Убедившись окончательно, что ему остается только как можно дороже продать свою жизнь, он вырвался из объятий нападающего, повернулся, схватил Сэма за горло, сжал его руки и вместе с ним скрылся под водой.
Проглотив первую пинту морской воды и приступив ко второй, Сэм стал смутно соображать, что ему, кажется, пришел конец. Мысль эта невыразимо возмущала его. Это, по его мнению, было самое глупое и бессмысленное, что могло бы с ним случиться. Почему именно он должен погибнуть таким образом? Почему не Юстес? Вот ему такой конец был бы как раз в пору. Разочарованный Юстес увидел бы в этом возможность освободиться от страданий.
Он прекратил эти размышления, чтобы высвободиться из передних конечностей мистера Свенсона. В этот момент он не сомневался, что на свете не существует более неприятного субъекта, чем мистер Свенсон, даже тетка Аделина и та была лучше. Это был не человек, а спрут какой-то, осьминог. Сэму казалось, что он насчитывает семь отдельных ног, обвившихся вокруг него и по меньшей мере столько же рук. Ему представлялось, что он борется не на жизнь, а на смерть с целой ротой шведов. Он вложил все свое мужество в одно последнее усилиеЧто-то как будто подалось он был свободен. Задержавшись только для того, чтобы отвесить мистеру Свенсону здоровенный удар по физиономии, Сэм всплыл на поверхность. Что-то острое и твердое стукнуло его по голове. Затем что-то подцепило его за ворот пиджака, и, наконец, отдуваясь, как кит, он шлепнулся в лодку.
Немного времени провел Сэм с мистером Свенсоном под водою, но его было достаточно для того, чтобы целая флотилия явилась на сцену для спасания банкнот. Тот факт, что течение в этом месте скрещивалось, не ускользнул от наблюдения навигаторов, и все они поспешили сюда, как один человек. Первым на место происшествия прибыл буксир «Рюбен С. Ватсон», шкипер которого прихватил с собою за компанию свою маленькую дочь. Этому обстоятельству Марлоу и был обязан своим спасением. Женщины нередко вкладывают долю чувства туда, где мужчины усматривают только деловую сторону; девочка настояла на том, чтобы семейный лодочный багор, который был пущен в ход в качестве гарпуна для вылавливания банковых билетов, использовали бы для менее доходной, но более гуманной цели, а именно для извлечения молодого человека из морских глубин.
Шкипер поворчал немного, но уступил; он всегда баловал девочку, и в результате Сэм оказался на палубе буксира, погруженный в сложный процесс приведения своих чувств и способностей в нормальное состояние. Как во сне он увидел мистера Свенсона, появившегося на поверхности воды нескольких футах от него. Мистер Свенсон поправил на голове котелок и, бросив в сторону Сэма полный отвращения взгляд, быстро поплыл вперед, чтобы перехватить пятидолларовую бумажку, уносимую течением под корму ближайшей лодки.
Сэм сидел на палубе, изображая из себя уличный фонтан. Где-то в голове у него копошилась смутная мысль, что ему нужно что-то сделать, какое-то неясное сознание, будто у него назначено свидание, но он никак не мог сообразить, в чем дело. А пока он только производил предварительные опыты с дыханием. Прошло столько времени с того момента, как он перестал дышать, что теперь ему никак не удавалось наладить это дело сызнова.
Немножко промокли? произнес возле него чей-то голос.
Рядом с ним стояла дочь шкипера и сострадательно глядела на него. Что же касается остальных членов семьи, то он мог видеть только широкие, синие сидения их брюк, так как все они, перевесившись через борт, занимались вылавливанием денег.
Да, сэр. Вы порядком промокли! Я никогда еще не видала такого мокрого человека. Много случалось видеть мокрых, но такого, как вы, никогда. Да, вы здорово промокли!
Я действительно промок, согласился Сэм.
Да, сэр, вы промокли. Именно промокли. Здорово промокли, иначе не скажешь.
Это вода, пробормотал Сэм. Мозги его все еще были затуманены. Ему хотелось непременно вспомнить, что это было за дело. Это от воды я так промок..
Ну, конечно, от воды, согласилась девочка. Она с интересом рассматривала его.-
Зачем вы это сделали? спросила она.
Зачем сделал?
Да, зачем? Зачем вы прыгнули с парохода? Я-то сама не видела, но папа говорит, что вы свалились с палубы, точно мешок с картофелем.
Сэм испустил резкий возглас. Он вспомнил.
Где он?
Кто где?
Пароход?
Он пошел, кажется, вниз по реке. Я видела как он повернул.
Не может быть!
Наверное. А что он, по-вашему, должен был сделать? Ведь он отправляется через океан. Конечно, он ушел.
Она с интересом посмотрела на него.
А вы хотели ехать на нем?
Ну, конечно!
Тогда зачем же вы свалились в воду, как мешок с картофелем?
Я поскользнулся. Меня, кажется, столкнули. Сэм вскочил на ноги и стал дико озираться вокруг. Я должен попасть на пароход! Нельзя как нибудь догнать его?
Вы можете захватить его, когда он будет стоять в Карантине в заливе. Он остановится, чтобы спустить боцмана.
А вы можете довезти меня до Карантина?
Девушка бросила нерешительный взгляд в сторону ближайшей пары штанов.
Могли бы, конечно, сказала она. Но папа сейчас как раз вылавливает бумажки багром. Он может взбеситься, если ему помешают.
Я дам ему пятьдесят долларов, если он доставит меня на пароход.
А деньги разве при вас? холодно осведомилась нимфа. У ней была доля чувствительности, но вместе с тем она была дочерью своего отца и унаследовала от него деловую жилку.
Вот они! Он вытащил из кармана бумажник. С бумажника текла вода, но содержимое его было только чуточку подмочено.
Папа! крикнула девочка.
Синие брюки не изменили положения, оставшись глухими к детскому возгласу.
Папа, дело есть!
Брюки даже не поморщились. Но девочка была с характером. У нее под рукой был какой-то морской прибор, в виде длинной и солидной палки. Взяв его в руки, она махнула им в сторону невнимательного отца, ударив его по той единственной части тела, которая виднелась на палубе. Шкипер резко повернул свое красное бородатое лицо.
Папа, вот господин хочет, чтобы его доставили в Карантин на пароход дает пятьдесят долларов.
Гнев замер на лице шкипера, точно огонь, потушенный в керосиновой лампе. Вылавливание денег шло плохо, и до сих пор ему удалось поймать всего один билет в два доллара.
Пятьдесят долларов?
Пятьдесят, подтвердила еще раз девочка.
Спустя двадцать минут Сэм влезал на пароход, возвышавшийся над буксиром на подобие горы. Мокрое платье прилипло к его телу. Какой-то добродушный старик, куривший сигару, облокотившись на перила, удивленно оглядел его.
Но вы совершенно промокли, сударь, заметил он.
Сэм с каменным лицом прошел мимо него и поспешно спустился по лестнице.
Мамочка, почему этот господин мокрый? проговорил за ним чей-то ясный детский голос.
Боже мой, сэр, вы совершенно вымокли, встретил его стюард у дверей столовой.
Вы страшно вымокли, обратилась к нему горничная в коридоре.
Сэм кинулся в каюту. Он заперся на ключ и опустился в кресло. На нижней койке лежал с закрытым глазами Юстес. Он медленно приподнял веки и посмотрел на Сэма.
Хэлло проговорил он, вот так раз! Да ты совсем мокрый
§ 4
Сэм снял промокшее платье и переоделся в новый костюм. У него не было настроения разговаривать, и нескрываемое любопытство Юстеса действовало на него раздражающе. К счастью, в этот момент легкое дрожание пола и поскрипывание деревянной обшивки возвестили о том, что пароход снова пришел в движение, и его кузен, сразу позеленев в тон французскому горошку, повернулся на другой бок. Сэм застегнул жилет и вышел.
Он миновал справочное бюро и продолжал шагать, опустив голову и нахмурив брови, когда вдруг чье-то восклицание заставило его поднять голову. В то же мгновение нахмуренное чело его прояснилось, точно всю хмурость смыли с него губкой. Перед ним стояла девушка, которую он встретил на пристани. Рядом с нею находился совершенно лишний молодой человек с лицом попугая.
Как ваше здоровье? спросила девушка, затаив дыхание.
Прекрасно, благодарю вас, ответил Сэм.
Вы не очень промокли?
Нет, так только отсырел немного.
Я думаю! заметил молодой человек с лицом попугая. Как только я увидел, что вы спрыгнули за борт, я тотчас же сказал самому себе: «этот малый здорово вымокнет».
Наступила пауза.
Ах, да, сказала девушка, позвольте мне, мистер
Марлоу.
Мистер Марлоу. Мистер Брим Мортимер?
Сэм смерил глазами молодого человека. Молодой человек смерил Сэма.
Чуть не застряли, проговорил мистер Мортимер.
Чуть-чуть.
Это не шутка застрять
Да, конечно.
Пришлось бы ехать на следующем пароходе и потерять немало времени, закончил мистер Мортимер.
Девушка прислушивалась к этому глубокомысленному разговору с нетерпеливым видом.
О, Брим! сказала она, наконец.
В чем дело?
Сбегайте, пожалуйста, в столовую и посмотрите, оставлены ли нам места для завтрака.
Все в порядке. Я спрашивал метрдотеля.
Все-таки пойдите и выясните точно.
Хорошо.
Он запрыгал, а девушка, сияя глазами, повернулась к Сэму.
Ах, мистер Марлоу, вам не следовало делать этого. Право, не следовало! Ведь вы могли утонуть. Я никогда не видела ничего подобного. Это все равно, как те рыцари, которые прыгали в пасть львам за перчатками.
Неужели? неопределенно ответил Сэм. Сравнение не особенно поразило его.
Нечто подобное могли бы совершить только разве сэр Ланселот или сэр Гелехэд. Но теперь вы чувствуете себя хорошо?
Да, вполне.
Ах, я чуть было не позабыла, что мистер Мортимер едет на том же пароходе. Он снабдил меня деньгами. Дело, видите ли, было так. Мне пришлось спешно выехать. Служащий моего отца должен был пойти в банк и достать денег, а затем передать их мне на пристани, но глупый старик опоздал. Когда он явился, сходни были уже сняты, вот он и решил перебросить мне деньги в носовом платке, а они, вместо этого, упали в воду. Но, во всяком случае, вам не к чему было подвергать себя из-за этого опасности.
Какие пустяки! ответил Сэм, с улыбкой поправляя галстук и изображая на лице спокойную отвагу. Он никогда не думал, что может почувствовать признательность к тому толстому старику, который столкнул его за борт, но теперь он готов был пойти отыскать его и сердечно пожать ему руку.
Вы самый смелый человек из всех, кого я встречала до сих пор.
Ну, что вы!
Как вы скромны! Но это, должно-быть, свойство всех отважных людей.
Просто я очень обрадовался возможности быть вам полезным.
Больше всего поразила меня ваша стремительность. Я всегда восхищаюсь присутствием духа. Вы не колебались ни одной секунды! Вы кинулись за борт, точно вас толкала какая-то неудержимая сила.
Право, все это пустяки. Все дело в самообладании и находчивости. Некоторым людям это дано, другим нет.
И подумать только, как сказал Брим
Все в порядке, воскликнул внезапно появившийся мистер Мортимер. Я переговорил со стюардом, и он пообещал мне все устроить. Итак, все в порядке.
Отлично, сказала девушка. О, Брим!
Ну, что?
Будьте ангелом, сбегайте в мою каюту и посмотрите, удобно ли устроился Пинки-Будлс.
Наверное.
Да, конечно, но все-таки сходите. Может-быть, он чувствует себя покинутым. Приласкайте его немножко.
Приласкать?
Ну, да, позабавьте его чем-нибудь.
Хорошо.
Так пожалуйста.
Мастер Мортимер побежал. У него был вид человека, чувствующего, что ему не достает только фуражки с галуном и узкого мундира, чтобы казаться самым настоящим посыльным.
Как сказал Брим, продолжала свою фразу девушка, вы могли пропустить пароход.
Это-то, проговорил Сэм, приближаясь к ней на шаг, больше всего и мучило меня. Мысль, что дружба, так очаровательно начавшаяся
Но ведь она еще не начиналась. До сих пор мы ни разу не встречались с вами.
Неужели вы забыли? На пристани
В глазах ее блеснул лукавый огонек.
Так, значит, вы тот самый человек, которого укусил бедный Пинки-Будлс?
Тот самый счастливец.
Лицо ее омрачилось.
Бедный Пинки немного страдает от корабельной качки. Ведь это его первая поездка по морю.
Я никогда не забуду, что именно через Пинки познакомился с вами. Не желаете ли прогуляться по палубе?
Благодарю, не сейчас. Мне нужно пойти к себе в каюту, чтобы распаковать вещи. Может-быть, после завтрака.
Я буду ждать вас. Кстати, вам известно мое имя, но
О, Вы хотите знать, как зовут меня? Она весело рассмеялась. Смешно, что мы спрашиваем об имени всегда в самом конце. Меня зовут Беннетт.
Беннетт?
Вильгельмина Беннетт. Друзья, прибавила она, уходя, зовут меня Билли.
Глава III
Марлоу прокладывает себе дорогу
Несколько минут Марлоу стоял, как вкопанный, глядя вслед удалявшейся девушке. В голове у него шумело. Умственная акробатика всегда отражается на мыслительном аппарате, и молодого человека нельзя винить за некоторый сумбур в голове, если от него неожиданно, без предупреждения, потребовали, чтобы он в один момент изменил все свои взгляды на все вопросы жизни. Слушая Юстеса, Сэм составил себе не очень лестное мнение о Вильгельмине Беннетт, которая нарушила данное ею слово только потому, что в день бракосочетания его кузен оказался лишенным необходимой принадлежности венчального костюма. С некоторым самодовольством он мысленно сравнивал свою богиню с предметом Юстеса, считая ее неспособной на такую жестокость, а тут вдруг оказалось, что она и есть та самая особа. Это было прямо сногсшибательно. Нечто вроде кинематографического фильма, в котором вампир превращается в самую заправскую героиню.
Может-быть, некоторые люди, сделав подобное открытие, усмотрели бы в нем перст провидения, пожелавшего вмешаться в их дела, чтобы спасти их от гибели. Мы должны сказать, что подобная мысль ни на один момент не закралась в голову Самюэля Марлоу. Наоборот, он решил, что составил себе ложное представление о Вильгельмине Беннетт. Он чувствовал, что во всем виноват Юстес. Если эта девушка задела и оскорбила самые высокие чувства Юстеса, то нужно предположить, что мотивы, которыми она руководилась, были в высшей степени благородными и достойными всяческой похвалы мотивами.
Ведь так-то говоря бедняга Юстес парень он безусловно хороший во многих отношениях Но, если смотреть в корень, то что же представляет собою Юстес и какое имеет он право предъявлять требования на монополизацию нежных чувств этой восхитительной и очаровательной девушки? Он горько жаловался на то, что она отказала ему, но какое право имел он хотя бы надеяться, что она выйдет за него замуж? Конечно Юстес, со своей точки зрения, считал девушку бессердечной. Однако, по мнению Марлоу она проявила в этом случае массу благоразумия. Сделав ошибку и поняв это в самый последний момент, она не испугалась и нашла в себе достаточно мужества, чтобы исправить ее. Конечно, ему было жаль Юстеса, но вместе с тем он не мог допустить мысли, чтобы Вильгельмина Беннетт, друзья звали ее Билли, не играла благороднейшей роли в этой истории. Именно в таких женщинах, как Вильгельмина Беннетт, для друзей Билли, и заключается вся прелесть жизни.
Друзья звали ее Билли! Он не порицал их за это. Имя было очаровательное и шло ей как нельзя лучше. Он решил попрактиковаться: «Билли Билли Билли». Слово очень легко сходит с языка. «Билли Беннетт». Очень музыкально. «Билли Марлоу». Еще лучше. «Мы заметили среди присутствующих очаровательную миссис Билли Марлоу»..
Его охватило неудержимое желание поговорить с кем-нибудь о девушке. Разумеется, это легче всего было сделать с Юстесом. Если Юстес еще не потерял дара речи, а качка в этот момент почти совершенно прекратилась, то он, наверное, с наслаждением углубится в беседу о своей разбитой жизни. Кроме того, у Сэма была еще другая причина желать общества Юстеса: в качестве человека, чуть было не женившегося на этой превосходной девушке, Юстес казался Сэму чем-то вроде национальной достопримечательности. Он превратился для него в своего рода святыню. Чело его было как бы окружено сиянием. Сэм с благоговейным трепетом вошел в каюту, охваченный приблизительно таким же чувством, какое испытывал мальчик, в первый раз переступивший порог музея.