Всё, что эулиен вынесли из Эйдена это Свет глаз. Всё, что им положено вернуть Свет сердца. (1)
(1) L. I. I. V. E. 176:8
Так Этайр трудилась в городе, который её народ называет Нутурна, и многим Светом своим служила людям, чая быть достойной своего наставника и его Света. Среди смертных взяла эу на себя бремя сражений с голодом бедных и многим из них готовила пищу, как для их плоти, так и для их духа, ибо имя её было также Инумрин Крошка хлеба.
Случилось как-то зною встать над Нутурной, и этот зной погубил все посевы и многих обратил к голодным мукам. Тогда же стали люди искать заступничества у Этайр, ибо многие в городе почитали её. И тогда пришла Этайр с людьми на поле и сняла свою накидку, и подняла её, развернув, и так получилась на земле тень от накидки. Люди же наблюдали за тем в волнении, но когда увидели, что делает эу, многие рассмеялись. Этайр же, помолившись, обратилась к Богу и сказала: Сотвори по милости Твоей на небе, как на земле. И тотчас тень от её плаща увеличилась многократно и поднялась на небо, так что накрыла всю Нутурну и поля её, и простояла так недвижимо до первого дождя, которым пролилась через несколько дней. И видевшие это говорили, что это дело рук Этайр. И кто-то начал благодарить её, а иные задумали о ней злое, и чтобы не проникнуться эохтином лести и не губить себя прежде срока, эу покинула Нутурну и ушла в другое место, где снова продолжила помогать бедным, и сеять, и жать с ними, и выпекать хлеба, и варить каши, и носить воду, и вместе с тем заботиться о недугах их тел и душ.
В то же время, как оставила эу Нутурну, случилось ей идти пустынной дорогой, и увидела эу трёх отроков, страдающих жаждой и не могущих нигде найти воды. Так ослабели они, что лежали около большой дороги, и жизни в них было разве что на одно дыхание. Увидев же это, тотчас пришла к ним Этайр, но не было у неё с собой воды, и нигде в округе не было её видно. Встала тогда эу на сердечную молитву и в ней обратилась к наставнице своей Ильтент, спрашивая её, как быть. Тотчас ответила ей Ильтент, призвав эу подняться и пойти, куда она укажет, и там обрящет воду, чтобы напоить смертных. Поблагодарив Ильтент, возвратилась Этайр из сердечного предела и поспешила прийти туда, куда указала ей госпожа, и там она нашла чистый источник, бивший из расселины в камне, но не было у эу с собой ничего, во что бы могла она собрать воду. И снова сняла Этайр накидку свою и молилась над ней, а затем набрала воды в свой плащ, и та утвердилась в ней, как если бы, изменив своей природе, перестала быть самой водою. И так, набрав воды во весь свой плащ, с тяжёлой ношей вернулась Этайр к детям и напоила их щедро, разливая каждому из своего плаща прямо в уста текучую и прохладную воду, ибо все качества её вновь возвратились к ней. Затем оставшейся водою Этайр омыла ноги смертным, и они пошли с ней, внимая её слову, и поселились с Этайр в Эгмьéри [Egmyéri]. И там оставались с ней до взрослых лет, когда каждый из них смог оставить Этайр, чтобы устроить свою жизнь в труде и молитве, а также в помощи и Любви к ближнему, как научила их эу. Всё это видел арели Шу́да [Shúda], многодивившийся трудов эу, ибо от самой Нутурны шёл за ней и наблюдал, не приближаясь и не нападая. Дивился Шуда служению эу, ибо видел непреходящую радость на лице её и желал также обрести то благо, которым владела эу и оттого была улыбчива и в самые тяжкие и скорбные дни. Возжелав же того, не смог более Шуда прятаться и скрываться, и пришёл к эу и просил научить его, так как по природе своей был подвержен и тьме и свету и не был из висов бесов, но из данаи. С радостью приняла Этайр смелого арели и наставлениями своими, сделав его сотружеником своим, утвердила его в Любви и Свете, склонив Шуду к изменению своей природы и принятию плоти. Тогда же она дала ему новое имя Фóхра [Fóhra], и так арели стал подобен эулиен и смертным. Долгое время сотрудился с эу тот арели, и во всём слушался Этайр и был исполнен смирения. Одно лишь было ему неподвластно Любовь, которая пришла в его сердце и завладела им. Так случилось, что полюбил Фохра Этайр, но, видя чистоту её, приготовленную для Бога, не решался открыться ей, чтобы не смутить эу и не обидеть. Этайр же, в сердце своём принявшая Фохру как любимого брата, видела недуг его, которым сделалась для него Любовь к ней, и ради спасения самого Фохры и своего покоя отослала его в Светлый Дом, тем не менее отдав арели свой тон в знак того, что её сердце всегда пребудет с обладателем тона, как и она сама незримо в сердечном пределе всегда будет рядом с ним, чтобы поддержать его и утешить в улыбке. Обрати меня в Свет улыбкой своей! (2) Послушный эу и на этот раз, Фохра оставил Этайр и отправился в Светлый Дом, где утвердился в пределе Оленьего рода и нашёл заступника себе в Элкарите, которого позже смог назвать и другом, и братом, ибо Господь даровал им добрую дружбу, в которой позволил двум щедрым Светам питать друг друга и укреплять, что, несомненно, было необходимо и Фохре, и самому Затовласому, несущему многие скорби. Фохра же, пройдя многие испытания, положенные ему Финиаром (3), утвердился в своей чистоте перед Создателем, отказавшись даже от той части своей природы, что склоняла его к продолжению рода в белом танце, подобно смертным. По научению Финиара, который также был доволен Фохрой, он оставался с Элкаритом и поселился в соседних покоях, посвятив себя Богу и обнаружив искомый дар Его почитания верную улыбку, идущую от цветения сердца.
(2) L. I. I. V. E. 176:18
(3) справедлив и многомилостив был Финиар к своему народу, и за это почитали эулиен его как отца своего, он же и впрямь пробудил первых из них. Но бывал Финиар и благочестиво суров, и скор в наказании ради раскаяния и просияния Света. Ещё же случалось Финиару испытывать юных эулиен, просивших отпустить их, и бывали они так удерживаемы Всеспрашиваемым в Светлом Доме, пока в испытаниях, подготовленных для них, не доказывали свою готовность и величайшее смирение. Знавшие о том со слов других, но не знавшие самого Финиара боялись его и почитали суровым и грозным владыкой. Те же, кто видел его и знал лично не видели и не знали другого эу, кто был бы так милостив и нежен к своему народу, вверенному ему и возлюбленному им, как его супруга и дети их. Финиар же удостоил некоторого испытания и Этайр, чтобы явить ей её собственный Свет и укрепить в нём, прежде чем отпустить её с Карнье, также испытывал он и некоторых людей и арели, приходивших в обитель, за что они не перестают превозносить его имя.
Этайр же, отпустив Фохру, также оставила Эгмьери и отправилась в странствия ради помощи смертным, наставляя их и питая их благодатной пищей, ибо желала добрых плодов от своих семян, зная, что нет ничего прекраснее красоты и высоты человеческого сердца, явленного в делах его Любви. Да будет твёрд в своей милости к эу Господь славы, даровавший людям такую заступницу, как Этайр Хлебная крошка!
И был день служения светлейших Ильим и Ниримо, и узнали они о тяготах войны в северных землях и отправились туда, не раздумывая. Тогда же была в подзаконном мире зима, и лютовали ветра, и всюду был холод. Эулиен же трудились среди людей, не оставляя их в нуждах и горестях и не заботясь о благе своём. А потому случилось так, что забрал зимний холод крепость их, и занедужили Ильим и Ниримо. И, зная участь свою, не спешили, но прежде завершили дела свои среди смертных, и лишь потом вернулись в Светлый Дом. Придя же, передали они родным своим, чтобы молились о них, и вошли вдвоём в покои Ниримо и не выходили оттуда. Когда же пришёл час их, легли эулиен рядом, как подобает жене и мужу, и тогда лишь отпустили Свет свой, когда соединились взгляды их в улыбке и взялись они за руки. Так умерли Ильим и Ниримо, и погасли свечи их перед лицом Финиара, и тотчас послал он в покои Ниримо. И пришли эулиен и нашли влюблённых вместе, отошедших к Свету с покоем и миром на лицах их, обращённых друг к другу. Тогда же сняли ожерелье с груди Ильим, и погасло сияние ниримвёльенов, как только покинули они грудь эу. И распорядился Кроин передать камни матери Ильим, всесветлейшей госпоже Исептери. И ныне хранит она их как одно из величайших сокровищ рода Золотое дерево и нежную память о бесстрашных Ильим и Ниримо, которых погребли вместе, как героев, не разделив рук их. С того же дня и ныне каждую ночь, восходя в зенит свой, госпожа луна почивает на могиле их, и наполняется всё вокруг великим сиянием, ибо зеркальный хрусталь положили Аэндин и Эйнури на могилу дочери своей и мужа её, и в память об их Свете и их Любви каждую ночь сияет земная опочивальня их лунным и звёздным светом, приумножая его.
Звенье двести двадцать пятое. Этар и Этне, сыновья Темрин и Иргне
И был день долгой разлуки, положенной Темрин и Иргне, что провели они в посте и молитвах, и было сердце человека полно Любви и радости, как и сердце эу нежности и Света её. И пришёл Финиар к человеку и сказал ему, что надлежит Иргне вернуться к жене своей, ибо не должно быть жене и мужу в разлуке, и повиновался Иргне и пришёл к жене своей, и нашёл Темрин ожидающей его в молитве. И приблизился он к ней, и отвёл он волосы её, и коснулся губами покорности (1) её, тогда же пришла эу в объятья возлюбленного своего, и легли они вместе как муж и жена, и был так у Темрин ребёнок от Иргне. И радость всего срока её разделили они вместе, и был Иргне с возлюбленной своей неотлучно. Когда же пришёл срок её, отвели эулиен человека в покои эу и завершили тяжкое ожидание его, отправив за Финиаром к сыновьям человека, ибо двух сыновей родила Темрин мужу своему. И пришёл Финиар и не мог различить их ни по лицу, ни по Свету их, тогда же нарёк он старшего сына Эта́р [Etа́r], а младшего Э́тне [Étne], подобно звёздам Великой дороги (2). Темрин же тогда взяла служение своё и встала на путь, что был предначертан ей, и Иргне, отважный светлосердечный муж её был с ней рядом, ибо в нём обрела эу силу и крепость свою, как и он в ней. Káyeten ímoren Táen, Íl`tankán ah, átu erk fh`íhi im ímori am Tiy áhē im térlent i Íl`e! Ta ni antáreil` anérk yóre Tíiel` im kévhi Temrín im Írgne, ta ímortil` nívhi! Híen a, íl`mintenne, im ífhetenаne fórthaen ímaen íl`mhene im ífleae ámvete íeh, éle el`kér el`rém im el`isúlah el`evhémh íeh téylen. Ta evá Il` ízretē-im-húrtē-im-kéarnē-nói (3) wer erk, ki írnuitamt ev nóel!6
(1) эфтáх покорность. Так называют эулиен седьмой позвонок на шее своей, который никому видеть не должно, ибо лишь жене дозволено может быть показать мужу покорность свою, как и мужу жене, потому как есть он источник страсти и соблазна, и лишь Богу видеть можно его в поклоне земном.
(2) так есть на втором Западном небе созвездие, невидимое в подзаконном мире, что называют эулиен У́имýрамор [Úimúramor] Первая дорога, Великая дорога, арели же зовут его Хeдремердéн [Hedmeredén] Врата Эйдена. Амелáн [Amelán] и Итáра [Itára] две ярчайшие звезды в нём, и Э́тар и Э́тне сосветят им. По Первой дороге не ходят в море, по этому созвездию не сверяют дни, но даже арели почитают его, ибо эулиен оно напоминает путь, проделанный Финиаром и его детьми из Ийдена ради человека, а арели подаёт Надежду, которая, кто бы что ни говорил, свойственна всему живому.
(3) так зовут эулиен между собою союз Темрин и Иргне: щит-и-меч-и-сила-его, ибо, как и обещала Темрин, стала она щитом и мечом для Иргне во имя Света сердца его. Он же, как и обещал, стал силой и крепостью Темри. Потому так и называют их и никогда отдельно, ибо известно, что Господь пожелал союза их ради спасения многих и во имя всякой Надежды.
Так были рождены Этар и Этне от Темрин, дочери Гильвёльмрин, дочери Ильтент, дочери Фьихлие, дочери светлейшей Эликлем, младшей дочери Финиара, и от просиявшего мужа Темрин Иргне, что был человеком, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена, в пределе рода Золотое дерево.
Взяли эулиен красоту свою от матери и народа её, рост же высокий и глаз синий цвет от отца своего, и велика была красота эулнори, двукровная. Исполнены Света и верности были сердца Этара и Этне, и во всяком дне и деле, с первых вздохов своих были они неразлучны, и, кроме Иргне и Темрин, мало кто мог различить их. Всюду были они вместе, и к одним и тем же знаниям лежали сердца их, и мирный нрав был дан им и доброта совершенная, доступная лишь детям и святым. Тогда же просил Иргне заступничества наставников из Оленьего рода за сыновей своих, и с радостью откликнулись они. Тогда же Ану и Эвхели наставляли братьев в смирении и кроткой радости их до самой смерти Ану. Кроме того, окрепнув, пожелали эулиен наставничества Шьорни и с великим послушанием вняли учению его и Иври, а потому подолгу пропадали с ними в лесах и рощах, так что шутили эулиен, что не обучаются маленькие эулиен, но дичают день ото дня. Тендерли же и Иври передали им великую Любовь и заботу обо всякой душе и братом называть научили эулиен каждого, в ком есть искра Света Божиего, её же научены были Этар и Этне видеть во всём, от земли до небес, в прекрасном и неказистом, большом и малом. А потому, когда подошёл срок их, привёл Шьорни юных эулиен в предел их, под учение Итерлена, ибо его знания достойны были они и искали. Когда же сердца братьев были готовы, то по желанию своему вернулись они под опеку Эвхели и от неё приняли тоны свои, её же утешали они по силам своим в горькой утрате её. И так, взрастив и воспитав Этара и Этне, а вместе с ними и многими добрыми эулиен, кому была сама и вместе с Ану наставницей, удалилась Эвхели в обитель Энари и Эа, что называют ныне эулиен Элáс [Elás], у смертных же мирной земли есть другое её название. И там служила и трудилась Эвхели среди людей до самого заката обители. Труд Эвхели и ныне угоден Богу, да не оставит Он эу в заботах её!
Когда же коснулось знание сердца Этара, пришёл он к родителям своим просить благословения их, чтобы отпустили его. Но просился Этне с возлюбленным братом своим, ибо не желал ни на минуту разлучаться с ним, и так отправили Темрин и Иргне сыновей своих к Финиару, он же, всемудрый, рассудил, что Этару под силу позаботиться о брате своём и завершить обучение его, ибо сила сердца его велика и знание его крепко. Так было позволено им состранствовать вместе, и, как и предрекал Финиар, остановилось время Этне под опекой Этара, и знание пришло к нему. Тогда же во всех делах и путях своих были они неразлучны, будто бы были не два эу, но один. И во всяком труде и деле была забота их едина о человеке, ибо так научили их, и высокой честью почитали юные эулиен служение своё, и презирали хвори и тяготы свои, а также гонения и опасность смертельную, что таилась для них всюду.
И был день, когда пришли эулиен в земли, разорённые междоусобной бранью, и остались там. Велики были труды их, но скрыты от глаз человеческих, ибо не искали эулиен славы и скрывались в лесу, где жили подобно братьям их лесным в благодатных кронах широколистных дубов, столпов доброй мудрости их. Но случилось однажды спасти им одного человека, пострадавшего на охоте в лесу, и был он так удивлён и щедр, что пожелал привести спасших его ко двору короля своего. И так стали вскоре Этар и Этне при дворе короля их лекарем и учёным.
Был дан Этару белый дворец с конюшнями, полными лошадей чистой и благородной крови, но роздал их эу и собрал в конюшнях растения и снадобья свои. И всё ценное, что было во дворце его, роздал, но соорудил в нём комнаты и кровати, и так стал дворец его школой для желающих постичь науку лекарскую и получить помощь. Так всегда были открыты двери дворца его для простых людей и знатных, также в башне принимал Этар и животных, что приносили и приводили к нему со всех окрестных земель. Себе же поставил он кровать в конюшнях и тканью плотной завесил её, и ночью спал там недолго, ибо с Ирдиль начинался труд его. И шёл он во дворец свой через разбитый сад, где розы соседствовали с морковью и сельдереем, ромашка с гиацинтом и благородный гладиолус с аконитом, и приходил в покои, что были в самом низу, и трудился над недужными, что лежали там, и принимал хворых, что приходили к нему и ожидали его в покоях. Там же могли они получить еду и ночлег, если пришли издалека и устали с дороги. Когда же поднимался Этар в верхние покои, то встречали его ученики его, и до самых звёзд учил он их и сотрудился с ними над недужными, знакомил их с травами и целебными дарами их, наставлял на борьбу со всякой хворью и слабостью плоти и духа. Когда же ученики оставляли его, удалялся Этар в башню, один или с несколькими из учеников его, чьё сердце лежало к помощи всякой душе, и трудился с ними или в одиночку над братьями своими, животными, до глубокой ночи. Когда же оставалось до Ирдиль всего несколько шагов луны, возвращался он в конюшню и ложился там, чтобы в соследовании и недолгом сне встретить рассвет, зовущий его на служение его.