Заверила маму, что уж в такого никогда не влюблюсь. Тим мне ни капли не понравился, раздражает его подкалывающий тон. Про внешность вообще молчу. С чего девчонки решили, что новый одноклассник в моем вкусе? На Макса он не похож. Долговязый, смуглый. Куртка-бомбер малинового цвета. Малинового! Для парня. На спине нашивка с числом двадцать восемь. Кстати, это совершенное число в математике сумма собственных делителей (один, два, четыре, семь и четырнадцать) равна двадцати восьми. Но новичок вряд ли знает о таком понятии. У Тима побрякушки на запястье, какая-то безделушка на поясе. Цацки. Отращивает ногти, причем только на правой руке и какой-то странной формы, скошенной в одну сторону. Не маникюр, конечно, едва выступают поверх подушечек пальцев, но всё равно немужественно. Иссиня-чёрные волосы спадают косой чёлкой на лоб. И глаза, в которых из-за слишком тёмной радужки не видно зрачков, раскосые, похожие на чёрных аквариумных моллинезий. Кстати, это были мои первые рыбки, потому что недорогие. Позже мы совершили ошибку, завели сома, и он съел всех своих соседей. Настоящая трагедия, когда тебе двенадцать лет. Других питомцев (кошку, хомяка или попугая) мне не разрешили завести.
Тим
Забавная штучка по имени Л-и-я. Верчу редкое имя раз за разом: сначала кончик языка касается верхних зубов, а потом расслабленными губами без усилий раздаются певучие гласные. Пробую даже напеть на разные лады её имя, перебирая струны, пока уже самому не становится смешно.
Какой же азарт испытываю от игры, изучения новой персоны, когда ты снимаешь лепесток за лепестком, шелуху, добираешься до человеческого сердца, до самого его дна. Адреналин ударяет в голову, дурманящая химия.
Самый смак начало знакомства, когда девчонка даже не догадывается, что скоро мы поменяемся ролями, она будет меня догонять, а я убегать.
Потом всё становится банально, утомительно, теряет свежесть и остроту. Бр-р-р. Передергиваюсь от сопливых сцен из подростковых мелодрам, пришедших на ум. Зачем убиваться по одной, если можно без обязательств и обещаний круто зажигать с несколькими. И никто не в обиде, пока не влюбится.
2 недели спустя
Четверть только началась, а уже умираю от скуки. Когда мама насильно забрала меня из лучшей школы города, посчитала, что дурака валяю, я был в отчаянии. Мне там нравилось.
Сразу чувствовалась колоссальная разница на уроках после обычной школы, где учителя равняются на середнячков. Несмотря на обилие фриков и снобов, каждый человек в той школе был сильной, яркой личностью. Кто-то литературный маньяк, кто-то сумасшедший юный профессор-испытатель, самые умные старшеклассники со всего города. И я ведь поступил туда, поступил сам. Кайфовал от атмосферы и чокнутых одноклассников, планирующих захватить мир после окончания школы. Не вылазил из учебного корпуса до самого вечера, но чтобы учиться там хотя бы на четверки, нужно быть сверхчеловеком. Поэтому каждый выбирал любимые предметы и направлял на них всю свою силу, а остальные закрывал на приемлемом уровне, чтобы не вылететь из школы.
Маме этого не понять. Увидела трояк за четверть, и как ни умолял её, в десятом классе перевела обратно в старую школу. Сразу же пригрозил, что вообще не стану ходить на уроки и прилагать усилия. Уверен, в таком дерьмовом месте и без того дадут аттестат.
С первых же дней понял, что они только начали проходить ту программу, которую мы завершили ещё в начале прошлого года. Так что единственная причина визитов сюда девчонки.
Самая вредная Лика. Когда напускает на себя строгость, слегка наклоняет вниз лицо, её глаза смотрят на тебя из-под бровей, а по оттенку розовеньких щёк можно измерять температуру её кипения. Вот сейчас она громко растолковывает мне, что нельзя прятать её тетрадь и не отдавать назад весь урок. Так забавно наблюдать, как девчонка теряет самообладание и впадает в совершенную панику в такой пустяковой ситуации. Сущий ребёнок.
С мальчиками она говорит свысока. У Лики сложился стереотип, что все парни тупицы, их нужно поучать, читать нотации. Ну, на самом деле в её классе так и было всегда. С ней за одну парту сажали самых тормознутых типов, с которыми не могли совладать сами учителя. Лике поручали сделать из них людей. Она и стихи, и теоремы учила с двинутыми пацанами. Скука смертная, должно быть. Самый омерзительный случай произошёл, когда Лику заставили подготовить к рубежной контрольной одного двоечника. Иначе ей самой не поставили бы высший балл. Помню тот день. У наших параллельных классов был совместный урок. Пацан ее доводил, сломал карандаш (она его ещё ногтями точила, потому что ради забавы точилку никто не дал), пацан, видимо, ещё ехидничал, подзуживал (я не расслышал), после чего Лика взорвалась, покраснела и ударила его учебником по голове. А тот верзила на две головы выше её, нет, чтобы просто посмеяться, взял тряпку от доски и надавал ей по лицу. Лика в слезах выбежала в туалет.
Но, детка, на мой счёт ты явно ошиблась. Я далеко не дебил.
Наш класс дежурит в школе на этой неделе. Договорился со старостой, Эмилией, чтобы меня назначили с Ликой «отбывать срок» в столовой. Как ещё можно вынудить отличницу прогулять со мной все уроки? Только законным способом. Это же мисс «Я-соблюдаю-все-правила». Ей только пенсне на переносице не хватает.
Конечно, после этого поползут слухи, но это же отлично.
Лика
Захожу в класс и теряю дар речи, торможу у первого же стола, как перед рекой без моста. Что он делает за моей партой?
Это моё место! говорю чуть резче и громче, чем хотелось бы. Всё из-за волнения.
Я по тебе тоже скучал. Подмигивает мне Тим и ложится спиной сразу на два стула.
Что за дерзость? Оборачиваюсь. Соню нигде не вижу.
Ой, поменяюсь с кем-нибудь местами, отмахиваюсь, решая не воевать из-за пустяков, как в первом классе. Сейчас он мне ещё ответит: «Ты же не купила его». Или что-то в этом роде.
Нет необходимости. Через пять минут жду тебя в столовой, он всё ещё лежит на стульях, потягивается.
Место за моей партой не продаётся за пирожки. Или тебе списать надо, и ты решил расплатиться едой? Слова будто застревают в горле, а ещё ведь все в классе прислушиваются к импровизированному спектаклю.
Нет, дятел, мы сегодня там дежурим. Да же, Эми? Тим ловко вскакивает на ноги и вот уже прямо передо мной. Вдвоё-ё-ём. Понимаешь? Он изогнул бровь, а через секунду расхохотался во весь голос.
Вот подстава. У книжных девушек остроумные, колкие ответы всегда вовремя, я даже выписывала самые удачные из них в блокнот, но сама так и не научилась играть в словесный бадминтон, «воланчик» почти всегда приземляется на моей стороне. Ничего из сказанного ими сейчас не подходит. А Тим уже скрылся за дверью, пока я собиралась с мыслями.
Чувствую, что будет неловко с ним в столовой. Но не умолять же Эми отменить моё дежурство.
С другой стороны, об этом ведь расскажут тому, кого каждый день мечтаю увидеть на школьном крыльце? Уверена, что если не Эми, так кто-то из пацанов ляпнет обо мне и Тиме.
Плетусь в столовую, мысли проносятся со скоростью Шанхайского поезда. Что, что говорить? Как себя вести?
На удивление полдня пролетает легко и незаметно. Посуда нас ждала не только в жестяных раковинах, но даже в ванне, а гигантская столовская мясорубка больше напоминала пулемёт. Её тоже пришлось мыть.
Тим другой без посторонних. Живой и настоящий. И даже не заигрывает со мной. Никаких идиотских выходок. Расслабилась, нахохоталась до болей в животе.
Ощущение, что говорю с подружкой, только это мальчик. Тим рассказывает про своего пса Рича, прежнюю школу, сумасшедших старших братьев. Мне не понять их отношений. В нашей семье я старший ребёнок. А он младший, наверное, всеобщий любимец. Так уверен в себе, похоже, с рождения привык получать то, что хочет, но говорит, что иногда получает и по башке от своих двоих братьев.
И собаки у меня нет. Боюсь их.
В конце ударной дежурной смены, перемыв вавилонские башни из грязных гигантских кастрюль и тазов из-под липкого дрожжевого теста, едим гороховый суп с булочками в пустой столовой. Мягкие рыжие лучи сентябрьского солнца падают через окна Тиму на лицо, но радужки его глаз ничуть не светлеют, остаются непроницаемыми, черными. Жарко. Тим встает, чтобы снять джинсовую рубашку, и пояс его брюк опять оказывается на уровне моего лица.
Что за кожаный брелок у тебя на ремне? осмеливаюсь спросить.
Он отстёгивает побрякушку, открывает металлическую заклёпку на ней и вытаскивает треугольник синего цвета с двумя закругленными углами. Протягивает мне. На нём надпись «Dunlop».
Это медиатор, говорит Тим. Для акустической гитары. В чехле не потеряется и всегда с собой. Играю с братьями. Иногда выступаем на небольших мероприятиях.
Не скажу, что новичок стал для меня внешне привлекательнее, но с ним весело (что-что, а похохотать я люблю), невероятно легко и, кажется, он совсем не притворяется, не пытается произвести на меня впечатление.
Спустя неделю
Тим
Сегодня мой день рождения. Мама просто дала денег и всё. Хорошо хоть не забыла вовсе, как случалось прежде не раз.
У нас дома не приняты бурные объятия, семейные застолья и подарки. На Новый год мама готовит салаты (готовить много и вкусно её маниакальная черта), а потом уходит к разведённой соседке. Отец читает книги, закрывшись в комнате, или смотрит телевизор. Не люблю праздники дома. Скукотень.
Соображаю, что же придумать на подаренные деньги, и через минуту уже звоню друзьям. Решаем идти в парк экстремальных аттракционов.
Может, и Лику позвать? Представляю, если карусель, как всегда, внезапно остановится в момент, когда все висят вниз головой на высоте пятнадцати метров от земли. Лика изо всех сил вцепится в поручни, а я буду рядом. Говорят, совместно пережитые опасные приключения сближают людей и разжигают симпатию. Что ж, проверим эту теорию.
Так и знал, она не сможет пойти мама ждёт, домашние обязанности, уроки бла-бла-бла. Неужели хоть разок нельзя отклониться от строгого распорядка дня? Значит, возьму рыжую Ритку.
Лика сильно удивилась, когда догнал её на улице после уроков и предложил присоединиться к моему празднику. С утра было пасмурно, Лика держала симпатичный белый зонтик-трость с деревянной ручкой. Ох уж, эти её странные вещички и аксессуары из гардероба герцогини, в двадцать первом-то веке. Не удержался, выхватил зонт и молниеносно дернул им, как клюшкой, за её лодыжку. Лика не была готова к фокусу и чуть не упала, но я подхватил её.
Ну, здравствуй, первый класс, последняя парта. И откуда только такие идеи в голове берутся? Осталось только за волосы подёргать.
Молчаливый диалог
Только те люди, что подходят друг другу, не скучают в тишине.
Н.Спаркс, «Дневник памяти»
Тим
Две недели спустя
Урок литературы. Со стен за старшеклассниками строго наблюдают Гоголь, Толстой и Чехов. Лика оборачивается, бродит взглядом, и мы встречаемся глазами. Прогресс. Всё идёт по плану.
Учительница вышла. Решаюсь на сумасбродную выходку. Подкрадываюсь сзади, сажусь рядом с ней на корточки между рядами парт и хватаю за руку. Просто интересна реакция Лики. Стараюсь не заржать, чтобы не испортить момент. Накрываю её прохладную ладонь двумя руками. Кто-то из пацанов присвистывает и улюлюкает. Какая у Лики нежная кожа, как гладкие сатиновые простыни.
Боже, сейчас у неё сердце выскочит. Вижу, как бешено пульсирует артерия на шее. Там тоже кожа настолько тонкая, что можно изучать анатомию. Каждый мелкий сосудик просвечивает. Она не может придумать, что сказать, бедняжка.
Дверь скрипит. Бегу обратно за свою парту. Сработало.
Ещё неделю спустя
На большой перемене Лика положила голову на учебник и прикрыла глаза. Видимо, опять всю ночь зубрила уроки. Но так даже лучше могу беспалевно изучать её.
От чего обычно балдеют пацаны, смотря на лицо, губы, глаза. Я же не могу оторвать глаз от носа Лики. Особенно в профиль. Нет, не пуговка, не кукольно-курносый, он острый, прямой с четкими очерченными крыльями, придающими строгий вид, и очень правильный. Он даже на вид кажется жестким, будто с легкостью проткнёт тебя. В старой колоде игральных карт больше всех мне нравилась пиковая дама, вот чей профиль у Лики. А она, по-моему, комплексует из-за носа. Просёк это, когда однажды выдал ей придуманное прозвище «дятел». Вообще-то имел ввиду, что она без устали долбит людям мозги, но застенчивая девушка мигом нервно прикрыла ладонью нос. Вот как можно настолько по-разному смотреть на одни и те же вещи?
Вчера впервые ей позвонил. Достать номер телефона не составило труда. Лика хорошо учится, полкласса названивает ей, чтобы спросить домашку.
Привык часами болтать с девчонками по телефону. После сотни таких разговоров, мог бы докторскую защитить на эту тему. Лучший способ захватить девчачьи мозги и сердце телефонный разговор. И хотя вы тет-а-тет, так разговорить можно даже самую застенчивую.
Но меня раздражают Ликины ужимки. Не прошло и пяти минут, как она поспешно попрощалась и положила трубку. Ну уж нет. Сделал контрольный звонок вечером.
Опять по-детски отшутилась и оборвала связь. Не поверю, что Лика не болтушка. Своими ушами слышал, как трещит без умолку с подругой.
Лика
Лежу с закрытыми глазами, опустив голову на учебник, и вспоминаю вчерашний разговор с Тимом. Так ужасно, что телефон на кухне, и все разговоры на виду у родителей. Он, кажется, обиделся, подумал, что скучен мне. Но я-то знаю, что будет после таких звонков. Папа строго пригрозит и запретит общаться с ним. Уже проходила через такое. Стыдно говорить, что в шестнадцать лет мне указывают, с кем общаться.
Спустя два дня
Соня всё чаще садится за парту с Эмилией, если только не предвидится контрольная. Думают, я ничего не понимаю. Им и домой по пути, но в прошлом году девчонки иногда провожали меня до остановки. Сижу то одна, то с последним, кто остался без места.
Тима сегодня нет на первом уроке. Что-то случилось? Весь день проходит без него. И чувствую, что мне не хватает его присутствия. Когда он в классе, становлюсь смелее что ли, увереннее в себе. Все-таки насколько завишу от ободрения и симпатии людей.
Почему ты думаешь о нем? Он нравится тебе?
Даже хочется, чтобы нравился, если только новые чувства заберут старую боль. Как горчичники отвлекают от мыслей о воспаленном горле. Но сейчас знаю только, что раньше не замечала плечи парней, которые раза в полтора шире моих. По крайней мере его плечи такие, хотя он и худощавый. Тим любит засучить рукава, и я украдкой поглядываю на его оливковые предплечья, опутанные выпуклыми венами. Они совсем не такие, как у меня.
Раньше и в голову такое не приходило. Вот хоть убей, не помню, как выглядят руки Макса, не разглядывала их никогда.
Выхожу на улицу после уроков. А там стоит он. Нет, не Макс. Тим. Со своим псом. Меня обдаёт холодом, в пояснице и животе покалывает. И это не бабочки, а панический страх собак.
Тим говорит: «Привет». Здороваюсь, но не шевелюсь. Собака!
Не бойся. Он хороший. Тим подходит ближе. И его пёс тоже.
Ладони леденеют.
Пойдём. Пройдусь с тобой до остановки. Всё равно надо с псом погулять, Тим наматывает поводок на ладонь, чтобы крепче и ближе к себе держать питомца. Рич, рядом! властно говорит он.
Неужели Тим пришёл к школе только ради меня?
Почему прогуливаешь уроки? не могу же я сказать правду, что без него было скучно в школе.
Не лучшее время для нотаций, сегодня похороны моей бабушки, тихо говорит Тим.
Соболезную.
Идём молча. Дорога скользкая пока шли уроки, неожиданно заснежило. Уже пожалела, что пошла в маминых ботинках на каблуках, потому что держать равновесие в них совершенно невозможно, ещё и немного велики мне. Семеню мелким шажочками. Тим, не спрашивая разрешения, берёт меня за руку, ответив на немой вопрос фразой: «Чтоб не грохнулась».