Вот в таких «забавах» русиянского режима я и проводил свободное время. Сегодня же мне предстояло особое приключение. Шустрая Мария договорилась с одним знакомым, который служил в Городском аналитическом центре, об ознакомительной экскурсии.
Сходи, тебе будь польза! ласковым голосом приказала она. Там рабатать чудики, похожий на тебя. Надеюсь, выговоришься на сто лет вперед и перестанешь докучат мне своей антирусиян философией. А то я твой бубнеж чуть на работе не повторять. Вот фокуса устроился бы Мария Штраус социальная отклонёнка!
Она даже попросила одного из своих подчиненных сопроводить меня и обеспечить проход в секретное учреждение.
Признаюсь, что с трудом дождался прихода провожатого щуплого юноши по имени Клаус и фамилии Носовсон. Так сильно заинтриговала меня возможность знакомства с главными аналитиками Русии. «Уж эти-то бравые парни смогут наконец пролить свет на творящийся вокруг мрак абсурда» надеялся я.
Глава 2. Секретный объект
Мы вышли из дома и не спеша направились в сторону Городского аналитического центра. Погода стояла прекрасная, я был несказанно рад, что вырвался из цепких лап Сибирейской тайги, и как ребенок жаждал новых приключений пусть и в сумасшедшем, но местами симпатичном параллельном мире.
Я обратил внимание, что по городу всюду развешаны плакаты с фотографиями героев. Что это? Разве Русия с кем-то ведет войну?
Это такой специальный акций по героизации нашего сегодня
Но это хотя бы реальные люди? удивился я.
Вполне себе, подтвердил Клаус. И подвиги их натуральный, хоть и немного приукрасить.
Я остановился у одного из плакатов и стал читать. Под фотографией бравого молодца в военной форме и с автоматом красивым шрифтом было выведено: «Сержант Николас Ивановман, командир роты разведчиков Управления немедленного реагирования в катастрофических ситуациях. Выполняя боевую задачу по недопущение надругательства над русиянскими ценностями со стороны зарубежных содомитов и выродков, проявил крайнюю степень упорства и нечеловеческого мужества. В результате его действий в целях недопущения сдачи врагу были сожжены три деревни со всеми жителями, скотом и сельхозтехникой».
Странный какой-то подвиг, искренне удивился я. Уничтожил людей, имущества на миллионы и стал героем.
Ничего странного, ответил Клаус. Лучше уж так, чем все это доставаться врагу. Пусть знай суки, что русияне и снег зимой с собой забрать, если это потребуется. С врагом у нас разговор короток. Кто к нам с мечом пришл, тот от голод и холод сдыхай, как собачака на мороз.
Но погоди, возразил я, дочитав текст до конца. Сержант Ивановман воевал не на территории Русии, а где-то в далеких южных странах. Получается, что враг к нам и не приходил.
Не приходил, значит прийти бы. Просто мы работ на опережение, спокойным голосом увещевал меня подчиненный Марии. По его хладнокровию было заметно, что Клауса проинструктировали насчет меня и категорически запретили перечить наглому представителю золотой молодежи.
Поймите, господин Петцев, русиянский мир он не иметь граница. Для нас не существовай понятий «где-то там, далеко». Мы стоими на стража скрепоносных принцип во весь мир. Иначе нельзя. Стоит расслабиться, напримера, где-нибудь в Колумбии или Ирак, и тут же орды извращенцев поимеют нас в самой груба форме. Поэтому надо быть во всеоружии всегда и везде, даже в Антарктид.
А вы точно уверены, что нас все хотят поиметь? в который раз подивился я бараньему упрямству местного населения.
Посмотрите телевизор, послушать радио, если не хватат информаций. И тогда вам сразу станет яснее, кто друга, а кто врага, подытожил Клаус и одернул меня за рукав, поскольку мы уже пришли.
Городской аналитический центр располагался в здании обычной районной поликлиники в меру запущенной и без любви ремонтируемой. Ряды стариков и старушек, сидящих в длинных коридорах на дерматиновых скамеечках в ожидании чудесного элексира от участкового терапевта, который вновь сделает их молодыми и здоровыми, явно не вязались с режимом повышенной секретности.
У центрального входа нас встретил заместитель главного врача, невысокий полноватый мужчина с бегающим глазками. Я много раз встречал подобных типажей и даже придумал для них шуточную характеристику: такие люди либо ищут, что им украсть, либо уже украли и теперь волнуются, как бы сохранить добычу и не попасться. И все это из-за постоянного виноватого выражения лица, контрастирующего с дерзким, нервозным взглядом.
Крюгер Хвостовинг, протянул он нам в нижайшем поклоне пухлую, вялую ладошку. Проси вас, господа, следой за мноу.
Мы прошли через первый этаж, прорываясь сквозь гул обывательских разговоров завсегдатаев лечебного заведения:
Не спорьте со мной! Я двадцать лет мажусь этой мазью! на повышенных тонах вещала сухонькая бабулька в сиреневом вязаном берете.
Да хоть пятьдесят. Дерьмо полное, отмахнулся от нее плотный старик в заношенном костюме, явно военный пенсионер.
Не могут по телевизору дерьмо рекламировать! пришла на помощь «намазанной» соседка. Я собственными глазами видела, как один известный актер ее хвалил.
Мази, таблетки Сколько можно себя гробить? ни к кому не обращаясь, изрек представитель «молодого» поколения лет пятидесяти. Природа сама дает нам лекарство от всех болезней: солнце, воздух, физкультура и никакого мяса. Не стоит травить организм трупятиной. Тогда будете здоровы до ста лет.
Какого хера ты тогда здесь сидишь, место в очереди занимаешь? разом обернулись к нему пенсионеры, забыв про конфликт. Иди, рожу под лучи подставь, воды из лужи попей да лопухом закуси. Уже не молодой, а такой дурной, ей Богу.
Да, потеряли мы молодежь, запричитала очередь. Вот раньше как жили: не стреляют на улицах уже хорошо. Не прилетела ночью в твой дом бомба самолетная, значит, любит тебя Боженька. Кашку на воде сваришь, корочкой черствой закусишь, вот и пообедали. А уж щи с мясом только по праздникам видали. Зато дружные были, ни зависти, ни злобы. А нынче что? Выучили вас охламонов на свою голову. Телевизор в каждой квартире поставили. В школе принудительный труд после уроков отменили. Даже летние трудовые лагеря в Сибирейской тайге для детей душевыми с теплой водой оборудовали. Нет же, им все мало, постоянно нас учить норовят. Неблагодарные
Мы подошли к небольшой лестнице, спустились на два пролета и остановились перед обшарпанной дверью с вывеской «Пункт приема анализов».
Крюгер открыл дверь и жестом пригласил нас в небольшую комнату. Ничего, кроме стеклянных столиков, заставленных банками с мочой и спичечными коробками (очевидно, с калом), прикрытыми бумажками с данными «доноров», здесь не было. Однако мужчина уверенно подошел к одному из столов, положил руку на самую наполненную банку и повернул ее вокруг оси. Одна из стен бесшумно отъехала вверх, обнажив находящуюся за ней блестящую металлическую дверь с массивными заклепками по контуру. Из всей фурнитуры на двери присутствовал лишь небольшой смотровой глазок.