Попытки сближения с Россией, предпринятые Англией в 1811 имели целью не подрыв режима блокады (плевать на него, экономика Англии росла только несколько медленнее), а сколачивание новой антифранцузской «коалиции» в составе: 1 Англия, 2 Россия. Нужно было возобновить континентальную войну, в которой по максиму аннигилировать «заклятых друзей» со 2 и 3 места, низвести их до Австрии и Пруссии, при этом Пруссию чуть приподнять, чтобы шеренга ровнее смотрелась. Александр твёрдо решил избегать таких коалиций: пользы от Англии ожидалось мало, вреда больше (контролёр-ревизор-гарант с блокирующим пакетом). Он решил воевать в одиночку, но формально запросил помощь, то есть предлагал сколотить коалицию в составе: 1 Россия, 2 Англия, англичане закономерно отказались. Если победа, то она будет целиком его, и дальше сколачивать коалиции он будет под своим руководством. Если поражение Что ж, два мира с Наполеоном он уже заключал, будет третий. Верить в то, что Александр был готов упереться в Камчатку, может только крайне наивный человек. Александр играл не ва-банк, но ясно сознавал, что без военного риска на позицию 2 выйти невозможно. В кругу таких же авантюристов он не выглядел изгоем. (Именно поэтому крайне нелепо, когда исследователи из всей шайки выделяют одного Наполеона.) А упускать редкий шанс, когда идёт всеобщая битва за полную перекройку мира он не хотел. (Интересно, что к этой партии подключились и США. Развязанная ими война против Британии, несмотря на поражение де-факто, всё же позволила им из третьеразрядной державы переместиться почти во второй ранг, где они закрепились в 1823, приравняв себя к Испании и Португалии.)
Уже перед самым вторжением Наполеона Россия всё ещё пыталась заключить мир с Турцией. Британия отчаянно тормозила процесс с одной стороны, Франция с другой. Обе использовали турецкий рычаг (точнее, тормоз) для торговли с Александром. Как всегда Александр бросился раздавать обещания верности на обе стороны, каких от него и не ждали. Использовал свой знаменитый приём: задушить в объятиях, зацеловать до смерти. Например, англичанам он предложил не просто мир, он щедрой рукой предложил ВЕСЬ МИР! Представил план идеальный, дабы продемонстрировать своё союзническое рвение (идеальный с точки зрения его полной утопичности). В случае вторжения Наполеона в Россию предполагалось отправить российские войска в Иллирийские провинции Франции, а после по морю, по морю, где бы обосновались англичане в Тироль и Швейцарию. Голарио, голарио! Дело англичан дать оружие народам Балкан, щедро заплатить и уговорить султана вступить с Россией в союз (это вместо шедшей войны). Дополнительно Александр просил устроить ему транзит в Грузию по долине реки Риони и проч. и проч.
Англичане отказались целоваться по всем пунктам, кроме одного, который и был основным предметом торга. Александру класть было, конечно на Швейцарию, равно как и на Индию. Ему нужен был безотлагательный мир с Османской империей даже ценой уступок (потом все уступки Николай забрал обратно). Наполеон уже выдвигал войска к границе, австрийцы тоже. Уступки Александр готов был сделать только слабой Турции, но не сильной Англии (поди, потом, у ней отбери), которая стремилась влезть посередине гарантом мирного договора. Что такое гарант? Это не благородный парень, занявший обе свои руки руками забияк. Это полицейский с ключом от наручников, которые надел драчунам в момент рукопожатия. То есть Англия фиксировала бы продвижение России на юг. Но Александру никакой гарант не был нужен, связывать себе даже одну руку он не намеревался. В тот раз пришлось отдать туркам завоёванную Анапу, то есть часть побережья Чёрного моря, вывести войска из Молдавии и Валахии. Вах, как нехорошо.
Ситуация, кстати, повторилась зеркальным блеском. В отместку Александр через пару лет предложил такую же роль России в деле примирения Британии и США. Американцы согласились. Англичане отмахивались от Александра, как от чумного. И трюк его повторили! Заключили поскорее Гентский мир с уступками американцам, лишь бы не мешали заниматься дележом мира по-крупному. А успехи были большие: сожгли Вашингтон и пр. Американские фанфароны потом под русские фанфары сделали вид, что свели вничью партию с великой величайшей державой.)
Польская тема это не Польша, а тема: игра Александра «в долгую» и игра против Англии. Все эти сеймы, особые статуты, конституции и пр. это такие вежливые кивки в сторону Лондона. Мол, сейчас опробуем на прогрессивной и культурной Польше, потом высочайше желаем даровать и России. Полякам обещали всё более и более широкую автономию с намёком на практически полную, под личной царской унией, независимость. Для этой цели раскармливалась и польская образованщина, её заботливо курировал «друг» юности. Обрётши силу, от польского проекта отказались. Поляки (вместе с Константином, Чарторыйским и проч.) обиделись и учинили войну. Николай войну выиграл и положил конец игре в бирюльки. Выиграл грамотно, по-александровски, не столько в боях, сколько признанием мировой общественности, разменяв с Англией на отсоединение Бельгии, а с Францией на присоединение Алжира. Главный французский русофоб Орас Себастьяни докладывал в парламенте: «Порядок царит в Варшаве».
Ещё одна польша это Финляндия. Финляндия часть Швеции, это страны английского ареала под исконно немецким управлением. После резкого падения Османской империи за её сателлита шла борьба между Францией и Англией. Россия, как главный погромщик турецкого вассала (да и хозяина), требовала свою долю. Наполеон посадил в Швецию Бернадота, англичане его перекупили, но ситуация оставалась нестабильной, Александр в сложной игре против англо-французов этим воспользовался и переперекупил ещё часть от перекупленной части и часть Швеции прикарманил (Наполеону сказал, что крадёт у Англии, Англии намекнул, что тащит у Франции). Чтобы англичане не слишком горевали, даровал Финляндии «принципы». Созвал местных переперекупленных немцев в сейм проголосовали ура-ура и навсегда разошлись хозяйничать. Хозяйничали хорошо.
Хорошим хозяевам Новой Финляндии Александр подарил и Финляндию Старую. А вот нехорошим хозяевам полякам Литву не подарил Вообще, что Польша, что Финляндия получили прописку в Российской империи с согласия Англии. Но на условиях троянских коней. Британия сумела настоять на некоторых особых статьях, то есть, прежде всего, парламентаризме. Александру пришлось смириться с давлением союзника и эскадрон на постой определить. Англичане надеялись при помощи парламентов этих автономий расшатать «устои» метрополии. Не вышло. Против польских экзерсисов файервол настроили давно («помни о Гартли»), финнам же (хотя, каким, к черту, финнам? немцам) парламентского громоотвода не полагалось. Кстати, все многочисленные привилегии (не платить, не служить) с самого начала были придуманы только чтобы подсластить пилюлю: сейм-то запланировали распустить ещё до первого созыва (#караулустал).
1812, далее везде
Кто-то говорит, что французы явились к нам во главе двунадесяти языков, а мы им задали жару в ответ. И потому справедливо: «они первые начали». Иногда делают оговорку: Александр Наполеона спровоцировал. Но вообще-то сами русские войска до того подбирались к границам Франции много лет. Историки мнутся, не могут объяснить заграничных движений русских армий всех времён. Об этом упоминается в стиле «освобождали народы Европы от прусского, французского и т. п. ига». Но для отношений государств в этом нет ничего постыдного или неловкого: великая держава имеет право. И переносить человеческую мораль на отношения стран просто нелепо.
Утверждения о том, что Наполеон напал неожиданно, а Александр ахнул от такого вероломства, тоже не имеют оснований. Александр активно готовился к войне с 1810 года, а планомерно с самого Тильзитского мира, как и Наполеон. Параллельно он увещевал Наполеона в верности, вместе с тем не терял позитивного контакта с Англией, война с которой получилась долгой и почти бескровной («бездымная война»). А вот война с Францией была плановой: матч за второе место. Проблема была заманить французскую армию к себе в подходящее время, ибо играть на их поле было безнадёжно. Планы, разрабатывавшиеся с начала 1810 включали возможность и даже необходимость организованного отступления. Александру же приписывают целую речь перед послом Коленкуром об отступлении до Камчатки и войны обескураженных французов против климата (первая в истории угроза применения климатического оружия).
На самом деле, Александр провёл реформу армейского управления, хорошо подготовил и вооружил довольно значительную армию, создал опорные пункты снабжения по трём осям планового отступления; заключил мир с Турцией и союз со Швецией (за Бернадотом уже стояла Британия), договорился с Австрией и Пруссией, что те в полную силу воевать за Наполеона не станут, была принята программа по адаптации перебиравшихся в Россию прусских офицеров (Пруссия заключила союзный договор с Францией, множество военных ушло в отставку и перебралось в Россию), был создан Русско-Германский Легион и «Комитет по немецким делам».21 Даже с Испанией был подписан не важный для России, но психологически неприятный для Франции союзный трактат (в местечке с претенциозным названием Великие Луки). Хитроумная дипломатия (обещать всем и всё вещи взаимно несовместимые) Александра привела к тому, что все союзники Наполеона выразили ему свою поддержку, а в итоге каналы с Австрией и Пруссией оставались открытыми всю войну, никаких враждебных деяний, кроме самых необходимых Австрия и Пруссия не предприняли. Считается ошибкой («куда смотрело царское правительство?») продажа французам бывшей в свободном доступе новейшей столистовой карты. А почему ошибка? Специально и продали, чтобы глубже зашли, вот, даже карта есть, иди-не-хочу. Купятся не купятся: Александр выигрывал в любом случае.
Всю весну Александр и Наполеон пытались заключить мир с Англией, каждая свой. Но Англия Наполеону отказала. Простой анализ показывает, почему. Даже в случае совместной победы над Россией главным бенефициаром её стал бы Наполеон. Положение Англии и Франции в таком случае быстро выравнивалось. Выгоднее было вступить в союз с Россией, получить обратно все торговые преференции, но не воевать, предоставляя возможность странам 2 и 3 аннигилировать друг друга как можно полнее. Победа же Александра над Францией не была столь критична, даже обогнав остальные великие державы, Россия сохраняла внушительный отрыв от лидера и на большее претендовать не могла. А Франция могла. (Как средиземноморская и океаническая держава с круглогодичной навигацией). К тому же, она привыкла быть первой. Плюс новое общество. Плюс гражданская администрация. Плюс великая культура. Плюс-минус Наполеон.
Считается, что англо-русский договор, подписанный без предварительных условий после вторжения Наполеона в Россию, был неудачей Александра (до вторжения он, как всегда, выдвигал совершенно неприемлемые и крайне завышенные требования). Но Александру был нужен именно и только союзный договор, безо всяких обременений, прежде всего, по чисто политическим мотивам: ещё раз убедить вражеские Австрию и Пруссию не слишком усердствовать в войне. Договор, снимавший все дополнительные требования к Англии, снимал одновременно английские хотелки и к России, по мнению Александра, ставившие его в подчинённое положение. Все прочие требования («голландский долг», субсидии и пр.) были для него совершенно ничтожны в свете добытого суверенитета. Самые общие контуры договора хотя и были тактически неприятны (на полгода), но стратегически развязывали ему руки в отношении Великобритании после войны, не говоря уж об остальных державах. Он выдал «кредит отказов», который впоследствии востребовал в удобный для себя момент. Впрочем, неприязнь к новому главе МИД Каслри осталась. Каслри также был зол на Александра, зная, что тот оказывал давление на регента с просьбой назначить более удобную для себя фигуру (ненавидимого Каслри Каннинга или Уэллсли, брата будущего герцога Веллингтона). Разумеется, действия держав ни в коем случае нельзя объяснять личной обидой даже самых высоких лиц, это всегда довесок. А вдобавок Александр затыкал рот внутреннему проанглийскому лобби и гарантировал себе личную безопасность в условиях отступления, неизбежного и совершенно необходимого, но раздражающего ближний круг: мы теперь с вашими союзники, а где помощь?
Считается, что начало войны было для России неудачным, а Наполеон, как всегда, победил. А почему неудачным? Когда определилось направление главного удара, русские армии принялись двигаться точно по плану. По плану отступали и сдавали территорию, по плану разрушали стратегические объекты. По плану не отрывались от авангардов Великой армии, дабы заманивать её ещё глубже, по плану же демонстрировали готовность вот-вот дать главное сражение. Александр по плану от страха рвал на себе волосы (он был плешив). Французам давали понять, что все в панике, царь собирает манатки. Общество требует решительного боя, что уже русский Кутузов сменил нерусского Барклая, что вот-вот сейчас он приедет и по требованию бородатого купечества вступит в сражение Потом в неделю Москву покинуло почти двести тысяч жителей без давки и поножовщины. По плану вывезли военно-пожарную команду с пожарной техникой. Никакой неразберихи и случайностей не наблюдается. Эксцессы были, это благодатный пятачок, на котором топчутся толпы ангажированных историков.
Однако Кутузов не спешил (дед же старый), сражения всё не давали, вместо морозов включилось необычно жаркое лето, испарилась вода. Удар на Петербург был хладнокровно и умело отражён. Отступающие армии находились в полном порядке. Великая армия теряла от всех небоевых причин около тысячи человек ежедневно (в основном, болезни), и, ладно люди, но начался массовый падеж лошадей. Русская армия тоже несла потери, но легче их восполняла.
Всем крупным начальникам было очевидно, что всё идёт нормально с тенденцией к улучшению, и никакого сражения не требуется. Однако боевой дух армии закономерно падал. Полевые офицеры, видя всё это почти парадное великолепие и хладнокровное спокойствие командования, недоумевали, почему они отступают вместо того, чтобы дать бой. В хоре дураков солировал Багратион, бравый, но туповатый «камандыр» из «князей» востока, восполнявший унижение от побега красавицы-жены эротической перепиской с великой княжной и бессмысленными «шашками наголо». Но в преддверии Москвы вопрос переставал быть риторическим и перерастал в мысли о компетентности правительства и слабости государя. В итоге, совершенно ненужный, вредный и лишний бой пришлось дать, и потом унылой пропагандой выравнивать: играли хорошо, а сыграли в ящик.
Бородино сражение уникальное. Иллюстрация фатума войны. Его исход ни на что не влиял. Все понимали, что Наполеон кампанию проиграет вне зависимости от результата боя. Осознавал это и Наполеон. Самое ненужное сражение в истории вылилось в самое кровопролитное.