Главной целью татарских набегов был захват полона. Татары не стремились к истреблению живой силы и мало убивали людей. Наибольшая известная нам за всю половину XVII века цифра убитых татарами людей относится к 1632 г.: на общую цифру потерь, причинённую татарами в этом году, более 2660 человек, приходится убитыми 320, в том числе более 300 были ливенцы ратные люди, павшие в бою с татарами в сражении под Савинской дубравой; это был редчайший случай, когда татары решились на прямой бой, в котором сами они потеряли более 1000 человек. В 1637 г. на общую цифру потерь около 2280 человек приходится убитыми всего лишь 37 человек. В 1645 г. на 5750 убитых было только 20. Татары не хотели кровопролития и избегали боевых столкновений. Очень редко они уничтожали полоняников только в случае невозможности их увести с собой. <>
Всего за 16411645 гг. могло быть взято в полон приблизительно до 25 тыс. человек. Мы имеем целое десятилетие непрерывных и сильных татарских набегов в 16071617 гг. В эти годы, кроме крупных вторжений крымцев и других татар в 16091610 гг., не менее сильными были нападения татар разных улусов, Больших и Малых Ногаев в 1608, 16131616 гг В течение всей первой половины XVII в. могло быть взято в полон от 150 до 200 тыс. русских людей. Цифра эта будет минимальной. <>
Лишь в незначительной части татары использовали полоняников в качестве рабочей силы, а более всего сбывали их на рынках за море. Цены на полоняников, как известно из записок современников, а также из посольских дел, были очень разнообразны в зависимости от качества полона, состояния рынка, спроса и предложения. Были случаи, когда цены на полоняников сильно падали, до 1020 руб. за доброго полоняника. В 30-х годах Малые Ногаи хвастливо заявляли, что они отдавали полоняника за чашку проса. Напротив, нередко лишь с трудом можно было добыть полоняника за 100 и более рублей. Чаще всего источники говорят о цене в 50 рублей [5]» [25, с. 434436].
«С 1635 г. на южной окраине Московского государства начинается крупнейшее оборонительное строительство, затянувшееся на десятилетия Нападения татар на Русь в течение войны были достаточно убедительным уроком, доказывавшим, что далее нельзя было откладывать усиления обороны юга; татарские нападения по окончании войны, перемещение ногайских орд, описанное выше, были лишним аргументом в пользу решения о начале строительства новых городов и их заселения. На долгий срок Разрядный приказ[6] был превращён в расходную кассу, поглощавшую значительную долю средств, собиравшихся со всего государства» [25, с. 293].
1.3.2. Белгородская засечная черта
Построенные сооружения получили название Белгородской засечной [7] черты (илл. 11). Думаю, что и в данном случае сто́ит обратиться к фундаментальному труду по данному вопросу, принадлежащему перу В. П. Загоровского, «Белгородская черта» [26]:
«Белгородская черта это укреплённая линия на юге Русского государства, на путях вторжений крымских и ногайских татар. Созданная в середине XVII в., она включала в себя города-крепости, разнообразные инженерные сооружения из земли и дерева, а также естественные, природные препятствия для татарской конницы: леса, реки, болота.
Белгородская черта проходила от р. Ворсклы притока Днепра, где до 1654 г. находилась граница Русского государства с Польшей, до р. Челновой притока Цны, по территории пяти современных областей: Сумской, Белгородской, Воронежской, Липецкой и Тамбовской.
Если нанести Белгородскую черту на мелкомасштабную карту, она предстанет состоящей как бы из двух прямых линий, образующих угол при пересечении у впадения в Дон р. Тихой Сосны. Каждая из этих линий равняется примерно 300 км, и в сумме они составят 600 км. Такова длина Белгородской черты без учета её изгибов или, скорее, длина заслона, поставленного на путях татарских набегов, если смотреть на этот заслон из исторического центра страны. Но более правильно определить длину Белгородской черты с учётом поворотов, которые она делала в соответствии с особенностями местности. Учтя изгибы Белгородской черты, мы получим другое число около 800 км» [26, с. 3].
«Строительство г. Козлова и Козловского земляного вала следует, по нашему мнению, считать началом создания Белгородской черты. Таким образом, мы принимаем за начальную дату сооружения Белгородской черты 1635 г. Тот факт, что в Белгородскую черту были включены два старых города, возникших еще в XVI в., Воронеж и Белгород, не должен влиять на датировку начала строительства черты.
Воронеж и Белгород, как и другие, сопутствовавшие им по времени возникновения южные города, построены были не на татарских дорогах, а в стороне от них, под защитой лесов и рек. Эти города не мешали татарам проникать в центральные районы России. Лишь в 1635 г. реально встал вопрос о строительстве укреплений поперёк татарских степных дорог на юге страны» [26, с. 72].
11. Белгородская черта в XVII веке
В. П. Загоровский считает датой завершения сооружения Белгородской черты 1658 г. и разбивает процесс сооружения на три периода: 16351645, 16461653, 16541658 гг. [26, с. 73, 74]. Мой пра
8
1.3.3. Донское казачество в борьбе с татарами
Мои предки по матери были донскими казаками, поэтому участие казаков в борьбе с татарами и их взаимодействие со служилыми людьми для меня особенно интересны. Несколько исторических фактов позволяют представить, в чём это взаимодействие заключалось. Из монографии В. П. Загоровского:
«Большую помощь строителям Белгородской черты оказало занятие летом 1637 г. Азова донскими казаками, оборвавшее на несколько лет татарские вторжения в Россию. <> Пока донские казаки владели Азовом, крымские татары не решались выступать крупными силами против южных русских городов. <> Русское правительство, не желая начинать большую войну с Турцией, не приняло от казаков Азова, и после длительного азовского сиденья казаки в 1642 г. оставили город. Строители Белгородской черты, жители южных русских уездов сразу же по усилившимся татарским вторжениям почувствовали изменение обстановки в низовьях Дона. В 1642 г. нападения татар совершаются ещё небольшими силами, враг почти не пытается проникнуть глубоко в Россию. Но, выяснив расположение новых русских укреплений и не беспокоясь за свой тыл, в следующем году татары наносят серьёзные удары по наиболее уязвимым местам. С 1643 г. возобновляются крупные татарские вторжения в Россию, достигающие наибольшего размаха в 16441645 гг. Засуха и голод в Крыму, продолжавшиеся в течение нескольких лет, помогают татарским мурзам [8] собирать под свои знамёна тысячи рядовых татар и направлять их на грабёж русских сёл и деревень» [26, с. 94, 97, 106, 107].
В самом начале 1646 года Московское правительство наметило ряд мер в целях предупреждения татарских нападений, включая увеличение численности донского казачества и организацию нападений на ногайские улусы и Крым со стороны Дона [25, с. 368]. Приведем несколько выдержек из монографии А. А. Новосeльского:
«Второй мерой, принятой правительством в 1646 г. против татар, была организация похода со стороны Дона на Крым и улусы ногаев, участвовавших в набегах на Русь. Правительство ставило своей целью отомстить татарам за их постоянное нарушение шерти [9], т. е. показать крымцам, что оно не оставит без возмездия ничем не вызванное нарушение соглашения, а вместе с тем предупредить новые их нападения Самой оригинальной чертой организации похода на татар было широкое привлечение к участию в нём вольных и охочих людей украинных городов Был дан наказ московскому дворянину Ждану Кондыреву с товарищами о назначении его на Воронеж для сбора там вольных людей и отправлении с ними на Дон. Здесь он должен был принять всех вольных людей, которые придут из других украинных городов, и со своей стороны призывать их на донскую службу. Ему было указано набрать 3000 человек, с ними отправиться на Дон и во главе их участвовать в боевых действиях. В дальнейшем посылка вольных людей на Дон должна была увеличить силы донского казачества и усилить его боевую активность. Жд. Кондырев должен был, явившись на Дон, передать всех вольных людей по спискам казачьим атаманам. Жд. Кондырев должен был следить за тем, чтобы, когда он будет возвращаться на Дон, ни один человек из числа вольных людей не ушёл бы с ним обратно. Все они должны были остаться на Дону в распоряжении войска. Правительство не ставило никакого срока пребыванию вольных людей на Дону. Правительство хотело усилить казачество, чтобы оно было в состоянии энергичнее действовать против Крыма и ногайских улусов. Войско Донское было уполномочено держать в повиновении вольных людей, карать их за непослушание и распоряжаться ими по своей воле и ни в каком случае не выпускать их с Дона.
Вольным людям был объявлен указ о послушании во всём войске. По окончании похода на Дону оставлено было до 2200 вольных людей по спискам, а фактически гораздо больше. <>
Посылка на Дон вольных и охочих людей из украинных городов соответствовала пожеланиям московских служилых людей, которые они высказали ещё на Земском соборе 1642 г., рекомендуя правительству подкрепить силы казаков, засевших в Азове, за счёт вольных и охочих людей украинных городов. <>
Поток вольных людей прорвал все установленные правительством границы. Яблоновский воевода С. Измайлов писал, что много вольных людей ушло на Дон. Смотря на них, в разных числах марта туда же сбежало 84 московских стрельца. Из числа посланных за ними в погоню 20 стрельцов до половины не вернулось и присоединилось к беглецам. Гораздо важнее было то, что набор в службу на Дон увлёк множество владельческих холопов и крестьян. <>
Действия русских войск на Дону в течение 1646 г. не были во всём одинаково удачными, но основной своей цели они достигли. Крымцы прекратили свои нападения, их намерение совершить новый большой поход на Русь не было осуществлено» [25, с. 373386].
Итак, при организации в 1646 году похода против татар со стороны Дона «поток вольных людей прорвал все установленные правительством границы». Это было не случайным эпизодом, а явилось продолжением процесса движения переселенцев на Волгу, Дон и Днепр, отправной точкой которого послужило начало распада Золотой Орды в конце XIV века.
Я прочитал некоторые книги об истории и происхождении казачества, в том числе изданные до революции и в эмиграции. За последние 30 лет таких книг выпущено множество. Каких только теорий происхождения казачества там нет: околонаучных, а порою и лженаучных. Нельзя не согласиться с д. и. н. И. О. Тюменцевым: «Массовое переиздание дореволюционных и эмигрантских материалов по истории казачества не столько восполнило пробелы в отечественной историографии, сколько привело к возрождению давно устаревших схем и догм, что в немалой степени запутало широкую общественность в стране и породило крайние оценки перспектив казачьего движения. Наплыв откровенно фантастических эссе на тему ранней истории славян и происхождения казачества породили устойчивый скепсис к разработкам и выводам профессиональных историков» [27].
Другие мифы насаждались в советское время. Вопрос о происхождении казачества очень непростой. В первую очередь потому, что письменных источников немного. Сами казаки не раз писали в своих отписках в Москву: «Народ у нас не записной, вольный». Однако многие факты историками установлены достоверно. Только на выводы авторитетных историков мы и будем опираться.
Русское население находилось на Дону ещё в период княжения Святослава (вторая половина X века), но формирование донских казачьих сообществ началось в конце XV начале XVI века [28]. По данным письменных источников, возникновение казачества на Дону прослеживается с XVI века [29, с. 20]. Процесс формирования единого Войска Донского завершился во втором десятилетии XVII века [28].
Вопрос о том, из кого составлялось казачество, исследовался, в частности, в работах И. О. Тюменцева. Суть дела он резюмировал в одном из своих интервью: «В XVI веке на развитие казачества оказал решающее влияние глубокий кризис вотчинной и поместной системы в России. Он привёл к массовому обнищанию и исходу в казаки служилых людей [10]: вотчинников, помещиков, стрельцов и других. Именно они, а не крестьяне составили основу вольного российского казачества, ассимилировав выходцев из Золотой Орды и осев с 40-х годов XVI века на Волге, Дону, Днепре. Не имевший боевой подготовки крестьянин имел мало шансов выжить в Диком поле, поэтому крестьян было очень мало. Основную массу вольного казачества XVIXVII веков составляли беглые служилые люди из России те, кто обеднел, кто потерял всё и вынужден был искать лучшую долю с оружием в руках. Крестьяне стали бежать на Дон примерно с конца XVII века, когда он уже был освоен вольными казаками и когда здесь начало развиваться скотоводство и земледелие». Выступление И. О. Тюменцева (илл. 12) по этой тематике на авторитетном круглом столе Южного научного центра РАН, состоявшемся 19.07.2021, доступно по ссылке [30].
12. Выступает И. О. Тюменцев
А вот что говорится по вопросу о составе казачества и источниках его пополнения в учебнике по истории донского казачества, написанном специалистами Южного федерального университета: «К концу XVI в. ряды донского казачества возросли, и в них по источникам заметны выходцы из низов русского общества. Так, по данным Карамзинского хронографа, среди казаков были в то время холопи боярские и всякие воры ерыжные. Среди атаманов было немало представителей служилого сословия. Судя по Рязанской писцовой приправочной книге, среди донских атаманов конца XVI в. были рязанские помещики. Также в то время происходил приток на Дон украинцев-черкас. После Смутного времени, когда движение русского населения на Дон стало весьма оживлённым, происходили некоторые перемены в социальном составе выходцев на Дон по сравнению с XVI в. Так, менее заметны стали выходцы из служилых людей по отечеству [11]. Несравненно более значительное место в рядах донского казачества занимали выходцы из мелких служилых людей разных городов и уездов России, преимущественно южных» [29, с. 38].
Не раз уже упоминал, что моими предками по отцу были служилые люди, а по матери донские казаки. Весьма вероятно, что корни у них одни и те же.
1.3.4. Дети боярские
В России XIVXVIII веков государственную службу несли так называемые служилые люди. Две их основные категории служилые люди «по отечеству», т. е. по происхождению, и служилые люди «по прибору», т. е. по найму. В XVIXVII веках в число служилых людей по отечеству входили боярские дети. Опишем это сословие выдержками из лекции XVI «Истории сословий в России» В. О. Ключевского [31, с. 335343]:
«В удельных княжествах образовалось очень много боярских фамилий, т. е. служилых родов, члены которых бывали в звании бояр. Но звание боярина обыкновенно жаловалось служилым людям уже в зрелых летах, притом не всем членам боярских фамилий. Члены боярского рода, ещё не получившие звания бояр, в удельное время назывались детьми боярскими, которые стояли выше простых вольных слуг или дворян. С исчезновением уделов только знатнейшее удельное боярство перешло в Москву. Члены боярских родов, не носившие этого звания, остались на местах, нося звание детей боярских, как бы кандидатов на боярство. <> Члены этих, так сказать, заштатных боярских фамилий рождались и умирали в продолжение целого века с лишком в звании детей боярских. Таким образом, боярский сын становился синонимом провинциального служилого человека. Некоторых из этих городовых детей боярских брали в столицу во двор, т. е. для дворцовой службы. С половины XVI в. или раньше эти дети боярские получили название дворовых, или дворян. Так, дворянин, прежде означавший слугу вольного, небоярского происхождения и потому стоявший ниже боярского сына, теперь превратился в придворное звание, в которое возводились только некоторые городовые дети боярские. Благодаря тому звание детей боярских стало низшим провинциальным чином. <>
Теперь посмотрим, как развёрстывалась [12] служба между служилыми людьми и как они верстались поместными окладами. Для того и другого назначались смотры, или разборы. Смотр служилым людям уезда производился полковыми воеводами на походе или особо назначаемыми ревизорами, разборщиками, которые в мирное время приезжали в уезды и созывали на съезд всё уездное дворянство. Разбор и верстанье служилых людей производились посредством допроса их выборных представителей, которые назывались окладчиками. Их выбирали, смотря по надобности, в числе четырёх, пяти и даже более десяти человек; при вступлении в должность они приносили присягу; в каждом уезде это была как бы коллегия уездных предводителей дворянства. Они обязаны были сообщать о дворянах своего уезда все сведения, какие были нужны присланному из столицы разборщику. Руководствуясь их показаниями, разборщик назначал каждому дворянину род службы, беспоместным дворянам поместные оклады, составлял список всех служилых людей уезда, разделяя их на чины и чины на статьи, подробно обозначая как оклад, так и род службы каждого человека Изучение этих списков открывает приёмы развёрстки службы и окладов между служилыми людьми. Согласно с обоими основными правилами развёрстки, поместные оклады назначались по качеству службы или боевой годности, и наоборот качество службы и степень боевой годности определялись прежде назначенными окладами. Боевая годность определялась четырьмя способами: 1) разборщик спрашивал окладчиков про служилого человека, каков он собою? Если ему говорили, что он собою молод или «молодец», ему назначали хороший оклад; если говорили, что он собою худ, т. е. стар или слаб, его писали в низший разряд. Так, встречаем выражения окладчиков: «собою молод и окладу того стоит». 2) Разборщик спрашивал, каков служилый человек своею головою? Если окладчики говорили, что он своею головою добр или середний, это значило, что он имеет хорошие материальные средства и хорошо ведёт своё земельное хозяйство, имеет хорошее вооружение, коней, боевых холопов, словом, хорошее походное обзаведение и способен нести добрую походную службу. 3) Разборщик спрашивал, каков служилый человек отечеством? Если ему говорили, что он отечеством добр, это значило, что отец его служил в хорошем чине, например выборным дворянином, и, следовательно, мог передать сыну боевой навык и боевые средства. Наконец, 4) разборщик спрашивал, каков служилый человек своею службой, т. е. бывал ли он прежде в походах, приобрёл ли боевую опытность или только что выступает на служебное поприще? Руководствуясь этой оценкой, разборщик писал одних в низший чин боярских городовых детей, назначая им служить службу осадную либо ближнюю, состоявшую в защите ближней границы, других писал в чин детей боярских дворовых, назначая им службу дальнюю, состоявшую в далёких походах, которые требовали хорошего походного прибора и больших расходов, наконец, третьих зачислял в чин дворян выборных, которые кроме дальних походов очередными партиями призывались в Москву для исполнения разных придворных обязанностей. Служилый человек, признанный добрым и собою, и по отечеству, и даже по службе, иногда возражал разборщику, желавшему записать его в высший разряд, говоря: На службе быть мне не с чего: бобылишки и крестьянишки мои худы, а сам я беден, и просил записать его в низший чин. <>
Сообразно с прежней службой и степенью боевой годности назначались служилым людям разных чинов различные размеры поместных окладов. <>
Городовые дети боярские служили либо на конях, либо пешие; в первом случае они ходили лишь в ближние походы для защиты ближайших границ, во втором не ходили в походы, а составляли гарнизон. Дети боярские дворовые служили везде на конях: либо также ходили в ближние походы, либо, смотря по состоятельности, назначались и в дальние. Наконец, выборные дворяне, высший разряд провинциального дворянства, не только исполняли все службы низших чинов, но и отправлялись в редкие, особенно тяжёлые и отдалённые походы, например через всю степь против Крыма. <>
От оклада надобно отличать поместную дачу. Оклады назначались по чинам, но размеры дач соображались с тем, имел ли служилый человек вотчину [13] или нет. Если он не имел вотчины, ему давали во владение полный оклад; если он имел вотчину, то ему давали в дачу только часть оклада; вотчина служила подспорьем к поместью Можно обозначить такой формулой отношение оклада к даче: оклад по чину, дача по вотчине. Оклад находился в прямо пропорциональном отношении к чину, дача в обратно пропорциональном к вотчине. Чем выше чин, тем выше оклад; чем больше вотчина, тем меньше дача».