Ребятам посулила я являться или нет? Посулила. Вот уж теперь беспременно стану являться. Приду в ночи, скажем, к Огурке. Или к Явору. Или вот еще к Некруте. Явлюсь в свете луны вся белая и красивая, буду охать, стонать и говорить: «Дай-ка я тебя поцелую». Напрудят под себя, к гадалке не ходи. То-то веселья будет.
Фу, Роланд, фу! А ну-ка брысь! А ну брось! Что за человек такой, на три дня нельзя одного оставить.
Я так размечталась о том, как стану упырицей, что в первый миг даже расстроилась. Кто же это нам помешал?
Вспугнутый криками, Роланд наконец отлип от меня и теперь метался, сшибая подсвечники с опасностью вызвать пожар, а за ним бегала королева Барбара, колошматя его подушкой.
Говорила, сиди смирно! Говорила, или нет? Что ты мне обещал? Что ты мне обещал? приговаривала она, лупя упыря, а тот уворачивался от нее и скулил что-то беспомощное.
Нет, ты подумай, наконец остановилась Барбара, переводя дыхание и держа в руке подушку. Прическа растрепалась, пшеничные власы взлохматились, и Барбара сердито сдунула упавшую прядь. Ведь обещал, подлец, что будет вести себя смирно. У!
Она замахнулась подушкой, и Роланд сжался, как нашкодивший кутенок.
Мало тебе оленей да кабанов? Вон, она взмахнула подушкой, леса кругом. Иди, охоться! Нет, он будет девиц заманивать и соблазнять. А у него, между прочим, обратилась она ко мне, жена есть.
Вот охальник!
Малинка! обрадовалась Барбара, узнав меня, и кинулась обниматься.
Я все еще дрожала от пережитого, но быстро оправилась. Ох, как же рада была я ее видеть.
Ваше величество! Ты как здесь?
Так это мой брат, кивнула она на Роланда и погрозила ему кулаком. Супруга его на некоторое время уехала с детками, родню навестить. Обещал, что будет вести себя прилично. И ты погляди на него. Стоило появиться смазливой мордашке Про вечную любовь плел?
Я кивнула.
Про пьесу свою рассказывал? И какой он одинокий, и все такое?
Я подтвердила.
Кобель, вздохнула Барбара, и я едва удержалась, чтоб не хихикнуть, когда она произнесла это своим нежным серебристым голосочком. Еще было удивительнее, что грозный упырь робел перед ней, как дитя пред суровой матерью. И ведь муж неплохой, и супругу свою любит, и отрекся от своей страсти пагубной, но стоит оставить одного
Она безнадежно махнула рукой и тут же грозно прикрикнула, обращаясь к Роланду:
Все расскажу Элинорке!
Это жена его? спросила я.
Барбара кивнула.
Дядя ее заболел, поехала навестить его с ребятами. Я обещала за Роландом присмотреть, но в Медилане распродажа началась, я решила: отъеду буквально на денечек. Что может случиться? Обещал хорошо себя вести.
Королева строго воззрилась на брата, а тот сделал вид, будто происходящее не имеет к нему отношения. Барбара еще раз вдохнула, положила подушку на кресло и принялась приводить себя в порядок. Была она в пышном платье с белыми кружевами, розовом, как закат. Подтянула шнурочки на талии, расправила оборки, убрала на место выбившиеся локоны.
Больше уж я его одного не оставлю. Со мной поедет. И тебя до постоялого двора довезем.
Как же ты выбралась-то? спросила я Барбару. Неужто рыцари спасли?
Ну разумеется, ответила она так, словно иначе и быть не могло. Меня в Крапош привезли и на торги выставили. Я увидела рыцарей и убедила их меня купить.
Дорого? спросила я. Барбара сказала, и я присвистнула.
Как же ты отдавать будешь?
Она удивленно посмотрела на меня.
А я и не буду. Спасти даму, тем более королеву для рыцаря доблесть. Но в благодарность я пригласила их в гости и разрешила посражаться в мою честь на турнире.
Я выглянула в окно. Во дворе замка ожидали не менее трех десятков верховых, закованных в латы. Доспехи блестели в свете факелов, над всадниками реяли знамена разных цветов. Барбара привела с собой целое войско.
Они купили мне новые платья и проводили сюда, чтобы я забрала Роланда. А теперь все вместе поедем в Беллентарию. Заберу его к себе, чтобы был на глазах. В этом ужасном месте я больше ни секундочки не останусь.
Она сморщила носик, брезгливо окинув взглядом мрак и неуют.
Прибрались бы, что ли Ну, идем.
Она пихнула брата в спину, и тот покорно поплелся впереди нас.
А ты куда, Малинка? спросила Барбара, когда мы сошли в нижний зал.
Я рассказала. Еду, говорю, в невесты к императору Чиньяня. Завтра же отправляюсь с обозом до Варенца.
Ах, как замечательно! воскликнула Барбара, запрыгала и захлопала в ладоши. Я слышала, что Камичиро собирает невест! Это просто чудесно! Малинка станет императрицей!
И вдруг опечалилась, будто свечка в ней погасла. Остановилась как вкопанная и жестом придержала брата.
Нет! решительно сказала она. Нет, нет и нет!
Это почему еще, спросила я. Что такое?
Королева покачала прелестной головкой, и сверкающие серьги в ее ушах затанцевали, играя искрами.
Ты хорошая девица, Малинка, но скажу тебе правду. Так ты дальше первого испытания не пройдешь.
Так это как?
Что ты знаешь об императоре Чиньяня? вместо ответа спросила она.
Я пожала плечами.
Крайсветная Империя самое большое и могущественное государство в Лихоморье. Она существует тысячи лет. Подданные императора считают его сыном Луны и Солнца и почитают как божество. В Чужедолье всегда было принято относиться к Чиньяню без внимания, ибо считалось, что лежит она слишком далеко, чтобы оказывать влияние на политику Чужедолья. Но ныне все изменилось, и самые прозорливые начинают понимать, что Чиньянь набирает силу, с которой необходимо считаться, и сила эта Камичиро, сын недавно почившего правителя. Старый император правил многие годы, уже сильно болея и одряхлев, но его преемник совсем другое дело. Уже сейчас многое в Чиньяне идет по-иному, а в ближайшие годы дела еще сильнее изменятся. Если прошлый император оглядывался назад, на дела своих предков, то юный Камичиро смотрит в будущее и намерен связать мощь традиций с преимуществами нового. А о сокровищах Крайсветной ходят легенды. Это одно из самых богатых государств. Никто в точности не знает, насколько, ибо чиньяньские императоры ревностно хранят свои тайны, но что Чиньянь может любого из наших правителей купить и продать, не подлежит никакому сомнению. Ты понимаешь, что это значит?
Откуда тебе это известно?
В «Вестнике дамозели» писали, отмахнулась Барбара. Ты не читаешь? Как же так? Там и про отбор невест было. Потом расскажу. Так вот. Сколько девушек, как думаешь, захотят стать супругой такого правителя?
Много?
Очень! А на корабль невест возьмут самое большее несколько десятков. Поедут только те, кого отберет присланный с кораблем императорский советник. То есть даже до Чиньяня доберутся не все. После того, что ты узнала как думаешь, какая супруга нужна такому человеку, как император?
Я подумала.
Мудрая. Послушная. Готовила чтоб хорошо. Верная. Не ругалась чтоб последними словами, а говорила прилично. Ну, и всякое такое.
Барбара одобрительно кивала на каждое мое слово.
Умница. И как думаешь, какую он выберет?
Я затруднилась, и Барбара ответила вместо меня.
Красивую.
Я разинула рот. Чего?! Барбара слегка улыбнулась.
Дорогое дитя, император Чиньяня ничем не лучше и не хуже других мужчин. Он такой же, как все. А мужчина всегда выберет красоту. Они любят глазами. И это, к счастью или к радости, закон, который не изменишь. Камичиро может и будет выбирать, как ты сказала, самую мудрую, верную, достойную и так далее. Но победит и станет императрицей та, которая сумеет ему понравиться.
Я стояла, как оглушенная, а Барбара продолжала:
Ты мне понравилась, Малинка, и я хочу помочь тебе. Поедем ко мне в гости, я научу тебя, как очаровать императора. И ты станешь императрицей Крайсветной, не будь я владычица Беллентарии.
Я уже открыла рот, чтобы ответить, что не намереваюсь ни очаровывать императора, ни выходить за него замуж, но холодная рука разума удержала меня. Во-первых, ни к чему выбалтывать всякому встречному-поперечному, для чего я на самом деле направляюсь в Чиньянь. Во-вторых, Барбара говорила дело. Мне нужно будет время, чтобы отыскать шлем, вряд ли Камичиро держит его на самом видном месте. А для этого необходимо пройти хотя бы несколько испытаний. Я не знала, в чем они будут состоять, но если королева права В конце концов, что я понимала? Я могла сколько угодно считать Барбару дурочкой в оборочках, но мужики ходили перед ней на цырлах. А это значило, мне есть чему у нее поучиться, если я собираюсь продержаться в Чиньяне достаточно долго, чтобы выполнить задание. Только
У меня нет времени, сказала я. Корабль невест уходит через неделю. Мне завтра же утром нужно отправляться из Мранича, если я хочу успеть.
Барбара сделала ручкой так, будто мои слова не стоили никакого внимания.
Не думай об этом. Роланд тебя доставит. За несколько часов домчит из Беллентарии в Варенец.
Полетим, что ли? удивилась я.
Барбара вместо ответа позвала:
Роланд!
Тот уныло ковырял кинжалом деревянный стол.
Роланд!
Упырь вскинул голову.
Покажи, что ты умеешь.
Легонько свистнуло, подул ветерок. Вжух и он уже в другом углу зала. Барбара победно улыбнулась.
Видишь? В том, чтобы быть упырем, есть польза. В том числе и для упыревых родственников. Верно, Роланд? Доставишь Малинку к кораблю невест?
Роланд буркнул что-то, что могло сойти за «да».
И не волнуйся, успокоила меня Барбара. Приставать он к тебе больше не станет. Я ведь пригрозила ему, что все расскажу Элиноре. А он боится этого, как осинового кола.
***
О да! О да! Еще, еще! Прошу, не останавливайся! О, боги, как хорошо. Нет-нет, вот здесь. Выше. Да, да. И еще здесь О да!
Со мной уже закончили и вторично посадили в ванную с духовитыми маслами и розовыми лепестками, а Барбару продолжали месить, она же не отказывала себе в удовольствии выражать свои чувства на всю округу. Я тоже, признаться, поорала, месильщицы ее были мастерицы обращаться с человеком так, будто он кусок теста.
Мы ехали всю ночь в Барбариной карете. Розовой. Просторной, с мягкими лавками и кучей подушек. Даже получилось устроиться на ночлег. Спала я, конечно, скрючившись, но как-никак подремать удалось. Королева же устроилась вроде бы даже и с удобством и сладко сопела, приоткрыв розовый ротик.
В Беллентарию прибыли ранним утром. Барбара разбудила меня, и покуда она потягивалась и прихорашивалась, я выглянула в окно. Королевство было под стать своей правительнице: хорошенькое, как игрушка. Пшеница колосилась, поля зеленели, речушки блестели, повсюду чистенькие беленькие домики и сытые селяне, а над всем этим возвышался замок белоснежный, будто сахарный, и над ним реяли флаги. Розовые, разумеется. Я задалась вопросом, как это такую прелесть никто до сих пор не завоевал, и спросила об этом Барбару.
Та сияла свежестью, точно и не провела всю ночь, трясясь в карете. У меня, например, все болело и затекло. Посмотреться не во что было, но я могла себе вообразить, как выгляжу: патлы клоками, морда бледная с красными пятнами, под глазами круги, рубаха мятая.
Я помолвлена с королем Маледетты, ответила Барбара. Никто не осмелится напасть на Беллентарию, пока мы под его защитой.
Чего не женитесь? спросила я.
Барбара пожала плечиками.
А куда спешить?
В замке все тоже было замечательно богато: повсюду лазурный, белый, розовый, бархат да шелка, все такое миленькое и прелестное, аж страшно дотронуться. На стенах картины, по полам ковры разложены пышные, зеркала в золоченых рамах от пола до потолка. Едва узрев себя в одном из них, Барбара вскрикнула: «Ах, как я ужасно выгляжу!» и немедленно распорядилась насчет ванны и месильщиц. То и другое было готово: предусмотрительная королева выслала вперед вестника, чтоб велел все устроить к нашему приезду. Меня выкупали в горячей воде, швырнули на койку и давай мутузить. Я вопила не хуже, чем Барбара. Только у меня получалось так, будто корова размычалась недоена, а у Барбары как будто она ну, вы поняли. Рыцари, кои слонялись под окнами, наверняка покой потеряли.
Теперь, слушая королевские стоны, я возлежала в ванной с лепестками и листала «Вестник дамозели».
Рубрика «Это надо знать».
Что делать, если вас похитил дракон.
1. Не пытайтесь спастись самостоятельно.
2. Убедитесь, что дракон не является оборотнем. В противном случае рассмотрите возможность его приручения и последующего воспитания (см. статью в предыдущем номере: «Дракон-оборотень: мифы и реальность», а также материал на стр. 32 «Замуж за дракона: за и против. Семь правил разумной дамозели»).
3. На протяжении всего пленения не забывайте причесываться, умываться и поддерживать в чистоте ваш наряд. Помните: рыцарь будет разочарован, если спасенная им дамозель не окажется красавицей.
4. Проводите все возможное время возле окна. Если, паче чаяния, слух о вашем пленении не разнесется по городам и весям, рыцарь должен заметить вас, проезжая мимо. Высматривая рыцаря, сохраняйте вид задумчивый и кроткий.
5. Пленительное пение скорее привлечет внимание проезжающего мимо рыцаря.
Там еще было, но я утомилась и перелистнула несколько страниц. Далее меня ожидали: «Последние медиланския моды»; «Устроительство турнира: как пережить»; «Что делать, если вами восхищены менее четырех рыцарей»; «Он предлагает надеть пояс верности. Как быть? Отвечаем на вопросы читательниц»; «Тристан и Изольда: история любви или измены? Только в «Вестнике»: мнение Марка из первых уст!».
Я порадовалась, что месильщица пришла выуживать меня из ванны, ибо кожа на моих пальцах сморщилась, а от историй для дамозелей глаза готовы были начать кровоточить. О, знай я, что ожидает меня в будущем! Пару дней спустя я любила Марка, Тристана и Изольду, кем бы они ни были. Я счастлива была бы вернуться к ним и узнать все подробности их личной жизни, лишь бы не заниматься тем, чем я занималась. Я мечтала узнать все о драконах и медиланских модах, только бы меня оставили в покое, и пусть бы кожа моя сморщивалась и дальше, покуда я не стала бы похожа на забытое в подполе прошлогоднее яблоко. Но тщетны были мои мечтания. Дни мои наполнили боль и страдания.
Вытащив из ванны и обсушив, месильщица натерла меня какими-то маслами (будто мало их плавало в ванне), намазала волосы вонючей жижей и отправила на крышу, где я пеклась на солнце несколько часов. Когда жижу смыли, оказалось, что мои русые косы стали почти белыми. Меня скребли чем-то вроде песка, заставляли лежать в теплой грязи, как свинью, ощипывали, как курицу (я ожидала, что начнут потрошить, но обошлось), намазывали какой-то липучкой и срывали ее с кожи вместе с волосами (я орала так, что слышали, должно быть, и в Белолесье), дергали брови, что-то там вытворяли с ресницами, кидали на койку и снова месили и терли маслами.
Я вопила, возмущалась и пыталась драться, но месильщицы были бабы могучие, невозмутимые и крепкие. Я трепыхалась в их мощных руках лягушонком. Время от времени появлялась Барбара, ухмылялась с довольным видом, изрекая: «Красота требует жертв!» и вновь исчезала, оставляя в руках мучительниц.
Иногда мне давали поесть.
Когда я уже решила, что вот-вот сдохну, мое тело наконец оставили в покое. Так я думала. Во всяком случае, не предвиделось ни вонючек, ни грязи, ни дерганья липучки волос не осталось, чего там дергать. Но нет. Настал час новых испытаний.
На ноги мне натянули портки, такие узкие, что удивляюсь, как кровь не остановилась. Заставили надеть башмаки на подпорках каблуки называются, и велели пройтись. Я прошлась и грохнулась. Прошлась и еще грохнулась. Позвали Барбару. Та огорченно покачала головой, поцокала языком и с сожалением вынесла, что, пожалуй, от каблуков придется отказаться.