусь взглядом по белоснежному фасаду, украшенному редкими побегами лозы. В некоторых окнах горит мягкий свет, а на балконах, благодаря открытым дверцам, то и дело вздымаются от ветра однотонные шторы.

Это точно какая-то ошибка.

Конец этой надежде наступает ровно в тот момент, когда водитель покидает машину, быстрым шагом обходит ее сзади и аккуратно открывает мою дверь. Он галантно подает руку и ждет, пока я перестану глупо смотреть на его ладонь.

Я даже себе не признаюсь в том, какой эмоциональный хаос охватывает меня в момент, когда выхожу из машины и вновь окидываю взглядом дом отца. Я ожидала чего угодно, но точно не того, что вижу на самом деле. Внешне стараюсь оставаться бесстрастной, но почти уверена, что все написано у меня на лице.

Никто не должен видеть мой страх, мои эмоции и переживания только так я буду в большей безопасности. Убеждаю себя в этом не первый год. Поэтому, когда на крыльцо особняка выходит папа, ни один мускул не дрогнул на моем лице. Это стоит мне огромных усилий.

Он высокий. Это первое, что способно подметить мое скованное оцепенением сознание. Я совсем по-дурацки рассматриваю его короткие волосы, уже поддавшиеся влиянию возраста, и сталкиваюсь с лицом, на котором не замечаю ни единой морщинки: так удивительно в отце сочетаются молодость и зрелость. В сдержанном взгляде его серо-голубых глаз, направленном прямо на меня, проскальзывают оттенки радости, волнения и как будто бы неподдельного счастья. Последнее застает меня врасплох, из-за чего мои губы сами собой дергаются в ответной улыбке.

Как бы мне ни было страшно, мне здесь рады. И эта мысль утешает, как ничто другое.

 Привет?..  почти вопросительно произношу я, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.

Отец молчит. Его взгляд бегает по моему лицу, затем он делает шаг вперед и заключает в объятия настолько крепкие, что кажется, будто мне не хватит сил сделать вдох. Вместо ожидаемой паники испытываю лишь легкую растерянность и долю облегчения. Не знаю, чего я ожидала, но мне было важно увидеть в отце эту радость от встречи. Мне было жизненно необходимо допустить эту глупую мысль: возможно, меня любят. Я крепко обнимаю его в ответ, и это мгновение кажется заслуженным финалом всего, через что пришлось пройти в последние несколько месяцев.

Но все это только начало.

 Ты так выросла,  тихо произносит папа, отпуская меня только для того, чтобы снова взглянуть на мое лицо.  Просто невероятно.

Я пытаюсь вспомнить, когда мы виделись в последний раз. Воспоминание о живой встрече с отцом теряется где-то в детстве в глубинах памяти. Должно быть, в его глазах перемены, коснувшиеся меня, кажутся чудовищными. Мне повезло больше для меня папа почти не изменился, если вообще можно так сказать о человеке, чью внешность я помню крайне образно.

Тем временем отец берет себя в руки.

 Пойдем,  улыбается он, старательно скрывая излишние эмоции.  Проведу небольшую экскурсию по нашему дому, чтобы ты не заблудилась.

Нашему. Следуя за отцом, я мысленно повторяю это слово, не зная, какие чувства испытываю от него.

Мы попадаем в просторный холл, наполненный холодным светом. С одной стороны пространство отделяется арочным проходом, ведущим в какую-то непозволительно огромную гостиную. Широкие панорамные окна выходят на задний двор, в цветущий ухоженный сад. С другой стороны располагается вестибюль с гардеробами для верхней одежды. Рядом с высокими зеркалами стоят миниатюрные пуфики. Какое-то время я смотрю на их вельветовую ткань, а после оглядываюсь вокруг еще раз, и кое-что никак не могу уложить в своей голове.

Разве сотрудники компании, пускай и такой пафосной, зарабатывают столько? Не слышала, чтобы отец был каким-нибудь генеральным директором

Папа замечает мое замешательство и воспринимает его по-своему. Он немного теряется и, кашлянув, вдруг произносит:

 Не подумай, что я В общем, платил алименты и никогда не отказывал твоей матери в дополнительной материальной помощи. Я догадываюсь, как обстояли дела, но пойми, я не мог контролировать, как она распоряжается этими деньгами

 Я вообще не об этом думала,  прерываю я поток неожиданных оправданий и с удивлением смотрю на отца.  Прекрати. Мне неинтересно, кто, что и кому отдавал. Но если говорить о родительском долге, то единственное, чего не понимаю до сих пор, так это почему я ни разу не видела тебя последние лет десять. Только это.

Отец молчит, оценивающе рассматривая меня. Трудно сказать, какое впечатление на него произвели мои слова. В его взгляде мелькает уважение.

 При случае уточни этот момент у своей матери,  говорит папа с нотками трудноуловимого упрека.

 Если увижу ее,  я тяжело сглатываю,  это будет последнее, о чем захочу с ней поговорить. Я знаю, что она всегда была против тебя, запрещала видеться и все такое. Но ты мог хотя бы попытаться связаться со мной?

Кто бы знал, насколько я надеюсь на его ответ. Сама не понимаю, каких именно слов жду. Может, признания, что он ужасно скучал и хотел общаться, но по каким-то ужасным, неподвластным ему причинам не мог. Черт, да назови он мне сейчас даже самую бредовую из них, и я поверю. Потому что отчаянно не хочу думать, что своим существованием служила лишь необратимым напоминанием о неудачном браке и дурном прошлом. Что угодно, только не это.

Отец молчит. На его лице сгущаются тени, и, хмуро взглянув на меня, он бесстрастным тоном предлагает:

 Давай не будем об этом сейчас?

Похоже, его оскорбляют мои вопросы. Я теряюсь в том, что могу, что должна говорить, перебираю в голове одни и те же мысли в разных формулировках, не зная, какая из них не испортит хрупкое равновесие в наших зарождающихся взаимоотношениях.

 Да,  тихо отзываюсь я.  Я тоже не хочу сейчас ни в чем разбираться.

Ложь. Больше всего на свете мне хочется прямо сейчас задать ему сотню вопросов, которые роятся в моей душе. Хочу добиться честных и полных ответов, унять тревогу и недосказанность. Хочу раз и навсегда засыпать ту пропасть, которая росла между нами на протяжении многих лет. Но вместо этого я рассеянно киваю.

Кивком головы папа приглашает меня пройти в гостиную, в огромном пространстве которой я ощущаю себя слишком маленькой. Отсюда начинается экскурсия по дому, в котором мне, возможно, предстоит прожить долгое время. Нас окружают большие пространства, полные свободы, современная красивая мебель, но без излишеств. Светлые тона декора сочетаются с темными, что подчеркивает руку профессионала. После первой прогулки по дому я едва запоминаю расположение комнат: здесь кухня и обеденный зал, там гостиная северная, а там западная комнаты для гостей, ванные для гостей, общая большая ванная на первом этаже, наши на втором, а еще их маленькие копии в каждом крыле

Это точно дом в обычном понимании этого слова?

Рассказывая о доме, отец улыбается и даже иногда шутит, разряжая обстановку. Я неумело улыбаюсь в ответ, не находя слов. У меня много вопросов, но все они касаются не обстановки дома, а жизни его хозяина. На такие разговоры вывести его сейчас я не рискну. Живет ли отец один, или мне предстоит знакомство с мачехой? Дом выглядит таким одиноким, словно бы кроме отца и наемных работников здесь нет никого. Почему-то эта мысль вызывает во мне облегчение.

Когда мы обходим почти весь второй этаж, я закономерно ожидаю, что отец покажет мою комнату. Однако мы спускаемся обратно в уютную гостиную, выдержанную в кофейных тонах. Она заполнена шкафами со стеклянными дверцами, за которыми стоят книги. Скользнув взглядом по корешкам, я обнаруживаю здесь целое собрание научной фантастики и улыбаюсь. От разглядывания богатой книжной коллекции меня отвлекает папин голос:

 Мне известно о некоторых особенностях твоего здоровья.

От этих слов холодок пробегает по спине. Я поворачиваюсь к отцу и только сейчас замечаю, что в гостиной мы не одни.

Молодой мужчина в строгом черном костюме стоит в отдалении и приближается по молчаливому приказу отца хватает лишь кивка. Я в напряжении разглядываю незнакомца и подмечаю все новые детали: непроницаемое лицо с черными волосами, коротко стриженными висками, темно-серыми глазами и отрешенным взглядом. Судя по внушительной фигуре, нетрудно догадаться о профессии этого человека: либо телохранитель, либо наемник. И ни один из этих вариантов мне не нравится.

 Знакомься, Шелл,  с улыбкой начинает отец.  Айден Фланаган, твой личный телохранитель.

У меня чертовски много вопросов. Пожалуй, их можно ужать в один:

 Какого

 Айден давно работает на меня,  спешно перебивает меня папа.  Это тот человек, которому я могу доверить твою безопасность.

С трудом удерживая самообладание, я пытаюсь переформулировать все тот же вопрос:

 Зачем

Телохранитель с трудом пытается сдержать улыбку. Мгновение, и любой намек на эмоции тут же пропадает с его лица. Ему что, смешно?..

По моему телу прокатывается легкий разряд гнева. Я заранее проникаюсь антипатией к этому мужчине. Может, за моими эмоциями прячется простой страх? Однако он так умело ускользает даже от меня, что я и правда не знаю, испытываю ли его на самом деле.

 Я подписывал документы на твою выписку,  вновь пускается отец в объяснения.  И врачи беседовали со мной по поводу твоего состояния. Посттравматическое стрессовое расстройство, физиологические отклонения да еще и с признаками депрессивных периодов. Меня убедили, что это серьезно.

Я сохраняю внешнее хладнокровие, хотя за время речи отца внутри меня трижды все перевернулось. Обсуждение подобной темы в присутствии чужого человека ощущается сродни тому, как если бы они стояли и обсуждали мои анализы. Мерзость.

 Я бы сам хотел проводить с тобой как можно больше времени, но не могу. Редко бываю дома.  Отец вздыхает и кивает в сторону телохранителя.  Поэтому мне будет спокойнее, если ты всегда будешь в компании надежного человека.

Поверить не могу. Неужели папа всерьез опасается, что как только он от меня отойдет, я тут же натворю глупостей? Только в таком случае я бы поняла идею о найме этого надзирателя.