Да ерунда, до свадьбы заживёт! Гляди-ка: и сама повоевала, и за Витьку фрицам приветик передала, и сама получила сплошное удовольствие! Подумаешь, чуть-чуть по лбу царапнуло! Под волосами и не видно будет!
Принимая доклады от оставшихся пилотов, капитан Миронов отметил с удивлением, что в звене Андрея Чудилина повреждения самолётов минимальные, все пилоты живы-здоровы, а среди борт-стрелков только один легко раненый. А когда выяснилось, что два сбитых огнём борт-стрелков мессершмитта тоже на счету стрелков из его звена, глаза его слегка полезли на лоб. Но против истины не попрёшь факт сбития мессеров именно этими стрелками подтверждали многие. Похмыкав, и почесав вспотевшую, мокрую от пота голову, командир эскадрильи пошёл с докладом на КП.
Андрей догнал Агнию, ведущую Катерину в сан.часть. Агния обернулась:
Андрюша, мне надо туда. Я там буду нужна, она подняла на Андрея глаза, там тяжёлый, новенький этот, Серёжка Колядин. Там в общем сложный открытый перелом, болевой шок, кровопотеря Я там нужна, Андрюш!
Андрей молча и понятливо покивал, пропуская их с Катериной в дверь сан.части. Остался один, задумался мысли ворочались тяжёлые, невесёлые. А ещё занимал один вопрос как так получилось, что у него в звене все живые, самолёты почти без пробоин, да ещё в довесок и пара сбитых мессеров? Он подозревал, что Агния, когда вернётся, сможет ответить на все его вопросы. Она перед вылетом говорила про какую-то задумку Нет, без неё точно не обошлось!
Что она ещё такого отчебучила?
Вторая эскадрилья в этот день больше не летала большинство самолётов были серьёзно повреждены, да и лётному составу требовалось прийти в себя. Ещё до обеда на поиски выпрыгнувшего члена экипажа (ещё никто не знал, кто это пилот или стрелок) вылетели два самолёта У-2 и «Шторх». Повезло «Шторху» в его кабину, помимо пилота, поместился ещё и наблюдатель техник того самого Ила, что был сбит. Он-то и заметил парашют, повисший на кустарнике. Борт-стрелок Максим Кожевников, молодой, 21-летний парень, там же и сидел, в снегу, при приземлении он сломал обе ноги парашют раскрылся слишком низко, и в момент приземления не успел погасить скорость до безопасного значения. Пилот погиб в самолёте.
После ужина, во время которого на столе остались стоять три стакана с водкой, покрытые кусками чёрного хлеба, Андрей в смурном настроении, отмахнувшись от товарищей, пошёл в дом, где они жили. Агния, понимая его состояние, пошла за ним. Приняв боевые 100 грамм, и помянув погибших товарищей, Андрей никак не мог вспомнить, что же такого он хотел спросить у Агнии.
Знаешь, вздохнула она, я знала, что что-то случится, но не знала, что будет ТАК тяжело. И я корю себя, что я не смогла спасти всех.
И тут Андрей вспомнил!
Всех? Да я вспомнил! он хлопнул себя по лбу: Все самолёты нашего звена прилетели почти без повреждений! И ни одного раненого, не считая царапины у Катерины! Скажи, это твоя работа?!
Она посмотрела на него исподлобья и молча покивала головой.
Он взял её за плечи, и требовательно посмотрел ей в глаза:
Как?! Что ты сделала?
Я? Ну, я она почесала кончик носа, я смогла взять под контроль всех стрелков нашего звена. Ну, помнишь, как тогда, Пашу, в том бою на танке?
Андрей молча кивнул.
Ну вот понимаешь, так бы они палили вразнобой, кто куда горазд, а под моим контролем все разом, и туда, куда надо!
Так значит значит и этих двух мессеров стрелки нашего звена завалили именно поэтому?!
Она вздохнула, и молча кивнула. Андрей немного повеселел, нежно обнял её за плечи, ласково погладил по волосам:
Ты совершила невозможное! Управлять действиями нескольких борт-стрелков! И сохранить при этом столько жизней! Не только мою. Получается, ты ты не только мой личный Ангел-хранитель, ты ты
Она невесело улыбнулась уголком рта:
Тактический координатор.
Андрей кивнул:
Точно! Какое правильное название.
Помолчал, вспоминая, и вспомнив, опять спросил:
А вот эта хреновина ну, эти зелёные значки, линии, циферки на лобовом стекле это ты сама придумала?
Агния улыбнулась, и покачала головой:
Да не-е Не сама. Подсмотрела.
Где подсмотрела?
Помнишь, я тебе про энерго-информационное поле рассказывала?
Это где есть информация про всё-всё-всё?
Да. И про это тоже. Эта штука через несколько десятков лет будет в кабине каждого боевого самолёта. Называется индикатор на лобовом стекле или сокращённо ИЛС. Вот я тебе нечто подобное, в упрощённом виде и воспроизвела. Вроде получилось Удобно, ведь правда?
Хм Индикатор на лобовом стекле Да, удобно, хоть и немного непривычно. Но если привыкнуть Скорость, угол пикирования, высота, дальность до цели. Хм Придумают же!
Да уже почти придумали. У меня-то на УБТ прицел К8-Т можно сказать, зародыш данного изобретения. Перекрестие прицела лампочка подсвечивает. ИЛС по сути, развитие этой идеи. Только в более развёрнутом, и доведённом до совершенства виде.
Поня-я-я-тно Но вот я чего думаю, только ты не обижайся: может, для пилотов, которые на самолёт с такой штукой на лобовом стекле с самого начала переучиваются, оно, конечно, полезно и нужно, а вот меня, думаю, будет отвлекать. Я же как летать и врага бить учился? Целиться по трассе, бомбить по сапогу, самолёт пилотировать так я его и так жопой чую. Что мне ещё надо? Ты уж милая, оставь, всё, как есть. А вот твои подсказки в бою мне в тыщу раз нужнее, чем все эти зелёненькие чёртики на лобовом стекле.
Она с сожалением махнула рукой и отвернулась.
Ну чего ты вздыхаешь, координатор ты мой? Обиделась? Андрей мягко приобнял её за плечи.
Да прах с ним, с эти индикатором! Понимаешь, мне не это горько Агния тяжело вздохнула, фиговый я координатор, не смогла спасти всех. Трое погибли, семеро ранены. Дура я, неумеха Вот если бы я смогла всех борт-стрелков под контроль взять, вот тогда
Если бы, да кабы ты и это-то еле сдюжила, я-то видел, как ты из кабины вылезала! Бой был очень тяжёлым. И если бы не ты, то потери были бы гораздо тяжелей.
Угу иди спать. Агния легонько отпихнула его от себя: завтра будет очень тяжёлый день, тебе надо выспаться.
Но сон никак не приходил какая-то не оформившаяся мысль назойливо ворочалась в голове. Что-то такое, что беспокоило его уже несколько дней. Мысли, как шаловливые мыши, разбегались в разные стороны и тут вот! Он уже открыл рот, чтобы задать свой вопрос Агнии, но она его опередила:
Уже месяц и один день мы вместе, да. Месячный срок прошёл, сегодня я спасла тебя уже в тринадцатый раз. Я не знаю, что происходит. По всем расчётам, меня уже давно должны были отсюда выдернуть: и срок я отбыла сполна, и план по спасениям тебя от смерти тоже выполнила, даже с перевыполнением. Я не знаю
Может, это тово забыли о тебе там, в твоей небесной канцелярии, а? Может, оставят? рискнул выразить осторожное предположение Андрей.
Агния хмыкнула, дёрнув плечом:
Ага! Эти забудут! Эти оставят! Держи карман шире
Андрей расстроенно замолчал, не зная, что сказать.
Думается мне, что всё там видят и всё учитывают. Помнишь, неделю назад мы с тобой гадали, почему меня тогда не забрали? В тот раз аккурат восьмой раз был. А вот оставили же! Я тогда предположила, что мне дают возможность отмотать весь срок, «от звонка до звонка», то бишь месяц. Для исправления, так сказать, своих ошибок.
Какие у тебя могут быть ошибки? Что ты не только меня спасала, а ещё и кучу других людей с того свету вытащила? Это, что ли, ошибка?! Да ты святая! Вот что я тебе скажу! возмутился Андрей.
Святая скажешь тоже! Спасала и других, да, было дело, потому как не могла иначе. А знаешь, сколько я при этом положила? Сотни! Сотни жизней отняла! На что я никаких прав, как Ангел-хранитель, в принципе не имею!
Да у кого жизни ты отняла?! То ж фашисты! Андрей аж подскочил на кровати, насильники! Убийцы! Неужто тебе их жалко?!
Этих не жалко! отрезала Агния. чтоб они все сдохли! Но ТАМ, она подняла палец к небу, ТАМ не поймут.
Она горько вздохнула и добавила:
ТАМ другая мораль. И судить меня ТАМ будут по всей строгости ЗАКОНА. Когда вернусь. А вернут обязательно. Может, просто мне ещё немного времени дают, шанс исправиться?
Сколько?
Не знаю, может, неделя, может, две Да вот только хренушки я исправлюсь! она в исступлении хлопнула рукой по табуретке, стоявшей подле кровати. Я теперь больше человек, чем Ангел, и поступать иначе НЕ МОГУ! Всё, спи! Что будет, то и будет!
Она отвернулась от Андрея и замолчала. Андрей обнял её сзади, и, зарывшись лицом в её волосы, тихонько поцеловал её в затылок.
И то хорошо. Неделя это много. А две вообще целая вечность. Тут день-то, не знаешь проживёшь ли, нет
Угу. Спи уже, философ.
Глава 4. Дуэль с зениткой.
На востоке небо стало светлеть, и тонкие ниточки тёмных, длинных облаков, сгрудившихся на горизонте, окрасились снизу в нежно-розовый цвет.
Несмотря на столь ранний час, над аэродромом висела деловитая суета: соблюдая светомаскировку, к стоянкам самолётов по очереди подъезжали заправщики и машины подвоза боеприпасов. Оружейники быстро и аккуратно выполняли свою ответственную работу: поднатужась, и ухватывая втроём-вчетвером толстые тушки «соток», загружали их в крыльевые бомбоотсеки, тащили наверх, срывая краску с передних кромок крыла, тяжёлые, клыкастые ленты с 23-миллиметровым снарядами к пушкам ВЯ-23. Техники уже в который раз проверяли работу общесамолётных систем. То тут, то там раздавались окрики, подбадривающие возгласы, изредка слышался смех и нервный матерок
В полста шагах от стоянок самолётов лётчики второй эскадрильи сгрудились вокруг комэска.
Парни, дело серьёзное, капитан Миронов обвёл глазами окруживших его пилотов, железнодорожный узел бомбить это вам не хухры-мухры. Идёт весь полк, тремя эскадрильями. Плюс звено управления. Всего сорок машин. Наша эскадрилья идёт во второй волне. Перед нами первая, за нами третья. Вылетаем всем составом.
По маршруту идём в колонне звеньев. Атаку осуществляем всем звеном, в четыре самолёта. Боевое построение в режиме атаки растянутый пеленг.
Командирам звеньев, капитан на секунду задержал свой взгляд на старшем лейтенанте Чудилине, особое внимание за новичками. Все делают по одному заходу.
Все молча слушали командира эскадрильи, понимая, что предстоит весьма нешуточное дело. Железнодорожный узел одна из самых сложных целей, по максимуму прикрытая зенитным огнём. Словно отвечая их мыслям, командир эскадрильи продолжил:
Да, зениток там понатыкано мама не горюй. Поэтому выделяются мощные силы для их подавления. В первой эскадрилье только одно ударное звено идёт с ФАБ-100, а два выделяются для подавления ПВО. У нас уже два звена, второе и третье, работают по эшелонам, и только одно, то есть первое, бьёт по зениткам. Первое звено веду я, второе старший лейтенант Чудилин. Третье старший лейтенант Кутеев.
При этих словах комэск взглянул на старшего лейтенанта Кутеева, командира третьего звена. Тот, согласно кивнул, попутно сделав отметку на карте в планшете.
Чудилин!
Я! бодро отозвался Андрей.
Ты ведёшь второе звено. У самолётов звена загрузка АО-25 и ЭРЭСы. Если всё идёт штатно, то вываливаете всё это на эшелоны. Если по ходу дела выясняется, что ПВО до конца не подавлена, то бьёте по зениткам. Задача ясна?
Так точно.
Комэск помолчал, и добавил:
Вся третья эскадрилья идёт, загруженная под завязку сотками. Они-то и должны разнести весь этот узел в пыль. Наша, то есть, первой и второй эскадрилий, основная задача вдолбить в говно всю ихнюю зенитную артиллерию, и дать спокойно отбомбиться третьей. Задача ясна?
Все дружно закивали головами.
***
Небо заметно посветлело, тьма стала рассеиваться. Тяжкий рёв нескольких десятков моторов стоял над аэродромом. Поднимая клубы снежной пыли, искрящейся в свете прожекторов, подсвечивающих взлётку, один за другим стартовали тяжело нагруженные машины. Взлетевшие первыми нарезали круги над аэродромом, только что оторвавшиеся от земли неспешно набирали высоту и пристраивались в круг. А на поле аэродрома всё вздымались и вздымались белые вихри, поднятые работающими на взлётном режиме моторами всё взлетающих и взлетающих штурмовиков. Через десять минут штурмовой авиаполк в полном составе, во главе которого шло звено управления, ведомое самим командиром полка, выстроившись в колонну звеньев, длинной змеёй потянулся на запад
Внизу плавно проплывали лесные массивы, перемежаемые полями. Изредка то там, то здесь, виднелись большие и маленькие населённые пункты. Прошло ещё пять минут. Колонна стала загибаться влево, меняя курс на сорок градусов. Потом, по прошествии ещё нескольких минут, снова поворот, ещё на 40 градусов.
На востоке уже вовсю алела заря десятки мелких тёмных облаков, кучно толпясь на бирюзовом небе, и освещённые восходящим солнцем, выделялись своими ярко-оранжевыми нижними половинками. Три эскадрильи штурмовиков, кромсая винтами морозный зимний воздух, дважды изменив свой курс, теперь подбирались к цели с запада, и были почти не видны на фоне тёмного неба.
Похоже, выходим на боевой, посмотрев на карту в планшете, произнёс скорее для себя Андрей.
Так и есть, услышал он ответ в голове голос Агнии, посмотри немного левее, видишь?
Ага, точно!
В нескольких километрах, сквозь застилавшую землю дымку, уже отчётливо был виден железнодорожный узел: здание вокзала, много путей, коробки каких-то складов, стрелки, рельсы, рельсы, и на них
Огромное скопище вагонов!
Через полминуты вокруг головы колонны штурмовиков показались, отчётливо видимые на светлом бирюзовом небе, чёрные кляксы разрывов зенитных снарядов. С каждой секундой их становилось всё больше и больше. Через четверть минуты они, размазываясь, как капли туши на мокрой бумаге, заляпали собой всё небо.
Понеслась вода за рыбой! буркнул Андрей, и тут же услышал в наушниках спокойный голос командира полка, ведущего первую эскадрилью:
Внимание! Первая эскадрилья! Цель слева по курсу! и спустя пять секунд: Атака!
Было хорошо видно, как в сплошном мареве из разрывов зенитных снарядов самолёты первой эскадрильи с левым доворотом последовательно ныряли в пологое пике. И тут же к кляксам разрывов зениток среднего калибра присоединился огонь малокалиберной зенитной артиллерии. 20-мм зенитки хлестали длинными, с огненными росчерками, плетями, а 37-миллиметровки выплёвывали навстречу атакующим их самолётам трассы, каждая из которых была увенчана шестью огненными шариками по количеству снарядов в магазине9.
И все вместе они хлопотливо плели свою гибельную паутину, стремясь зацепить настырно лезущие в самое пекло советские штурмовики.
Андрей намётанным взглядом отметил, что позиций МЗА10 не меньше трёх десятков. Это было много, очень много железнодорожный узел фашисты прикрыли очень хорошо.
Т-т-твою мать! Плотно у них тут чертыхнулся Андрей.
И тут же голос Ангела в голове, уже с железными нотками:
Не ссы, прорвёмся!
Андрей мимолётно ухмыльнулся: «ну, всё, похоже, Она уже включилась!».
Чувствовать своего Ангела-хранителя не где-то там, на небе, а вот так, прямо за спиной, это было феерическое ощущение! Появилось чувство, что у него самого вырастают крылья, а всё тело покрылось грозной бронёй.
«Под грозной бронёй ты не чувствуешь ран!» вспыхнула в голове мысль кто-то из классиков Пушкин?
И тут же требовательный, почти осязаемый головой мысленный подзатыльник от Ангела:
Не отвлекайся! Сейчас будет команда к атаке!