Сир Патрик помог взобраться на подведенных им коней сначала его матери, леди Кинарин, а следом и ему самому. С перемотанной израненной рукой сделать это оказалось сложнее и, чуть было не оперевшись на нее, парень вновь простонал. Рассветную Синеву, видимо, до сих пор оставляли в стойлах, потому дали ему какую-то наспех найденную клячу, темную и фырчащую. Держась за стремена одной рукой, он поерзал в седле, пока его не молодая лошадь неторопливо подбрела к своим сородичам, на которых сидели сопровождавшие их стражники. Она переступала с копыта на копыта, явно не привыкшая к новому всаднику, пытающемуся устроиться на ней.
Путь к хоромам лорда-управителя занял чуть больше времени, чем они полагали. Толпы народа на улицах из-за своего наплыва расступались неохотно, даже завидев всадников. Можно было, конечно, пришпорить коня, с улыбкой подумал Данни, и тогда расступаться бы им пришлось в любом случае, но эту хулиганскую мысль он отогнал подальше.
Большое, белокаменное поместье лорда Шеппа с красивыми золочеными башенками несколько выбивалось из красных черепиц, которыми были устланы городские улочки. Массивные колонны и украшенные забавными барельефами с морской живностью, стены, смотрелись богато и внушительно. На башенках, над воротами и на древках копий стоявших у дворца Уальдмара Шеппа стражников реяла его золотая креветка, отделанная переливающейся пряжей на каждом знамени.
Под всем этим величием, собравшиеся у ступеней дворца отцовские люди, казались простыми просителями, а не сопровождением лорда. Три сидящих орла на их темных щитах мелькали тут и там, образуя целую птичью стаю, покачивающуюся на их руках. Отец спешивался, переговаривая о чем-то с рыцарем напротив в начищенных доспехах с все той же креветкой на груди, но выделанной золотистой эмалью. Данни узнал его, когда они подъехали ближе. Это был Томас Тенс, глава городской стражи.
Мы не задержались? учтиво обратилась к мужу леди Каранай, остановив свою лошадь рядом. Окружившие ее отцовские гвардейцы поспешно помогли женщине спешиться.
Нет. Вы вовремя, ответил вместо отца капитан Тенс. Высокий, жилистый, темноволосый человек с короткой стрижкой и густыми угольными усами над верхней губой.
А вот и еще один виновник торжества, хмыкнув, оглянулся отец на Данни, снимая кожаные перчатки и засовывая их за пояс. Ярко-рыжий, статный мужчина с ровно зачесанными пышными, но недлинными волосами и аккуратными усами, отливающими той же рыжевизной, Роддварт Каранай выглядел раздраженным, хоть и старался не показывать этого.
Отец, кивнул ему Данни, приветствуя и чуть покраснев. Спешившийся Патрик вновь помог ему, подавая руку и подсобив. Парень вздрогнул, став сапогами на твердую землю.
Милорд Шепп еще не принимает? поправила свое платье леди Кинарин, оглядевшись то на капитана стражи, то на отца.
Он готовится. Вам сообщат, когда время настанет, хмуро бросил Томас Тенс, не спуская руку со своего меча.
Эвоно как тебя изукрасили! сложил руки на груди отец, в пару шагов преодолев расстояние до Данни и глядя на его окровавленный кафтан снизу-вверх. Сам отец сегодня был облачен в украшенный красной нитью, под цвет его шевелюры, камзол, а кафтан с бренчащими на нем кинжалами свисал на его плечах. Эта кровь не только твоя, сын, но и моя, обратил к нему взгляд лорд Роддварт.
Простите, отец, опустил взгляд Данни, вновь глядя на пропитанную темно-красным ткань своего кафтана.
Прибереги свои извинения для лорда Шеппа. Это его площадь, сынок, окропили твоей кровью. Не мою, покачал головой лорд Каранай, отступив и обернувшись обратно к капитану Тенсу и жене. Отец сегодня был немногословен, а значит сердит. Что ясно, как день.
За шумом из недалеких переулков на площадь перед дворцом лорда-управителя выехал конный отряд. Оседланных ицхскими стражниками кобыл в светло-желтых, расшитых узорами попонах, вел сильный, плечистый, лысеющий мужчина с черной бородой. На нем было шервани в темных цветах с золотистыми пуговицами, изображавшими полумесяцы. Данни навскидку угадал всадника. Это был Саиф Шайхани, младший брат ицхского господина. Хотя, если смотреть на них обоих, куда внушительнее казался сам массивный Саиф, а не его брат, ведущий лошадь следом, в окружении молодых солдат с копьями.
Раид Шайхани выглядел старше своего возраста. В его темных волосах, едва достающих до плеч, уже изрядно струилась седина, а легкую бороду с усами она проела почти насквозь. Смуглое ицхское лицо озаряли морщины. На лбу, в уголках губ, под глазами. Черные зрачки особо выделялись на фоне сияющей в шевелюре седины. Под ними зияли мешки, то ли от усталости, то ли от недосыпа. Высокий и худой, на фоне своего брата он мог казаться еще старше, чем иссушили его хвори. Облаченный в желтое и простое, однако шитое серебряными нитями, шервани, он меньше походил на главу семьи, чем его младший брат. Однако, мощный и воинственный Саиф, покорно спешился первым, подавая брату руку, чтобы тот мог слезть с коня.
Судя по гневным взглядам ицхов из своих седел, они не питали особой радости в нахождении рядом с анварами. Подобным же озлобленным взором, одарил семейство Каранай с спутниками, Саиф Шайхани. Из-под густых черных бровей его взгляд казался еще опасней. Отец, выпятив вперед грудь, снес эти взгляды достойно, однако положил руку на меч. Заметив это, напряглись и стражники с той и другой стороны, потирая древки копий. Однако, судя по уставшим глазам и тяжелому вздоху господина Раида, ему эта игра в переглядывания была чужда и казалась пустой. Он поблагодарил брата за помощь, поправляя подол своего шервани и, кашлянув, оглядел чуть пустыми, болезненными глазами, стоявших у дворца лорда Шеппа, анваров.
Один из спешившихся ицхских стражников подал ему резную трость красного дерева, сняв ту с крепления на седле. Старший из ицхилитов принял ее и оперся на древко, глядя, как спускаются с коней остальные молодцы из его сопровождения. Перекинувшись какими-то тихими словами с братом Саифом, Раид Шайхани обернулся, пошагав к ступеням, ведущим ко входу в палаты лорда-управителя. Он не был хромой, косоногий или раненый, однако походка его была неуверенной и уставшей. Господин Раид не столько опирался на трость, сколько ставил ее перед собой для подстраховки. Но, как бы то ни было, шаг его казался спокойным, умеренным и властным. Подобающим лорду, которым он, по сути, и являлся. Стук трости о мрамор дворцовой площади слышался отчетливо, когда Шайхани подобрался к ступеням и поглядел на лорда Роддварта и капитана Тенса.
Господа, легонько кивнул он, словно бы его происходящее волновало крайне мало. Лорд Роддварт, нехотя, кивнул в ответ. Люди ицхов и отцовские гвардейцы осторожно покашивались друг на друга, расходясь едва заметной стеной перед своими владыками. Саиф Шайхани подал брату руку, чтобы тот, держась за нее, легко взобрался по ступеням. Обе стороны оказались перед воротами дворца, опасно сторонясь друг друга.
Томас Тенс, бряцая доспехами, показательно встал между ними, переступив с ступени на ступень. Он почесал свои отчетливые черные усы и кивнул подчиненным из городской стражи, молчаливым жестом приказывая им отворить двери. С гулким звуком они распахнули ворота в холл дворца Шеппа и, выстроившись рядком перед капитаном Тенсом, стали чем-то вроде живого ограждения между Каранай и Шайхани.
Своды холла, открывающегося за массивными воротами имений господина Уальдмара, украшали резные барельефы со все теми же морскими тварями, креветками и рыбами. Колонны, его подпиравшие у потолка и пола из голубого мрамора, обвивали хвостами белые каменные дельфины, а над местом, где свисала червонного золота округлая люстра, свился в клубок, отделанный золотыми дисками левиафан, тянущийся раскрытой пастью к собственному хвосту. Это убранство всегда поражало Данни. Он редко бывал внутри дворца лорда и, каждый раз, видя это, восхищался богатству узоров.
Главный зал палат лорда Ишерона был выполнен просторным и широким многоугольником. Здесь было прохладнее, чем среди нагретых жестоким Соляром улиц. Схожие с наружными колонны обрамляли углы зала, а по бокам, пролет через пролет, располагались двери, ведущие в прочие, жилые и гостевые, помещения поместья. У каждой двери, сверкая креветкой то на груди, то на щите, стояли стражники лорда Шеппа. Под украшенными фреской в виде звезд и лун, сводами потолка, на полу просторного зала, сияющей позолоченной синевой, были выложены воды, струящиеся, из чистого мрамора, такого гладкого, что в нем можно было рассмотреть собственное отражение. Каменный океан под ногами разливался фресками белых волн, направляя к каждому из углов пролета вьющиеся кудряшки и гребешки приливов. Посетитель зала оказывался, будто бы, в центре широкого морского пространства, в зеркальном голубом мраморе которого, отражались выложенные над сводами звезды.
Оцепившие зал люди командира Тенса, отвели лорда Караная с стражей в правую сторону зала, а Раида Шайхани с его братом и сопровождением, в левую, сами оставшись разделять чертог надвое. Их отражения будто бы плыли по выложенным мрамором волнам. Данни, осторожно потрогав раненное плечо, встал за спиной отца и матери, опустив взгляд в пол. В этом большом, пустоватом чертоге, стоя на каменных водах под взором искусственных звезд, он почувствовал себя одиноко и виновато.
Резное кресло лорда, находящееся на постаменте напротив главного входа в зал, пустовало недолго. Люди лорда Шеппа открыли один из входов с одной стороны и с другой, оттуда донеслись медленные, но гулкие и тяжелые шаги. Узнать походку лорда Уальдмара, переваливающегося с ноги на ногу, что эхом отдавалось по залам, было не трудно даже отсюда.
Грузные телеса владыки Ишерона всегда входили в двери первее его самого. Тучный мужчина огромных размеров, чей длинный, расшитый красным с белым шелком, балахон, делал его бесформенным и расплывающимся, оглядел своих «гостей» глубоко посаженным под густыми темными, пробитыми белым, бровями, взглядом. Его седые виски обрамляла жидковатая, едва кудрявенькая шевелюра, а лысину на макушке покрывала большая, красная, мешковидная шляпа с золотыми нитями в украшении. Украшенные драгоценными камнями толстые кольца обрамляли коронами столь же толстые пальцы, а на шее висели ожерелья и цепи из массивных колец чистого золота. Двойной, толстенный подбородок лорда покачивался при каждом его шаге, в такт дрожащим массивным щекам, но сам лорд Шепп старался держаться покладисто. Его мощные ноги были почти не видны под подолом богатой накидки, но, он стоял на них твердо, пускай каждый шаг и давался огромному мужчине с трудом.
Мнущийся у трона юный паж, не больше десятка лет от роду, выпрямил спину, став ровным, как струнка арфы, и звонким голосом провозгласил титульное приветствие лорду Уальдмару Шеппу, владыке Ишеронскому и властителю приречья и побережья, к тому прилегающих.
Огромный и медленный, как переваливающийся с ноги на ногу, кит, лорд Уальдмар обратил на этот привычный возглас не больше внимания, чем на мушиное жужжание у своего уха. Солдаты и стражники, приветствуя своего господина, стукнули древками копий о пол и господа Шайхани, как и лорд Роддварт, и его жена, и сам Данни, поклонились, приветствуя своего массивного сюзерена. На это толстый лорд только махнул рукой, усаживаясь в свое мощное резное кресло и утирая со лба пот. От жарких южных дней не спасала даже прохлада дворцовых палат. Паж извлек из емкости со льдом и подал Шеппу легкую тканевую салфетку в расписном кружеве, предварительно выжав ее и владыка Ишерона медленно промокнул прохладной тряпкой лоб, щеки и подбородок, сделав тяжелый вздох.
Мало мне нещадного солнца и убийственной жары, прошелестел, шлепая губами, лорд Уальдмар, так еще и вы, мои «дражайшие» подданные решили устроить мне подлянку! Ну, какого, а? Сир Тенс, вот за что мне это? обратился он к капитану стражи.
Милорд? ровным шагом с рукой на мече, подступил к нему тот.
Я спрашиваю, что может сподвичь этих несчастных, кивнул на провинившихся вассалов в зале перед собой, лорд Шепп, перестать приносить проблемы моей земле?..
Позвольте, господин, начал, грубым басом, Саиф Шайхани.
Не позволяю! громкий голос и гневный взгляд тут же оборвали вспыхнувшее негодование младшего брата ицхского господина. Он, засопев, как бы, отступил и сложил руки на груди. Раид Шайхани смерил его спокойным, но острым взором. Подумать только, они смеют перебивать своего лорда на его собственной земле, в его собственном зале. А, Тенс, как тебе такое? Как это понимать?! снова глянул толстяк на капитана стражи и стукнул рукой по массивному поручню кресла. Вы будете говорить, когда я вам разрешу! Это понятно?
Никто не ответил, однако Шайхани и лорд Роддварт молча кивнули.
Милорд Шепп, привести сюда зачинщиков беспорядка? спросил Тенс.
Веди, легким движением руки отпустил его Уальдмар, вновь обратив свой взор к отцам обвиненных. А вам придется держать ответ за своих нерадивых сыновей Мне сообщили, Раид, что твой придворный умер?
Этой ночью, господин, ответил старший Шайхани, сделав осторожный шаг вперед, опираясь на трость. Он успел сделать это прежде, чем ответил его явно рассвирепевший брат.
И твой придворный ублюдок спустил стрелу ему в спину? перевел лорд свой взгляд на отца Данни.
Я не знаю, куда и как он стрелял, милорд, покачал головой Роддварт Каранай. Мне сообщили только, что с ним был заморский самострел.
Говорили, что ублюдок, достойно своего гнилого рода, подло метил в спину. Шепп снова посмотрел на Шайхани. Это верно?
Этот склизкий червяк опять начал было господин Саиф.
Лорд Уальдмар обратился ко мне, брат, хмуря седеющие брови, Раиду Шайхани пришлось снова оборвать родича, умерь свой пыл, хотя бы тут.
Так что же, господин Раид? Верно это? Или нет? прищурился Шепп.
Достойного моего слугу Нарима подстрелили из арбалета, это верно, кивнул Шайхани, однако, сталь вонзилась в его живот, не в спину. Долгая, страшная смерть. Всем моим супругам, чадам и слугам довелось слышать его последние муки, пока господин Раид говорил это, Саиф Шайхани чуть ли не покраснел от злости. Я благодарю вас хотя бы за то, что вы позволили моему племяннику доставить Нарима домой. Он умер в кругу близких.
Меня предостерегали, что вы позволите своему родичу задумавшись, Уальдмар Шепп почесал подбородок, как бишь его?
Тайал, спокойно ответил мужчина.
Вот-вот, верно сир Тайал, хмыкнул грузный владыка. Мне говорили, что вы позволите ему сбежать, раз я отпустил его с телом этого Нарима, в ваше именье. Сбежать и скрыться от суда.
Нисколько, господин, покачал головой Шайхани. Тайал не сбежал. Он остался под присмотром стражи среди моих домочадцев. Если если требуется его присутствие здесь, я пошлю за ним.
Не стоит, отмахнулся лорд, вновь протянув руку к прохладной влажной салфетке, промокая ею лицо. Раз он не унес ноги, как вы говорите Значится, стоят еще чего-то эти рыцарские звания, верно? он грустно и устало усмехнулся.
Быть может, бесстрастно сказал господин Раид. Едва ли рыцари, с их клятвами и венками, хоть что-то значили для ицхилитов.
А это, Роддварт, твой младший сын? взгляд Шеппа упал на Данни, стоявшего позади своего отца. Тот отступил на шаг, предоставляя свое чадо взору толстяка. Как тебя зовут, малец?
Данни, ответил он, скривив лицо скорее от непритязательного обращения. Он уже не малец. Однако, боль в плече перебила это возмущение и никто не обратил на него внимания, услышав лишь его тяжелый вздох от тяжелой раны. Парень едва ли не забыл выдавить из себя достойное обращение, милорд.