Но тортик это все-таки какая-никакая, но петарда, пусть и маленькая, но все же. Тем более большой кусок тортика и, пожалуй, немного мангового суфле к нему чем не бунт? Настоящий такой, честный! И ладно, и можно, просто сделает парочку дополнительных асан йоги во время своего часового занятия.
И чтобы окончательно не «пойти вразнос» (как называет изредка нападавшее на внучку такое вот революционное настроение-поведение бабушка Софья), Клавдия дала себе установку, что ради баланса и успокоения совести выберет себе на сегодня дело-занятие из числа тех, что находятся в реестре важных и, без сомнения, нужных, но несрочных, а потому благополучно отложенных на мифическое, загадочное, никому не ведомое «удобное и свободное» время, которое имеет странное свойство находиться крайне редко, а в большинстве случаев и вовсе не появляться.
Время ни с кем не воюет, а потому не наступает, у него и так все хорошо, и атаковать или отступать ему не требуется, а дела наши где были, там и остаются.
«Охо-хо» мысленно вздохнула тяжко Клавдия, припомнив список-перечень тех самых важных и отложенных «на потом» дел-занятий, до которых не дошли ни только руки, но и ноги, и голова иже с ними.
Ладно, сначала кофе, блаженство в утренней тишине и одиночестве, а потом, может быть («Только может быть!» внесла торопливое уточнение она), открывающее возможность «дать заднюю» какое-нибудь дело из «дальних ящиков».
Но «тишина одиночества» это Клавдия определенно переборщила с оптимизмом в своих планах-ожиданиях.
Софьюшка Михайловна, что это вы ни свет ни заря, а уж в трудах и хлопотах? улыбнулась колдовавшей у плиты над туркой с кофе бабуле Клавдия.
Сон стариков короток и тревожен, улыбнулась в ответ бабушка Софья, делясь философскими умозаключениями. Наверное, потому, что между ними и вечностью остается совсем немного времени для того, чтобы успеть осмыслить и понять нечто важное и великое или хоть немного поумнеть.
Понятно, усмехнулась Клава, развеселившись, снова не приняла «Мелатонин» на ночь.
Подошла, обняла бабушку и поцеловала в мягкую, еле уловимо пахнущую розой щечку, с удовольствием вдохнув такой родной, любимый запах.
Кофе будешь? подхватывая с огня турку с поднявшейся в ней кофейной шапкой пены и проигнорировав замечание внучки, поинтересовалась Софья Михайловна.
Обязательно, уведомила бабушку Клава. На ваш шедевр, Софья Михайловна, не претендую и даже не заглядываюсь. К тому же имею конкретное желание: свой любимый размерчик и вкус: много, крепко, горячо и со сливками.
Это уже не кофе, привычно заметила бабуля, не признававшая таких извращений с великим, как она считала, напитком.
Понятное дело, так же привычно согласилась Клава, доставая из шкафчика большую турку.
Это был их извечный, практически теософский спор из серии «Чья религия лучше и правильней».
Бабушка поставила турку на специальную подставку, заранее приготовленную на столе рядом с крохотной чашечкой на блюдце и маленькой десертной тарелочкой тонкого фарфора из того же сервиза, что и чашка. На тарелочке лежало несколько аккуратно разложенных долек засахаренных фруктов.
Бабушка холила, лелеяла и любила свои ритуалы, выработанные годами. Одним из них являлась церемония пития утреннего кофе неизменно исполнявшаяся неспешно, с удовольствием, в давно отработанной и отлаженной последовательности действий, с применением определенных атрибутов. Что бы ни случилось и ни произошло хоть «весь мир в труху», но сначала кофе, и только потом отправимся спасать-выручать родных-близких, учеников и все человечество в целом, коли возникла в том необходимость.
Именно в такой последовательности.
Даже если все пропало, и «ой-ей-ей, все плохо, и мы все умрем!».
Ну, «все умрем», насколько мне известно, пока никто не отменял, спокойно потягивая обжигающий напиток, замечала бабуля, когда кто-то начинал истерить рядом, требуя немедленно что-то делать, бежать, звонить, решать и так далее. А на все остальные неприятности торопиться необязательно, к сожалению, они от нас никуда не денутся и без нас не обойдутся. Так что сначала выпью свой кофе, а потом мы займемся этим вопросом.
Клава обожала наблюдать за бабушкой в моменты ее «кофейного священнодействия»: ее с детства завораживала, очаровывая, атмосфера, которую незаметно творила-создавала бабуля. Для начала надо постараться достичь внутреннего спокойствия и остановить суетливую торопливость, отбросить пустые мысли и сосредоточиться на том, что делаешь. Непременно стелилась белая скатерть на круглом столе, поверх которой клалась кружевная льняная салфетка, на которую водружалась потемневшая от времени мини-тренога с ма-а-аленькой горелочкой (ее следовало зажигать, только если кофе остывал), куда ставилась турка. Бабуля усаживалась за стол, в задумчивости немного пошевелив пальцами над тарелочкой, выбирала соответствующий ее настроению и желанию в данный момент фрукт, откусывала крохотный кусочек засахаренного апельсина, или грейпфрута, или чего иного и запивала его небольшим глотком обжигающего кофе.
Потрясающий аромат кофе с еле уловимым запахом гвоздики (или кардамона, или корицы и цитруса, тоже в зависимости он настроений и предпочтений этого дня Софьи Михайловны) казался маленькой Клавочке бесподобным и незыблемым, чем-то очень надежным, означавшим, что все всегда будет хорошо, и ассоциировался со счастьем, как праздник Новый год. У всех он только раз в году, а у Клавочки всякий раз, когда она смотрела, как бабуля наслаждается кофе.
И еще беседы.
Да, неторопливый, легкий разговор за чашечкой кофе также входил в ритуал, разумеется, при наличии достойного собеседника. Клавдия у Софьи Михайловны всегда числилась в таких с того возраста, как начала произносить первые слова. Впрочем, как и вся остальная родня.
Боже мой, как же любила, ценила и берегла эти моменты, проведенные с бабулей, Клавдия и как редко ей удавалось поприсутствовать в этой душевной теплоте!
Чтобы непременно вот так, как надо: никуда не спеша, словно зависнув в остановившемся мгновении, посидеть с бабулей утром, окутанной волшебным ароматом, умиротворенной неторопливостью Сонюшки, ее мудростью и спокойствием. Рядом с ней все проблемы оказывались вдруг обычной решаемой ерундой, не стоящей душевных переживаний и надрыва, которые надо просто решать шаг за шагом, только и всего. Мир, в котором Клава чувствовала и ощущала себя счастливым ребенком, защищенным от всех напастей.
Ведь не трудно же было это устроить встать пораньше, часов в семь. Как правило, именно в это время Сонюшка, умывшись и приведя себя в «долженствующий вид», что означало: прическа и удобная, строгая одежда, исключавшая даже намек на халаты и нечто спортивно-расхристанное. Ну что вы, халаты предназначены для спальни и ванно-туалетных процедур, спортивная форма для спорта и дачи, а для дома только платье либо блузка с юбкой и простые, но элегантные и не сковывающие движения домашние туфли на невысоком каблучке. А как вы хотели старая советская преподавательская закваска, когда ученики и родители могли заявиться в любое время к учителю домой со своими вопросами и проблемами и требовалось выглядеть непременно подтянутой и прибранной, готовой ко всякого рода неожиданностям высший класс!
Вот и вставала бы на час пораньше, ворчала на себя мысленно Клавдия, поглядывая за «священнодействием» бабули, так нет же вечная усталость и загруженность делами-заботами, и всегда хочется поспать подольше, и еле вытаскиваешь себя из кровати под ворчание на будильник, ставший твоим личным врагом.
А что ты, Клавочка, поднялась настолько рано, у тебя же выходной день? поинтересовалась бабушка, выбрав из разложенных на тарелочке фруктов засахаренный ананас и откусывая кусочек. Даже Роберт Ромуальдович еще спит.
Кхмф-ф донесся из прихожей неодобрительный, невнятный возглас на слова Софьи Михайловны.
Ну или дремлет, чуть поведя бровью, скорректировала утверждение бабуля.
По-моему, его высочество чем-то недоволен? усмехнулась Клава.
Немного. Мы с ним не сошлись во мнениях по одному вопросу, ответила туманно Софья Михайловна, сделала глоточек кофе и снова откусила немного сладости.
Кхм-кхым в бурчливо-осуждающих тонах прокряхтел объект их обсуждения из прихожей.
Так что ты поднялась-то в такую рань? повторила свой вопрос бабуля, проигнорировав все эти кряхтенья и ворчанья.
Да такая фигня замороченная приснилась, пожаловалась Клава, заливая водой размолотый кофе в большой турке, напугала, просто ужас какой-то.
Настолько неприятный сон? поинтересовалась Софья Михайловна, запивая лакомство глотком кофе.
Настоящий кошмар, призналась Клава. Подскочила вся в холодном поту, словно вырвалась от смерти.
А что конкретно тебе приснилось? заинтересовалась бабуля.
Не, булечка, ну на фиг, торопливо отмахнулась двумя руками Клава, даже вспоминать не хочу. Брр передернулась всем телом она.
Такой тяжкий кошмар? удивленно приподняла брови бабуля.
Да какой-то просто треш голимый, все жаловалась Клава.
Как я понимаю, твое высказывание можно перевести с вашего сленга на литературный язык как «нечто страшное, до ужаса»? уточнила Софья Михайловна.
Совершенно верно, подтвердила Клава.
Подхватила с конфорки турку с зашипевшим пенкой кофе, перелила напиток в свою чашку, добавила сливок, размешала и, поставив на стол, устроилась напротив бабули, в своем любимом кресле у окна. А потом оповестила:
И, посчитав себя серьезно потерпевшей от ночных кошмаров, я решила компенсировать этот стресс, дозволив себе сегодня всяческий разврат!
Шампанское, джаз и бурный роман с незнакомцем? уточнила степень разрешенного «разгуляева» бабуля, поджимая губы, чтобы сдержать улыбку.
Э-эх вздохнула преувеличенно досадливо Клава. Увы, но нет, не по моим трудовым подвигам размах. Я как тот партработник из старого анекдота, что рассказывал дедуля: «Хотел подскочить, обличить, высказать свое гневное возмущение и несогласие, но удалось только приподняться, громко «пустить ветры», испортив воздух, и сесть обратно». Дальше игнорирования косметических втираний-растираний и прически иже с ними и обещания побаловать себя куском медовика приличных размеров и манговым десертом мое бунтарство не распространилось.
Никакой фантазии, пожурила Софья Михайловна, и это у молодой девицы в тридцать с небольшим лет. Ударилась бы в загул, выпили бы бокал-другой с подругами, рванули бы вместе на танцы, познакомилась там с веселым парнем, влюбилась, закрутила роман, поддалась бы легкому сумасбродству перечислила возможную альтернативную программу разгула бабуля.
Полноте вам, Софья Михайловна, откуда такие страсти? рассмеялась Клавдия. Шампанское, танцы, сумасбродный роман Из всего перечисленного максимум, что я могу успеть до обеда, это танцы, и то в домашних условиях под какой-нибудь разудалый джазок из моих записей. А ограничусь йогой, чуть больше обычного часа.
Звучит ужасно постно, как бунт божьей коровки в стакане, вздохнула с театральной обреченной печалью бабуля. А почему до обеда? вычленила она самое главное из всего сказанного внучкой.
Ну, потому что мне иногда необходимо-таки вспоминать, что я где-то все-таки мать и даже хозяйка с претензией на главу семейства, вздохнула обреченно Клава. Поэтому сейчас я немного расслаблюсь, покайфую рядом с тобой за чашкой кофе, потом приготовлю хороший, вкусный завтрак для Павлуши, провожу его в школу, уберу квартиру, приготовлю обед и ужин и поеду в госпиталь, навестить Васю и надо посмотреть там парочку пациентов.
Понятно, кивнула бабуля и уточнила: Своих специалистов, как я понимаю, у них нет?
Почему нет, пожала плечами Клавдия, есть, и очень достойные. Но таких специалистов, как я, нет.
Ну, положим, такие специалисты, как ты, не отличаются большим количеством в нашей стране, я бы сказала, что таковые представлены в единичных экземплярах, наливая себе новую порцию кофе из турки, неторопливо рассуждала Софья Михайловна. И твое согласие помочь коллегам я понимаю и полностью одобряю.
Пошевелив задумчиво пальцами над тарелочкой, она выбрала другой фрукт, откусила, запила кофе и продолжила:
А все остальное из домашних дел, что ты перечислила, смело можешь проигнорировать и, как вы говорите, «задвинуть подальше и не париться». И устроить себе настоящий выходной. Хоть полдня, да отдохнуть. Павлуша взрослый, ответственный парень и вполне способен сам отправиться в школу, без твоего материнского напутствия, что, как правило, и делает. Завтрак ему с удовольствием могу приготовить и я, или он сам себе приготовит, а уборку и обед-ужин мы доверим Раисе Романовне.
О как, подивилась Клавдия. И откуда нам такое счастье?
Раиса Романовна была уникальной даже не «домработницей», а настоящей домохозяйкой, талантливейшим во всех хозяйственных делах и вопросах профессионалом высочайшего уровня. Ага, только трудилась она на этой ниве не у них, а у бабушкиной знакомой, жены очень представительного дядечки, занимавшего какие-то там посты в министерстве. Изредка Софье Михайловне удавалось заполучить Раису Романовну в помощь для проведения серьезных семейных мероприятий: юбилеев кого-нибудь из родных или каких иных торжественных больших сборов.
Вставала такая разовая помощь профессиональной помощницы недешево, но те блюда, которые готовила Раиса Романовна, та сервировка стола, ухаживание за гостями во время всего застолья, а по окончании праздника наведенный ею порядок стоили любых денег и, главное, искренней, глубокой сердечной благодарности хозяев.
У нас что, мероприятие? уточнила Клавдия.
Небольшое, кивнула бабуля.
Ну, засомневалась Клавдия в рациональности приглашения помощницы, малый масштаб вроде как не совсем по профилю Раисы Романовны?
Время течет, люди и их возможности меняются, заметила философски настроенная Софья Михайловна. Раечка уже в годах и не так шустра, как раньше, и силы уже не те. К тому же с прежними нанимателями у нее не все гладко в отношениях.
Что может быть не гладко в отношениях с Раисой Романовной? сильно подивилась Клава. Она настолько коммуникабельна и мудра, что, по-моему, найдет общий язык с кем угодно.
Язык найдет, согласилась бабуля, а достойную оплату уже не всегда.
Так Зимины вроде бы богатые товарищи и исправно ей платили?
Да, не бедствуют, подтвердила бабушка и вздохнула: Только Раечка для них стала уже Как вы это говорите? «Не формат»? Вот именно, потому что возраст приличный и здоровье часто подводит, ковид перенесла, причем дважды, побаливать начала. Нет, она вполне бодра, хочет и может работать, но не тянет прежних нагрузок, да и, откровенно говоря, ей тоже требуется забота и человеческое участие. А Зимины не из числа людей, обладающих щедрой сердечностью, к тому же перебрались жить в загородный большой дом, теперь им прислуги требуется уже несколько человек. Раю не то чтобы уволили, но
Понятно, покивала Клава и, зная бабушкины заходцы с намеком и дальним прицелом, поинтересовалась: И что? Я правильно понимаю, что ты хочешь ее переманить к нам?
Я вижу в этом несколько позитивных моментов, поделилась своими размышлениями бабушка. Ты из-за своей занятости, а я в силу возраста уже не можем вести хозяйство на желательном и должном уровне, и помощь нам не помешает. Во-вторых, вы с Павлом постоянно отсутствуете дома, а круг моего общения довольно узок: подруги по библиотечному клубу, знакомые в геронтологическом центре все это дело хорошее, не спорю, но, так сказать, больше общественное. Выражаясь современным языком, «тусня по интересам» в одной возрастной группе. А Рая может стать хорошей компаньонкой в наших прогулках с Робертом Ромуальдовичем, и ей полезно гулять на свежем воздухе, да и ее участие в делах это нам большое подспорье.