Да что вы, мужики, что вам места не хватает, мы тут просто на минутку отдохнуть присели, начал оправдываться один из них. А вы сразу драться.
Давайте проваливайте живо отсюда! закричал Сергей.
Не ругайтесь, мужики, мы сейчас уйдем.
Алкаши кинулись поднимать своих поверженных собутыльников. Блатные поднимались с трудом, мотали головами после нокаутов. Кровь текла из расквашенного носа основного бича на асфальт, но он больше в драку не лез, а лишь тихо матерился. Из его бурчаний было едва понятно, что он еще разберется и всех отимеет.
Так, чтобы через пять секунд вас тут не было! Иначе не своим ходом пойдете, а вперед ногами вынесут! взбесился адвокат, услышав эти стенания.
Мы уже уходим, мужики, жалобно заголосили алкаши и, подхватив под руки своего вожака, вывели его на улицу.
Зарвались, зарвались совсем ребятки, опустившись на стул, весело проговорил Вощинин. Я во время работы в органах на каких только кадров не насмотрелся. Бывает, смотришь на человека и думаешь, куда ты лезешь, чего ты хочешь, что ты из себя представляешь? Я, конечно, и сам немного авантюрист, но головой то нужно хоть чуть-чуть думать, когда начинаешь что-то делать или говорить.
Сергей был пьян, весел и после драки весь на кураже. Ему хотелось пофилософствовать на тему собственной значимости. Игорь же испытывал небольшое угрызение совести и сострадание к избитым бичам. В юности, выходя на боксерский ринг, Завьялов видел в противниках только соперников, а не врагов. Это осталось в нем навсегда, даже участвуя в жестоких драках, он не чувствовал ненависти, и ему после бывало жаль тех, кто по его вине пострадал.
Тут у Вощинина начал трезвонить мобильный телефон. Увидев на дисплее номер, он несколько раз нажимал на занято, но телефон после коротких пауз вновь заводил свою песню.
Вот так всегда! отключая мобильник, с яростью сказал Сергей. Как только соберешься с друзьями где-нибудь расслабиться, так жена начинает через каждые две минуты трезвонить. У нее, видите ли, патологическая ревность. Хорошая вещь мобильный телефон, но иногда бы разнес его вдребезги.
А что, у Аллы много поводов для ревности? спросил Игорь, не знавший подобных конфликтов с женой.
Да нет. Как видишь, мы просто с тобой сидим, пьем пиво и все. А ей, Бог знает, что мерещится.
Взял бы и разубедил ее.
Еще хуже будет, с ней только вступи в словесную перепалку, сразу уши в трубочку свернутся. Иногда прыгает, тявкает передо мной Алка, ну прям как маленькая собачонка, закатишь ей тогда оплеуху, и все, сразу успокоится.
Давай, наверное, закругляться? засобирался домой Завьялов. А то у тебя дома разборка в Бронксе случится.
Да, нет, все будет нормально! Эй, хозяюшка, еще по кружечке и счет!
Последняя кружка пива была явно лишней, хотя Вощинин и вел свою машину уверенной рукой, но указатели поворотов на перекрестках не включал, дорогу не уступал, а просто нажимал на клаксон, издававший вой сирены. Игорь несколько раз закрывал глаза, предвидя неминуемое столкновение, но встречные водители, заслышав сирену, уступали дорогу несущемуся авто.
Не дрейфь, Игорек, мы просто возвращаемся с оперативного задания.
Машина подлетела к дому Завьялова, и он, прощаясь, с умилением сказал:
Пока, Серега! Редко видимся, черт возьми!
Игорь вылез из автомобиля и, пошатываясь, побрел к своему подъезду. «Десятка» Вощинина с пробуксовкой сорвалась с места и как гоночный болид понеслась по улице.
Завьялов жил на первом этаже хрущевской пятиэтажки. Двухкомнатная квартира досталась ему в наследство от бабушки. Комнаты в ней были смежные, кухня маленькая, но по нынешним временам, когда жилье бесплатно не выдавали, даже подобная квартирка была ценностью.
В этом доме пожрать что-нибудь есть? спросил Игорь у жены, с порога направившись к холодильнику.
Где ты шлялся?! ответила вопросом на вопрос жена Завьялова. Почему у тебя рукав оторван?!
Какой рукав, Надежда, о чем ты говоришь?
Да вот этот! крикнула Надя, ухватив за надорванный рукав рубашки.
Муж, посмотрев пьяными глазами на незамеченный в пылу драки разошедшийся шов, и тоном, не терпящим возражений, изрек:
Ну, и черт с ним! Зашьешь!
Вот сам бери и зашивай!
Сам! А ты у меня на что! Ты дальше с губ Игоря полилась матерная брань.
Никто на свете, кроме соседей, живущих за стенкой, не мог себе представить, что такой интеллигентный человек, как Завьялов, может во время ссор материть свою жену. Это происходило как-то само собой и видимо являлось защитной реакцией на нападки супруги.
Ах, ты опять материшься, гаденыш! взвилась Надежда, которую ругань мужа окончательно вывела из себя. Пошел вон отсюда, бумагомаратель! закричала она в исступлении, хотя квартира принадлежала Игорю.
Я уйду, дрянь порожняя, только деньги сейчас возьму!
Тебе еще денег надо, чтобы их прогулять?!
Надежда принялась энергично выпихивать мужа за дверь.
Я сам уйду, долбанная потаскуха! И никогда, никогда не вернусь! крикнул Игорь уже за порогом, стоя перед захлопнутой дверью.
Матеря про себя жену последними словами, Завьялов сел в маршрутное такси. Он направлялся домой к своим родителям, это было единственное место, в которое Игорь додумался податься в подобной ситуации. Раньше во время домашних скандалов Завьялов обычно останавливался на пороге и мирился с супругой, но сегодня во хмелю он явно перестарался. В родительском доме Завьялов, ни с кем ничего не обсуждая, завалился на диван.
«А ведь могло же в моей жизни все сложиться по-другому, и я никогда бы не встретился с этой сучкой», думал он засыпая.
Перед его глазами всплыло забытое почти за пятнадцать лет женское лицо, хранившееся где-то в глубине памяти. Игорь начал проваливаться в сон, наполненный событиями тех давних дней. На экране приглушенного телевизора, стоящего возле дивана, мелькали кадры трагедии в Беслане. Сегодня никто не сможет без содрогания смотреть на эту съемку, через год она станет историей, а через десять лет только близкие родственники прольют на могилах погибших слезы.
Глава 2
Игорь бежал по пыльной дорожке стадиона. Ему казалось, что солнце печет нестерпимо и его рот вдыхает раскаленный воздух с привкусом крови, хотя на улице стоял просто погожий теплый августовский день.
Вспышка справа! услышал рядовой Завьялов за спиной рычащий бас сержанта Козленко.
Прыгнув влево, Игорь распластался на земле, прикрыв голову руками.
Взвод, подъем! Бегом! Отставить! Бегом! Отставить! зычно подавал команды сержант. Сколько раз вам повторять, ишаки карабахские! закричал он на трех солдат из Азербайджана. При команде бегом руки сгибаются в локтях, ясно вам, духи недоделанные! Бегом! Марш!
Взвод солдат трусцой побежал дальше по пыльной дорожке стадиона. В голове Завьялова вдруг сами собой из разрозненных слов начали складываться стихи.
О чем мечтают духи?
О дембеле своем.
Когда они вернутся
Героями домой.
Взвод, приготовиться к газовой атаке! прокричал сержант, видно хотевший сегодня превратить молодых солдат в табун загнанных лошадей.
Бойцы на бегу достали из сумок противогазы.
Газы!
Солдаты превратились в двуногих слоников, у которых от неторопливого бега почему-то заплетались ноги.
«Сержант ничего себе, но сволочь, перефразировал Игорь у себя в голове цитату из сочинений Зощенко. Сбил меня гад с рифмы».
Завьялов забыл о стихах, хотелось только одного вздохнуть полной грудью. Воздух, проходя через фильтр, сочился в легкие тоненькой струйкой. Пальцы молодого солдата схватились за клапан под хоботом, ему на мгновенье вспомнилось, что за порчу казенного имущества можно заслужить не один наряд. Но сейчас Игорю хотелось дышать, дышать, дышать.
«Будь что будет», подумал он и вырвал клапан.
Воздуха стало больше, и Завьялов, мерно переставляя ноги и не видя ничего кроме взмокшей спины бегущего впереди солдата, принялся скороговоркой вспоминать сочиненные стихи:
О чем мечтают духи?
О дембеле своем.
Когда они вернутся
Героями домой.
Так, хорошо, а дальше, как же дальше?
Обнимутся с друзьями,
Застолье сотворят.
Сотворят, сотворят это слово сюда как-то плохо подходит, но, если что, потом переделаю.
И будут перед всеми,
Род войск свой восхвалять.
Вспышка слева! донеслась до Игоря сквозь пелену сознания команда сержанта. Взвод, ползком до рубежа складов!
Завьялов полз, изнемогая от усталости, и твердил себе под нос придуманные строчки стихов, чтобы не забыть.
Закрытый военный городок находился на границе Тамбовской области с Саратовской. До ближайшего райцентра было километров восемь, и воинская часть, располагавшаяся в сосновом бору, жила своей обособленной жизнью. В в/ч 223 готовили солдат для охраны объектов ракетных частей стратегического назначения. В каждый призыв в нее привозили молодое пополнение пятьсот одетых в гражданку восемнадцатилетних пацанов, а через полгода в ракетные части распределялись солдаты, которым Родина доверила охранять самое грозное оружие на земле.
Здание четырехэтажной казармы возвышалось над частью, в ней на каждом этаже размещалось по роте из ста двадцати солдат. Возле казармы простирался укатанный асфальтом плац, истоптанный сапогами, к нему примыкали одноэтажки штаба, столовой, клуба, санчасти и военторга. За железными цвета хаки воротами с красными звездами виднелось еще одно высотное здание, в нем жили семьи офицеров.
Вторая рота в полном составе за исключением наряда находилась в ленинской комнате на обязательном просмотре программы «Время». Завьялов, подперев голову руками, тупо смотрел на мелькающий кадрами экран, на котором появлялся то Михаил Сергеевич Горбачев, опять с кем-то встречающийся за границей, то митинги протеста в союзных республиках. Обычно интересовавшемуся политикой Игорю ужасно хотелось спать. Сегодня с самого утра сержант Козленко опять мучил молодых солдат строевыми занятиями на плацу. На счет раз бойцы поднимали ногу и тянули носок секунд десять, пока не следовала команда два. Рядовому Саримамедову за то, что он не всегда начинал шагать с левой ноги, в левый карман галифе было зашито полкирпича, чтобы он свято помнил, где у него какая нога. Бедняга растер себе бедро до крови, но с ноги уже не сбивался. Завьялов давно бы уже заснул, даже сидя за столом, но под стендом с портретами членов политбюро сидел младший сержант Волчинский и записывал всех заснувших в помощь наряду. А это значило, что попавший ему на заметку солдат после команды отбой не забудется сном праведника, а будет еще два часа помогать наряду убирать казарму. Чтобы не заснуть, Игорь принялся теребить на руке струпья, покрывшие место ожога, который он заработал, находясь в наряде по столовой, случайно ошпарив руку кипятком.
Программа «Время» закончилась, рота выстроилась в коридоре на вечернюю проверку. Дежурный по роте младший сержант Волчинский выкрикивал по списку фамилии солдат, а те громко кричали «я».
Рота, смирно! Товарищ лейтенант, закончив проверку, доложил Волчинский командиру первого взвода Елизарову, только что вылупившемуся после училища лейтенанту. В роте в наличии сто пятнадцать человек, два человека в санчасти, три в наряде по роте.
Рота, вольно! скомандовал Елизаров. Производите отбой, сержант.
Рота, одна минута, отбой! Время пошло!
Солдаты бросились по коридору к койкам, срывая с себя на ходу обмундирование, а офицер и сержант, улыбаясь, наблюдали за этим действом.
Так, не успеваем, не успеваем, позвякивая связкой ключей, сказал Волчинский. Рота, подъем! Минута времени, строимся в коридоре, форма одежды номер три.
Молодые солдаты, повыскакивав из кроватей, как стадо баранов, устремились по узкому проходу в коридор. Проделав такую экзекуцию три раза, сержант достал из кармана листок бумаги с фамилиями не усидчиво смотревших программу «Время».
Значит так: рядовые Саримамедов, Бураков, Попов, Маманька, Джавхаев и Завьялов, подъем. Выходим строиться в коридор, вы направляетесь в помощь наряду.
Слова Волчинского полоснули обидой по душе Игоря, ведь он не спал, как другие, в ленинской комнате. Ему так не хотелось вставать с казавшейся роднее дома кровати, уставшее за день тело просило отдыха. Губы молодого солдата зашептали матерные слова в адрес сержанта.
Товарищ лейтенант, обратился Завьялов к офицеру, выйдя в коридор. Я не спал и программу смотрел, за что я должен помогать наряду?
Ты не спал, Завьялов, но и в телевизор не смотрел, вмешался в разговор Волчинский. Сидел и вавку колупал вместо того, чтобы
Тут младший сержант осекся и не нашел подходящих слов «интересным» сюжетам, показанным в программе «Временя».
Рядовой Завьялов, не надо оправдываться, встал на сторону Волчинского офицер. Виноват, отвлекался, помогай теперь наряду.
Елизарову было в принципе наплевать на солдата, прав он или виноват, главное, чтобы к утру, казарма была чистой.
Рядовой Завьялов и рядовой Джавхаев, ваша задача убрать холл и чтобы пол блестел, как котовы яйца! с победной улыбкой приказал сержант.
Волчинский специально поставил Игоря на уборку в паре с Джавхаевым, который по национальности был чеченец и из принципа никогда не брал в руки тряпку. Аслан Джавхаев попал служить в такое элитное подразделение по случайности, после школы он поступил в Ставропольский строительный техникум и в армию призывался местным военкоматом, где его национальности не придали значения.
Игорь принес ведро, швабру, тряпку и со злостью наблюдал, как младший сержант с издевательской ухмылкой перочинным ножом крошит кусочки хозяйственного мыла на пол холла.
Рядовой Завьялов, приступить к уборке, распорядился Волчинский. И не вздумай сметать мыло, я зайду и проверю, какая будет пена.
Моя часть правая, твоя левая, сказал Игорь Аслану, но тот даже не тронулся с места.
Завьялов начал убирать свою половину, его душа бунтовала против армейской несправедливости. Он вспомнил призывную комиссию и то, как не воспользовавшись отсрочкой из-за учебы в институте, фактически напросился в армию.
А ты что не убираешь? спросил Игорь Джавхаева. Я сейчас домою свою половину и пойду спать.
Ты взял тряпку в руки, вот ты и будешь за меня убирать.
И не подумаю.
Будешь! Русский, а не то челюсть сломаю!
Слово русский в устах чеченца прозвучало как ругательство. В Игоре вся накопившаяся злость на сержанта и армейский дебилизм выплеснулись на Джавхаева. Его шею повело вбок, как у готовящегося к схватке мартовского кота, а тело само повернулось к противнику, боком приняв открытую боксерскую стойку.
Это я тебе сейчас, осел, полчерепа снесу!
Игорь в любую секунду был готов пустить в ход кулаки, но произошло странное: чеченец не стал драться по правилам боксерского ринга, а вдруг резко сложившись, бросился в ноги Завьялова. Сильные руки ухватили Игоря за лодыжки и резко дернули. За долю секунды он оказался на измазанном мыльной пеной полу. Аслан моментально оседлал своего противника. Удар кулака припечатал голову Завьялова к линолеуму, на мгновение он потерял ориентацию, но затем, собрав все силы, сбросил с себя нападавшего. Они покатились по мыльному полу, сжимая друг другу головы.
Это что у вас тут творится, лейтенант?! услышали солдаты у себя над головами чей-то бас. Живо растащить их!