Даже не удивлен, еще одна кружка опустошилась за несколько секунд. Сможешь его задержать на подольше? Из моего счета выпишешь.
Трактирщик расхохотался, чем привлек внимание почти всей таверны. Мне оставалось только удивленно смотреть на него, ожидая, что он скоро успокоиться.
Наемник, он пропал до утра! Ты бы знал как шушукаются девочки, когда узнали его, мужчина наклонился, стойка заскрипела от нагрузки. К нему очередь не только из жриц любви, но и из всех девушек округи. Слухи в городе разносятся очень быстро.
Я очень этому рад, глядя в пустую кружку, я все же заинтересовался этой дикой девушкой. А насчёт этой дикой девушки, то приведи ночью ко мне в комнату. Если понравится, то я выкуплю её у тебя.
Трактирщик не сразу поверил словам, либо долго обдумывал их, потому что молчание изрядно затянулось.
Хорошо, наемник. По рукам, мы бы пожали руки, если я не встал со своего места.
Мне оставалось только надеяться на правдивость слов и о товаре, и о том, что Излоу не вытащит своей розовой задницы из комнаты. Мне не хотелось оставаться тут ни на секунду больше. Я опасался встретить тех друзей, которых позвал мой приятель, а в толпе людей будет гораздо легче затеряться.
Поблагодарив радушного хозяина, я вышел на улицу. Холодный осенний воздух ударил в лицо, стремясь сорвать капюшон. Улицы, как и все площади, были заняты людьми. Праздник был в самом разгаре. Мой путь лежал на площадь, как я услышал мерзкие звуки из подворотни. Зайдя в улочку, освещаемую тусклым фонарем, в метр шириной, на мои глаза попался бедолага. Молодой аристократ прислонился к стенке головой и изрыгал все что съел и выпил себе под ноги.
Друг помоги, краем глаза парень увидел мое появление, но не смог различить какие-либо детали внешности. Это было понятно по замыленному взгляду в свете огня.
Конечно, конечно, мне потребовалось несколько шагов, чтобы дойти до него. Я знаю один действенный метод.
Парень слегка улыбнулся и кивнул, а затем снова начал трястись. Моя рука упала ему на плечо, затем резкий разворот, вторая рука уже сжимала шею и прижимала все тело дворянского сына к сырой стене. Не знаю что видят мои жертвы, но если лицо бледнеет, а гримаса ужаса искажает некогда приятную внешность до такой степени, что даже самый страшный калека подаст милостыню, то что-то ужасное.
Вены на ладонях и все выше принялись темнеть, пропуская сквозь себя слабый фиолетовый свет. Это была награда за долгие мучения и поиски. И я прекрасно понимал, что она стоила всего, что мне пришлось сделать. Внутри я почувствовал холод, который чувствует человек, которого пытали час в медном быке, а затем чуть живого выпустили. А какая власть! Власть над этой трепетной душой. Зрение сразу изменилось и теперь я видел слабый и светлый костерок в груди парня, там где сердце. Большинство людей именно таких. Они ходят в храм, стараются выполнять все законы Солнца и Света, но есть такой грешок, который дороже, чем вся чушь из ртов священников. Свободная рука медленно тянулась к душе, неверное движение и я останусь с носом.