ДОМИНАТРИКС
Мои сводные монстры
Пролог
Вхожу в его приемную, теребя в пальцах пояс плаща. Не знаю, отчего мне больше неуютно: потому что под верхней одеждой на мне только невесомое кружевное белье, или из-за того, что это место стало таким чужим после того, как он стал здесь полновластным хозяином.
Нарочито громко стучу высокими каблуками меня трясет так, что сложно держать шаг. Вижу ее, и сердце проделывает в груди болезненный кульбит, почти нечем дышать. Его жена. Я видела ее лишь однажды, но точно ни с кем не спутаю.
Стефания? она смотрит на меня так, будто знает, зачем я к нему иду.
Мы разве знакомы? гляжу на нее почти презрительно, делаю вид, что и не знаю вовсе.
Я вас знаю. Гордей рассказывал, она делает паузу, отводит взгляд, набирает воздуха, и вновь глядит мне в глаза. Ему хватит, Стефания. Всего хватит. И всей вашей семьи хватит. И вас тоже.
Пошла ты, отвечаю про себя и также внутренне показываю этой стерве средний палец, а вслух вместе с холодной улыбкой: Как вас там не помню имени, и вас, честно говоря, тоже Мы сами с Гордеем разберемся в наших отношениях. Уйдите с дороги!
Он не разобрался в прошлый раз. Я не хочу, чтобы это повторилось, утонченная и сдержанная женщина вдруг шагает ко мне. Гордей, конечно, сам все решит. Но, если вы снова сделаете ему больно Я найду способ, чтобы больно было и вам. До свидания.
Она проходит мимо меня, удаляется по коридору робот с идеально прямой спиной.
Правильно, лучше тебе свалить с моего пути нафиг, бормочу себе под нос и застываю у его двери, чувствуя, как пальцы превращаются в лед.
Стучу почти неслышно, а потом сразу поворачиваю ручку и вхожу.
Ты что-то забыла? он вскидывает голову, видит меня и разочарованно кривит губы. Зачем ты пришла, Стефа?
Он в кипенно-белой рубашке, сидит за столом, перебирает бумаги длинными, красивыми пальцами, на одном из которых блестит чертово обручальное кольцо. Легкая щетина не скрывает шрам на шее теперь он им гордится, а не прячет. Еще один шрам рассекает бровь.
К тебе, выдыхаю я, едва держась на ногах, не зная, куда деть руки, кроме как мять в них чертов пояс.
Ты не услышала вопроса? приподнимает одну бровь и снова утыкается в документы. Я не спросил к кому ты пришла в мой кабинет, очевидно, ты знала, к кому идешь. Я спросил зачем?
Я пришла поговорить, с трудом проглатываю первую порцию издевательств, делаю несколько шагов к его столу.
Говори, все так же не глядит на меня.
На самом деле я беру паузу, подхожу почти вплотную к этому чертовому столу, который такой большой и так сильно нас разделяет, развязываю пояс, делаю волну плечами и сбрасываю плащ на пол. пришла, чтобы попросить прощения.
Поднимает на меня взгляд, в котором не мелькает и капли заинтересованности.
Как всегда, натурой? усмехается жестоко. Уходи, Стефа.
Нет, насильно оттягиваю назад голые плечи, выставляю вперед ножку в черном чулке. Не уйду. Я пришла, чтобы бороться за нас, чтобы все исправить. Боже, Гордей, я была такой дурой
Исправить он пробует на вкус это слово. Тебя не учили в детстве, что если ты уже сломала игрушку, ее практически невозможно починить?
Ты не игрушка, голос сипнет, почти пропадает, как и моя решительность.
Теперь нет, он поднимается, подхватывает свою черную матовую трость, обходит свой стол, сильно припадая на одну ногу. Или, возможно, это можно исправить? Не думаю. И с чего ты решила, что я хочу что-то исправлять?
Болит? спрашиваю, скользнув взглядом по его ноге.
Не делай вид, что тебе не все равно, смеется он. Совсем другой, холодный, чужой.
Умоляю тебя, не надо так, мямлю я, тянусь к его щеке. Мне кажется, что я сейчас сдохну, если не коснусь его. Мне не все равно.
Уворачивается от моего прикосновения, делает шаг назад.
С каких пор? С того момента, когда я забрал все, что у тебя было? Или с того, как ты застукала свою мать со своим мужем? сверкает глазами. Когда тебе стало не все равно?
Пусть катится к черту и эта компания, и Рус, и все они. Плевать, бормочу я, глотая слезы, которые капают на светлый ковер. Я понимаю, что виновата перед тобой. Что ты хочешь, чтобы я сделала, чтобы ты мне поверил?
От тебя мне не нужно абсолютно ничего, смотрит на меня немного раздраженно, но мне кажется, где-то на дне этого взгляда я вижу его прежнего.
Я так больше не могу. Паника сжимает мне горло, сердце сейчас лопнет от горя. Я молча падаю перед ним на колени, хватаюсь за его брючины, реву в голос:
Пожалуйста, дай нам еще один шанс, Гордей. Я была дурой, но я по-прежнему тебя люблю.
Слышу тихий смешок. Горький, невеселый.
Я ненавижу тебя, бьет под дых такая знакомая фраза. Ничтожество. Она во всем лучше тебя. Ты просто глупая извращенка.
Ненавидь, вскидываю на него глаза. Только не гони. Хоть ничтожество, хоть извращенка, хоть помешанная на тебе. Мне все равно, как ты меня называешь, только не гони.
Смотрит долго сверху-вниз пустым, почти безжизненным взглядом. И повторяет то, что уже говорил мне когда-то:
Я никогда тебя не прощу.
А я всегда буду просить у тебя прощения и говорить, что люблю, захлебываюсь слезами, которые потоком льются на носки его ботинок. Дай мне один-единственный шанс, умоляю.
Я вздрагиваю, когда моего бедра касается кончик трости. Скользит по моей коже, подцепляет резинку чулка.
Никаких шансов. Ни одного, ни половины. Но у тебя есть полчаса. Если тебя устроит это, они твои.
Устроит, быстро соглашаюсь я, встаю на колени, пытаюсь расстегнуть пряжку его ремня, но пальцы как не мои. Я так по тебе скучала.
Поднимайся, тихо говорит он.
Смотрю на него, хочу спросить, что не так, но вместо этого с трудом поднимаюсь на дрожащие ноги, наконец, касаюсь его щеки.
Животом на стол, еще одна команда, как собаке. Не хочу видеть твоего лица.
Ты начинаю я и тут же закусываю до крови внутреннюю сторону щеки, чтобы заткнуться. Я пришла сюда, готовая на все, и сейчас не сверну с пути. Хорошо.
Я встаю к нему спиной, ложусь животом на прохладную поверхность стола, выпячиваю попку.
Вместо его прикосновений снова трость по спине. Едва касаясь, почти как его пальцы когда-то. Слышу, как звенит пряжка ремня, расстегивается молния. Горячая головка касается моих губок.
Я жить без тебя не мог, вдруг говорит он.
Я жить без тебя не могу, и не смогу, и не стану, шепчу, шире раздвигая ноги.
Ты думаешь, мне не все равно, что будет с твоей жизнью? тугой, мощный толчок заставляет меня вскрикнуть.
Может, тебе и все равно, но я болею тобой, и не излечусь уже никогда, стону, скребу влажными пальцами полированную поверхность стола.
Излечиться оказалось не так уж сложно, снова толчок, разносящий меня на части.
Я не хочу излечиваться, выдаю на полустоне-полувскрике, больно впечатавшись животом в кромку стола. Так ты всегда со мной.
Мой пальцы касаются моей поясницы. Впервые дотронулся до меня после всего. Маленький легкие прикосновения пробегают по моей спине, сильные ладони ложатся на мои запястья, придавливая мои руки к столу. Фетиш перестал быть таким.
Я громко всхлипываю, моментально скатившись в истерику, еще сильнее сжимаю пальцами кромку стола, распластываюсь по его поверхности безвольной секс-куклой. Вот меня и не стало опять. Как слова могут делать так больно?
Теперь его толчки не приносят восторга они болезненные, механические. Даже не секс ради секса. Даже не секс из жалости. Гораздо хуже.
Ты такого меня хотела? проваливаюсь от этого вопроса в тот самый день.
Любого хочу, ком в горле мешает говорить. Все стерплю Заслужила.
Иди ко мне, он выскальзывает из меня, тянет за руку, снова дезориентируя сменой настроения.
Я касаюсь его груди, хватаюсь за шею, готовая отключиться. Вдыхаю его запах, по которому так скучала, полными легкими и опять заливаюсь слезами.
Прости прости, шепчу, уткнувшись носом в его рубашку. Я так виновата. Ты прав я ничтожество. Кем же я еще могу быть без тебя?
Скользит ладонями по моей талии, легко приподнимает и сажает на стол, смотрит поверх моей головы.
Я обхватываю его талию бедрами, прижимаюсь к нему, запускаю руки под рубашку, все стараюсь поймать его взгляд.
Никаких поцелуев, верно? шепчет он, чуть касаясь уголка моего рта. Как раньше.
Ты можешь сделать со мной все, что пожелаешь, мне, наконец, удается расстегнуть его рубашку, и я касаюсь губами его пресса, груди. Все, что пожелаешь Все
Обнимает меня крепко, прижимает до хруста костей и вновь вталкивается резким движением.
Я льну к нему, чтобы прочувствовать каждый толчок, услышать каждый стон, чтобы видеть его темнеющие от возбуждения глаза.
Я люблю тебя, почти выкрикиваю на глубоком, наполняющем толчке, который пронзает меня горячей иглой.
Я он ускоряет темп, вдыхает мой запах, чувствую, как дышит мной. Любил тебя.
Я не верю тебе, Гордей, двигаю навстречу ему бедрами, растворяюсь в предвкушении горького, убивающего меня оргазма. Не верю, что все прошло.
Кладет ладонь мне на затылок, а вторую на шею, удерживает меня, долбит отчаянно и впервые встречается со мной взглядом.
Правильно, девочка, не верь, выдыхает.
Я тебя чувствую, балансирую на грани, почти отключаюсь. А слова пустышка.
Еще один толчок, и меня разносит кусками битого стекла, и каждый летит прямиком в сердце. Сжимаю его в себе, бешено пульсирую, просто не осознаю себя.
Чувствуешь он выскальзывает из меня, удерживая меня за плечо, кончает мне на живот с тихим стоном, сотрясается и сжимает кожу до боли. Не пустышки только слова Руса. Все верно ты чувствуешь.
Отстраняется, застегивает брюки, дышит тяжело. Трет лицо руками.
Твои полчаса вышли. Уходи.
Нет, в ужасе мотаю головой. Я не уйду. И плевать мне на его слова.
Нажимает какую-то кнопку на стационарном телефоне.
Валера, выведи девочку, пожалуйста.
Гордей, ты чего? соскальзываю со стола, вновь пытаюсь коснуться его. Не надо так.
Все, Стефа, поговорили. Я все сказал. И ты тоже, он застегивает свою рубашку, садится за стол, будто бы ничего и не было.
Ты не можешь так со мной поступить, рефлекторно отступаю от него на несколько шагов, всхлипываю в ладонь. Я все равно приду снова. Я больше теперь никогда тебя не оставлю.
Сплетает пальцы и кладет на них подбородок.
Я могу поступить с тобой так, как захочу, его голос ранит, разрезает что-то внутри меня. Если я захочу, твой муж будет стоять на паперти с протянутой рукой, а ты отсасывать за тарелку супа. Поэтому пошла вон. И не смей мне больше рассказывать, как я могу поступать, а как не могу.
Я не верю, что это ты говоришь, горько усмехаюсь я, поднимая свое пальто. Ты стал таким жестоким
Жизнь научила, улыбается мне он. А нет, погоди. Ты.
Часть 1 (6 лет назад)
1 (Стеша)
Давай как раньше, камень-ножницы-бумага? слышу я голос одного из этих ненормальных сводных братьев, когда поднимаюсь с очередной вечеринки, которые регулярно проходят в нашем доме, в свою комнату.
Кажется, я слегка перебрала с шампанским.
А может, сразу вдвоем ее прижмем? усмехнувшись спрашивает Рус.
О-о, хороший мальчик растет, хохочет Гордей, и я не успеваю затормозить, чтобы они меня не увидели. О ком вообще они говорят?
А вот и она, наша мисс гонор любого года, заявляет Руслан, бесстыдно шаря по моему телу прожигающим взглядом синих глаз. Начинаю жалеть, что на мне такое открытое платье. А поздороваться с братьями не хочешь, Стеша?
Пошли вон, бросаю я, привычно задрав подбородок. Прямо у моей двери стоят, козлы.
Ух, какая грубая, бессовестная девочка, тянет Гордей. Уверенная в себе. Еще веселее будет.
Ну что ты так сразу наезжаешь, Гор? улыбается Рус и сокращает спасительное расстояние между нами в два шага, опирается ладонью на стену у моей головы. Может, она будет хорошей, ласковой девочкой.
Да ну, я даже не начинал еще, снова смеется бородатый шатен. Пусть не будет, мне нравится, когда они кричат.
Я сказала, дали мне пройти, цежу я, но внутри неприятно замирает.
Стеша, склоняется Руслан так близко ко мне, что почти касается моего носа губами. Покричи для нас, и мы подумает, отпустить ли тебя.
Если вы не совсем идиоты, в чем я уже сомневаюсь, вы и так меня отпустите, бравирую я, циклясь взглядом на его красиво очерченных губах.
Глянь, какая, Гор, усмехается он. Такой милый ротик, и такие противные словечки. Кажется, Стеша, должна извиниться за хамство.
А мы совсем идиоты, улыбка Гордея кажется немного сумасшедшей и пугающей.
Он одним плавным движением перетекает к нам с Русланом, прижимается своим телом ко мне с другой стороны, и совершенно бесстыдным образом засовывает ладонь под мою короткую юбку.
Давай, кричи, девочка, он выдыхает прямо мне в ухо. Пока тебя услышат в этом шуме, я успею трахнуть тебя как минимум пальцами.
Его движения подтверждают слова: ладонь ложится прямо на мою промежность, опаляя сквозь трусики.
Пока ее услышат, вздыхает Руслан, жарко дыша мне в шею, мы успеем как минимум устроить ей двойное проникновение и, может, даже не пальцами.
Толкаю их, дергаюсь, вцепляюсь в запястье Гордея, пытаясь остановить движение его руки.
Больные придурки, шиплю я. Убрали от меня свои руки!
Ты любишь, когда они кричат, Руслан хватает меня за предплечье и впечатывает спиной в стену. А я, когда сопротивляются. Нет ничего хуже, когда дама под тобой еще то бревно.
Верно говоришь, проговаривает один из моих сводных монстров, и я максимально сжимаю бедра, но палец Гордея все равно отодвигает кружево белья, проходится по моим губкам, и я едва сдерживаю предательский стон. Ух, да тут уже все готово. Маленькая лицемерочка.
Руслан вздергивает мой подбородок пальцами и проводит по шее, от ключицы, до мочки уха, кончиком языка оставляя мокрую дорожку и заставляя меня задрожать еще сильнее.
Держу пари, что наша крошка Стефания уже вся мокрая. Так ведь? Хочешь нас?
Хочу, чтоб вы провалились сквозь землю! выпаливаю я и буквально задыхаюсь, когда горячий палец ныряет между складочек, размазывает мою смазку и касается клитора, надавливает на него.
Очень, очень плохая девочка, Гордей прикусывает мочку моего уха. Давай, раздвигай ножки.
Стой, Гор, улыбается Рус мне в губы. Пусть сама выберет, кого хочет первым. А то как-то не по-джентельменски, даже если учитывать, что Стеша та еще лживая маленькая сучка.
По-джентельменски, говоришь, надо? усмехается недобро Гордей. Так тогда ей надо попробовать обоих.
Он дергает сводного брата за руку, приставляет его ладонь рядом со своей.
Давай, ныряй рядом, чтобы девочке было легче выбрать, его смешок падает куда-то мне в желудок, и, кажется, сейчас я действительно начну паниковать.
Вы что творите?! Отпустите сейчас же! дергаюсь, сумасшедше бьюсь в сильных руках, но сдвинуть две глыбы просто невозможно.
Мне нравится идея, подхватывает Рус, сверля меня взглядом и растягивая губы в той самой улыбке. В детстве она не сулила ничего хорошего. Тихо ты. Мы только тебя поласкаем, поможем снять стресс, чтобы не была такой злобной сучкой.
Его ладонь протискивается между моих бедер, палец проскальзывает внутрь, и становится немного больно. Из моих легких разом выходит весь воздух, и я замираю, чувствуя, как из глаз брызжут слезы. С этими сволочами просто бесполезно бороться
Ну-ну, маленькая, не плачь, Гордей слизывает мою слезу со щеки и начинает выписывать круги вокруг самой чувствительной точки. Открывай ротик, не стесняйся стонать.
Руслан резко выдергивает из меня палец, поднимает руку и подносит ее к моим глазам, показывая, как тянутся ниточки моей смазки, резко вдавливает влажную подушечку, которая пахнет мной, в мою же нижнюю губу.
Верно, открой ротик и покажи, как умеешь сосать, тихо шепчет мне на ухо, прислонившись носом к моему виску.