Без проблем.
Значит, договорились. Я так себе и помечу: «Грибовы, суббота, семь часов». С меня пару бутылок бодрящего, за вами что-нибудь пожевать и Эльке домашний тортик.
Дмитрий Михайлович вернулся в отдел и понял, рабочий день в самом разгаре: женских пальто на вешалке не было, а Леонид сидел на телефоне, обзванивал знакомых и каждому, понизив голос до едва слышного шёпота, по большому секрету сообщал:
В конце месяца в город приезжает театр. Из области. С новой постановкой. Остался последний билетик.
Звонили наши дамы, просили передать, они почти идут, доложил он, зажав трубку ладонью. А вы, Михалыч, пойти не желаете? У меня на всякий случай отложена лишняя парочка.
Естественно, мог бы и не спрашивать, ответил Грибов.
Он уселся за стол, достал очки и, стараясь скоротать время до обеда, отрыл на компьютере приложение с играми, но тут же передумал: плохой пример для подчинённых, и открыл сайт журнала «Новости науки». Одолев почти половину, не спеша направился в буфет и слегка перекусил. Вернувшись назад, принялся слоняться по отделу, надеясь отвлечься от глухого ворчанья желудка.
Что, общепит бастует? посочувствовал Синичкин, с интересом наблюдая за маетой начальника.
Не люблю столовку, поморщился Грибов. То ничего, а то вдруг прихватит. Вроде и готовят неплохо, а всё равно не сравнить с домашней едой.
Поглазев в окно на прохожих, он снова принялся за чтение.
В третьем часу в дверь ворвались взъерошенные Маринка с Вановной и едва не сбили с ног решившего пойти прогуляться Синичкина. В руках они держали по здоровенному пакету.
Ой, Дмитрий Михайлович, наперебой затараторили они прямо с порога, вы извините, мы немного подзадержались, но там давали такое!
Пёстрое и с бантиками? с невинным видом посмотрел на потолок Леонид.
Тебе этого не понять! отрезала Маринка и повернулась к начальнику. А можно мы ещё в архив к Лариске слетаем, она обалденный крем себе отхватила.
К кому? оторвался от компьютера Грибов.
Ну как же? с изумлением уставились на него обе женщины. Логова. Такая молоденькая, с короткой стрижкой.
Не знаю.
А это всё оттого, что вы мало интересуетесь коллегами по работе! язва Леонид и тут не упустил случая вклиниться в разговор.
Грибов снял очки и недоуменно уставился на Леонида.
Я в архиве встречал только Риту.
И вам крупно повезло! заметил Леонид.
В смысле?
Лариса совершенно скандальная особа, шуток не понимает.
Порядок она любит, проворчала Вановна. А некоторые, не будем пальцем показывать на кое-кого из здесь присутствующих, вместо того, чтобы дело говорить, зубы скалят да людям голову морочат.
Ой, вот только не надо сочинять. У вас, у женщин, вообще с чувством юмора туго, выпрямился Синичкин. Понимаете, Михалыч, зашёл я как-то раз в архив, гляжу, у Лариски мось пардон, личико кислое. Рядом Рита, тоже не образец радости. Так я всего-то и сказал, что нельзя жить с таким унылым видом это плохо отражается на здоровье и личной жизни. А организм должен вырабатывал эндорфины.
Чего? удивлённо уставилась на него Вановна.
Гормоны счастья. Очень помогает хорошая музыка, обнимашки-целовашки или что-нибудь сладенькое лучше тёмный шоколад. Чувствую, я для них не авторитет. Ладно. Предложил почитать восточную эзотерику, на худой конец, сказки. Так эта дама как раскричится, целую трагедию создала. Прямо Жорж Санд, а не скучный работник заштатного архива.
Пустобрёх, сердито выпалила Вановна и вслед за Мариной выскочила за дверь.
Чего это она сегодня? с недоумением посмотрел им вслед Грибов.
А, наверно опять со своим поскандалила, отмахнулся Синичкин. Пьёт он у неё. В своё время на приличном месте сидел, а когда социализм обрушился, не сумел перестроиться, с тех пор с бутылкой и подружился. Вановна его пытается образумить, да без толку. Тихий он, она его по морде лупит, а он только головой мотает.
И чего она его держит?
Говорит, жалко, пропадёт один, хотя, по-моему, она в любом случае его не бросит. Ей уже за сорок, считай, большая часть жизни прожита, если разведётся будет обычная пожилая тётка, а так все вокруг сочувствуют, восхищаются её самопожертвованием: какой никакой, а смысл жизни.
А эта Лариса?
Была в декрете, потом сидела дома с ребёнком. Ей тридцать один год, второй раз за мужем, один ребёнок. Да бог с ней, вы лучше скажите, раз уж у нас сегодня такой легкомысленный день, то давайте и я чуток пораньше исчезну, выкуплю билетики, а то, не ровен час, уплывут.
Можно подумать, если я скажу «нет», ты успокоишься, взглянул на простодушно хлопающую глазами физиономию Грибов. Мёртвого достанешь. Шагай.
Есть, козырнул Синичкин и исчез.
Грибов снова уселся за компьютер, ожидая окончания рабочего дня. Наконец часы пробили пять. В дверь, продолжая на ходу обсуждать свои покупки, влетели возбужденные женщины, быстренько собрались и, помахав ручками, убежали.
Дмитрий Михайлович поднялся, надел куртку и вышел на улицу. Он перешёл на другую сторону, миновал несколько домов и направился к огромному зданию банка. Здесь на втором этаже работала секретарём его жена.
Она уже ждала и, передав ему хозяйственную сумку, сообщила:
Звонила Наталья. Они завтра приедут на недельку.
Дмитрий Михайлович удивился. Дочь жила в соседнем городе и в гости вроде не собиралась.
Что-нибудь стряслось? с тревогой спросил он.
Да ничего, голос бодрый. У неё скопились отгулы за сверхурочные работы, да и у Александры в школе каникулы, вот и решила нагрянуть показать внуков. Хорошо вчера борщ сварила на два дня хватит. Сашенька его уплетает за обе щёки, а вот Никитку даже не знаю, чем и кормить.
А ты его меньше балуй. Небось в садике всё подряд ест.
Последующие два часа Грибовы ходили по магазинам. Дома Дмитрий принялся выкладывать из пакетов на стол закупленные продукты, а Тамара опустилась на стул и с наслаждением вытянула ноги.
Устала, сегодня какой-то сумасшедший день, куча народа. Ты чайник не поставишь?
Запросто, согласился он. Но поесть-то тоже надо. Борщ будешь?
Лучше свари картошки, а заодно приготовь салатик. Помидоры и огурцы в холодильнике.
Отдыхай.
Он повязал фартук и принялся готовить ужин. Накрыв на стол, уселся и развернул газету.
Опять читаем во время еды? попыталась пресечь это безобразие жена. Сколько можно повторять: во время еды противопоказана негативная информация, пища плохо усваивается.
А я невнимательно. Кстати, здесь пишут про марсианские каналы, говорят, воду обнаружили.
Ну-ка, дай посмотреть, заволновалась жена.
А пищеварительный тракт? насмешливо переспросил он. Да, тут ещё одна любопытная статья: «Регулярный секс продлевает жизнь». Особенно это касается мужчин.
У тебя с этим проблемы?
Пока нет, но, он поднял вверх указательный палец, шестой десяток это уже возраст, и скоро, сама понимаешь
Да тебе ещё пятидесяти нет, болтун.
В следующем году стукнет, поэтому, чтобы твой муж подольше не превратился в старую развалюху, врачей нужно слушаться, они плохого не посоветуют.
Вот завтра дети приедут, тогда действительно, будет не до секса.
Как, и ты до сих пор сидишь? в притворном ужасе воскликнул Дмитрий. А время уходит. Живо в ванну!
ВТОРНИК
Лариса проснулась буквально за мгновение до того, как будильник собрался затрезвонить на весь дом. Она нажала кнопку отключения звонка и несколько секунд лежала неподвижно, спать не хотелось совершенно. Она счастливо улыбнулась. Ещё бы, сегодня такой день. Она сладко потянулась, выскользнула из-под одеяла и, накинув халат, заглянула в комнату сына. Тот, как обычно, спал поверх одеяла, поджав под себя ноги.
Стасик, вставай, проговорила она, пора в садик.
Сын приоткрыл затуманенные сном глаза, и попытался натянуть на себя край одеяла.
А можно я ещё чуть-чуть? умоляюще протянул он.
Нет, давай иди умойся и почисти зубки.
А папа ещё спит, насупился малыш.
Папа быстро оденется, строго сказала Лариса и выпроводила сына в ванную. Затем вернулась в комнату и склонилась над мужем.
Олежек, пора вставать, прошептала она.
Скоко время? не раскрывая глаз, промычал он.
Скоро семь.
Тогда я ещё пять минут подремлю.
А какой сегодня день? обняв Олега, она ласково провела рукой по его колючей щеке.
Слушай, дай спокойно полежать, неожиданно раздражённо проворчал он и, резко отвернувшись, натянул одеяло на голову.
Лариса опешила, но не успела ничего сказать, в дверях появился ребёнок с рубашкой в руках.
Ма, а где мои штаны?
На спинке кровати висели.
А носки?
О господи, вечно ты всё разбрасываешь, вздохнула Лариса. Пошли искать.
Обнаружив пропажу под кроваткой, она быстренько собрала сына и бросилась в ванную время поджимало. Она почистила зубы, сполоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркале.
С днём рождения, дорогая, с горечью произнесла она.
Отражение грустно кивнуло в ответ.
Олег, восьмой час! прокричала Лариса, торопливо натягивая на себя одежду. Завтрак на столе, а мы уходим. Вставай, а то на работу опоздаешь.
Успею, отозвался муж. Дверь закрой.
Закрою, отозвалась она и только на лестнице сообразила, что сама не успела поесть.
Китяев подъехал, как и обещал, к половине восьмого. Рядом с ним сидела его жена Элеонора, невысокого роста стройная шатенка. Волнистые волосы обрамляли тщательно ухоженное лицо. Эля следила за собой, постоянно посещая косметические салоны, солярий, парикмахерскую. Короткая стрижка молодила, и, если бы не предательские «гусиные лапки» возле глаз, которые не могла скрыть никакая косметика, ей можно было дать лет тридцать пять-тридцать семь, не больше. Она нигде не работала и большую часть времени предпочитала проводить с подружками, обсуждая последние городские новости, моду и мужчин. К последним она относилась пренебрежительно и называла их только по фамилии, не делая исключения даже для собственного мужа. Хотя мужем она гордилась, и часто от неё можно было услышать: «А мой Китяев сказал А мой Китяев сделал. А Китяев мне купил»
Приветливо помахав рукой Грибовым, она подождала, пока они усядутся, и обвела рукой автомобиль: Вот, Китяев приобрёл.
Положение обязывает, отозвался Сан Саныч.
Ой, не слушайте его, он давно хотел машину поменять, просто о своих планах никому нельзя говорить не сбудется, щебетала Эля. Грибов, а ты когда машину купишь?
Зачем? От дома до работы недалеко, дача сразу возле автобусной остановки. Накой дополнительные заботы.
Прекрати, настоящий мужчина с детской коляски сразу пересаживается за руль. Вот сейчас Китяев меня подвезёт на вокзал. У меня мама приболела. Поеду на пару дней, навещу. Здоровье это главное. А у вас как? Как дети?
Собирались сегодня приехать, ответила Тамара. А ваши?
Дочка с мужем за границу на курорт собирается, а сынуля занят своё дело открыл. И она повернулась к мужу. Ты уж смотри, кушай хорошенько и цветы не забудь поливать.
Не забуду, важно кивнул Китяев. Ладно, хватит болтать, поехали.
Он высадил жену у вокзала, подвёз Тамару до банка и повернулся к Грибову:
Давай быстренько в магазин заскочим, кое-что купить нужно.
На работу опоздаем.
Ничего. Время есть. Шефа я вчера на всякий случай предупредил.
Кстати, что там про него болтают? поинтересовался Дмитрий Михайлович.
От министра по шапке получил, усмехнулся Китяев. Вызвали в главк и начали прорабатывать, почему от нас нет отдачи. Шеф в ответ начал вешать лапшу на уши: типа мы опытные образцы везём заказчику, там устанавливаем, налаживаем, пробуем в работе и только потом уезжаем, а для достоверности, как вещественные доказательства, хлоп на стол фотографии. На что ему ехидно ввернули: «А следом шаланда с вашим агрегатом». В общем, обычный разгон, не переживай, ничего особенного. Разберёмся, не в первый раз? Ты лучше скажи, чего вечером делаешь? Заходи, пивка попьём.
Не могу. Ты же слышал, вечером внуки приезжают. Будет маленький цыганский табор.
Плохо воспитал, до сих пор с ними возишься. Мои только звонят. Замечательно: тишина, никто не орёт. Меня дети утомляют. Они пока у нас жили, я чуть с ума не сошёл: на работе покоя нет, так и домой придёшь, сплошные вопли.
Не знаю, я как-то спокойно отношусь к этому. По-моему, с ними всегда можно поладить.
Как знаешь, сказал Китяев, затормозил и остановил машину. Приехали. Я мигом.
Через полчаса Грибов поднялся на свой этаж и увидел, что народ собрался в кружок и о чём-то оживлённо спорит. Подойдя поближе, он понял, новость о сгустившихся над институтом тучах уже широко обсуждается коллективом. Словно на сельском базаре, каждый, перебивая и не слушая остальных, высказывал свою точку зрения на это безобразие. Шум и гам стояли неимоверные.
В конце коридора показался Синичкин и направился к ним, небрежно покачивая дипломатом. Все сразу замолчали.
О, ползут перелётные птицы, ворчливо заметил чей-то недоброжелательный голос. Как всегда, не торопится.
Только проснулся и уже устал, заметил другой.
Леонид подошёл и обвёл присутствующих насмешливым взглядом.
Всем привет! Как дела? Что уважаемые, приуныли? А я давно говорил: время сейчас новое, пора что-нибудь на уровне мировых стандартов запузырить, а мы всё лажу гоним.
Пойди скажи это директору, насмешливо предложил тот же голос.
Я бы рад, развёл руками Синичкин, но в мои прямые обязанности не входит воспитание руководящих кадров. На это есть другие инстанции, и я слышал, уже прозвенел первый звонок: кое-где кое-кто кое-кому уже намекнули: или вы создадите что-нибудь общественно полезное, или мы разгоним этот приют убогих умов.
И снова зашумел базар быть разогнанными никому не хотелось.
Немного постояв, Грибов направился к себе, поздоровался с Маринкой и Вановной, однако едва уселся на своё место, зазвонил телефон, и в трубке прозвучал бас главного инженера:
Просыпайся и буди остальных, хватит лодырничать. И зайди, есть новости.
Иду, ответил Дмитрий Михайлович, прихватил записную книжку «Ежедневник» и выбрался из-за стола. Я к Китяеву.
Поступил новый заказ, сообщил Сан Саныч. Предлагают нашу машину переделать под нужды портовиков. Сроку дано месяц.
Ясно.
Держи данные на агрегат, Китяев протянул тонкую папку. Зайди к конструкторам, они тебе через пару дней выдадут чертежи. Заодно загляни к девчонкам в архив, там в последнем «Вестнике» есть любопытная статейка на эту тему.
Грибов вышел из кабинета, повертел в руках папку и для начала решил посмотреть, что за новинка заинтересовала руководство. Он вошёл в лифт, спустился на первый этаж и, пройдя по небольшому коридорчику, отворил дверь с табличкой «Архив».
В этом тихом помещении хранились все институтские разработки, а кроме того, располагалась небольшая техническая библиотека. До сих пор Грибов считал, что здесь работала всего одна женщина, старая знакомая Вановны, Маргарита Николаевна Колоскова.
Иногда она приносила заказываемые архивные документы. Ей было немного за сорок, но выглядела так неопределённо, этакая серая мышка, что никто в институте не относился к ней как к женщине. Известная поговорка «Сорок пять, сорок пять баба ягодка опять» к ней совершенно не подходила просто товарищ по работе. Она была ужасно любопытной, всё знала и в любое время могла ответить на любой вопрос, особенно кто, куда и с кем. Этакое справочное бюро, телевизионные новости и последние известия из жизни института в одном флаконе. А ещё она точно знала, что хорошо, а что плохо, и пыталась всех учить, как нужно жить. Вдобавок ко всему, она любила поболтать, однако разговоры в основном сводились к её болезням и хронической нехватке денег.