Вам удалось получить разрешение на поездку? спросила меня ее сиятельство.
Не спрашивайте, Айлид, покривилась я. Пока упорствует.
Государь не любит отпускать вас, улыбнулась графиня.
И дел у него набралось немало, проворчала я. Вот и выходит, что сам сопровождать меня он не может, а выпустить из своих когтей одну не желает.
Но вы сказали, что я готова сопровождать вас в поездке?
Сказала, разумеется, но ему необходимо не терять меня из виду.
Все-таки тяжело с ревнивцами. Это я знала по собственному опыту. О нет, государь не изводил меня подозрениями, но, чтобы чувствовать себя спокойно, желал сам наблюдать за тем, что я делаю. Ему даже не хватало того, что два гвардейца постоянно и неотступно следуют за мной, охраняя от новых нежданных приключений, а заодно от тех, кто мог увидеть во мне женщину.
Ты расцветаешь всё ярче, и я вижу, какими взглядами тебя провожают. Меня это раздражает.
Но я-то ни на кого не смотрю, справедливо заметила я.
Действия это не возымело. Я даже пыталась выведать причину, отчего он полон недоверия, хотя я ни разу не дала повода в себе усомниться. Даже в ту пору, когда приходилось превозмогать неприязнь, возникшую после того, что он со мной сотворил после моего похищения. Однако прошло время, и я успокоилась, чему немало способствовали мои занятия с преподавателями, выделенными мне государем (милейшие старички, когда-то учившие и его самого). Да и не только они, но и прочие дела, которыми я теперь занималась. Но об этом чуть позже.
Так вот, я пыталась понять, чем вызвано его недоверие, и государь мне ответил:
Ненавижу терять то, что мне дорого. Да и что ты хочешь, душа моя? Все Стренхетты ревнивы до безумия. Мой дед держал фаворитку в закрытых покоях, отец не заводил постоянных любовниц, чтобы ни к кому не привязываться. Я же позволяю тебе делать, что вздумается. И единственное, чего не позволяю, это покидать меня с кем-то, кроме твоих родственников, и дольше, чем на один день. Я очень даже доверчивый и милый. Согласна?
Нет, фыркнула я, и пока иных действий для доказательств утверждений короля не последовало, поспешила добавить: Но милым порой бываешь.
В общем, я пришла к выводу, что причиной его постоянных сомнений служат кровь и следствие смерти матушки, которая была для государя отдушиной. Он когда-то рассказывал, что отец пестовал его, готовя в правители, а мать давала тепло, необходимое ребенку. С ее потерей Ив лишился необходимой ему ласки. Тогда его ненависть досталась сестре, которая впоследствии все-таки сумела растрогать его. А вот с женщинами выходило иначе. Измену он воспринимал не просто болезненно и наказывал беспощадно. Плохо только, что ему для этого хватало одних подозрений. И чтобы не мучиться домыслами и слухами, Его Величество решил проблему, как ему было удобней. Только меня этот поводок раздражал. Однако пока Ивер держался данной мне когда-то клятвы, держалась своего обещания и я. Да и он находил, чем смягчить мое неудобство.
Как же жаль, огорчилась Айлид. Мне бы хотелось взглянуть на ваше графство. Пока я служила у ее светлости, она ни разу там не бывала. А я слышала, что архитектура Тибада невероятно хороша, особо примечателен графский дворец и его убранство.
Однажды я приглашу вас туда, дорогая, приобняв ее за плечи, заверила я.
Признаться, я была счастлива, когда графиня отказалась следовать за своей госпожой в изгнание. Ее сиятельство была верна мужу больше, чем герцогине Аританской, что было естественным. Королевская тетка, должно быть, желая сделать напоследок хоть какую-то гадость, вцепилась в барона Гарда и графиню Энкетт, в слезах умоляя не оставлять ее в тяжкую минуту. Взывала к верности и чувству благодарности, что столько времени покровительствовала им.
Гард не стал долго слушать.
Я благодарен вам, ваша светлость, сказал барон, за всё, что вы для меня сделали. И, разумеется, я последовал бы за вами и в Аритан, если бы государь не приказал мне явиться в полицейский департамент, где отныне будет проходить моя служба Камерату. Как же я могу ослушаться короля? Прошу меня простить, сказал он, поклонился и пожелал: Легкой дороги, ваша светлость.
После чего оставил герцогиню и направил графа Энкетта спасать его супругу. Его сиятельство сделал проще. Он не стал расшаркиваться, а только покачал головой и произнес:
Как же вам не совестно чужую семью рушить, ваша светлость? и увел жену, глядевшую с обожанием на затылок мужа.
Будьте вы все прокляты, предатели, прошипела им вслед королевская тетка.
Уезжала она в сопровождении тех, кто прибыл с госпожой из Аритана, или же не имел иных привязанностей и обязательств, да и вообще готов был следовать за опальной герцогиней, так и не признавшей ни своего поражения, ни вины. Уезжала ее светлость с гордо поднятой головой и видом мученицы, которая идет на казнь, презрев своего палача и несправедливость. Я сама этого не видела, но Гард, как всегда, рассказал мне всё в подробностях и в красках.
Теперь уже никто не мешал мне наслаждаться людьми, которые были мне приятны, разве что государь, но эту проблему я решила просто пригласила их в королевские покои. Возражать Ивер не стал, понимая, что мои друзья мне необходимы, особенно в ту тяжелую пору. И с того момента мы с Айлид особенно сблизились. Пока она не разочаровала меня ни разу. Эта женщина ничего не ожидала от меня, зато давала отдых душе и сердцу. Она была близка мне и чем-то схожа, а оттого стала дорога.
Быть может, государь позволит мне сопровождать вас обоих? спросила графиня, возвращая меня из воспоминаний на поляну для пикников.
Я не стала давать обещаний, которых, скорей всего, не сдержу.
Вряд ли, дорогая, отрицательно покачав головой, сказала я. Когда-нибудь я устрою во дворце Тибада званый вечер, куда вы будете приглашены первой. Вот это я могу обещать вам в точности, закончила я с улыбкой.
Тогда скорей знакомьтесь с тибадским обществом и созывайте гостей, велела мне ее сиятельство, и я рассмеялась.
От дороги донеслись звук охотничьего рожка и конский топот. Возвращались охотники, и пока они не достигли поляны, мы с графиней поспешили подойти к придворным. Здесь и остановились, ожидая когда кавалькада ворвется на поляну. И, как обычно, первым появился Буран королевский жеребец. Рядом с государем скакали его камердинер и Олив Дренг. Где-то позади оставался граф Энкетт, и его супруга фыркнула:
Да что же он за человек? Я каждый раз трепещу в ожидании триумфального явления, а его сиятельство только и делает, что измывается над моей трепетной душой и тащится в хвосте.
Вы не справедливы, Айлид, улыбнулась я. Его сиятельство оттягивает момент вашей встречи, чтобы дать вам возможность соскучиться по нему еще больше. Но вы так много ворчите, что старания бедного графа Энкетта разбиваются о ваше недовольство.
Я много ворчу? искренне изумилась графиня.
Думается мне, что тараканы потому и избрали покои любезного графа Атленга, заметила я, наблюдая за тем, как король спешился, бросил поводья подоспевшему конюху и направился в нашу с графиней сторону.
Значит, буду ворчать еще громче, приняла решение графиня Энкетт.
Тогда к Атленгу однажды сбежит и ваш муж, усмехнулась я и пожала ей руку: Прошу прощения, дорогая. Традиция
Разумеется, заговорщическим тоном ответила она.
Я обернулась, лакей с подносом, на котором находился стакан с водой, уже стоял за моей спиной. Забрав у него поднос, я шагнула к Его Величеству. На его губах расцвела широкая улыбка. Кивнув на приветствие придворных, он приблизился ко мне. Я протянула руки с подносом, государь забрал стакан, жадно выпил воду, и лакей унес уже не нужную посуду.
Король уместил руку на моей талии, и мы отошли в сторону от придворных. Оказавшись за спинами благородного собрания, уже приученного в такие минуты не глазеть на нас, я оказалась в объятьях государя. Он склонился ко мне, чтобы поцеловать уже более обстоятельно, но я уперлась ему в грудь ладонями, однако тут же их и отдернула:
Ив, кровь, покривилась я. Я не стану обниматься с тобой, пока ты пахнешь порохом и на твоей одежде кровавые брызги.
Разве я так не выгляжу диким и необузданным? полюбопытствовал он.
Ты выглядишь жутко, ответила я. Фу.
Ваше сиятельство! возмутился король, но я окончательно отстранилась и отрицательно покачала пальцем перед его носом:
Вот уж нет, Ваше Величество. Полагаю, что теперь и ночью я буду думать об этих пятнах крови и вскрикивать от кошмаров. Мне даже думается, что я буду помнить об этом еще не меньше месяца, а то и до конца лета.
Я же с охоты!
А я смотрела балет, возразила я. Ваши животные инстинкты оскорбляют во мне чувство прекрасного. И потом, я вовсе не шучу. Опасаюсь, что и вправду не смогу выносить спокойно ваших прикосновений не меньше месяца.
Ты бываешь невыносима, фыркнул монарх. Это пошлый шантаж.
И тем не менее.
Отойдя от него еще на шаг, я скрестила на груди руки и ответила упрямым взглядом. У меня была причина вредничать, и он о ней был прекрасно осведомлен поездка в Тибад. Поглядев на меня исподлобья, король вздохнул и объявил:
Завтра, я умиротворенно вздохнула.
Вернувшись к нему, я улыбнулась, подалась вперед и поцеловала его в уголок губ, однако от объятий опять уклонилась:
Ив, ты в крови, напомнила я. Сделай с этим что-нибудь. Мне и вправду неприятно, ты же знаешь.
Взмахнув руками, государь тихо зарычал, но куртку снял и отбросил в сторону.
Довольна?
Не совсем, ответила я и указала на лакея с кувшином воды, мылом и полотенцем, висевшем на плече.
Полагаешь, я сам бы не додумался? надменно вопросил король.
Хорошо, пожала я плечами. Если моя забота вам неприятна, государь, то я более не стану докучать. Буду вести себя, как все остальные.
Иногда я об этом мечтаю, усмехнулся Его Величество и направился к лакею.
Лжете, государь, уверенно опровергла я.
От вас, ваше сиятельство, сложно что-то утаить, полуобернувшись, ответил монарх и подставил руки под струю воды.
Я подошла следом и некоторое время смотрела на то, как он смывает мыльную пену, ополаскивает лицо и руки.
Вы сегодня необычайно быстро, заметила я, пока король вытирался.
Он повесил полотенце на плечо лакея, обернулся ко мне и ответил:
Хэлл был с нами. Ты ему помолилась, я помню.
Я просила Хэлла за несчастных животных, чтобы он подарил им больше прыти. Но, должно быть, вмешались псы Аденфора, раз удача не помогла моим бедным зверушкам.
А я его любимец, ухмыльнулся Ивер.
Разумеется, склонила я голову, но тон был наполнен скептицизмом и иронией.
Камерат не вел войн уже продолжительное время. Королевство было обширным и сильным. Да и Саммен наш извечный противник, вроде как успокоился, заполучив в приданое одной из камератских принцесс прошедших поколений тот кусок земли, за который столько воевал. Впрочем, серебряные рудники давно оскудели, а потому Камерату расстаться со спорными землями оказалось несложно. Самменцы пилюлю проглотили, но довольствовались хотя бы тем, что их собственная территория расширилась. В любом случае, крупных споров давно не случалось.
Король понял мою насмешку. Он смерил меня высокомерным взглядом и подвел осмотру итог:
Что женщина способна понять в симпатиях Аденфора?
О, отмахнулась я. На это поприще я ни ногой.
И хвала богам, с чувством ответил Его Величество и, наконец, заключил меня в объятья.
Однако я быстро отстранилась, а он не возражал. Я не любила этой демонстрации наших близких отношений, да и король помнил о приличиях.
Вас ждут ваши придворные, государь, сказала я с легким поклоном.
И я иду к ним, ответил монарх и отправился принимать поздравления с удачной охотой.
Я последовала за ним, но осталась за спиной, считая лишним равнять себя с государем и лишний раз дразнить тех, кому мой фавор был не по душе. Я не опасалась завистников, потому что оставалась для них сейчас недосягаемой, однако новые заговоры были ни к чему. Теперь ничего не должно было помешать началу того, к чему я готовилась прошедший год. Да и не только я.
Весь мой род ожидал, когда я призову его в помощь. Дядюшка немало постарался за прошедшее время, навещая, увещевая, убеждая и объединяя родственников. Впрочем, даже сомневающиеся не могли опротестовать повеление главы рода. Теперь наше общее благополучие было поставлено на кон, и я не имела права подвести свою семью.
Нам нужны сторонники, Шанни, сказал граф Доло в одну из наших встреч, и они у нас уже есть. Наш род не так мал, как кажется. Доло, Тенерис, Фристен, Мадести это основные ветви, но мы забываем о тех, кто носит иные фамилии, менее знатны, но все-таки связаны с нами кровью. Дальние родственники не всегда напоминают о себе. Но когда нуждаются в помощи рода, они ее получают. А теперь род нуждается в них. А потому они станут вашими соратниками и первыми помощниками. И не забывайте о других родах, связанных с нами узами брака. Мы и среди них найдем поддержку, потому что за вашей спиной стоит король. И пусть он не одобряет открыто вашей затеи, но и не мешает ее воплощению, а это значит, что у него имеется свой интерес. Какой мы пока не знаем, однако не можем не воспользоваться этим молчаливым нейтралитетом.
Это уже партия, заметила я с улыбкой.
Именно, Шанриз, партия, кивнул его сиятельство. И она будет шириться и расти, если наши начинания окажутся удачны. Единомышленники сыщутся, когда придет время. А пока заложим фундамент. От него зависит наше общее будущее.
Так что злить кого-то, нарочито подчеркивая свое положение, я не хотела. Пока в моих недоброжелателях значились те, кому мешала моя близость к монарху. Король оставался увлечен только мной, и это не давало надежд кому бы то ни было заручиться его милостью самым простым способом. Позже появятся возмущенные моей деятельностью, и для этого не надо было становиться ясновидящим. Недовольства нам еще хватит, а потому стоило подольше сохранить тот баланс, в котором можно было заниматься делом без помех.
Ваше сиятельство, я обернулась и приветливо улыбнулась Дренгу, остановившемуся за моей спиной.
Ваше сиятельство, склонила я голову. Довольны ли вы охотой?
Вполне, кивнул граф. А вы нет, судя по тому, как государь поступил со своей курткой. А между тем он пошел на кабана
Увольте, подняла я руку. Не желаю знать, как и кого зарезал Его Величество.
Но он ведь сам мог погибнуть, возразил Олив и усмехнулся: Однако вы не спешите заломить руки. Я ответила молчанием. Стало быть, я вам рассказываю, как государь в одиночку пошел на кабана, а вы едва не зеваете. Я вопросительно приподняла брови, и Дренг хмыкнул: Ну, конечно, вы не видите доблести в схватке с кабаном. Чтобы вы ощутили потрясение, нужно было бы рассказать, как король бросился на штыки противника. Вы ужасная женщина, резюмировал фаворит.
Отнюдь, не согласилась я. Но вы правы, я вижу доблесть в сражении за честь своего государства, а в убийстве кабана лишь жестокую забаву, оценить которую смогла бы, оказавшись в шаге от голодной смерти. А потому прихоть, ставшую причиной схватки с загнанным животным и неуместной игры со смертью, назову недальновидной и безответственной. И вам бы сейчас не рассказывать мне об этом, а остановить монарха перед тем, как он решится на непростительное легкомыслие и убьется, не оставив наследника. Стыдно, ваше сиятельство.
Опять перемываете мне кости?