Глава 12
Фрида
Подавив зевок, Фрида попросила извозчика подождать. В поезде в поры въелись пыль и копоть, и когда она ускорила шаг, то почувствовала неприятный запах от собственных подмышек. Глупая затея идти в кафе в такой поздний час.
Послушай, Монти, давай лучше поедем к Элизабет. Время позднее, и от нас воняет.
Где там! Монти уже спрыгнул на землю, и при виде его огорченного лица у Фриды не хватило духу вернуть сына в экипаж. Она взяла его за руку, толкнула стеклянную дверь кафе и потрясенно ахнула. На секунду она подумала, что по ошибке вошла в чью-то гостиную такая там царила интимная, уютная атмосфера. Стены обшиты от пола до потолка дорогим мореным дубом, окна задрапированы бордовыми жаккардовыми занавесками, висящими на латунных карнизах. На мраморных столах стоят лампы с шелковыми абажурами цвета фуксии. Под потолком слегка покачивается, словно от сквозняка, блестящая латунная люстра. И полно людей: стоят небольшими группами, сидят за столами, толпятся у стойки; над головами вьется синий табачный дым.
Усталость как рукой сняло. Кафе «Стефани» разительно отличалось от пабов Ноттингема, куда Фрида с Эрнестом изредка заходили на кружку его любимого стаута, и ничем не напоминало «Микадо» с серебряными подставками для пирожных и пустоглазыми официантками.
Фрида осмотрелась сквозь дым. Между столами ходила, напевая что-то, женщина в цилиндре и с колокольчиком на шее. За ней шел мужчина с моноклем, гитарой под мышкой и нитками ярких стеклянных бус на шее. Между столиками сновали официанты с подносами над головой. Люди за столами играли в шахматы, писали, читали, оживленно спорили. Фрида улавливала обрывки стихов, слышала стук кулаков по мрамору, звон ложек по ободкам пивных кружек, топот ботинок по темным половицам.
Монти вцепился в руку, не давая погрузиться в атмосферу. У Фриды отпала челюсть, и она вдруг поняла, что так и стоит в дверном проеме с открытым ртом, а официант указывает ей на столик.
Bratwurst mit Kartoffeln bitte1.
Она тряхнула головой, ошеломленная и растерянная, будто слишком быстро шагнула из одного мира в другой.
Что это за странные люди? Почему они не спят? громким шепотом спросил Монти.
Художники, философы, писатели. Даже в столь поздний час пишутся великие стихи и обсуждаются великие мысли.
Она помолчала, почувствовав едва заметное мерцание внутри. Несмотря на дымовую завесу и тусклое освещение, зал играл ослепительными красками. Блестели голые плечи, звенели золотые и серебряные браслеты на руках. В красных плюшевых креслах сидели роскошные женщины в ярких кимоно и расшитых дирндлах. Даже у некоторых мужчин на шее были повязаны красные платки.
Почему они так смешно разговаривают?
Пальцы Монти вновь вцепились в ее руку. Фрида наклонила голову и прислушалась. Она узнала французский и немецкий говор, разумеется, и что-то непонятное, певучее. Русский? Итальянский?
А там что?
Монти мотнул головой в сторону дальней стены. Там виднелось другое помещение с ярко освещенной зеленой гладью бильярдных столов. Она хотела рассказать сыну о бильярде, как вдруг певица вспрыгнула на соседний стол и швырнула гитаристу с моноклем свой цилиндр, обнажив очень короткую стрижку с выбритым затылком. Колокольчик у нее на шее звенел, посетители хлопали и кричали:
Давай, Мариетта!
Шахматисты отвлеклись от игры и лениво подняли головы. Официант в фартуке бросил певице желтую розу, которую она вставила за ухо.
Думаю, сейчас мы услышим прекрасную немецкую музыку, Монти.
Фрида захлопала в ладоши вместе с толпой, взволнованная и воодушевленная. Как быстро прошла усталость от долгого путешествия!
Это та самая стриженая дама, о которой предупреждал нас папа?
Тише, слушай.
Гитарист взял несколько аккордов и ухмыльнулся в лохматые усы. Бусы у него на шее звенели, и он отбивал такт каблуком. Еще больше людей вскочили с мест и зааплодировали, крича Мариетте:
Давай, начинай уже!
Мариетта медленно размотала шифоновый шарф на талии и бросила в толпу. Затем расстегнула жакет и тоже швырнула в публику, явив взорам рубашку с желтым кружевом. Колокольчик ободряюще звякнул.
Что она делает? спросил Монти таким громким и высоким голосом, что несколько человек обернулись и посмотрели на него.
Собирается танцевать, но ей слишком жарко.
Фрида начала раскачиваться в такт музыке. Пальцы Мариетты теребили завязку на сорочке. Затем она резко дернула за ленточку, вытащила ее и уронила на пол. Рубашка раздулась на мощной груди. Фрида испугалась. Нужно увести Монти. Пока не увидел лишнего. Пока эта женщина не сняла еще что-нибудь. Она отодвинула стул.
Мы уходим, Монти.
В переполненном жарком зале стало нечем дышать, стены вокруг сомкнулись. Толпа улюлюкала и рукоплескала. Двое мужчин за соседним столом чокались пивными кружками в такт аккордам гитариста. Раздался голос Мариетты, чистый и пронзительный.
Нам не стыдно, друзья мои анархисты. Почему мы должны стыдиться? Наши тела прекрасны так задумано природой!
Дергая за бретельки сорочки, вращая бедрами, чтобы освободиться от бриджей, она вызывающе смотрела на Фриду. Фрида потянулась за шалью, чтобы набросить ее на голову Монти. К несчастью, шаль упала на пол, а Монти решил не сдаваться.
Я не поел колбасок, завопил он. Ты обещала колбаски!
Мы должны идти, немедленно! Она схватила сына за плечи и попыталась развернуть к двери.
Мои колбаски, взмолился он. Я есть хочу!
Высокий мужчина в рубашке с закатанными рукавами и расстегнутом жилете протиснулся мимо них к танцовщице.
Неужели никто не поможет этой бедной девственнице?
Он положил руку на ширинку галифе Мариетты и принялся расстегивать пуговицы.
Не подавляйте своих чувств! воскликнул он, когда кожаные штаны соскользнули с бедер и упали вниз.
Благодарю, мой князь тьмы, пропела Мариетта, спихнула ногой бриджи со стола и, выгнув шею, блаженно закрыла глаза.
Нам нужно идти!
Фрида потащила Монти к двери. Эрнест никогда не простит ей, если его сын увидит в кафе обнаженную танцовщицу. Как она ему объяснит?.. Толпа бесновалась. Стоял оглушающий гомон: топот ног, бренчание гитары, звон столовых приборов и посуды, высокий зычный голос.
Верни мальчика! Чего ты боишься? Пусть он увидит мою роскошную грудь. Мою восхитительную задницу!
Фрида толкнула стеклянную дверь и выпихнула Монти на улицу.
Ой, я не заплатила! Помогите ему подняться, будьте добры.
Вернувшись в кафе, Фрида увидела в мерцающем тумане кружащееся в танце обнаженное тело Мариетты, бледную грудь с накрашенными сосками; люди смеялись и бросали в цилиндр монеты. Несколько секунд Фрида стояла и смотрела. Сердце тяжело бухало за ребрами. На верхней губе выступил пот. Мариетта кружилась так самозабвенно, что страх показать Монти голую танцовщицу уступил место другому чувству, которого Фрида не могла расшифровать. Мариетта стояла на столе, беззастенчиво наслаждаясь взглядами. Она перестала кружиться и начала вилять бедрами и гладить их руками. И все время улыбалась, словно ощущение своих пальцев на коже доставляло ей удовольствие, словно она упивалась собственной наготой, свободой, которую она приносит.
Фрида бросила на стол несколько монет и повернулась к двери. Корсет врезался в ребра, высокий воротник блузки впился в горло, тугой и тесный пояс сдавливал талию. Шпильки царапали скальп. Даже туфли вцепились в ноги, как щупальца. Она слишком долго ехала. Надо было надеть ночную рубашку и идти спать.
Позже, уложив Монти в постель, она тщетно старалась уснуть ничего не выходило. Все казалось неправильным, неудобным. Она раскрывалась и дергала ночную рубашку. Кнопки давили в грудь. Слишком тесные манжеты и горловина врезались в запястья и горло. Наверное, миссис Бэббит перестаралась с кипячением, и сорочка сбежалась. Или она слишком много ела в дороге. А что, если
Она сбросила рубашку, открыла окно. Не думая ни о чем, прикрыла глаза и стала кружиться, виляя бедрами. Провела руками вверх и вниз по бедрам и представила, что слышит аплодисменты. Сегодня она будет спать голой. Не нужно сражаться с пуговицами ночной рубашки. Руки блуждали по груди и вниз по животу, звенела воображаемая гитара. Фрида покачивалась в такт мелодии, волосы свободно струились по плечам. В ногах чувствовалась удивительная легкость, как будто сила притяжения исчезла и земля больше не тянула вниз.
В открытое окно падала полоса серебряного лунного света. Фрида скользнула в луч, запрокинула голову и начала танцевать.
Глава 13
Фрида
Элизабет деловито сновала по столовой, разглаживая салфетки, поправляя столовые приборы, смахивая со скатерти крошки черного хлеба.
Я рада, что Монти спит. Мальчик, должно быть, смертельно устал.
Ну, рассказывай, пока он не спустился. Твой новый любовник я хочу знать о нем все.
Фрида огляделась: нет ли в пределах слышимости слуг.
О прислуге не беспокойся, у нас нет от них секретов. Они все знают Отто как и любовницу Эдгара.
У Эдгара есть любовница?
Да, конечно. Фанни, графиня цу Ревентлоу.
Элизабет взяла чайник и налила себе чаю. У нее даже рука не дрогнула, как будто говорить за завтраком о любовниках самое обычное дело.
Фанни замечательная. Правда, я не согласна с ней в вопросе женской свободы.
Элизабет задумчиво отхлебнула чаю и добавила:
Фанни считает, что подлинное раскрепощение возможно только после отмены института брака, когда женщины получат полную сексуальную свободу.
Сексуальную свободу? удивленно моргнула Фрида. А как же ваш брак?
Она намазывала на хлеб толстый слой желтого масла. Поспав обнаженной, Фрида проснулась голодная, охваченная непонятным восторгом. Теперь ликование постепенно угасало. Элизабет говорила о своей жизни откровенно и прозаично. В их детстве все было иначе. Баронесса знала, что у барона есть любовницы, однако никогда не называла имен и вообще не поднимала эту тему.
По-моему, свободная любовь только укрепляет брачные узы. Я обожаю Фанни, а жена Отто одна из моих самых близких подруг. Никто никого не обманывает. В любом случае, Элизабет сделала паузу и понизила голос, Отто не такой, как все. Он врач. Он понимает женское тело.
Фрида подняла бровь.
Он разбудил меня, Фрида. Элизабет скользнула в кресло и засопела ей в ухо. Я не знала столь изысканных удовольствий. Отто открыл мне мою истинную природу. С Эдгаром я никогда не испытывала такого экстаза.
Элизабет испустила обморочный вздох. При этом у Фриды возникло странное ощущение, что комната вокруг нее сжалась, как если бы сестра втянула в себя весь воздух и все свободное пространство или придвинулась к ней и затянула шнуровку корсета. Она сидела и молчала, изнывая от неутолимого желания испытать то, что познали сестры.
Ты уже целую вечность намазываешь это масло, Фрида. Возьми немного сыра!
Фрида ошеломленно кивнула.
А знаменитые интеллектуалы братья Веберы?
Конечно, они тоже часть мюнхенского эротического движения. Макс привносит научный подход во все, что делает, даже в секс! Но Отто Доктор Гросс настолько хорош, что мне теперь больше никто не нужен. Я свободна.
Элизабет склонилась над столом, глядя на нее блестящими и круглыми, как мраморные шарики, глазами.
Ты могла видеть его в кафе «Стефани». Он ведет свои исцеляющие беседы за столиком в углу.
Фрида положила на тарелку толстый кусок сыра и так сильно вонзила в него вилку, что зубцы прошли насквозь, оставив в твердом белом квадратике аккуратный ряд отверстий.
Что за исцеляющие беседы?
Он лечит людей, заставляя их говорить. Он открыл, что корни многих болезней таятся в мозгу. В подавлении эмоций или воспоминаний.
Элизабет сделала паузу и понизила голос.
Но больше всего в подавлении сексуального инстинкта. Эти идеи еще не дошли до Ноттингема? Ты не слышала о докторе Фрейде из Вены?
Нет, надтреснутым голосом сказала Фрида.
Исследования Отто очаровательны! Именно этим словом он определяет свои терапевтические беседы. Он верит во власть женщин. У него крайне необычные взгляды, и все же он излечил сотни людей.
Элизабет начала отодвигать кутикулы аккуратно подстриженным ногтем большого пальца.
Почему бы тебе не попробовать? Вдруг ты обнаружишь в своем подсознании последствия устричной диеты, на которой сидела мама, надеясь сделать из тебя мальчика.
Мне бы хотелось еще раз сходить в это кафе.
У Фриды екнуло сердце. Какое необычное место, подумала она, вновь услышав бренчание гитары, звон колокольчика. Там она мгновенно почувствовала себя как дома, хотя не понимала причины. Отсутствие английской манерности и сдержанности? Или воздух, кипящий новизной, чувством свободы?
Элизабет искоса взглянула на нее из-под ресниц.
Ступай и поговори с Отто.
Фрида потягивала остывший чай, внимательно рассматривая нетронутый сыр с рядом дырочек. На краткий безрассудный миг она представила, как танцует, затаив дыхание, на столе с мраморной столешницей. Вообразила прохладный камень под босыми ногами, жадные взгляды мужчин и женщин на своей груди, бедрах
Фрида! Ты меня слышишь?
Ладно. Я пойду и встречусь с твоим любовником
Вот и хорошо. Тогда я смогу отправить тебя домой счастливой и довольной.
Элизабет рассеянно провела рукой по животу.
Из тебя вышла отличная мать, Фрида. Роди еще одного ребенка.
Я хочу стать чем-то большим, чем племенная корова, ответила Фрида, задетая небрежно-безразличным тоном Элизабет. Как будто Элизабет благодаря своему блестящему уму может стать выдающейся личностью, а она, Фрида, способна только рожать детей.
А почему ты не хочешь участвовать в деятельности английских суфражисток? Элизабет устало вздохнула, разочарованная политической безынициативностью сестры. Эрнест ведь не станет возражать?
Ты прекрасно знаешь, что у него есть четкое мнение о том, какой должна быть женщина и чем ей следует заниматься. Он хочет, чтобы я полностью посвятила себя материнству. Только дело не в нем
Фрида замолчала и поморщилась. Однажды она пошла на собрание суфражисток в салон миссис Доусон. Но когда высказала свое мнение, что изменения начинаются не с права голоса, от нее все отвернулись. Она пыталась объяснить на своем не совсем правильном английском, что новому обществу необходим новый образ женщины, что одного лишь права голосовать за законы, написанные мужчинами, недостаточно, а то, что они будут вести себя как разгневанные мужчины, не приведет к желанным изменениям. После этого ее попросили уйти или заняться пошивом транспарантов, а еще она услышала, что кто-то назвал ее надменной тупой немкой.
Разыщи Отто. Он тебе понравится у него твой непокорный дух, хладнокровно заметила Элизабет. Правда, Эрнест и Англия почти выдавили из тебя бунтарство, которым ты отличалась в детстве. Но я не забыла, как ты швырялась гнилыми яблоками в несчастных солдат, ныряла голышом и писала под грушевые деревья, бесстыдница.
Она умолкла и рассмеялась.
Причем у тебя не выходило. Помнишь, как струйка бежала прямо по твоей ноге?
Это было давно, засмеялась в ответ Фрида.
А помнишь, как ты ныряла в пруд в Шварцвальде, распугивая лягушек? Элизабет вновь расхохоталась, теребя жемчужные пуговки на блузке. Я знаю прекрасное место для купания. Тебе не понадобится купальный костюм. Мы часто бываем там с Отто, Эдгаром и Фанни.
Все вместе без одежды?
Мысленным взором Фрида увидела, как они лежат голые на нагретых солнцем камнях, раскрасневшиеся от солнечных лучей и распустившиеся, как цветы; в небе лениво плывут облака, а в траве мерцают катарантусы и колокольчики.