Ян засмеялся, приосанился и поехал по новому адресу Сони.
Она жила теперь в центре, в узком и высоком доме с фасадом из серого кирпича и неприветливыми окнами, похожими на бойницы.
Поднявшись по мрачной лестнице на второй этаж, Ян оказался перед массивной двустворчатой дверью, выкрашенной в тот противный цвет, которым всегда красят плинтусы и перила в общественных учреждениях. По косяку змеилась россыпь дверных звонков с табличками, на которых от многих слоев краски фамилии почти не читались. Сониной фамилии не было, и только сейчас Ян понял, какого дурака свалял. Если он ненароком позвонит в чужой звонок, то ему откроют, но Соня сделается врагом всей квартиры, как человек, который не бережет покой соседей. А если она вышла замуж, то внезапный визит одинокого мужчины и вовсе поставит ее в двусмысленное положение.
Немного помявшись перед дверью, Ян спустился пролетом ниже и сел на широкий подоконник. За стеклом сгустились сумерки, и в доме напротив зажигались окна, роняя длинные полосы света на асфальтовое дно двора-колодца.
Где-то свет еле пробивался сквозь занавески, а где-то была видна вся вечерняя жизнь. В одной кухне уютно светила зеленая лампа с бахромой, и в ее круге за столом сидели двое людей, как показалось Яну, средних лет. Женщина в пестром халатике и бородатый мужчина. Они пили чай, наливая заварку из красного пузатого чайничка в белый горошек, и Ян видел, как они улыбаются друг другу и, наверное, счастливы тем самым маленьким и ничтожным счастьем, которое так презираемо великими людьми и которого труднее всего достичь.
«А тебе не дано, вдруг пронеслось в голове с холодной пугающей ясностью, не будешь ты никогда сидеть в тепле, радости и уюте, хоть тресни, хоть развались».
Он потряс головой, отгоняя мысли, больше похожие на предсказание, растерянно огляделся, и тут внизу хлопнула тяжелая дверь парадной, на лестнице раздались легкие быстрые шаги, и появилась Соня.
Ян? непонятно было, удивилась ли она.
Колдунов молча улыбнулся, так приятно было на нее глядеть. Глаза сияют, густые волосы распущены по плечам, а в руках авоська, из которой выглядывает горлышко молочной бутылки.
Весьма неожиданная встреча, улыбнулась Соня так, что Ян не понял, рада ли она ему.
Пригласишь?
Что ж, пойдем.
Пожав плечами, Соня достала из кармана неправдоподобно большой ключ и отперла дверь. От сырости деревянная створка разбухла и поддалась не с первого раза, пришлось Яну сильнее дернуть за ручку.
Войдя, они оказались в широком темном коридоре, который сразу стал давать такие сложные ответвления, что Ян оставил всякую надежду выбраться из этого лабиринта самостоятельно. Миновали большой холл, через который были протянуты веревки с постельным бельем, и зрелище это почему-то привело на ум Яну парусную регату.
По стенам висели непременные тазы и корытца, на очередном повороте Ян чудом увернулся от прыгнувшего на него черного кота с белой грудкой. По упитанной наглой морде и холодному взгляду любому становилось ясно, что это кот, а не кошка.
В огромной кухне, куда Ян из любопытства заглянул, глаза рябило от газовых плит, а в центре пола располагалась весьма солидная дыра. Колдунову захотелось посмотреть, проходит ли она насквозь, на этаж ниже, но Соня повела его дальше.
Ян не бывал у Бахтияровых в гостях, но и без того понятно, что этот быт разительно отличается от того, к чему привыкла профессорская дочка Соня.
Комната у нее оказалась маленькая и узкая, не больше купе поезда, наверное, до революции в ней жила прислуга.
Из мебели вмещалась только односпальная кровать, такая же, как у Яна на Звездной, и крошечный письменный стол с табуреткой. Солдатский, казарменный быт, но по легким занавескам, кактусу на подоконнике, симпатичному пестрому покрывалу и плюшевому медведю на подушке можно было понять, что здесь живет девушка.
Соня с улыбкой указала на табуретку. Ян сел.
Чаю? Кофе?
Да нет, пожалуй. А хочешь, сходим в кафе?
Соня покачала головой и сказала, что сегодня больше не собирается на улицу.
Как тебя занесло в эту дыру? не утерпел Ян.
Занесло вот. Сняла комнату.
Зачем?
Так, захотелось в двадцать пять лет пожить самостоятельно.
То есть ты не вышла замуж?
Соня фыркнула:
Конечно нет. Я же тебе говорила, что в принципе не хочу.
Я думал, ты специально.
Нет, зачем мне тебе врать? Соня улыбнулась. Просто мне действительно нравится быть одной.
А мне что-то в последнее время нет.
Соня картинно развела руками:
Хозяин барин. А тебя как занесло в эту дыру, дорогой Ян?
Соскучился, не стал он кривить душой, очень захотел тебя повидать. Позвонил домой, мама твоя сказала, что ты тут больше не живешь, но я проявил дедуктивные способности.
Да, мы с ней в последнее время не ладим, Соня нахмурилась, и Яну показалось, будто она хочет заплакать.
Хочешь, за вином сгоняю? быстро предложил он.
Ян, дорогой, давай сразу расставим точки над «i», чтобы не было у нас с тобой непонимания. Я не против встречаться с тобой для удовольствия, но ты, как я поняла, созрел для серьезных отношений. А этого я не могу и не хочу тебе дать.
Давай попробуем, вдруг передумаешь?
Я, конечно, не льщу себя надеждой, что разобью тебе сердце, но время ты точно потеряешь, Соня ласково погладила его по плечу: Поверь, я так говорю с тобой не из кокетства, а потому, что действительно хорошо к тебе отношусь.
Ян кисло улыбнулся:
Точно-точно не передумаешь?
Нет.
Прости, что спрашиваю, но если бы тогда
Если бы да кабы
Соня погасила верхний свет, и Ян на секунду обрадовался, но она тут же щелкнула выключателем настольной лампы, в мягком уютном свете которой лицо девушки сделалось резким и загадочным.
Нет, правда, Сонь. Когда мы с тобой в филармонию ходили
О, тогда я была еще глупая и сомневалась. Но слава богу, ты встретил другую девушку.
Почему слава богу?
Потому что я прозрела до того, как вышла замуж и обзавелась детьми.
С другой стороны, не попробуешь не узнаешь.
Да-да, конечно, Соня опустилась на краешек кровати, отчего сетка со скрипом просела. Ян улыбнулся, и, видимо, Соня неправильно его поняла, потому что сразу вскочила и сказала, что все-таки принесет чай.
Ян хотел пойти с ней на кухню, поближе посмотреть дыру в полу, выяснить наконец, насквозь она проходит или нет, но Соня приказала ждать в комнате, чтобы не раздражать соседей. Ничего не поделаешь, Колдунов покорно сидел на табуретке, разглядывал корешки книг, стоящих на единственной полке, приколоченной над столом. Руководства по рентгенэндоваскулярной хирургии, потрепанный том с оторванным корешком, в котором Ян безошибочно опознал учебник топографической анатомии, пара голубеньких номеров «Нового мира», вот и вся библиотека.
Для шкафа в комнате места не было, и Сонина одежда висела на простой деревянной вешалке с крючками. Ян деликатно отвернулся, стал смотреть в окно. В кухне напротив мужчина и женщина все еще пили чай, склонялись друг к другу, почти соприкасаясь головами.
Яну сделалось грустно оттого, что жизнь направила его таким извилистым путем, поманила настоящим счастьем, а в итоге завела в какой-то непонятный тупик, и он задернул занавески, чтобы не видеть чужой идиллии.
Если бы хоть ты был до безумия в меня влюблен, сказала Соня, входя в комнату с чайником, из носика которого еще шел пар, и двумя кружками, судя по почти стершимся золотым полосочкам по краю, сдававшимися вместе с комнатой.
Ты мне очень нравишься.
Ну вот
Правда, Соня.
Знаешь, Ян, если бы я хотела связать свою жизнь с человеком, которому я просто очень нравлюсь, то я давно бы вышла за твоего прекрасного соседа по квартире.
За Константина Петровича?
Именно.
Соня засмеялась и бросила в чашки пакетики из яркой коробочки с изображением клубники и налила кипяток. По комнате поплыл синтетический фруктовый дух.
Пей, не бойся, я обработала эти антикварные чашки пемолюксом и отмыла в десяти водах. Вообще провела тут полную дезинфекцию.
Вижу.
Обои еще поклею, если не найду жилья получше. Извини, угостить тебя нечем, кроме вот сушек и молока. Я принципиально не готовлю дома, вот тебе, кстати, дополнительный аргумент не рассматривать мою кандидатуру на роль жены.
Если бы у меня на кухне была такая дыра в полу, я бы тоже не готовил.
Не в ней дело.
Ян взял с тарелки бледную твердую сушку и с хрустом разломил, внезапно сообразив, что не ел сегодня ничего, кроме половинки шоколадного батончика. Под ложечкой засосало, но он решил терпеть. А может, то был не голод, а ревность Ян тряхнул головой, прогоняя недостойные мысли, но все же не удержался, сказал:
Интересно, я даже не знал, что вы с Костей знакомы. Он никогда не рассказывал о тебе.
Новая порция сушек со страшным грохотом упала на тарелку:
А он с тобой прямо делится? Прямо всем-всем? Неожиданно Лично я за всю жизнь не встречала более замкнутого человека. Но ты в любом случае не переживай, потому что у нас ничего не было. Дважды только сходили в Кировский театр, один раз в шестом классе, и второй, когда наши родители в один прекрасный момент решили, что породниться семьями было бы очень даже неплохо. Что ж, по настоянию предков мы с Костей в антракте вдумчиво и всерьез рассмотрели перспективы брака, Соня посмотрела на Яна сквозь поднимающийся от чая парок и лукаво улыбнулась, будучи оба во власти идеи, что общность интересов и одинаковое воспитание являются самой крепкой основой для счастливой семьи.
А что, нет?
А я не знаю.
Ян вздохнул:
Черт возьми, а меня никто никогда не женил. Даже не пытался. Я бы, наверное, согласился на такие царские условия.
Радуйся, что тебя миновал сей соблазн, фыркнула Соня, потому что со стороны брак по расчету выглядит очень даже привлекательно, особенно когда жених умный, перспективный, красив, как бог, да еще и хорошо к тебе относится. Лично я опомнилась в самый последний момент.
И что тебя остановило?
Соня захихикала:
Интересный ты человек, Ян! Сам живешь с Константином Петровичем и спрашиваешь. Это ж снеговик ходячий, просто «ледяной горою айсберг из тумана вырастает», довольно верно напела Соня хит Пугачевой. Впрочем, как всякая восторженная дева, вначале я не считала это большим препятствием, уверенная, как говорится в мультике, что это ж-ж-ж неспроста. От разбитого сердца все идет, откуда же еще. И какое-то время меня это даже сильно склоняло в пользу брака. Роль спасительницы, она, знаешь, очень привлекательна для неискушенных девушек.
Нет, не знаю, улыбнулся Ян, я ж не девушка.
Ну а мне вот не повезло. Установка такая была, что главное выйти замуж, а там-то я уж Постараюсь, отогрею, растоплю кусочки льда, боль, если понадобится, разведу руками.
Ты прямо знаток советской эстрады.
А где еще развернуться женской душе, как не в песне? Короче говоря, я, воспитанная на сказке «Снежная королева», была полна решимости и оптимизма, собиралась преодолевать любые трудности, пока меня не озарило, что придется бесконечно вытаскивать из головы Кая ледяной осколок, потому что дело не в осколке, а в голове. Другого человека не переделать, а я не какая-нибудь дохлая треска, чтобы держать меня во льду.
Ян засмеялся и взял еще сушку.
Вообще странно, что он до сих пор один, задумчиво сказала Соня, я была уверена, что он мгновенно найдет новую кандидатуру в жены, не сам, так родители постараются. Ему же все равно, кто рядом с ним, лишь бы с хорошими манерами.
Последнее время у меня такое чувство, будто девятнадцатый век на дворе, вздохнул Ян, некстати вспомнив Олю, кругом сплошные браки по расчету.
Соня покачала головой:
Так оно и водится у серьезных людей, Ян.
Не очень мне хочется становиться серьезным человеком.
Взрослеть вообще мало кому нравится, сказала Соня и похлопала по покрывалу рядом с собой. Если хочешь, садись поближе, а то тебе на табуретке, наверное, неудобно.
Поставив чашку на стол, Ян осторожно опустился на кровать рядом с Соней. Панцирная сетка просела, и они оказались, как в гамаке. Ян прислонился к стене, а Соня доверчиво положила голову ему на грудь. Он с осторожностью протянул руку и обнял ее за плечи. Соня была теплая и тихая, и Ян зажмурился, переживая редкий момент душевного покоя, когда надежда переплетается с печалью об утраченном, исчезает прошлое и будущее и ты растворяешься в моменте рядом с человеком, которому полностью доверяешь.
Он чувствовал тепло ее дыхания и хотел сказать, что любит ее, но промолчал, потому что знал, что такие минуты редки и быстротечны.
Так они посидели еще немного, а потом Ян встал и пошел домой.
* * *
Надины опасения оправдались. Новость о том, что она опекает Юлечку, не осталась незамеченной в коллективе. В лицо Наде ничего не говорили, но медсестра из терапии, с которой они жили по одной ветке метро и часто ездили с работы вместе, с удовольствием передавала подруге самые свежие сплетни.
Надя спокойно выслушала гипотезу, что таким образом она выслуживается перед начальством, чтобы оно обратило на нее внимание и назначило старшей сестрой. Это было логично и предсказуемо, поэтому не обидно.
Но следующая сплетня: якобы она специально разыгрывает из себя невероятную сестру милосердия с единственной целью захомутать молодого доктора Коршунова серьезно задела ее за живое. Возможно, потому, что в ней таки содержалось зерно правды. Пусть крохотное, но было, было.
Впрочем, очень скоро стало понятно, что этот расчет, вольный или невольный, все равно бы не сработал.
Через неделю Костя остановил ее в коридоре и сухим, безжизненным тоном отчитал, что своими ежедневными появлениями она вносит сумятицу в работу отделения, деморализует сестер, которые рады перекинуть на нее часть своих обязанностей, а сама при этом не успевает восстановиться, ибо режим работы сутки через трое не просто с потолка придумали, а утвердили, учитывая физиологические особенности организма. Далее, она должна понимать, что Юлечка не бездомная собачонка, а человеческое существо, пусть и слабоумное (именно так Костя и выразился). Ее нельзя просто так приручить, а потом бросить. В общем, Надя поступает безответственно и должна остановиться, пока ущерб еще невелик.