Может, другую? Адди перелистывает плейлист.
Оставь, мне нравится! Деб делает погромче.
Это что еще за фигня? удивляется Маркус.
Адди расправляет плечи от его тона.
Это Райан Гриффин «Я бы и сам себя бросил».
Морщусь. Маркус фыркает со смеху.
Даже так? язвит он.
Песня входит в золотую коллекцию кантри, продолжает Адди; ее шея покрывается пятнами румянца, похожими на лепестки роз. Тебе еще восемь часов такое слушать, привыкай.
Маркус открывает дверь машины.
Эй!
Маркус, придурок!
Начинается возня. Маркус отпихивает меня локтем. Дверца открыта совсем чуть-чуть, но ветер проносится по салону.
Родни теперь склоняется надо мной, пытается дотянуться до ручки и закрыть ее, пока четыре или пять рук не хватаются за дверь машины, и мы царапаем друг друга, моя нога каким-то образом запуталась в ноге Маркуса
Я поеду автостопом! горланит Маркус, в восторге от очередной безумной выходки. Выпустите меня! Я не вынесу восемь часов пыток! Выключите! Он смеется, даже когда я шлепаю его по руке с такой силой, что кожу на ладони жжет.
Ты с ума сошел! кричит Родни. Скорость девяносто километров в час!
Машина виляет, и я замечаю в зеркале сосредоточенный взгляд Деб, пока она пытается не вырулить на встречку. Справа от нас несется поток автомобилей и фары слепят желто-белыми вспышками.
Адди ставит песню на паузу, Маркус захлопывает дверцу. Теперь, когда музыка выключена, а ветер не свистит сквозь щель, можно услышать каждый звук: затрудненное дыхание Родни, скрип, когда Деб откидывается на сиденье. Адреналин еще играет в крови, и мне жутко хочется дать Маркусу в нос.
Совсем сдурел? шиплю я.
Адди удивленно оборачивается на нас, но отворачивается прежде, чем я успеваю перехватить ее взгляд.
Маркус сглатывает, косясь на меня, и я чувствую, что он уже жалеет о своем поведении.
Включи что повеселее! он натужно смеется. Давай хоть Брюса Спрингстина, а?
Адди долго не произносит ни звука.
Деб, наконец, говорит она, остановись у заправки.
В туалет надо? спрашивает Деб.
Нет, качает головой Адди, хочу высадить Маркуса. Пусть едет автостопом, как и собирался. И снова включает кантри.
Адди
Как назло, не попадается ни одной заправки. Когда мы наконец останавливаемся, мне и впрямь нужно в туалет. И слегка проветриться. Вдруг кажется, что я оказалась в самой маленькой машине во всем чертовом мире.
Мы правда высадим здесь Маркуса? раздается за спиной встревоженный голос.
Я решительно шагаю через заправку к магазину, в надежде, что Дилан за мной не успеет. До сих пор мне удавалось избегать прямого зрительного контакта с ним, и этой тактики я намерена придерживаться всю оставшуюся дорогу.
При всей своей нескладности, Родни оказывается удивительно быстрым, так что приходится ответить:
Скорее всего, нет. Но Маркус любит выпендриваться, и лучше сразу его осадить, а то достанет.
А вы откуда его знаете?
Родни бросается вперед, чтобы придержать для меня дверь. Я озадаченно качаю головой, какой же он нелепый! Ведет себя как подросток, хотя ему должно быть не меньше тридцати.
Мы с Диланом раньше встречались.
О-о! Неловко вышло! ужасается Родни, прижимая обе руки ко рту.
Ага, есть такое, смеюсь, удивляясь своей реакции.
Набираю шоколадных батончиков мы с Деб запаслись всякой всячиной, но Дилан ест за двоих, и за час-другой ничего не останется.
Извини, что тебе пришлось оказаться в самой гуще давних разборок. Не бойся, мы с Диланом будем вести себя мирно, уж на несколько часов нас хватит. Обещаю.
Так вы остались друзьями? Родни протягивает мне корзинку, и я бросаю в нее батончики, пять пачек печенья и пакетики конфет.
Друзьями?..
В тот вечер, когда мы разошлись, я орала. И не в смысле, что громко ругалась, а именно что орала без слов, раскрыв рот, до хрипоты. Била его кулаками в грудь, рыдала, пока силы не кончились. А потом не ела три дня.
Вроде того. Вроде как друзьями.
Мы возвращаемся к машине. Дилан стоит, скрестив руки на груди и глядя куда-то влево. За его спиной встает солнце. Картинка словно обложка инди-рок альбома или реклама дорого одеколона. Он все такой же мечтательный и взъерошенный, но при этом повзрослевший.
Я слишком долго смотрю на него, и он ловит мой взгляд, прежде чем я отвожу глаза.
Адди, говорит Дилан и пытается помочь мне с пакетами, но я уворачиваюсь и направляюсь к багажнику. Адди, пожалуйста, повторяет он тихо. Давай поговорим. Нам ехать вместе весь день. Может, лучше без этой неловкости?..
Захлопываю багажник. Пакеты с продуктами влезли, но заднее стекло совсем загорожено: Дилан с Маркусом собрались, как на край света, а у Деб куча вещей кормящей матери: два молокоотсоса, сумка-холодильник, бутылочки.
Хочу размять ноги. Еще буквально пять минут, хорошо? Родни отходит на газон.
Не стоило мне говорить ему про «друзей». Скажи я, что Дилан испортил мне жизнь, и Родни не оставил бы нас наедине.
Адди Ты даже посмотреть на меня не можешь?
Похоже, так и есть. Слишком больно. Нас отталкивает друг от друга, как два магнита, повернутых одинаковыми сторонами. Так что я смотрю на собак, выпущенных из соседних машин: маленький пудель пытается поймать собственный хвост, вокруг него бегает такса в дурацкой розовой шлейке. Их длинные тени скользят по траве в лучах рассветного солнца. Маркус наклоняется погладить овчарку. Надеюсь, она злая. Необязательно его кусать, но пусть хотя бы облает.
Где Деб? спрашиваю я.
Ей позвонила твоя мама насчет Райли.
Я смотрю на него с удивлением.
Она рассказала тебе про Райли?
Взгляд Дилана смягчается.
Минуту назад. Я думал, ты Думал, поделишься такой новостью. Что у Деб ребенок.
Мы же решили не общаться.
Не мы, а ты.
Я вздергиваю бровь.
Извини, вздыхает он. Извини.
Тереблю браслеты на запястьях. Я сделала маникюр к свадьбе, но ногти слишком короткие и смотрятся нелепо: маленькие красные огрызки.
Я очень рад за Деб, продолжает Дилан, не дождавшись ответа.
И немного удивлен?
Он улыбается, и я невольно отвечаю тем же.
Не спросишь, кто отец?
Наверное, он и не понадобился. Помнишь, как Гее, когда она родила Урана.
Несмотря на все мои усилия, сдержать улыбку так и не получается.
Не помню, сам прекрасно знаешь, сухо отвечаю я.
Ну да, поспешно исправляется Дилан, по старой привычке зачесывая назад волосы, хотя теперь они короткие и на глаза не лезут. Греческая мифология, снова слишком выпендрежная отсылка, извини. Я хотел сказать, Деб никогда не нуждалась в мужчинах. То есть, не то чтобы кто-то нуждался Тьфу ты!
Выдвигаемся, ребята! Растолкав нас, Маркус устраивается на заднем сиденье. Заводи мотор, Родни уже летит к нам на всех парах.
Я оглядываюсь как раз в тот момент, когда появляется Деб и, засовывая телефон в карман толстовки, забирается вслед за Маркусом. Значит, вести мне. И значит, Дилану тоже придется сесть впереди. Тут и накатывает волна паники.
Что вытворяет Родни? спрашивает Деб.
Родни несется через газон, размахивая нелепыми длинными руками, а овчарка бежит следом и тянет за поводок хозяина.
Потрясающе, бормочу я, поворачивая ключ зажигания.
Маркус вскрикивает, когда Родни забирается на заднее сиденье, тяжело дыша.
Извините, извини! запыхавшись, восклицает Родни.
Деб тоже издает какой-то сдавленный звук.
Следи за руками, пожалуйста, ворчит она. Ты мне чуть между ног не заехал.
О господи, прости! говорит задыхающийся Родни.
Дилан забирается на переднее сиденье и снова пытается поймать мой взгляд.
Да ладно, пожимает плечами Деб, из меня целый младенец вылез, переживу.
Ой, смущенно бормочет Родни. Я правда нечаянно!
Я и забыл, как ты мне нравишься, Деб, заявляет Маркус.
Да ну? с притворным интересом спрашивает Деб. А вот ты мне ни капельки.
Наконец мы все-таки отъезжаем с заправки, и, не в силах устоять, я кошусь на Дилана.
Всего-то пятьсот семьдесят шесть километров осталось, шепчет он едва слышно.
Маркус втолковывает Деб, что его «часто неправильно понимают», хотя он «исправляется, как грешник из викторианского романчика».
Пятьсот семьдесят шесть километров, повторяю я. Пролетят, как одно мгновение.
Дилан
Машина мчится по шоссе. Воздух уже насыщен зноем, тягучим и сладким как мед. Начинается волшебное летнее утро: лазурно синеет небо, ярко желтеют обласканные солнцем поля по обе стороны дороги. Такие дни наполнены запахом крема для загара и спелой клубники, привкусом льда и слишком большого количества джина с тоником.
Так весь шоколад растает. Адди включает кондиционер на максимум.
Шоколад? загораюсь я.
Не тебе, отрезает она, не отвлекаясь от дороги.
Я откидываюсь на сиденье. Значит, показалось. Хотя пару минут назад Адди повернулась ко мне и одарила полуулыбкой, как крошкой лакомства. А искренняя улыбка Адди настоящий подарок, сердце замирает, когда ее вижу. Удивительно, что и через два года это все еще так.
Адди снова холодна. Прошло полчаса, как мы отъехали от заправки, и это ее первая фраза, обращенная ко мне. Не мне жаловаться, и не мне злиться, однако не могу удержаться. Ее поведение отдает мелочностью, а я думал, мы выше этого.
Ерзаю на сиденье, и она окидывает меня взглядом, затем наклоняется сделать радио погромче. Звучит попсовая песенка, бодрая и незатейливая компромисс между вкусами Маркуса и Адди. Музыка заглушает болтовню на заднем сиденье: я только успел расслышать, как Родни объясняет Деб правила неволшебного квиддича [1], а Маркус вставляет забавные ремарки.
Что-то хочешь сказать? замечает Адди. Говори уже.
Неужели все настолько очевидно? полушутливо-полусерьезно спрашиваю я.
Да, честно отвечает она. Именно.
Просто Сглотнув, продолжаю: Ты все еще меня наказываешь. И тут же жалею о своих словах.
Я наказываю тебя?
Кондиционер все никак не заработает на полную и гонит теплый воздух мне прямо в лицо. Я предпочел бы открыть окно, но Маркус начнет жаловаться, что его прическа испортится, а у меня нет сил с ним спорить. Я сдвигаюсь к окну, чтобы горячий поток дул сбоку, тем более что так лучше видно Адди. Под ее короткой стрижкой заметны покрасневшие кончики ушей, челку придерживают сдвинутые на голову обычные очки, а на глазах солнцезащитные. У корней уже виднеется родной цвет волос.
Ты до сих пор со мной не разговариваешь.
Не в наказание же. Вообще-то, я перестала с тобой общаться ради самой себя. Мне была нужна свобода.
А я ждал, когда ты передумаешь, потупив взгляд, признаюсь я.
Она поворачивается ко мне, но глаз за очками не видно.
Ждал?..
Ну, не то чтобы ждал
Умолкаю, и воцаряется долгая гнетущая тишина. Из машины напротив на нас таращится женщина средних лет в кепке. Представляю, как она нас видит: пестрая компания молодежи набилась в ярко-красный «мини» и куда-то едет в половине седьмого утра в праздничное воскресенье.
Как она ошибается! Добывай люди энергию из тайн, бензин бы нам не понадобился затаенных обид хватит до самой Шотландии.
Тогда
Адди
Проснувшись, я пялюсь в потолок. Квартира смотрителя на вилле Шерри расположена в подвальном этаже, зато она большая и в целом симпатичная, ну, если не смущает отсутствие окон. Но когда живешь на юге Франции за пару сотен евро в месяц и с бесплатной едой мир с ними, с окнами.
Утром приехали друзья родителей Шерри с детьми. К счастью, в аэропорту они взяли такси, и мне не пришлось их забирать, а то мы с Деб прошлой ночью выпили три бутылки вина и до самого рассвета любовались звездами с балкона. Так что за руль мне до сих пор нельзя, хотя уже почти полдень.
Уверена, это лето будет лучшим в моей жизни. Прямо как в кино: эпическая музыка на фоне и картинка очень яркая. Этим летом я точно не буду маленькой Адди, жизнь которой проходит впустую. Не буду одной из тех девчонок, кто вылетает из головы сразу после знакомства. Одной из тех, кого тут же бросают, встретив девицу получше. Я буду кем захочу! Короче, это мое лето. Сейчас, правда, по мне этого не скажешь пошевелиться не могу из-за похмелья.
Я хмуро смотрю в потолок. Куда подевались жильцы? Звукоизоляция плохая, так что всегда слышно, что происходит наверху. А сейчас ничего. Они точно в доме: я проснулась, когда приехало такси. Да и шаги слышны, только тихие. Будто там всего один человек.
Вот кто-то подходит к холодильнику с вином, затем идет в душ. Одно из окон открыто, потому дверь хлопает от сквозняка.
Около двух я разбудила Деб. Она плетется на кухню в растянутых шортах и футболке с какой-то французской группой сувенир от парня, с которым переспала в Авиньоне.
Замерев, она прислушивается.
А где все?
Понятия не имею. Похоже, в доме только один человек.
Зевнув, она берет у меня из рук чашку кофе.
Хм. Странно. Может, он прикончил всю свою семью по дороге сюда?
Мы умеем отличать мужчин от женщин по звуку шагов мужчины топают громче.
И это первая идея, что пришла тебе в голову?!
Есть версии получше?
Может, они потом подъедут. Может, задержались в Ницце, чтобы повидаться с родственничками
Это у нас такая шутка. Лето пройдет, и ничего забавного в ней не будет, но сейчас нам весело. Приехав сюда, мы коллекционируем слова, которые слышим от жильцов: родственнички, декор, подшофе, божественный. Никогда не встречала таких людей, как гости виллы «Сёриз»[2].
Они не смотрят на ценники и пьют шампанское, как воду. У каждого по несколько домов и питомцев и на все есть свое мнение. Ну как над ними не смеяться?
Мама Шерри предупредила бы, что они приедут позже, возражает Деб и намазывает хлеб толстым слоем масла.
Киваю и замечаю:
Непохоже, что там кто-то старый, ходит быстро.
Деб приподнимает брови.
Может кто-то из персонала?
Это мы тоже от жильцов набрались: всех работников называть «персоналом».
Наш таинственный одинокий гость заходит на кухню прямо у нас над головами. Замираю со стаканом сока у рта, а Деб ткнулась носом в масло, промахнувшись мимо рта. Холодильник открывается, какой-то звон, холодильник закрывается.
Любитель выпить днем Деб размышляет вслух: Если всю неделю будет только один гость, то зачем нам обеим тут торчать?
Опять решила меня бросить?
Деб внимательно смотрит на меня, пытаясь угадать, всерьез я или нет. Но этого я и сама не знаю. Мы договаривались по возможности путешествовать по стране, но пока Деб повидала во Франции гораздо больше, чем я. Это и понятно, ей быстрее все надоедает. К тому же мне нравится на вилле: бассейн, виноградники, воздух по утрам. Деб не такая сентиментальная для нее это просто дом, пусть и большой.
Иногда мне даже нравится оставаться одной, но не все же время.
Я тут познакомилась с одним парнем, у него свой дом в Ниме. Он типа из коммуны. Но не для сектантов, а для тусовщиков, понимаешь? Но если хочешь, я останусь.
Деб не признает полутонов. В раздражении я отворачиваюсь к холодильнику и бездумно разглядываю продукты.
Конечно, тебе стоит поехать, бросаю я через плечо.
Если тебе нужна помощь, я останусь, повторяет она искренне.
Невозможно долго сердиться на Деб. Она настроилась на поездку, и ей кажется, что мне от нее может быть нужна только помощь.
Езжай. Закрываю холодильник. Найди себе французского хиппи посимпатичнее.
Мы снова притихаем: наш гость вышел из кухни на террасу и теперь что-то говорит, но слов не разобрать.
Сам с собой разговаривает? Деб прислушивается. А может, он никакой не постоялец, а просто псих, который решил, что нашел пустой дом?
Приоткрываю дверь. Вилла стоит на холме, а дверь в нашу квартиру находится справа, скрытая от глаз дорожкой, ведущей от кухни к террасе с бассейном.
Через щель я наблюдаю, как гость ходит туда-сюда по террасе. Видны, правда, только слегка загорелые ноги. Он босиком, в бежевых шортах, с полупустой бутылкой пива в руках, которой постукивает по бедру. На психа вроде не похож.