Удивительно, но тетя Галя чемоданчик взять не побрезговала. Ника бы точно не взяла. Но, что уж там
Тетя Галя семенила рядом, заискивающе заглядывая Нике в глаза:
Ника, а я, дура старая, думала, что вы переводчицей работаете А Вы В КеГеБэ? шепотом последнее спросила тетя Галя, с нескрываемым любопытством.
Ника кивнула. Так проще.
Я понимаю, часто закивала тетя Галя, поправляя сползающие по влажной переносице очки, Никому нельзя рассказывать. Я могила.
Ника посмотрела на нее, как можно серьезней, хотя на самом деле, ей лопнуть хотелось от смеха.
Забегая вперед, тетя Галя, завербовав себя в надежного Никиного осведомителя ежедневно стала строчить ей доносы, опуская анонимные письма в почтовый ящик. Бабка собирала сплетни по всей округе, надеясь, что с такими КГБ-шниками, как Ника, скоро на земле наступит справедливость и коммунизм.
VI. День, когда все изменилось
Ника возвращалась с очередной встречи. День был тяжелым. Встреча затянулась далеко за полночь. Ночью Ника ехать не хотела и ей пришлось три часа подремать в машине на обочине. Ночь была зябкой, то и дело она просыпалась от ночной прохлады и включала мотор чтобы прогреть машину. От этого прерывистый сон был еще мучительнее. Силы она так и не восстановила, а вот голова страшно разболелась.
Засеребрившееся после очередного зябкого пробуждения утро преподнесло еще один сюрприз туман. Да еще какой знатный! Плотный, стелющийся по земле, молочно-белый. Хоть ложкой его ешь. Мимо пронеслась, почти невидимая, но слышимая воя сиреной скорая помощь. Это пробудило Нику окончательно. Нужно было ехать. И так ее домашние наверняка провели бессонную ночь в ожидании, не смотря на предупреждение Ники по телефону. Машина, чихнув, нехотя съехала с обочины и постепенно набирала возможную при такой видимости скорость.
Мало того, что голова без привычной чашки кофе была тяжелая, видимость из рук вон, да еще и козел какой-то уже полчаса хвостом за ней едет, уткнувшись прямо в багажник, светит прямо в зеркало дальнего вида нестерпимо яркими ксенонами фар.
Понаставили себе лампочек, пробурчала Ника, сворачивая со скоростной трассы на всегда пустую в такое время дорогу, ведущую в город.
Ника продолжала движение, решая, свернуть ли на ближайшем перекрестке, или объехать светофоры по окружной Внезапно, светивший яркими фарами бешено рванул вперед, прижимая Нику к обочине, буквально вынудив ее повернуть на ближайшем перекрестке.
Ненормальный придурок! испуганно выругалась она. Придется теперь собирать все светофоры дорога вела через главную дорогу города, до которого оставалось не так уж много. Не разворачиваться же при такой видимости
Справа начинались поля. Туман совсем уж сгустился. Он сгустился, как сгустились события, закрутившие Никину жизнь. Неизвестно к чему все это может привести. Мгла тумана навевала в свойственном Нике ритме мысли:
Пусть все реально, как во сне!
Нику опять нагнали машины. Все поехали еще медленнее. Никто не обгонял. Ника чувствовала себя неуютно в начале колонны. Намного проще сесть кому-то «на хвост» и ехать, ориентируясь по габаритным огням впередиидущего. В какой-то момент Ника совсем перестала видеть дорогу и уже было собралась включить аварийный сигнал и буквально на ощупь найти по шуршанию гравия обочину, чтобы переждать туман, как вдруг с ужасом буквально за мгновение почувствовала явственнее некуда невидимую преграду спереди.
Дальнейшие события сложно описать однородным повествованием. Позже, она вспоминала, будто вспышками:
Глухой удар и что-то отлетело Рванул ремень безопасности, выжав разом весь воздух из груди девушки. С шипением сработала подушка безопасности в руле, хлестко ударив Нику в лицо. Ужасная боль, по лицу потекло теплое. Экстренное торможение, руль вправо, до опасного крена машины буквально на пределах возможного По лобовому стеклу вправо и вниз сползло то, что она Сбила?.. Человек?! О Боже! Она сбила человека?!
Машина, оттормозившись, остановилась, как вкопанная. Сбитый отвалился, оставив на лобовом стекле грязный след. Все помутилось у Ники в голове, и она потеряла сознание.
Через секунду, как ей казалось, она очнулась от резкого запаха нашатырного спирта, назойливо заполнившего все вокруг.
Женщина в голубом халате с накинутой поверх курткой, заполнила собой пространство открытой двери. Она махнула кому-то рукой мол, очнулась. Ее тут же сменил серьезный человек в форме ДПС. От сотрудника ДПС пахло дикой смесью мужского одеколона, крема для бритья, резкого дезодоранта как будто он пытался забить ими запах немытого тела.
Как вы себя чувствуете? Нам нужно составить протокол. Вы человека сбили.
Совсем? с ужасом спросила бледная, как простыня Ника.
Боюсь, что да. Врачи констатировали смерть.
Ника поняла, что туман давно рассеялся. Дорога вокруг нее была оцеплена.
Я его не видела. Был такой туман
Так зачем же вы так быстро ехали, если ничего не видели?! Вы нарушили 10.1 ПДД не справились с управлением. Сбили человека, а это, гражданочка, уже ответственность совсем не 12.24 ПДД, где можно отделаться испугом и штрафом от двух тысяч до двух тысяч пятисот рублей. Максимум лишение права управления транспортными средствами на срок от полутора до двух лет, но это на усмотрение сотрудника, конечно А тут у Вас Все серьезно! Причинение смерти, разумеется, по неосторожности в результате наезда на пешехода. Вы же не умышленно на него наехали?
Ника испуганно помотала головой, а серьезный в форме продолжал:
Я пишу в протоколе квалификацию Вашего случая статья 264 часть 3 УК РФ. Там уж суд решит меру пресечения. Эта статья предусматривает лишение свободы на срок до пяти лет с лишением права управлять транспортным средством на срок до трех лет.
Ника закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы все кончилось, как страшный сон. Она отстегнула ремень безопасности, скомкала бесполезный опавший пузырь из руля и с трудом выбралась из машины. Лицо болело, как от удара боксерской перчаткой. Хотелось немного размять ноги. Даже нет, просто почувствовать под ногами землю. Колени тряслись, ноги были такими слабыми, что Ника пошатнулась, но устояла, держась за открытую дверь машины. Сделала несколько неверных шагов, держась за капот. Как-то совсем автоматически, Ника отметила, что, сбив человека, она совсем не повредила машину. Только испачкала. Она в тот момент как-то не придала этому факту значения, отметив для себя только то, что не будет затрат по ремонту
Протокол был составлен, зачитан и подписан «с ослов» верно.
Оказалось, что права отбирают после суда. Поэтому Нику после проведенного в больнице мед освидетельствования, которое не выявило ни алкоголя, ни запрещенных к употреблению веществ, отпустили со всеми напутствиями и разъяснениями. Опустошенная совершенно, она поехала домой. Машину отправили на спец-стоянку.
Дома, наверное, не стоит рассказывать, как все было. Нужно было самой осознать случившееся и понять, что делать дальше. Может быть ей удастся через своих работодателей найти нужные связи, всех подкупить и вообще У того насмерть сбитого, чьего лица Нике даже не потрудились показать, вроде бы не оказалось документов. Пока они будут разбираться, Ника что-нибудь придумает.
* * *
Тема нашего сегодняшнего урока «Вина», начала занятие Лана, как всегда точно и безмятежно. Даже можно сказать, что тема «в тему».
Означается это понятие так, безмятежно продолжала тем временем Лана, показывая Ниночке образец иероглифа, который им сегодня предстояло изучить во всех подробностях.
Давай подумаем, что может означать это слово. Может ли быть человек не виновен, когда окружающие признают его виноватым в чем-либо? Как человеку избавиться от груза тайной вины, если ему удалось вину сокрыть от окружающих? Как тяжело, может быть, это чувство и может ли человек его заглушить в себе чем-либо? А может быть вина чувство вообще не нужное и даже лишнее, может его вообще следует исключить из своей жизни, как некий атавизм, рудимент, чтобы просто жить дальше?..
VII. У человека всегда есть выбор
Бабушка говорила, что у человека всегда есть как минимум два выхода в любой ситуации. Даже в случае, если тебя съели.
На этой неделе Ника совсем не работала. Как-то не до того ей было. Она судорожно, уже по третьему кругу перебирала все свои возможности избежать невеселой весьма участи. Пришла повестка по почте, и мама все узнала. Она почти слегла, похудела, как-то даже постарела что ли, и была много молчаливее обычного. Ника, и до того прибывающая в состоянии полного душевного смятения, совсем сбилась с ног, т. к. теперь боялась, что и так немолодая уже мама на нервной почве совсем сдаст.
Ночь перед допросом, или разбором черт его знает, как называется куда там ее вызывают, Ника почти не спала. Она сто раз засыпала и просыпалась, бормоча какие-то оправдания себе под нос. Помаявшись так до четырех утра, встала окончательно. Открыв социальные сети и почту, поняла, что даже не воспринимает, что она там смотрит. Выключила компьютер.
Кофе был горьким до жути. Насыпав сахар, Ника с трудом провернула в чашке ложку: насыпала сахар она уже в третий раз, а размешивать стала в первый. Видимо растворимого кофе она тоже положила три ложки. С горкой. Так кофе и остался почти не тронутым.
Когда волнуешься, косметика ложится совсем не ровно. Ника поняла, что один глаз выглядит гораздо больше и веселее другого. Попыталась что-то исправить смоченной в жидкости для снятия макияжа ватной палочке, но поняв тщетность усилий, стерла все.
Намного раньше нужного Ника уже ожидала в холле ГИБДД. Увалень в окошке мирно прихлебывал ароматный сублимированный, конечно же, кофе. Он был вполне умиротворен незаметно прошедшая его смена подходила к концу. Стульев возле означенного в повестке кабинета почему-то не было. Был большой, видимо чертежный, стол. Ника, ели державшаяся на ногах от возбуждения и недосыпа взгромоздилась на него, впрочем, тут же поспешно переместилась из центра на край из-за угрожающего скрипа прогнувшейся, под ее весом, столешницей. Все вокруг какое-то казенное, разворованное до полного безобразия и жутко ненадежное Неприятное заведение. Никогда раньше Нике не доводилось бывать в таких местах.
Наконец, она дождалась молодого, почти мальчика, юркого лейтенанта, худого до нельзя, загнанного вконец службой и собственной добросовестностью. Он взглянул на нее с явным сочувствием, отпер захватанную до черноты дверь с болтающейся на честном слове ручкой и предложил присесть на один из длинной череды стульев у стены кабинета. Стулья были шаткими, жутко потертыми и внушали опасения, что можно напороться на торчащий в неожиданном месте гвоздь. Ника осторожно присела на крайний, наиболее внушающий доверие с виду стул и оглядела кабинет.
Узкий, длинный. Не больше 12 квадратных метров навскидку. Только и умещалось, что два стола, два шкафа, оргтехника и стулья вдоль стены, оставляя крохотные проходы между этим нагромождением. Несуразной планировки помещение. Везде были папки, бумаги и какие-то схемы. Одинокий, выживающий неведомо как в таких условиях фикус о шести листьях ютился у стены напротив стульев на деревянном длинном и довольно ненадежном чурбачке. Вероятно, цель его обитания в этом кабинете была создать в интерьере хоть немного уюта и расположить посетителей на благожелательный лад. Вот он и держался. Интересно, сколько раз его роняли со столь неустойчивой подставки, пока не привыкли рефлекторно огибать, не глядя? Пахло пылью. А еще Кабинет был просто пропитан эмоциями. Черно-желтой полосатой прожигающей кислотной ненавистью, алчной жадностью, имевшей прокисший горьковатый привкус пропавших яблок опять же желтого цвета. Радостью простой и честной, а также, жадной радостью с луковым запахом, тем самым луком, припущенным слегка в нерафинированном подсолнечном масле. Радость цвета сизого дыма с запахом нечестной наживы. И это еще не все. Не меньше, воздух был пронизан такими эмоциями, как покорность (или даже обреченность) и безразличие. Они отдавали пресным хлебом и содой. Отвратительный букет. Примерно такой же бывал во всех больницах. С небольшими вариациями, конечно. Даже обычной чувствительности человеку становится неуютно в обоих госучреждениях именно из-за «букетов» этих эмоций, настолько насыщенных, если не сказать плотных, почти материальных на ощупь. И это только самые сильные и ощутимые эмоции. Часами, наверное, можно распутывать клубки этих цветов и запахов чтобы догадаться в общих чертах об историях, происходящих в этих стенах.
Вернулся молодой юркий лейтенант, раскрыл папку и предложил на́чать. Удивительно, что он даже не спросил Никин паспорт. Ну или хотя бы не убедился, что Ника это Ника в принципе. Ну да ладно. Не ошибся же остальное просто детали. Не будем учить молодого сотрудника работать. На вопрос о том, что ей грозит, был дан уклончивый ответ, мол, суд решит, и вообще, он это дело не ведет, а просто подменяет сотрудника.
Ничего нового Ника, в общем и целом, не услышала. Ей предложено было написать объяснительную, но только лишь Ника примостила неловко на колене выданный ей фанерный планшет с ручкой и соответствующим бланком, как дверь без стука отворилась, и на пороге появился средних лет мужчина в обычном гражданском недурном весьма костюме, с плотно повязанным широким узлом под самое горло галстуком. Ника никогда не могла понять, как они, галстучные, не задыхаются, если широченный и явно очень жесткий узел буквально упирается в кадык. От мужчины исходила целая смесь запахов лосьона для бритья, дезодоранта, одеколона и чего-то еще. Вероятно, весьма, что запахи сочетались и даже были приятны в умеренном весьма количестве, но в таком маленьком непроветриваемом помещении они тут же назойливо весьма заполнили собой все пространство.
Лейтенант, увидев «галстучного», встретился кратко с ним взглядом, встал из-за стола и ни слова не говоря покинул тесное помещение.
НикА, незнакомец поздоровался кивком, назвав ее по имени, странно его исковеркав. По этому одному ударению Ника сразу поняла, что он иностранец. Прибалт? Эстонец?
НикА, повторил тем временем галстучный Ника только кивнула слегка удивленно на его приветствие, если я правильно понимаю назначение бланка на ВашьИх коленЯх сейчас вы собирайтесь чистосердечноу во всем призньяться, чтобы в совокупнОсти за садействые, за первое нарУшение и за то, что вы явлайтесь матерью-одиночкой получить снисхОжденье от сУда?
«Ой как он говорит коряво! Будто нарочно коверкает, да не знает как правильно это делать!» подумала Ника.
Она часто работала с иностранцами. С Китайцами точнее. Но они вообще по-русски не говорили. Поэтому и не раздражали своим коверканием Никины уши.
Галстучный протиснулся, наконец, в помещение целиком, широкими своими плечами полностью закрыв узкий проход. В комнате стало гораздо темнее и теснее, а от этого еще более неуютно. Хотя, куда уж больше
Пройдя ловко мимо Ники, он нестерпимо обдал ее удушающей волной парфюма, удобно расположившись за столом ретировавшегося в какой-то момент лейтенанта.