Оба танка имели 20-миллиметровые пушки похожих параметров. К сожаленью танкистов, наше изделие работало короткими очередями, и не могло палить одиночными выстрелами, как немецкое. При подобной стрельбе, отдача уводила ствол в сторону и сильно снижала точность огня.
Обзор в «Т-60» оказался значительно хуже, чем у «коробки» противника. Рация почему-то, отсутствовала, а людей защищала броня, что не держала удара и небольшого снаряда.
Двигатель был разработан для самолёта и работал на авиационном бензине, который воспламенялся от маленькой искры. Достаточно было одного попадания, и машина начинала гореть, словно факел. Век «Т-60» был очень коротким и почти все они гибли в первом бою. Редко кто мог продержаться две или три атаки на фрицев.
Даже молчаливые преподаватели называли их между собой не иначе, как: «БМ-2». то есть, братская могила на двух человек. На фронте их презрительно кликали: «картонной коробкой с бензином». или даже: «танками-смертниками».
После сдачи экзаменов, выпускники их «учебки» пошли пешком на завод «ГАЗ», где получили печально известные, «Т-60». Они погрузились на платформы войсковых эшелонов и немедля отправились на защиту Москвы. Никто из них не прислал никакого письма и не рассказал старым друзьям, как он воюет с фашистами. Скорее всего, все они просто сгорели, на подступах к нашей столице.
В ноябре 1941 года, в СССР, наконец-то, пошла помощь союзников. В первую очередь, к нам поставлялась военная техника, боеприпасы, грузы специального назначения и продовольствие.
Всё это добро, загружали на корабли в портах Исландии и формировали из многих судов большие конвои, которые назывались «арктическими». Каждый из них имел своё название, начинавшееся с букв «РQ». Его сопровождали крейсер Великобритании, пара эсминцев и пять или шесть мелких тральщиков. Под этой охраной караваны уходили на север и двигались вдоль побережий Норвегии.
Весной 40-го фрицы без боя заняли эту страну, но оккупация оказалась почти символической. Гордые наследники викингов не выступали против чужого присутствия и усердно сотрудничали с «новым режимом Европы». Как-никак и те другие считали, что принадлежат к высшей нордической расе и являются прямыми потомками великих «арийцев».
На территории данной страны находилось большое число боевых самолётов и великое множество фашистских солдат. Войска ощущали себя, как в родном Фатерлянде, если не лучше.
В прибрежных волнах мелькали подводные лодки и корабли с немецкими флагами. Вместе с ними, ходили боевые суда, что скандинавы добровольно отдали «гостям». Весь этот флот стерёг длинный путь, по которому продвигались конвои, гружённые техникой. Фашисты старались их потопить, и иногда, достигали успеха.
Прорвавшись сквозь плотный огонь, караваны входили в советские воды. Там их встречали военный корабли СССР и вели до ближайшего советского порта. Они разгружались в городах Мурманске, Северодвинске или Архангельске. Затем, отправлялись назад и вновь попадали под удары фашистов.
Среди разнообразной воинской техники находились английские танки «МК-2 Матильда». Бронемашины загоняли на грузовые платформы и отправляли по железной дороге на юг, вглубь страны. Они приходили в город на Волге, и прямо со станции попадали на полигон учебного центра. Там их принимали танкисты, испытывали и начинали осваивать.
С каждым днём, обстановка в районе Москвы становилась всё хуже и хуже. Поэтому, обучение начиналось по прибытии техники. На освоение сложной конструкции отводили всего две недели.
После чего, формировали отдельные батальоны. Они состояли из двадцати четырёх средних танков «МК-2» и трёх лёгких разведчиков «Т-60». Созданные подразделения спешно отправляли на фронт.
Курсанты, ездили на разных машинах полка и до последнего мига не знали, на чём их пошлют воевать? К концу января, Доля прошёл полный курс. Парень освоил «Т-60», «тридцатьчетвёрку» и «англичанку».
За три месяца, проведённые в Горьком, он только дважды получил увольнительную. За отличные успехи в вождении его отпускали на шесть часов. За это короткое время, он пешком добирался на другой конец Сормово и навещал своих старших братьев.
Каждый раз, он не заставал Валю и Робу и ожидал, когда они вернутся с работы. Хорошо, что они обитали в одном общежитии и одновременно приходили с завода. Правда, свидания не были долгими и, чтобы поспеть к вечерней поверке, пареньку приходилось торопиться назад.
Какое-то время, молодые курсанты помогали механикам расконсервировать и дорабатывать «англичанок», поступавших из портов студёного моря. Как оказалось, «МК-2» имели отличную лобовую броню и мало в чём уступали тяжёлому советскому танку «КВ». По словам мастеров, их стальные пластины могли пробить только немецкие 88-ти миллиметровые пушки.
К сожаленью преподавателей, такая защита, резко снизила скорость движения. «Матильда» тащилась в два раза медленней, чем шустрая «тридцатьчетвёрка». Зато в управлении она оказалась значительно легче, чем наши машины.
Но самым большим недостатком оказалась слабая пушка, что имела калибр 42 миллиметра. Она соответствовала советской «сорокопятке». Поэтому, ей удавалось расправится со многими видами вражеских танков. В том числе, со средними «тройками», а на небольшом расстоянии, даже с «четвёрками». То есть, с «Т-III» и «Т-IV» фашистов.
Жаль, что вместе с ней прибывали только болванки бронебойного типа. Осколочные снаряды, что так нужны при прорыве пехотных порядков, почему-то в комплекте не шли.
То ли, их вовсе не делали в чопорной Англии? То ли, их позабыли послать к нам в страну? Как бы то ни было, но с этим пришлось, что-то делать. Поэтому, на заводе «Красное Сормово» начали думать о том, как установить на «Матильдах» 76-ти миллиметровую пушку с «Т-34».
Затем, неожиданно выяснилось, что прибывшие в Горький машины, создали для веденья войны в Северной Африке. Поэтому, «Матильды» не приспособлены к холодному климату и обладают тьмой недостатков.
Во-первых, на них стояли очень узкие «летние» траки, с небольшими грунтозацепами. Благодаря этому, танки проваливались в рыхлую почву, а, попав на обледеневшую землю, тотчас буксовали и не могли двинуться с места. Нужно было увеличить их проходимость, и мастера стали приваривать к гусеницам дополнительные стальные пластины.
Другою напастью, являлась жидкостная система охлажденья мотора. Она находилась у днища и застывала при небольших холодах. Когда наступали морозы, то вода замерзала даже на полном ходу. Пришлось снимать трубопроводы, переносить их в другое, более тёплое место, и заливать в них ядовитый этиленгликоль.
В отличие от прочих машин, которые освоил подросток, у «Матильды» имелось два двигателя, по одному на каждую гусеницу. Они оказались весьма ненадёжными, часто выходили из строя и, требовали для ремонта впятеро больше часов, чем наши устройства.
Но самое грустное заключалось в другом. Выяснилось, что они различались между собой. Так что, если сломается дизель, расположенный слева, то проси у начальства запчасти именно к левому. Детали от правого не всегда подходили. Несмотря на такие «примочки», «англичанка» выглядела значительно лучше, чем многие советские танки.
Ещё через месяц, Доля попал во вновь образованную группу курсантов. Их стали готовить к боям на «Матильдах». К этому времени, паренёк хорошо познакомился со сложной машиной и не удивлялся её компоновке и просторному корпусу. Он не тратил время на мелочи, а сосредоточился на умелом вождении, изучении дизелей и методах полевого ремонта.
Воинский эшелон
Четырнадцатого апреля, обучение Доли внезапно закончилось. Наступила весна. Продолжительность дня весьма увеличилась, и яркое солнце пригревало сильнее, чем прежде. Температура поднялась выше ноля. Снег на всём полигоне начал стремительно таять.
Курсанты сдали экзамены и получили званье сержантов. Вместо изношенной формы, что носили всё это долгое время, они получили нормальное обмундирование. Новые ватные брюки и телогрейки, а также, кирзовые сапоги и портянки из байки.
Кроме того, ребят одели в комбинезоны, сшитые из чёрной ткани, которую в народе прозвали «чёртовой кожей». К ним добавили шлемы с округлыми валиками, защищавшими голову с разных сторон. Потом, была баня, а вечером «праздничный» ужин. Он отличался от прочих лишь тем, что был последним в этой «учебке».
Утром нового дня, выпускники поднялись в обычное время и позавтракали той же едой, что и всегда. Они натянули новые комбинезоны поверх тёплых ватников, взяли свои вещмешки, собранные ещё накануне и простились с надоевшей казармой, где провели несколько месяцев. Затем вышли из мрачного здания и построились на широкой площадке, расположенной перед крыльцом.
Их ожидали командиры полка и обычный обеденный стол, возле которого выпускники приняли присягу. После чего, отправились в канцелярию, где были зачислены в отдельный танковый батальон.
Только оформив все эти бумаги, они, наконец-то, узнали, на чём им придётся идти на войну. Доле весьма повезло. Он попал в экипаж «англичанки», а не в «братскую могилу на двух человек».
Как и все остальные, новая военная часть получила двадцать четыре «Матильды» и три «Т-60», которые раскидали по ротам. Каждая из них, насчитывала по дёвять машин и делилась на три танковых взвода.
Взвод состоял из трёх единиц бронетехники и десяти или двенадцати человек экипажей. Кроме танкистов, имелся взвод ремонтников, взвод материального обеспечения, связистов и санитаров. В общей сложности насчитывалось сто пятьдесят советских бойцов, как ни крути, а это грозная сила.
Правда, ни у кого, кроме пожилого на вид, капитана командира их батальона, да трёх молодцеватых старлеев командиров танковых рот, не имелось военного опыта. Но, как говориться, за этим дело не станет. К тому же, в «учёбке» гоняли так сильно, что правила ведения боя, вбили в курсантов достаточно крепко.
Новоиспечённые молодые сержанты построились в небольшую колонну, и пошли к полигону. Там они увидели технику, стоявшую, как на военном параде. На правом фланге находилась группа мужчин, одетых в такие же комбинезоны и шлемы, что и молодые танкисты.
Всем было под сорок, а в ухватках и лицах проглядывало что-то знакомое. Доля много общался с разными техниками и сразу смекнул: «Это ремонтники. Пришли проверить машины перед отправкой на фронт».
По приказу начальства батальон встал лицом к шеренге воинской техники и замер по стойке смирно. Все уже знали номера экипажей, к которым приписаны. Они стали шарить глазами по башням и разглядывать цифры, написанные краской белого цвета. Каждый искал то, что нужно ему.
Наконец, прозвучала команда: К машинам! все подбежали к своим номерам и выстроились перед ними в линейку. Справа от Доли оказался незнакомый старший сержант с тремя треугольниками в чёрных петлицах. На первый взгляд ему было не более восемнадцати лет.
«Значит, понял вдруг Доля: я попал в танк командира нашего взвода». он скосил глаза в противоположную сторону. Слева стояли радист-пулемётчик и член экипажа с громкой военной специальностью командир башни, а на самом-то деле, заряжающий пушки. Обоих он видел на полигоне, сталкивался с ними лишь несколько раз и знал только то, что первого кличут Иваном, а второй это Глеб.
Они внимательно выслушали короткую речь замполита полка о том, что нужно беречь боевые машины и, в то же время, громить фашистских захватчиков. Затем, прозвучала команда:
Все по местам!
Трое соратников, бросились в разные стороны от застывшего Доли. Они подскочили к стальным гусеницам и по окошкам фальшбортов, словно по лесенке, взлетели на корпус. Открылись верхние люки. Один за другим все исчезли внутри.
Парень тоже не мешкал и привычно ступил на кольцо буксирного приспособления. Он вскочил на передок английского танка. Сдвинул выпуклый люк внутрь машины. Взялся рукой за ствол пушки и ногами вперёд скользнул на сиденье водителя.
Автоматически передвигая руками, он подключил наушники шлема к устройству для переговоров. Вместо голоса командира машины, сидевшего сзади, Доля услышал крик капитана, долетевший снаружи:
Заводи!
Все моторы дружно взревели. Командир батальона глянул на ряд новых машин, застывших в строю. Мужчина отметил, что все двигатели нормально работают и взмахнул флажком, означавшим:
Начать движение.
В шлемофоне раздались команды:
Вперёд! Направо! Построение в колонну!
Доля поднял сидение так, чтобы голова высунулась из прямоугольного люка. Он тронул машину и занял место в цепочке из танков, что двигались к дальнему углу полигона. Пока встраивался в колонну, парень заметил, что ремонтники разделились на две равные группы.
Шесть человек подождали, когда рядом с ними остановится головная машина, которой командовал их капитан. Они побежали к ней сзади. Ловко вскарабкались на корму и уселись на железной решётке, закрывающей моторный отсек. Другая половина их взвода забралась на «Матильду», замершую в пяти метрах от первой.
Капитан дождался, когда все ремонтники надёжно устроятся, и отдал приказ:
Продолжить движение.
На небольшом перегоне экипаж, наконец, познакомился. Доля узнал, что командира танка зовут Коля Смирнов. Стрелок-радист Иван Летов, а заряжающий Глеб Полуянов. Внутри было очень уж шумно. Кричать скоро всем надоело. Поэтому, после двух-трёх ничего не значащих фраз, все замолчали и дальше двигались молча.
Колонна проехала около пяти километров, добралась до железнодорожных путей, и остановилась поблизости. По этим рельсам в город на Волге привозили ту бронетехнику, что по ленд-лизу присылали союзники. Впереди было самое сложное на сегодняшний день погрузка машин, весящих около тридцати метрических тонн.
Эшелон, в котором они должны были ехать на фронт, оказался довольно коротким. Он состоял из четырнадцати открытых платформ.
Для того, чтобы спустить танки на землю, устроили не совсем обычный тупик. Вместо стандартных упоров, выкрашенных черными и белыми полосами, словно шлагбаум, соорудили наклонный настил. Он состоял из деревянных промасленных шпал и был укреплён в середине двумя старыми рельсами.
Пандус имел ширину в два человеческих роста и протянулся метров на десять. Сверху имелась небольшая площадка, расположенная на уровне пола вагонов. Парень иногда наблюдал, как полковые механики перегоняли машины. К своему сожалению, сам Доля никогда это не делал и с огромным волнением ждал, когда же придёт его очередь?
Под руководством комбата, головная «Матильда» подъехала к нижнему краю настила и встала возле него. Сидевшие на ней ремонтники спустились на землю, и отошли в сторону на несколько метров.
Башня повернулась назад. Короткий ствол пушки оказался над моторным отсеком и чуть наклонился к верхней решётке. Трое сержантов вылезли из танка наружу, и только механик остался внутри.
Капитан подошёл к открытому люку водителя, остановился в трёх шагах от него и начал командовать. Подрабатывая то левой, то правой гусеницей, машина встала по центру железной дороги и застыла на месте. Подавая руками условные знаки «следуй за мной», комбат шагнул назад и, двигаясь спиной вперёд, неспешно поднялся по пологому пандусу.