Лицей преобразовали из обычной средней школы. Он открылся в 1992 году. Его полное название экспериментальная профильная школа-лицей. Экспериментальная потому что никто толком не знал, чему здесь учить и как учить. За шесть лет после открытия перепробовали разные варианты, разные программы, создали свои программы и методические пособия. Профильная потому что классы здесь были профильные: математический, экономический, юридический и гуманитарный, в котором учились будущие журналисты и учителя. Чтобы поступить в начальную школу лицея, нужно было пройти довольно сложное собеседование. С четвертого класса учеников переводили в профильные классы в зависимости от их склонности к определенному направлению и оценкам по профилирующим предметам этого направления. Конечно, часто учитывали не желание ученика, а желание его родителей видеть свое чадо юристом или экономистом. Самым популярным считалось экономическое отделение, самым непопулярным гуманитарное. Сюда часто направляли совсем бесталанных в этой области учеников, но надо же было куда-то пристроить детей новых русских и казахов, которые не могли справиться со сложной программой остальных направлений. Не идти же им в общеобразовательную школу! Лицей был платный, поэтому ЗЯ не отказывала никому, а потом заставляла учителей всеми правдами и неправдами вытягивать нерадивых учеников. В старших классах по профильным предметам преподавали сотрудники соответствующих ВУЗов. При поступлении в ВУЗ после лицея будущий студент имел большое преимущество.
На профильных предметах классы делились на две группы, так что в классе было по 12-14 человек, что способствовало лучшему усвоению материала. В программе обучения лицея было много факультативных курсов. Программы и методические пособия для факультативов учителя должны были писать сами. Составлять новые программы было любимым занятием Риты, вернее, Маргариты Владимировны, как ее звали в школе. Она написала программы по риторике, азбуке искусств, журналистике, театру и этикету. Факультатив по этикету пользовался большой популярностью среди учеников всех уровней и возрастов. Дети обеспеченных родителей хотели выделиться на фоне других, показать свое превосходство. Не обходилось и без курьезов. На одном из родительских собраний родители попросили Риту провести с ними занятия по этикету втайне от их детей. Многие состоятельные теперь люди это бывшие уголовники или фарцовщики, которые при перестройке сумели отмыть свои подпольные деньги. Деньги были, спесь была, а вот элементарной культуры не хватало. Рита даже зауважала их за это. Теперь после родительских собраний она проводила краткий курс этикета для родителей, желающих приобщиться к внешней культуре.
На перемене Рита и Наталья Николаевна зашли на кафедру русского языка маленькое помещение из двух комнат. Даже не комнат в полном смысле этого слова. Раньше здесь была рекреация с окном на школьный двор. Ее отгородили от коридора кирпичной стеной и широкой стальной решеткой, через которую проходил свет. В комнате помещалось четыре ученических стола и книжные полки. Второе помещение было туалетом, из которого убрали унитазы и раковины. Из пола торчали заглушенные трубы унитазов, на стены прибили самодельные книжные полки. Здесь хранилось множество программных книг, вывезенных Ритой из закрытого ПТУ. Здесь же был и стол с самоваром и чайными чашками, где учителя могли перекусить между уроками. Кафедра была детищем Риты. Она придумала использовать это место для постройки кабинета кафедры, выбила разрешение у ЗЯ, обещав ей, что лицей не потратит на это ни копейки. Рита попросила своих учеников каждого принести в школу по одному кирпичу. Сделать это было нетрудно, потому что кругом стояли недостроенные здания. Не было денег у страны на продолжение строительства. Потом один из родителей привез цемент. Старшеклассники стали класть стены. Затем другой родитель, директор завода, привез готовую металлическую решетчатую дверь. Клеили обои и красили столы и пол сами учителя. Они очень гордились, что у них есть свое место, где можно спокойно отдохнуть или позаниматься с отстающими. В учительскую никто не любил ходить, там всегда можно было нарваться на неприятности.
Ну что, Наталья, ты уже созрела для знакомств? весело спросила Рита.
Почти. Но меня все еще мучают сомнения. Я старая, у меня взрослая дочь, на следующий год ей в институт надо поступать, денег нет, одни долги. Я даже съездить познакомиться никуда не смогу, с сомнением в голосе ответила Наталья Николаевна.
Нам почти что 45 бабы-ягодки опять. Да ты заполни анкету, а потом посмотрим, что будет. Кого же любить, если не тебя. Посмотри, ты стройная, лицо очень привлекательное, когда лоб не хмуришь, глаза и так большие, а от очков еще больше кажутся, воспитанная и уравновешенная, одеваешься со вкусом.
Из секонд-хенда, вставила Наталья.
Не имеет значения. Да у тебя вид интеллигентный, сразу видно, что белая кость. У тебя еще один козырь ты английский знаешь, тебе за переводы платить не надо.
Ну, хорошо, можно попробовать. Только не говори никому в школе, а то смеяться будут.
Отец Натальи Николаевны был известным геологом, приехавшим из Ленинграда искать руду в отрогах Темир-Тау. Он открыл залежи медной и урановой руд, которые сейчас активно разрабатывались.
«Надо бы Ритке позвонить, узнать, как там соседи, думал Амин Биржанович, перелистывая страницы нового уголовного дела. Хорошо, когда участковым у них был, можно было зайти к ней и никто этому не удивлялся. Ну пришел мент проверить свою подопечную. Вот двужильная баба, как она может все успевать, да еще и веселой оставаться. Эх, разрешили бы многоженство в Казахстане! Лучшей токал, чем она, и не найти. Гаухар бы смирилась, мечтал он, она в ауле выросла, там старые порядки чтут. Не буду звонить, решил он, лучше вечером заеду». Амин вспомнил, как они познакомились пару лет назад.
Он был тогда участковым. Дом, где жила Рита, и лицей находились на его территории. Однажды часов в 7 вечера в опорный пункт позвонили из лицея и попросили приехать, там какой-то пьяный безобразничал. Звонила завхоз, она подробностей не знала. Амин приехал в школе уже через пять минут. Завхоз Галина Алексеевна, как она представилась участковому, проводила его на третий этаж, где шло родительское собрание. Дверь в класс была открыта. Он увидел странную картину. Класс был заполнен родителями, у стола стояла учительница в длинной черной юбке и белой шелковой блузке. Она старалась казаться спокойной, но он увидел, что она растеряна и не знает, что делать. Возле нее на коленях стоял красивый стройный мужчина. Когда он оглянулся на звук шагов, Амин увидел, что он был пьян.
А-а-а, милицию вызвали! Все равно не уйду, пока ты не согласишься.
Капитан милиции Данайбеков, представился Амин. Что здесь происходит?
Да вот молодой человек пытается сделать предложение нашей Маргарите Владимировне, улыбаясь, сказала пожилая женщина, наверное, чья-то бабушка.
Встаньте. Предъявите документы. Пройдемте со мной в опорный пункт, приказал участковый.
Никуда я без нее не пойду! огрызнулся «жених».
Пойдешь!
Маленький и пухленький Амин подошел к мужчине, который даже стоя на коленях был почти одного с ним роста, и резко поднял его под мышки. Тот не ожидал такой прыти от милиционера и растерялся. Щелкнули наручники. Подталкивая нарушителя спокойствия в спину, Амин вывел его из класса. Повернувшись к учительнице, он попросил:
Зайдите, пожалуйста, после собрания в опорный пункт, напишите заявление. Знаете, где он?
Рита молча кивнула головой. Амин вспомнил, как он волновался, ожидая ее. Боялся, что она не придет. Но она пришла часа через два. Спросила, где Николай. Потом они долго разговаривали, она объясняла про Николая и его больную мать, поговорили «за жизнь», и он напросился проводить Риту домой, якобы по долгу службы. А потом он придумывал разные поводы, чтобы только заглянуть на вверенную ему территорию. Вскоре он подружился не только с Ритой, но и с ее соседками Ниной, Маржан и Ольгой.
«Ладно, хватит уже работать, прервал свои воспоминания Амин, поеду к Рите».
Мама Рита, ну расскажи какую-нибудь историю, когда ты была маленькой, канючила Айнура.
Они лежали вдвоем на Ритиной кровати, которая называлась полуторка. На полтора человека значит. Вот они и лежали полтора человека: взрослый и ребенок. Почти мать и почти дочь. У Айнуры было две мамы. Первая мама Маржан, а вторая мама Рита. Постепенно вторая мама превратилась в первую. Айнура с четырех лет в основном жила с Ритой.
Рита познакомилась с Маржан и Айнурой в первый же день приезда в Караганду. Рита обменяла свою квартиру в России на квартиру в Караганде. Обменщики оставили ключ от квартиры у Маржан, и, приехав на новое место жительства, она первым делом пошла в квартиру 26 за ключом. Дома она застала только бабушку, взяла ключ и стала потихоньку разбирать вещи. Вечером в ее новую квартиру позвонили. «Кто бы это мог быть?» подумала Рита. Открыв дверь, она увидела высокую ширококостную казашку примерно своих лет с темными волосами до плеч, собранными заколкой. Ее нельзя было назвать красавицей, но приветливый вид и милая улыбка смягчала ее недостатки. Рядом с ней была по-детски полненькая, с большими карими глазами, черными вьющимися волосами девочка лет четырех. Когда она улыбнулась, у нее появлялись ямочки на щеках. «Красавицей вырастет», подумала про нее Рита. Это оказалась ее новая соседка из 26 квартиры Маржан и ее дочка Айнура.
У Риты была бутылка водки, у Маржан закуска. Вот они и просидели полночи, выпивая и разговаривая. Айнуру положили спать на диван. Чтобы не тревожить ребенка, Мара оставила ее у Риты.
Рита, непривычная к водке, утром не могла встать, так весь день и провалялась на диване. Вечером Маржан пришла проведать соседку, удивилась, застав ее в таком плачевном состоянии, стала помогать расставлять книги. Она брала книгу из коробки, показывала Рите, все еще лежащей на диване, а та говорила, на какую полку ее надо поставить.
Женщины подружились. Маржан много работала, к тому же она активно искала себе мужчину, а с ребенком куда пойдешь? И к себе не приведешь. У нее кроме Айнуры был еще двадцатипятилетний сын Кайрат, да и мать часто наведывалась с проверками.
Рита прижала к себе девочку и погладила ее спутанные волосы.
Хорошо, я расскажу тебе историю, как я доказывала свою храбрость. Мне было тогда 10 лет. Я приехала из Сибири к бабушке в Морозовск это в Ростовской области, соседские девчонки стали меня дразнить, утверждая, что казачки храбрее сибирячек. Вот я и решила пойти ночью на кладбище, которого они и днем-то боялись. Наш переулок Книжный был последним в городе, он выходил прямо в степь. Справа за колючим забором расположился военный аэродром, а к нему примыкало кладбище. Его было видно с перекрестка нашей и соседней улиц. Мы собирались вечерами на этом перекрестке возле колонки, зажигали маленький костер из веточек и сухой травы и рассказывали друг другу страшные истории. Вот однажды, когда разговор зашел о покойниках, я сказала, что не боюсь их и могу пойти прямо сейчас на кладбище и принести цветок с могилы в доказательство, что я там была. Ребята согласились. Ночь была лунная и звездная, я хорошо различала виднеющиеся вдали кресты на могилах. Сначала я шла степью, там было не страшно, потом я пересекла неглубокий ров, отделяющий степь от кладбища. Сердце сразу застучало, но я продолжала идти. Я искала свежую могилку, где недавно похоронили бабушку одной из моих подружек. Там я должна была взять цветок. Кладбище было старое, на нем уже не рыли новых могил, но иногда покойников хоронили рядом с их умершими родственниками. Дорожки уже давно заросли травой, оградки истлели, и только по крестам можно было обнаружить могилы. Конечно, ночью здесь страшно, но выдержать можно. Меня подбадривал огонек виднеющегося вдали нашего костерка. Вдруг издалека послышался какой-то шелест. Вмиг вспомнились все страшные рассказы, услышанные раньше. Я понеслась со всех ног, но почему-то не назад, к костру, а вперед, на середину кладбища. Шум приближался. Оглянуться было страшно, неизвестно, что там увидишь. А тут еще послышался голос: «Рита, Рита!» Я от ужаса кинулась прятаться за какой-то могильный холмик и почувствовала, как моя левая нога проваливается под землю во что-то мягкое и теплое. Я не могла даже закричать от ужаса. Я выдернула ногу и упала без сил. Не знаю, сколько я так пролежала. Голос стих, шорох прекратился. Я встала вся какая-то опустошенная. Почти сразу увидела нужную мне могилку. На деревянных ногах подошла к ней и взяла цветок. Чувств никаких не было. Оглушенная случившимся я пошла на свет костра. Ребята ждали меня. Они сидели у костра нахохлившиеся и молчаливые, видимо, переживали за меня. Увидев, что я возвращаюсь живая и здоровая, они обрадовались, стали говорить, какая я храбрая. Я молча бросила им цветок и пошла домой. Утром зашел соседский парень Толик и сказал, что ходил ночью искать меня на кладбище, когда узнал, что я отправилась туда одна.
Да, мама Рита, ты всегда была храбрая, а я до сих пор боюсь одна спать в комнате, вздохнула Айнура и крепко прижалась ко второй маме.
«Совсем большая выросла, подумала Рита, а оказывается, все еще одна спать боится. Может, алкоголик-отец так ее на всю жизнь напугал. Это ж надо швырнуть годовалого ребенка об стенку за то, что она плакала! Хорошо, что Маржан с ним развелась. Интересно, какой Айнура будет лет через десять? На Мару, наверно, будет похожа».
Айнур лунный свет в переводе с казахского. Ее лицо, и в самом деле напоминающее круглую луну, было молочно-белым с высокими скулами, малозаметными полосками бровей, раскосыми, но широко открытыми темными глазами, маленьким носом и ярко-алыми губами. Высокая, получившая от мамы в наследство крепкое ширококостное тело, она уже сейчас, в 12 лет, носила Ритины блузки и свитера. Айнура росла очень милой, непосредственной и доброй девочкой. Красивой одежды в магазинах тогда не было, и Рита шила ей наряды из своих и Мариных вышедших из моды платьев.
Рита перебирала в памяти смешные случаи, связанные с Айнурой. Вот она в ответ на насмешки детей в детском садике, что у нее нет отца заявила: «Зато у меня две мамы: казахская и русская». В три года в сончас она убежала из садика, пошла искать маму в магазин «Юбилейный» и потерялась. Когда за ней приехала милиция, она назвалась Анипой Назарбаевой. Анипа жила в доме напротив Маржан и была ее подругой. Нашли на работе Анипу, и та сказала, в какой детский сад Айнура ходит. Вспомнила, как она учила ее читать, и Айнура читала только тогда, когда Рита водила своим пальцем под строчкой. Как только ее палец останавливался девочка переставала читать. Она полюбила есть сало, и кричала в окно: «Мама, дай еще кусок с салом!» Лет в 7 Айнура стала задумываться о смерти и поинтересовалась, умрет ли Рита и кому тогда достанется вся ее одежда и обувь. Рита ответила, что после ее смерти все вещи достанутся ей. «И твои черные ботинки с мехом будут мои?» с надеждой в голосе спросила Айнура. «И ботинки будут твои», уверила ее Рита. «А когда ты умрешь?» поинтересовалась девочка.