Он протянул нож Пелагее, которая лежала на одной из кроватей. Обессиленная Пелагея ответила:
Позже уберу.
Вдруг Игнат учуял какой-то посторонний звук, затаил дыхание, бесшумно поднял из-под стола топор и знаком показал Пелагее: «Тишина!»
В дверь раздался условный стук. Игнат выдохнул и открыл дверь.
* * *
В комнату зашел Гор.
* * *
Игнат закрыл дверь на засов и склонил голову в поклоне. Пелагея вскочила с кровати и также поклонилась Гору.
Игнат произнес:
Дело сделано. Но Матрешка не у них.
* * *
Вместо ответа Гор наотмашь ударил Игната по голове. Затем схватил за шею и мощным движением распластал его на столе. Показательно медленно, перед прижатым к столу лицом Игната, он взял в руку нож и провел лезвием по столешнице. Глаза Игната расширились. Гор резким движением с короткого размаха рубанул. Кровь Игната залила стол и все, что на нем находилось.
* * *
Игнат, стиснув зубы, зажал левую руку правой и, качаясь от боли, отошел к стене. На столе остался лежать его мизинец.
* * *
Пелагея хотела помочь Игнату и сделала шаг в его сторону, но Гор знаком остановил ее.
Он бросил нож обратно на стол, взял фотопластину, рассмотрел ее, вытер кровь с надписи «Забава» и положил в накладной карман плаща.
В комнате была полная тишина. Игнат и Пелагея смотрели на Гора.
Дело не сделано! резко сказал он. Ждите здесь.
* * *
Когда Гор вышел, Игнат сел на стул.
Пелагея оторвала узкую и широкую полоски от простыни и подошла к нему. Окинув комнату глазами, она не нашла ничего подходящего, поэтому достала из потайного кармана «шило». Ловко, одними пальцами, сделав петлю из тонкой полоски, она перекинула ее чуть выше локтя левой руки Игната, вставила «шило» и быстрыми движениями закрутила жгут. Из толстой полоски она соорудила перевязь на палец, надежно зафиксировав ее на запястье.
Игнат благодарно кивнул.
Ты видела когда-нибудь Гора без перчаток? спросил он у Пелагеи.
Пелагея отрицательно помотала головой.
Игнат объяснил:
Когда я приехал в Москву почти двадцать лет назад, то в этой же комнате познакомился с Гором. В нем есть сила, способная подчинять себе, он из высшей касты! Гор сразу же произвел на меня сильное впечатление. Из Лондона я привез ему письмо Магистра. Когда Гор прочитал его, то совершенно спокойно достал нож, положил свою левую руку на этот же стол и отрезал себе мизинец. При этом ни один мускул на его лице не дрогнул.
* * *
Пелагея молча пожала плечами, взяла со стола окровавленный нож и стала его обмывать и чистить:
Надо доделать дело!
Эпизод 3
«Хранитель»
5 апреля 1862 года Москва
Лакей чинно открыл дверь в московский особняк отца Тихомира, и Третьяк спешно завел в холл молодую женщину.
* * *
Простая горожанка, видимо, была из сильно набожных, потому что сразу же начала креститься и шептать молитву, пораженная великолепием холла. Это повторялось каждый раз, когда ее проводили по анфиладе комнат: диванной, буфетной, музыкальной с роялем, мимо кабинета, библиотеки со множеством книг, бильярдной, будуаров и гардеробных. Горожанка смотрела на картины, развешанные по стенам. Диковинные яркие цветы она пыталась потрогать и понюхать.
Третьяк торопил ее:
Пойдем, пойдем быстрее.
* * *
Он провел ее в дальнюю небольшую комнатку, где на кровати сидел Тихомир с младенцем. Младенец выглядел болезненно спокойным.
Тихомир с облегчением сказал:
Спасибо, что ты согласилась. Пожалуйста, покорми его.
Кормилица бережно приняла у Тихомира младенца, улыбнулась ему и стала покачивать, что-то приговаривая.
* * *
Третьяк тихонечко вывел Тихомира из комнаты:
Оставим их.
Они прошли в диванную комнату и расслаблено уселись.
Я тебе скажу, что не так просто найти кормилицу! Москва большая, а приличного народу не много! сказал Третьяк.
* * *
Тихомиру не сиделось, и он направился к комнатке. За ним последовал Третьяк.
* * *
Дверь комнатки тихонечко приоткрылась, и выглянула кормилица, приглашая войти.
Тихомир спросил:
Ты согласна быть кормилицей? Об оплате не беспокойся.
Горожанка кивнула. Затем немного помолчала и сказала:
Я согласна и без оплаты. Мальчик ваш «блаженный от рождения»! Но этого не стоит бояться, и надо понимать, что юродивые и блаженные это люди, уже достигшие святости. Они получили дары от Духа Святаго. Преподобный Серафим Саровский говорил, что юродивых, отказавшихся от своего разума, много. Из тысячи же юродивых только один бывает Христа ради юродивый. В душе такого человека непрестанная молитва, он может совершать подвиги особой духовной силы, обладает даром прозрения, а ведет себя подобно человеку неразумному, потерявшему рассудок. Но это внешне он неразумен, на самом деле Бог дарует ему высшее знание. Потому часто юродивые пред людьми ничто, а пред Богом велики. Блаженный человек тоже достигает святости, но необязательно его поведение странно. Просто он тихий, улыбчивый, с легкостью переносит любое оскорбление, потому что в душе у него блаженное состояние.
Мужчины опешили от такого складного монолога.
Третьяк вспомнил: «Как и Забава».
* * *
Кормилица передала малыша Тихомиру и сказала:
Я приду вечером.
* * *
Третьяк проводил ее и на входе пытался передать ей несколько монет, но та отвела его руку:
С ним Бог!
* * *
Вечером Тихомир стал заметно нервничать: кормилицы все не было, и он стал волноваться за сына.
Даже лакей и старая кухарка заметили разительные изменения и втайне перешептывались: Тихомир был уже совсем другой человек.
* * *
Третьяк уже несколько раз выходил из дома и прохаживался по Ордынке.
* * *
В очередной раз вернувшись, он сказал Тихомиру:
Побегу. Надо искать другую кормилицу.
* * *
Уже через час Третьяк привел молчаливую женщину, которая вела себя очень странно отводила взгляд и «засыпала на ходу».
Подругой кормилицы не было и времени тоже не было!
* * *
Тихомир отвел новую кормилицу в комнатку к сыну и сказал Третьяку:
Какая-то она странная. Ты бы после поискал кого другого.
Третьяк молча развел руки в стороны.
* * *
Они прошли в диванную и уселись.
С дивана странным образом упала подушка.
Тихомир удивился, поднял ее и положил рядом.
* * *
Тут кто-то сильно стал колотить в дверь. Мужчины удивленно переглянулись.
Лакея поблизости не было, и Третьяк поднялся открывать.
* * *
Не успел он ее толком открыть, как в холл ворвался урядник, который прокричал:
Живо! Где эта женщина?
Третьяк указал ему рукой в сторону коридора.
Урядник ринулся в указанном направлении, а за ним побежали Третьяк с Тихомиром.
* * *
Распахнув дверь комнатки, они увидели кормилицу, которая подушкой душила младенца.
Урядник рывком отбросил женщину в сторону. Она отлетела и упала на пол. На ее губах появилась белая пена, и она начала биться в конвульсиях.
Урядник бросился проверять малыша.
А Тихомир и Третьяк смотрели то на умирающую, то на младенца, который дышал, ухватив ручонкой урядника за палец.
Успел, только и смог сказать урядник, как уселся прямо на пол у кровати. Я Хранитель!
* * *
Все втроем мужчины пили горячий чай в буфетной и ждали приезда полиции.
Олег Ярославович, не спеша, но коротко и по существу рассказывал, только «оканье» его пропало:
Летом прошлого года, когда я «служил» в московском городском полицейском управлении, то стал случайным свидетелем одного интересного разговора. Короче говоря подслушал. Один из моих сослуживцев торговался с каким-то человеком, который обещал ему золото за информацию о девочке или девушке с необычными пепельными волосами. Теперь я догадался, что это был Игнат.
Прислушавшись к остальному разговору, я понял, про кого Игнат толкует, потому что и сам ее искал больше двадцати лет. Для этого и «оформился» полицейским больше информации.
Потом узнал, что сослуживец напросился урядником в Воронежский уезд. Мне сразу стало понятно, что Первую нашли. А услышав об убийстве урядника-сослуживца, я поспешил на помощь перевелся на его место, чтобы быть ближе.
* * *
В буфет поскреблись, и зашла кухарка, которая сообщила:
Я малютку покормила. Где это вы такое узнали, чтобы коровьим молоком через платочек младенца кормить? Но надо бы кормилицу найти!
* * *
Олег Ярославович продолжил:
Я выехал в Москву вслед за вами, как только устроил семью помещика Канинского в больницу.
Третьяк встал и перекрестился.
А Тихомир вдруг твердым серьезным голосом сказал:
Олег Ярославович! Организуйте их переезд сюда. Пусть здесь живут.
Хранитель улыбнулся и удовлетворенно кивнул:
Ну, так вот. Когда я приехал в Москву, то сразу же начал следить за этим особняком. Очень быстро я обнаружил, что и Игнат следит за тем, что у вас происходит. Так Игнат следил за вами, а я за Игнатом.
Я увидел Третьяка, который проводил из особняка женщину и пытался ей вручить, как я понимаю, деньги. Судя по формам, женщина была кормилицей, и вы наняли ее для младенца. В тот момент я потерял Игната из виду. Тогда я решил проследить за кормилицей. Со временем я понял, что за кормилицей следует монашка. В одном из пустынных переулков монашка догнала кормилицу и убила ее, проколов горло, судя по смертельной ране, чем-то тонким и острым.
Я уже ничем не мог помочь кормилице и боялся упустить монашку, поэтому стал следить дальше. Монашка немного «поплутала» по городу, но не смогла от меня скрыться. Так я узнал, где убежище Вторых. Я инкогнито сообщил в полицию их адрес как «революционных террористов». Я специально обратился в III отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, которое выполняет функции политической полиции, потому что считал, что, в отличие от местной полиции Министерства внутренних дел, там меньше бюрократии и мздоимства. И ошибся в этом! Люди в штатском приехали по адресу очень быстро, но так же быстро и уехали, никого не задержав. Отсюда я сделал вывод, что у Вторых есть сильные покровители.
Тут вмешался Третьяк:
Ничего не понимаю! Кто такие Первые? Кто такие Вторые? И что вообще происходит?
Тихомир цыкнул на него:
Молчи. Не все сразу!
Хранитель продолжил рассказ дальше:
Оставаться и следить за домом Вторых было бессмысленно, потому что они сейчас же сменят жилище. А один за двумя я не услежу. Поэтому я снова стал наблюдать за этим особняком, понимая, что в ближайшее время понадобится новая кормилица. Я видел, как Третьяк выбежал из дома. Дальше все можно было легко просчитать, и мне оставалось только ждать. Все вышло так, как я и предполагал: Вторые опоили какую-то женщину и подсунули ее Третьяку как кормилицу. И та, находясь в прострации, пыталась убить Первого. Главное для меня было это успеть ей помешать! Но тем самым я выдал себя. Теперь Вторые знают, что у вас есть помощник. Поэтому в ближайшее время нам надо уезжать из города. Всем грозит смертельная опасность!
Тихомир предложил:
Давайте обратимся к властям!
Хранитель развел руками:
Власти не помогут. Как я понимаю, многие связаны со Вторыми или ими подкуплены, и единственный выход это бежать.
Куда бежать? спросил Тихомир.
Я знаю куда, но сообщу об этом только на вокзале.
* * *
Тут из холла раздались громкие голоса, и мужчины поняли, что прибыла полиция.
Тихомир встал, чтобы идти в холл, но Хранитель остановил его:
Тихомир Андреевич, не стоит. Я решу вопрос сам.
* * *
Хранитель вышел к полиции. Полицейских было трое, но с ними был еще один человек в штатской черной одежде.
Хранитель без труда узнал в штатском того «рослого черного мужчину», за которым проследил на вокзале Ростова-на-До ну девятнадцать лет назад.
* * *
Гор же внимательно рассматривал рисунок мраморного пола с белым крестом в центре «циферблата со знаками».
Услышав шаги Хранителя, Гор посмотрел в его сторону.
Их глаза встретились, и они поняли друг друга без слов.
* * *
Один из полицейских задал вопрос:
Что тут произошло?
Хранитель переключился на полицию и профессионально объяснил, что женщина, которую планировали нанять кухаркой, оказалась больной и во время собеседования внезапно умерла.
* * *
Дознание было быстро завершено.
Труп увезли.
* * *
При выходе из дома Гор обернулся на Хранителя и одними губами беззвучно произнес на латыни:
Domine dirige nos.
Господи, направляй нас, прошептал Хранитель по-русски.
* * *
Теперь убегать надо очень быстро. Я пойду, раздобуду билеты на поезд. А Третьяк пусть займется молоком для Первого и одеждой попроще для нас, сказал Хранитель.
А я? спросил Тихомир.
А вы, Тихомир Андреевич, охраняйте Первого, ответил Хранитель и спросил: В доме есть оружие?
Тихомир подтвердил:
Отцовский револьвер.
Хранитель кивнул, а затем спросил:
Тихомир Андреевич, скажите мне, этот дом всегда был вашим фамильным?
Тихомир гордо ответил:
Я знаю, что особняк многократно перестраивался, но на этом месте наша семья жила еще тогда, когда и самой Москвы не было, а был город Кучков.
Хранитель стал абсолютно серьезным и очень убедительно сказал:
Несмотря на то, что нам надо спешить, вам, Тихомир Андреевич, обязательно необходимо отдать память предкам!
Тихомир, который был на кладбище всего несколько раз в жизни, удивился, но согласно развел руками:
Хорошо.
* * *
Когда Хранитель уже собрался уходить в город, Тихомир догнал его и напомнил:
Олег Ярославович! А семья Тихомира Богдановича?
Хранитель просто ответил:
Я предполагал, что вы задумаете им помочь, и еще перед отъездом все устроил: их переправят сюда. Но в этот раз мы с ними не встретимся.
Тихомир удивленно остался стоять в холле.
* * *
Выходя из особняка, Хранитель немного задержался в холле и, окинув взглядом пол с «циферблатом и знаками», пробормотал себе под нос нечто странное:
Да-а! Ясна! Ордынка! Нулевой меридиан!
12 серия
Эпизод 1
Память предков
56 апреля 1862 года Москва
А на какой стороне реки погост? спросил Хранитель.
Так в излучине Москвы-реки, в Хамовниках, по-простецки ответил Тихомир, под Новодевичьим монастырем.
Погост за Воробьевыми горами, которые есть Седьмой холм Москвы, задумчиво сказал Хранитель, обратив внимание на величественное расположение, возле Новодевичьего монастыря, посвященного Пресвятой Богородице Путеводи-тельнице. Образ которой, по преданию, написал евангелист Лука, Семидесятый сподвижник апостола Павла, который слыл «апостолом язычников» и не входил в число «Двенадцати»!
* * *
Казалось, что в голове Хранителя что-то «созревает», и он было хотел что-то уточнить у Тихомира, как вбежал довольновзволнованный Третьяк.
Кое-какую одежонку нашел, гордо заявил он.
* * *
На съезде с вечно кособокого деревянного Крымского моста дрожки, запряженные приметной пегой хромой кобылой, были остановлены городовым, который, не таясь, сказал вознице:
Ну-сь?
Извозчик замешкался, но полез доставать кровные.
Когда немного отъехали, извозчик проворчал:
Кажинный день на ентого городового Соболева расход. Вот статуй еще небесный! И зачем я эту крытую «линейку» на душу взял.
Хранитель ответил:
Езжай, братец, тебе воздастся Заплачу как за «лихача».
Извозчик, набивая цену, начал плакаться:
Что станешь делать, рупь фараон лекспроприировал. А заработок какой? На три-шесть гривен в день с конем не управишься. Овес, сено В трактире калачик съешь и колбаски возьмешь, чай на одново, половому пятак, на дворе за коня пятак, фатера, еще трактир, когда смерзнешь Куда тут!.. Работник теперь три с полтиной хозяину везет. А если раньше подковать новой подковой на станке стоило семнадцать копеек за копыто, так сейчас по двадцать восемь берут!
* * *
На подъезде Хранитель спросил:
Сколько захочешь?
Извозчик скривился, словно кислого в рот взял, и, закатив глаза, собрался было говорить, как Хранитель, приподняв от его груди номерной знак, отсек:
«Уксус»! Дело государственной важности! Коль скажу повезешь даром! Жди здесь.