Так или иначе, обратив внимание на тот факт, что у историков нет источников для внесения в вопрос окончательной ясности, В.П. Булдаков назвал версию о плохо организованном заговоре Свердлова «совершенно дикой»: вся ситуация лета 1918 г., когда большевики могли слететь, не располагала, по убеждению исследователя, к организации покушения на лидера партии, а, наоборот, заставляла партию сплотиться; Свердлов «ни по каким параметрам на роль заговорщика не подходил»; поспешный расстрел Фанни Каплан связан с тем, что большевики быстро поняли: реального исполнителя задержать не удалось, эсерка не виновата, но вполне подходит для роли «козла отпущения».
Сторонников теории «Кремлевского заговора» (намек на А.Л. Литвина, Ю.Г. Фельштинского, В.Д. Тополянского) В.П. Булдаков назвал людьми, имеющими склонность «спрямлять причинно-следственные связи»[23]. Вне всякого сомнения, основания для соответствующих выводов есть, хотя детальный анализ событий внутрипартийной истории второй половины 1918 начала 1919 г., который в задачи исследования В.П. Булдакова не входил, дает основания и для иных утверждений.
Как справедливо заметила Л.В. Борисова, на настоящий момент «нет достаточных данных, безусловно подтверждающих или опровергающих версию о заказном характере покушения, но совершенно очевидно, что это событие было выгодно большевикам», поскольку «полностью развязывало» им «руки в кровавом уничтожении любого противостояния»[24]. В условиях, когда прямых доказательств непосредственной организации покушения на Ленина его «лучшим другом и младшим братом» во власти Свердловым нет и, видимо, уже никогда не будет, а «Кремлевский заговор» как рабочая гипотеза полностью отработан в трудах А.Л. Литвина, В.Д. Тополянского и Ю.Г. Фельштинского, на наш взгляд, следует перенести исследование в иную плоскость, а именно сосредоточиться на борьбе за власть, развернувшейся после ранения Ленина. РКП(б) не могла удержать власть, если бы она осталась обезглавленной, а посему после покушения, что совершенно естественно, во главе партии встали новые лидеры. И, как свидетельствуют источники, они отнюдь не спешили уйти в тень после выздоровления вождя мировой революции.
Институциональный аспект противостояния вождей после ранения В.И. Ленина до сих пор не изучен, хотя было бы большим преувеличением утверждать, что в историографии не нашли освещения ни созданный 2 сентября 1918 г. под председательством Л.Д. Троцкого Революционный военный совет Республики (РВСР, Реввоенсовет Республики), ни созданный 30 ноября под председательством В.И. Ленина Совета рабочей и крестьянской обороны (Совет обороны).
Реввоенсовету Республики как государственному органу, действовавшему вплоть до преобразования в Революционный военный совет СССР в 1923 г., уделено определенное внимание и в отечественной, и в зарубежной историографии[25]. Из вышедших в постсоветский период следует выделить труды Г.И. Герасимова и Ю.В. Щербакова. Г.И. Герасимов с помощью специальной компьютерной программы просчитал протоколы и приказы высших военных коллегий (РВСР РВС СССР, Военного совета при наркоме обороны и Главного военного совета Красной армии) за 19211941 гг. и установил: количество вопросов материально-технического обеспечения армии, рассмотренных указанными органами; количество соответствующих докладов, сделанных членами этих коллегий, а также число лиц, принявших участие в прениях по докладам. Г.И. Герасимов также подсчитал общее количество присутствовавших на заседаниях высших военных коллегиальных органов, решавших вопросы материально-технического обеспечения РККА, с решающим голосом[26]. Дискуссии, связанные со строительством Красной армии, и в частности с созданием и становлением РВСР, стали предметом исследований Ю.В. Щербакова[27].
Однако до настоящего времени отсутствуют специальные исследования истории создания и организационного развития РВСР. А многочисленные упоминания этого органа на страницах исторических и историко-правовых трудов носят по преимуществу отрывочный и односторонний характер. Как правило, РВСР рассматривается только в качестве военной инстанции, без учета политической составляющей. При этом неизменно подчеркивается руководство им В.И. Ленина как лидера ЦК РКП(б). Символично, что крупнейший советский специалист по истории Красной армии в годы Гражданской войны Ю.И. Кораблев заявил в биографическом очерке о Л.Д. Троцком: результатом обсуждения вопроса о необходимости создания единого высокоавторитетного высшего военного органа руководства и стало создание РВСР «под руководством Ленина (который в это время был тяжело ранен. С.В.) в ЦК»[28]. Аналогичная точка зрения утвердилась и в зарубежной историографии: по заявлению Р. Пайпса, Реввоенсовет Республики был учрежден «правительство[м] (даже формально Всероссийским центральным исполнительным комитетом, т. е. парламентом. С.В.)» и действовал «непосредственно под руководство[м] ЦК компартии»[29].
Конец весны лето 1918 г. характеризовалось для Советской России ситуацией системного кризиса. В начале июня Л.Д. Троцкий признался одному из сотрудников германской дипломатической миссии: «Мы уже фактически покойники, теперь дело за гробовщиком»[30]. 4 июня В.И. Ленин прямо заявил на объединенном заседании ВЦИК, Московского совета и профсоюзов: «Перед нами теперь [] может быть, один из самых трудных, самых тяжелых и самых критических переходов нашей революции»[31] В тот же день сотрудник германской миссии в Москве Рицлер доложил послу Бергену: «За последние две недели положение резко обострилось. На нас надвигается голод, его пытаются задушить террором. Большевистский кулак громит всех подряд. Людей спокойно расстреливают сотнями. Все это само по себе не так плохо, но теперь уже не может быть никаких сомнений в том, что материальные ресурсы большевиков на исходе. [] Никто не в состоянии предсказать, как они встретят свой конец, а их агония может продлиться еще несколько недель»[32].
В данном контексте крайне нелогичен в историографии (в т. ч. современной) тезис, что созданный в условиях прогрессирующего кризиса Реввоенсовет Республики был нацелен лишь на укрепление военной организации[33]. Представляется, что такая оценка серьезно упрощает действительность. Во-первых, произвольно смешивается собственно РВСР как реальная коллегия высших военно-политических руководителей и «РВСР» как условное обозначение руководящего военного аппарата. Во-вторых, не учитывается эволюция организационного устройства (компетенции, функций, персонального состава) этой коллегии. В-третьих, преувеличивается значение преемственности между РВСР и его «предшественником» в лице Высшего военного совета. И главное: недооцениваются особенности конкретно-исторических обстоятельств зарождения замысла создания РВСР и первоначального этапа его реализации.
В советской историографии утверждалось, что факт создания РВСР никак не повлиял на расстановку внутриполитических сил в стране, несмотря на то что создание новой высшей государственной институции неизбежно влечет за собой кадровые перестановки. Понятно, что советская историография военного строительства РСФСР в годы Гражданской войны исходила из двух идеологических постулатов: все военное строительство результат ленинского руководства; в этом процессе участвовала «единая когорта ленинской гвардии». Причем в данном случае советской историографии вторила и «троцкистская», ведь Л.Д. Троцкий еще в 1920‐е гг. активно создавал миф о «ленинском режиме» в партии[34], вполне оправдывая этим наклеенный на него членом Политбюро ЦК Я.Э. Рудзутаком ярлык «опытный, квалифицированный клеветник»[35].
Историографический «канон» для трудов по истории созданного 30 ноября 1918 г. Совета рабочей и крестьянской обороны заложили сами большевистские лидеры в годы Гражданской войны и сразу после ее окончания. «Кратким курсом» стал для историографии подготовленный в июле 1921 г. И.В. Сталиным набросок плана брошюры «О политической стратегии и тактике русских коммунистов»[36]. Сталин четко связал создание Совета обороны с «военным периодом, наложившим печать на всю внутрен[нюю] и внеш[нюю] жизнь России». Ни о какой политической борьбе в контексте создания Совета обороны Сталин ни в это время, ни впоследствии в публичных выступлениях не высказывался, поэтому все излагалось в советский период во вполне традиционном, идеологически-выдержанном ключе.
Весьма характерна дискуссия о месте и роли ленинского Совета рабочей и крестьянской обороны, развернувшаяся на излете хрущевской «оттепели».
20 февраля 1963 г. на теоретической конференции по теме «Ликвидация последствий культа личности в освещении вопросов Великой Отечественной войны» на использование И.В. Сталиным в 1941 г. ленинского опыта 1918 г. указал советский историк Ф.И. Тамонов: «Из первого периода [Великой Отечественной] войны мне бы хотелось остановиться только на одном вопросе, который не получил у нас в литературе полного освещения. Я имею в виду систему стратегического руководства войной. Формально как будто эта система соответствовала ленинскому периоду Гражданской войны. Я тщательно проследил по документам, как это выглядело. Политическое руководство обороной страны при Ленине, как известно, осуществлялось Советом РКО (рабочей и крестьянской обороны. С.В.) во главе с Лениным. Стратегическое руководство войной РВСР и Главкомом, который был членом РВСР. Политическое руководство обороной страны в годы Великой Отечественной войны осуществлял ГКО. Стратегическое руководство Ставка Верховного Главнокомандования.
Повторяю: формально как будто система соблюдена точно по-ленински. Но, вдумываясь в сущность системы, мы приходим к выводу, что при Ленине руководство обороной страны и стратегическое руководство войной было коллективным в полном смысле этого слова, при руководящей роли ЦК РКП(б). Председатель Совета рабочей и крестьянской обороны, [председатель] Реввоенсовета и Главком это были разные люди. Главком был, как известно, подчинен Реввоенсовету [Республики], Реввоенсовет подчинен Совету РКО и СНК, последний ВЦИК и ЦК партии. Все важнейшие вопросы военной политики, строительства вооруженных сил и их использования на театрах войны решались по указаниям ЦК партии, а иногда даже съездов партии.
Известно, что за три года Гражданской войны (до ноября 1920 г. С.В.) состоялось три съезда партии, две партийные конференции и 13 Пленумов Центрального комитета; известны решения ЦК по крупнейшим стратегическим операциям Гражданской войны таким, как разгром Колчака, Врангеля, оборона Петрограда, война с Польшей.
Совершенно другую картину мы видим в прошлой войне. Сталин кроме войны (помимо двух высших военных постов Верховного главнокомандующего всеми вооруженными силами СССР и наркома обороны СССР. С.В.) возглавил кроме Центрального комитета (формально не возглавлял даже аппарат ЦК, будучи одним из его секретарей. С.В.) и Совет народных комиссаров, Государственный комитет обороны (прямой аналог ленинского Совета обороны образца 1918 г. С.В.) короче говоря, сосредоточил в своих руках все высшие политические, государственные и военные органы в стране.
Съезды партии и Пленумы ЦК в ходе войны (кроме одного в 1944 г.) не созывались. Вследствие этого Сталин сосредоточил в своих руках всю полноту власти и оказался вне контроля высших конституционных органов нашей партии и нашего государства.
Учитывая тяжелые условия войны, на которых я сейчас не останавливаюсь, получилось не ослабление культа [личности], как некоторые считают, а дальнейший отход Сталина от ленинских принципов в руководстве войной»[37].
С Ф.И. Тамоновым не согласился заведующий Отделом истории Великой Отечественной войны генерал-майор Е.А. Болтин, в годы Великой Отечественной войны трудившийся под руководством А.С. Щербакова в Советском информбюро. Е.А. Болтин не согласился с тезисом об укреплении «культа личности» И.В. Сталина. Однако и вопрос о том, что в советской историографии называлось «ленинским руководством обороны страны», вызвал не меньшие возражения со стороны Болтина: «Очень интересную мысль т. Тамонов высказал в отношении сопоставления руководства в период Гражданской и Великой Отечественной войн. Но при этом он допустил фактическую ошибку. Совет рабочей и крестьянской обороны никогда не был органом политического руководства войной (на самом деле в 1918 г. он был органом ленинского политического руководства страной. С.В.). Если вы прочтете Положение о Совете рабочей и крестьянской обороны (либо постановление о создании Совета обороны, либо, что вероятнее, более позднее постановление о Совете труда и обороны. С.В.), вы в этом убедитесь, что это не был орган политического и военного руководства и никогда Реввоенсовет Республики не был подчинен ему. Поэтому из фундамента рассуждений т. Тамонова выпадает основной кирпич. Совет рабоче-крестьянской обороны был органом мобилизации всех сил страны и прежде всего экономических сил на ведение войны. А политическим руководством войной ведал и занимался Центральный комитет партии. Об этом неоднократно говорил В.И. Ленин»[38].
Если бы Ф.И. Тамонов поставил вопрос о природе «ленинского руководства войной» не в то время, когда «оттепель» сменялась «заморозками», весьма вероятно, мы бы имели другую историографию не только Совета обороны, но и высшего руководства РСФСР в годы Гражданской войны. Однако сложно не обратить внимание на тот факт, что Е.А. Болтин перспективное направление исследовательской мысли попросту похоронил.
Центральными исследованиями о Совете обороны позднесоветского периода стали брошюра Ю.С. Кукушкина, монографии А.Л. Кубланова, М.П. Ирошникова, С.В. Липицкого, Э.Б. Генкиной, А.Е. Ненина.
Брошюра Ю.С. Кукушкина по истории Совета обороны с 30 ноября 1918 г. до его реорганизации в Совет труда и обороны весной 1920 г. оценила создание Совета как реакцию на необходимость усиления обороноспособности РСФСР, перестройки жизни страны на военный лад, укрепления Красной армии и ее тыла[39]. Подчеркнув, что персональный состав Совета за время Гражданской войны изменялся, а функции эволюционировали от военно-экономических к чисто военным[40], Ю.С. Кукушкин рассмотрел деятельность Совета сквозь призму основных направлений деятельности его председателя Ленина в силу ограниченного объема брошюры предельно схематично.
Обстоятельная монография А.Л. Кубланова о Совете рабочей и крестьянской обороны в 19181920 гг. была основана на материалах десяти архивов, ключевыми следует признать привлеченные исследователем документы личного фонда В.И. Ленина (Центральный партийный архив, совр. РГАСПИ) и документы вождя как включенные в полное собрание его сочинений, так и не вошедшие в данное издание. Завершение истории Совета рабочей и крестьянской обороны А.Л. Кубланов связывал, естественно, «с решающими победами на фронтах, выразившимися в разгроме Колчака, Юденича и Деникина» и приведшими к «серьезным изменениям внутренней и международной обстановки»[41]. О взаимоотношениях Совета обороны и лично вождя большевиков с Реввоенсоветом Республики и тем более с его председателем в монографии А.Л. Кубланова по идеологическим соображениям, естественно, не было написано ничего. Монография фундаментальна, но ее положения нуждаются в серьезнейшей корректировке, т. к. исследование изначально было задумано как гимн ленинскому руководству обороной страны.