Кажется, я кричала. Мне было жутко больно. Как и тогда, когда Вавилон тащил меня на себе избитую и с переломанными ребрами. Все это пронеслось у меня в голове за секунду, я словно вновь вернулась в детство.
Слух медленно возвращался, и я слышала, как в автобусе стонали люди. Автобус был перевернут и у меня в голове никак не складывалась картинка, что могло произойти.
Не надо, мне больно. Оставь! сквозь боль кричала я, но он упорно продолжал меня тащить из автобуса.
Я видела, что ему трудно, с его головы капала кровь, струясь по щеке и капая на меня.
Прошу, не надо. Мне больно! взмолилась я. Отпусти!
Не могу! закричал он. Топливный бак поврежден. Автобус может загореться.
По его бешеному взгляду я поняла, что он знает, о чем говорит. Стоны в автобусе становились все громче и громче. Люди звали на помощь, а я сама старалась сдерживать крики боли, хотя мое тело казалось мне сломанным во всех местах.
Когда охранник навалился на меня всем весом, он, кажется, переломал мое тело, раздробив его на несколько частей.
Мне сложно было даже представить, как Вавилон смог вытащить меня из-под такой туши.
Потерпи, я уже почти все. Вавилон сам еле держался на ногах, мне казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Когда он выкинул меня из окна автобуса, я так больно ударилась о землю, что потеряла сознание. Как Вавилон тащил меня наверх, подальше от автобуса, я не помню. Когда я пришла в себя, то увидела лежащего рядом спасителя, а на обочине внизу лежал опрокинувшийся автобус, он горел.
Меня охватил ужас, я попыталась достать мобильник, но внезапно обнаружила, что у меня его нет. Он был в кармане пиджака, а я его сняла, потому что мне было очень жарко.
В огне лопнула покрышка, я вздрогнула и снова ощутила боль во всем теле. Никто не спешил нас спасать, никаких сирен, никаких проезжающих мимо машин
В воздух взлетела очередная порция едкого дыма. Запах смерти пронизывал до костей. Я подползла к Вавилону и положила голову на грудь, чтобы понять, жив ли он.
Сердце билось, парень просто был в отключке. Я облегченно вздохнула. Претерпевая боль, я начала его тормошить, но он не приходил в себя. Нащупал в его кармане телефон, я кое-как набрала службу спасения, сказала им, что я выжившая из автобуса и что мне нужна помощь, а затем отключилась, даже не успев толком объяснить, что за автобус и где нас искать.
Иногда я приходила в себя, пыталась подняться, но боль сковывала снова и снова. Я кричала, пыталась растолкать Вавилона, но он не просыпался. Я в отчаянии смотрела на автобус, продолжая лежать на груди парня. Боль убивала, а страх усиливал эту боль. Но стук его сердца успокаивал меня. Все что у меня было сейчас, это размеренное сердцебиение, оно что-то напевало, пытаясь меня успокоить. И мне казалось, что я смогу справиться с этой болью, смогу побороть страх и ужас, лишь бы этот стук никогда не прекращался
Возле автобуса валялось несколько неподвижных тел. Наверное, до пожара несколько выживших отчаянно пытались выбраться наружу. Но для меня этот мир плавно отошел на второй план.
На время я снова потеряла слух, только чувствовала биение сердца и считала удары. Когда я услышала отдаленные звуки приближающихся сирен спасателей и медиков, я облегченно вздохнула и после этого меня словно выключило.
Дрожащая суматоха вокруг катастрофы прекратила существование. Мир людей стал едва уловимой дымкой.
Невидимая нить
Алекса! Эй, слышишь меня? кто-то звал меня, и я медленно приходила в себя.
Мне кое-как удалось разлепить один глаз и, чуть повернув голову, посмотреть в сторону зовущего меня. Боли уже я не чувствовала, но с трудом могла вспомнить, как я здесь оказалась.
Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти пяти в белом халате.
Как ты себя чувствуешь? поинтересовался доктор, подходя ближе.
Что случилось? прошептала я заплетающимся языком.
Ты попала в аварию, но тебе удалось выжить. С тобой все хорошо, перелом одного ребра, вывих плеча, многочисленные ушибы и растяжения. Считай, что ты родилась под счастливой звездой. Как говориться, отделалась легким испугом. улыбнулся врач, осматривая мое лицо. Как ты себя чувствуешь?
Не знаю Вообще ничего не чувствую пробормотала я, с трудом проговаривая слова. Можно попить?
Сейчас придет медсестра и поможет тебе. Твои родные уже здесь, ты можешь с ними повидаться. Также тебе нужно будет рассказать все о происшествии представителям правоохранительных органов, как единственная выжившая, теперь ты будешь в центре внимания. он повернулся, чтобы уйти, а до меня медленно доходили его слова.
Что значит, единственная выжившая? А как же Со мной вместе вылез из автобуса еще один человек
Лицо доктора в миг потеряло всю эту наигранную веселость.
Ах, да. Один твой однокурсник выжил, но скажу честно, он не в лучшем состоянии. У него серьезные повреждения головы Ему сделали операцию, но он пока не приходит в сознание. Наши врачи делают все возможное, все зависит теперь от воли судьбы. Будем надеяться, выкарабкается, жалко парня, такой молодой еще.
Я почувствовала, как у меня задрожали губы. Внезапно я осознала, что моя жизнь связана с этим человеком. Какая-то невидимая нить, проходящая через всю мою жизнь Я ненавидела его всю жизнь, но теперь больше не могу ненавидеть. Он спас меня, и теперь я ему обязана
Я могу его увидеть?
Не сейчас. Тебе нужно еще пару дней полежать в постели, мы сделали томографию и я еще не получил полный отчет по твоему состоянию.
Но я должна его увидеть! в моем голосе звучали нотки отчаяния. Он
Алекса, я все понимаю, но ты ничем не сможешь ему помочь. Поверь, наши врачи сделают все возможное, чтобы спасти его.
Я не могла сдерживать слез. Когда тетя влетела в мою палату после врача, она долго сокрушалась и говорила о том, что благодарит всех богов, что они сохранили мою жизнь.
Меня вытащили из автобуса Я бы погибла вместе со всеми. прошептала я, принимая у медсестры стакан воды.
Пейте через трубочку и маленькими глотками. сказала она и вышла.
Милая, что ты говорила? тетя взяла меня за руку.
Антон Вавилов Парень из нашего универа. Он спас меня Он где-то здесь, в этой же больнице Врач сказал, что он в плохом состоянии
Дорогая, не переживай, я позабочусь об этом. тетя выглядела как зомби и говорила очень медленно, видимо напилась опять своего успокоительного, чтобы не реветь.
Через полчаса в мою просторную палату привезли Вавилона. Тетя распорядилась, чтобы его окружили особой заботой.
Спасибо. прошептала я, когда она снова села рядом с моей кроватью.
Милая, все что захочешь! Только скажи!
Тетя вызвала какого-то своего знакомого врача, а потом сообщила мне, что парню требуется повторная операция, но в другой клинике.
Прости, родная, тут ему не смогут помочь, нужен опытный нейрохирург. Клаус сказал, у него есть хороший врач в Германии, но нужно спешить, иначе твой друг не протянет, тут ему не помогут. Он пришлет сегодня за ним вертолет.
Я смотрела на лежащего Вавилона и не могла поверить, что все вот так может закончится. Я воспоминала тот день, когда он меня вытащил из подвала и не дал умереть, и сегодня он снова сделал это. А я жила только мыслью о том, чтобы уничтожить его. Оказывается, желания материализуются.
Мне было тошно от самой себя. Во что я превратилась за все эти годы? И почему он помог мне после всего того, что я делала против него?
Когда за ним пришли, я почувствовала такую пустоту, словно у меня забирают что-то ценное. Ну почему все должно было получится именно так? Лучше бы он меня не вытаскивал! Я бы сгорела в этом автобусе вместе со всеми, продолжая ненавидеть его! Моя ненависть это единственное, что у меня было, но он отнял у меня даже это!
Тетя перевезла меня в другую клинику, где я провела еще три недели. Мое здоровье быстро шло на поправку, а за окном постоянно толпились мои фанаты, которые держали плакаты, чтобы я быстрее возвращалась на сцену.
Вавилона прооперировали, но на его полное восстановление требовалось около полугода. Мне хотелось увидеть его, сказать спасибо за спасение. Но каждый раз, когда я набирала ему сообщение в соцсети, я сразу же понимала, что не смогу написать. Не знаю, что сказать. К тому же, судя по его профилю, он не заходил в соц сети с момента аварии.
Посмотри, сколько тебе притащили игрушек! смеялся Виктор, рассматривая мою палату. Она была и правда заставлена игрушками и цветами так, словно тут магазин подарков. Все тебя обожают! Надо написать в твоей ленте, что ты больше не принимаешь мишками и зайчиками, а отдаешь предпочтение чему-то более значимому. Пусть виски дарят или коньяк.
Вить, что ты несешь? я скривила лицо. Иногда ты такой придурок!
Ладно. махнул он рукой. Я прикалываюсь. Просто смешно, что взрослому человеку дарят такие мимимишные подарки. Вот смотри, у этого медвежонка открытка в руках. Давай посмотрим!
Я каждый день молюсь за тебя и благодарю Бога, что он помог тебе! Ты настоящий Ангел, который делает нашу жизнь лучше! Выздоравливай!
Дай сюда! И не трогай тут ничего! я грубо выхватила у него из рук открытку и оттолкнула его от игрушки. Какой же ты иногда бываешь циничный гад! Бесишь!
Я циничный? разозлился Виктор. А от кого я научился этому? Ты после аварии так изменилась! Стала чрезмерно сентиментальная!
Дело тут не в сентиментальности! Люди дарят мне от чистого сердца, мне плевать, что они приносят, мне ничего от них не нужно! Но смеяться над теми, кто о тебе заботится это гадство! От тебя я этого не ожидала!
Ладно, прости. Я не хотел тебя обидеть. Не буду трогать твоих фанатов. он поднял руки и опустил глаза. Сдаюсь.
Я подошла к окну и посмотрела на людей, которые там стоят. Бедолаги, часами проводят на улице! Но мне было приятно, и когда Виктор уходил, я с удовольствием читала все письма, которые при приходили от моих поклонников.
Когда меня выписали, я попросила тетю слетать со мной к Вавилону.
Думаю, мы можем полететь завтра. Его врач сказал, что парень уже потихоньку приходит в себя, его выводят из искусственной комы, но в больнице еще продержат еще не меньше двух месяцев, а может быть, и все пять. Все зависит от его восстановления.
Я страшно нервничала, когда заходила в его палату.
Всегда безупречный
Даже сейчас, находясь на больничной койке, Вавилон оставался таким же мужественным и привлекательным. Измученный и с перемотанной головой, в окружении какой-то аппаратуры и капельниц, он все равно вызывал у меня восхищение.
Изящные черты лица, красивые руки, сложенные на животе, прекрасный стан. И если бы не мертвенная бледность, еле уловимое дыхание, можно было бы посчитать, что он в глубокой коме, но девушка-переводчица, которая по совместительству была здесь его сиделкой, сказала, что Антон постепенно начинает возвращаться в этот мир.
Девушку наняла моя тетя. Я оглядела эту добрую фею, очень милая, и судя по всему, она действительно хорошо ухаживала за Вавилоном.
Он нас слышит? спросила я у девушки.
Слышит, но пока ему сложно нас воспринимать, врачи говорят, что это нормально, когда выходишь из искусственной комы. Он не может отличать сон от реальности. Такое будет продолжаться какое-то время. Его до сих пор держат на сильных препаратах, но каждый день снижают дозу. Скоро он будет в норме. Нужно просто подождать.
Могу я с ним побыть наедине?
Да, конечно! она улыбнулась и вышла из палаты. А я придвинула стул и села рядом с ним.
Он и правда лежал, словно мертвый. Я пыталась что-то сказать ему, но слова застревали в горле.
Антон начала я, мой голос дрожал от волнения, а мысли расползались в голове, не давая их поймать. Я хотела сказать
Рука парня слегка дернулась, и я удивленно уставилась на нее. Наверное, это нормально, он ведь уже не в коме, а просто крепко спит, но слышит ли он меня?
Я осторожно взяла его за руку и сжала в своих ладонях.
Возвращайся поскорее. Я так и не дала тебе свой автограф Меня теперь очень мучает совесть.
Боже, что я несу? Надеюсь, что он меня не слышит
Антон, я пробуду в Германии три дня, буду навещать тебя еще, надеюсь, за это время ты придешь в себя, и мы сможем поговорить. Я хотела поблагодарить тебя за спасение.
Все последующие три дня я почти не выходила из больницы. Парень приходил в себя, но никого не узнавал, казалось, он даже не помнил как его зовут. Восстановление было сложным, и все то время, что он спал, его мучили кошмары.
Он постоянно кричал и звал своего отца. Я попросила тетю позволить мне задержаться в Германии, чтобы оставаться на ночь в палате Вавилона. Я спала рядом на диванчике, а когда у него начинались кошмары, я просто гладила его по лицу и он сразу же успокаивался.
В такие моменты мне казалось, что я могу рассказать ему что угодно. Он был такой беспомощный, что я больше не видела в нем врага.
Я рассказывала ему все, что приходило в голову. Про учебу, про своих друзей, про фильмы, которые мне нравятся. Иногда мне казалось, что он меня слышит, но это была иллюзия. Хотя я не могла отрицать тот факт, когда у него были кошмары, он довольно быстро успокаивался от моего голоса. Я гладила его и убеждала, что с ним будет все в порядке.
Через неделю врач сообщил, что Антон резко пошел на поправку, заверил, что парень выйдет из больницы гораздо раньше намеченного срока. Мне же нужно было срочно возвращаться в Москву. У Валентина уже горели контракты, мне нужно было приступать к работе.
В последний день, когда я сидела возле него, внутренне ждала и надеялась, что он проснется. Хотя с другой стороны, также я боялась этого больше всего.
Знаешь, я столько лет ненавидела тебя, но сейчас внезапно поняла, что больше не злюсь. Я устала ненавидеть тебя, наверное, я готова простить и отпустить.
Все это говорила скорее для самой себя, будучи уверенной, что Вавилон крепко спит. Но когда я заметила, что его веки дрогнули, меня объял страх. Черт, неужели он меня слышит?
Я склонилась над ним и стала пристально смотреть на его веки, чтобы убедиться окончательно, что мне это показалось.
Его кожа так приятно пахла, даже несмотря на характерный запах лекарств, которыми парень пропитался за все это время.
Я не могла понять, что именно мне напоминает этот запах, но это было что-то родное и близкое
Убедившись, что Вавилон абсолютно не реагирует, я осторожно приблизилась к его щеке и начала вдыхать аромат его кожи. Это опьяняло. Я только через несколько секунд поняла, насколько это все глупо выглядит со стороны. Веду себя как чертова извращенка!
Поправляйся, мы с тобой еще увидимся, друг. сказала я на прощанье, сжав его руку напоследок.
Дальше началась череда гастролей. После моего чудесного спасения, популярность возросла в разы. Все хотели узреть чудо. Меня окрестили Ангелом, которого защищают небеса.
Полгода пролетели в сумасшедшем ритме. Я забрала документы из универа, и поступила на архитектурный факультет в один из престижных ВУЗов страны. В тот самый, куда поступили некоторые мои одноклассники, кто не свалил за границу.
Теперь я снова была в своей среде. Мир стал более привычным, а я постепенно успокоилась. В конце концов, если бы не моя тетя и ее связи, то Вавилон бы не выжил. В Германии его поставили на ноги и теперь он снова может быть полноценным. А значит, мы практически квиты.
Много раз я заходила в его соц сети, но там по-прежнему было все без движения. Словно он вообще выпал из жизни. Ни единого поста, ни единого захода с той самой аварии. Словно он вычеркнул себя из сети.