Мы подъезжаем к ресторану, конечно же, вовремя. Сансаров выходит из машины и оборачивается на меня, внимательно наблюдая, как я вылезаю из его машины. От этого прожигающего взгляда я вспыхиваю изнутри и специально громко задеваю каблуком порожек, оставляя на нем след. Начальник пытается не морщиться, а я довольно улыбаюсь. Так тебе, зануда!
Сансаров пропускает меня в ресторан первой. Внутри уже полно народу. Роскошный интерьер, играют музыканты, официанты подают закуски организация на высшем уровне. Не зря «Алькор» считается самым лучшим рестораном в городе.
Мы подходим к трём бородатым мужчинам в галабеях. Сансаров пожимает им руки.
Знакомьтесь, это Ольга, представляет меня Андрей Витальевич так радушно, что меня аж тошнить начинает. А это наши новые партнёры, представляет мне мужчин начальник.
Какой красивый женщина! Какой шикарный форма! Ты не обманул, Андрей. У тебя отличный вкус, расплывается в пошловатой улыбке египтянин, в наглую разглядывая меня с ног до головы.
«И при чём тут вкус? Меня на работу, между прочим, не за красивые глазки взяли», проносится у меня в голове. Эти египтяне ещё больше удивятся, когда я сделаю им шикарный проект.
Сансаров как-то нервно улыбается.
Проходи к столу, Милая, вдруг называет он меня по фамилии, подталкивая ладонью в спину. Но мы же договаривались без официальностей. Чего это он?
Я начинаю волноваться, замечая, что Андрей Витальевич нервничает. Может, Олеська была права? Начальник явно ведёт себя странно. Ещё и улыбается как дурачок, глядя на меня.
В какой-то момент мне захотелось уйти с мероприятия, но мысль о долге заставила поджать губы. Вроде, всё нормально в толпе я вижу знакомые лица сотрудников фирмы. Но на всякий случай я решаю не пить сегодня алкоголь.
Сансаров продолжает вести себя подозрительно и везде водит меня за собой. Когда он общается с партнерами, мне интересно, но зачем мне присутствовать при их личных разговорах? Начальник представляет меня всем и постоянно называет по фамилии. Меня это безумно раздражает. Будто Сансаров закладывает еще какой-то смысл в мою фамилию. Ведь каждый раз он почему-то на ней спотыкается.
Милая, пройди к столу, произносит начальник добродушно, будто обращается к жене. Правда же! Даже его собеседники заулыбались. Я не выдерживаю и решаю проучить Сансарова.
Хорошо, дорогой, состроив милую мордашку, произношу я и удаляюсь в сторону столика, с удовольствием прокручивая в голове образ того, как искривилось лицо начальника.
Пока мужчины за столом обсуждают рабочие вопросы, мне понадобилось срочно найти туалет. И только я скрываюсь за дверью дамской комнаты, как слышу звонок телефона. Посмотрев на экран, я вижу тридцать четыре пропущенных звонка от Олеськи. Тут же перезваниваю ей, а у самой сердце бьётся в груди так, что вот-вот выпрыгнет.
Что случилось? кричу я в трубку, как только слышу голос Леськи. Что-то с Никитой? Пожар? Затопили соседей?
Нет, отвечает подруга, не скрывая дрожи в голосе. Лёль, ты только не переживай, ладно?
Что случилось? Говори! требовательно повторяю я вопрос.
Ты читала, что подписывала у Сансарова в тот день, когда увольнялась? осторожно уточняет она.
Как что? Заявление на увольнение, не понимаю я, к чему подруга клонит.
Ты его читала? повторяет она отчетливо и как-то грубо.
Я же стою и вспоминаю тот день. Помню, как выхватила у Сансарова заявление и написала свои ФИО, поставила подпись. И вдруг понимаю, что документ-то я не помню.
Лёль, ты ещё в ресторане? спрашивает Леся, выдергивая меня из размышлений.
Да, я в «Алькоре», подтверждаю я отрешенно.
Ты не переживай, ничего непоправимого не произошло. Но ты дождись меня там, ладно? Я сейчас приеду, выдаёт Леська и кладёт трубку.
Я убираю телефон в сумочку, а в душе зарождается страх. Что было в том документе, и откуда Олеся знала об этом? Наверное, мне в тот день по гороскопу нельзя было ничего подписывать, вот подруга и распереживалась. Она очень верит во всё это.
Я возвращаюсь к столу. Андрей Витальевич снова улыбается мне. Да так старательно, что у меня у самой челюсти сводит. Я тоже улыбаюсь ему, но даже мои любимые канапешки не лезут в горло, ведь я предчувствую какой-то очередной апокалипсис.
Буквально через полчаса в дверях ресторана появляется Олеська и, прячась за веткой пушистой пальмы, машет мне рукой. Я в очередной раз выхожу из-за стола и иду к этой «шпионке» в чёрных очках.
Ты чего? ошарашенно спрашиваю я почему-то шёпотом.
Вот, в документах Сансарова нашла, так же шёпотом отвечает она и протягивает мне ксерокопию того документа, который я подписала.
Я быстро пробегаюсь взглядом по строчкам, и с каждым прочитанным предложением мои глаза лезут на лоб.
Какого хрена?
Глава 4. Отпуск за чужой счёт
Медленно просыпаюсь, чувствуя неимоверную головную боль, затекшие мышцы и дикую жажду. Во рту словно кто-то сдох. Вокруг какой-то шум и странные запахи. Я пытаюсь открыть глаза. Яркое солнце не даёт мне что-либо рассмотреть, но я замечаю рядом спящую Леську.
Я пытаюсь подняться. Всё тело ломит, левую руку не чую вовсе. В панике начинаю ощупывать её на месте. Наверное, я отлежала её: рука начинает противно покалывать.
Ле-е-есь, с трудом изрекаю я. А чё происходит?
Леська мычит что-то в ответ. Я всё же поднимаюсь, открываю глаза и просто выпадаю в осадок от открывающегося перед моим взором видом.
Впереди виднеется бескрайняя вода. Волны омывают прибрежную белую гальку. Ветер, пахнущий солью и йодом, трепет мои волосы. Я сглатываю густую слюну.
Леська, испуганно толкаю я её в бок. Мы вообще где?
Я оглядываюсь. Вижу, что мы находимся под каким-то старым деревянным навесом, больше напоминающим развалившуюся беседку с дырявой крышей. В голове начинает появляться картинка, как мы с Леськой садимся в самолёт. Стоп. Какой ещё самолёт?!
Я вскакиваю с лавочки, поправляя вечернее платье, в котором была накануне в ресторане. Меня окутывает теплый ветер, дующий с моря. Там же море? Не отрываясь, я смотрю на поблёскивающую воду и пытаюсь хоть как-то определить, где нахожусь. Со стоном поднимается Олеся.
Кхм, м-мы где? спрашивает она хриплым голосом, протирая глаза.
Это я у тебя спрашиваю, где мы, во мне нарастает паника. Значит, накануне в ресторане произошёл полный армагеддон, раз и Олеська так напилась со мной. А выпивать это очень-очень плохо! Ведь это вредит здоровью, репутации и никогда ничем хорошим не заканчивается. В нашем случае тем более.
Ты кричала, что покажешь всем Кузькину мать, вспоминая, бормочет подруга. Сказала, что на причинном месте вертела этот их Египет.
Чей Египет? переспрашиваю я, вспоминая, как трясла какой-то бумажкой перед лицом Сансарова. Мы что, в Египте?
В панике я начинаю искать свою сумку и нахожу её под тем же навесом. Вытряхивая паспорт, ключи от квартиры и разряженный телефон, я не нахожу никакого документа, который, кажется, и есть причина вчерашнего «веселья».
Неподалеку проезжает машина.
Вставай, пошли, тяну я Олеську на шум. Я всё ещё надеюсь, что впереди не море, а солнце над головой не заграничное. Ведь паспорт у меня с собой только Российский. Мы же не беглые мигранты, надеюсь?
Через пять минут мы с подругой выходим на какую-то сельскую дорогу. Вокруг стоят частные дома и пара зданий, похожих на гостиницы. Чуть поодаль по дороге идет мужичок с бородой и тростью.
Эй, экскьюзми! пытаюсь я привлечь его внимание. Зис ис Египет? произношу я на ломаном английском.
Мужик поднимает на нас осуждающий взгляд.
Тьфу, пьянь, сердито отвечает он и сплёвывает себе под ноги.
Извините!.. делаю я вторую попытку поговорить с ним, но безуспешно. Мужичок просто уходит. Ладно, здесь хотя бы есть люди, которые говорят по-русски.
Лёль, а мы точно в Египте? сомневается подруга, оглядываясь вокруг. Песка вокруг нет
Лесь, Египет, это не только песок, отвечаю я, но тоже начинаю сомневаться в своём убеждении.
Позади слышатся чьи-то шаги. Я оборачиваюсь и вижу женщину в домашнем халате в цветочек. Вот она точно не египтянка.