20 августа, вс
Волнение было вещью мне практически не свойственной. Я всегда считала это своей суперспособностью. Вот и сейчас, твёрдо шагая шпильками по Москве, я пробиралась с окраины к центру. Вооружившись навигатором и облачившись в лучшее своё платье, я следовала к месту, в котором надеялась начать новую жизнь.
За десять минут до назначенного времени я вывернула от остановки общественного транспорта на широкую теневую улицу. В самом её начале я даже не могла предположить, где спрятался тот самый клуб, но пройдя двадцать метров, наткнулась на лестницу, уходящую вниз. За чередой широких и невысоких ступеней, облачённых в чёрную плитку, пряталась в тени непроницаемая стальная дверь. Ни рекламных объявлений, ни таблички с часами работы, ни пресловутой наклейки «Объект под охраной». Лишь фасад в пять этажей и на самом верху угловатые буквы свинцового цвета: «Опиум».
Я наступила на верхнюю ступеньку и лестница под моими ногами подсветилась. Сделав шаг обратно на тротуар, я выудила из лакированной чёрной сумки телефон и набрала номер, который дала мне Ира.
Да, ответил звонкий живой голос в трубку.
Привет! Это Рита, я от Иры.
Привет, ты на месте?
Я возле лестницы к цокольному этажу, мне сюда?
Сюда, подожди пару минут. Парень отключился, а я продолжила осматриваться.
Мимо проходили люди, некоторые спешили и широко шагали по серой плитке, другие мелкими шагами плыли по стороне, на которую падал краешек обеденного солнца. Припаркованные машины выстроились в безупречные ряды, словно танки на параде. Ни одного свободного местечка я не нашла, насколько могла просмотреть улицу с высоты своих 175 сантиметров. Лишь напротив входа в Опиум пустовали три клочка асфальта, хоть никаких запрещающих цепей или указателей их и не охраняло.
Я снова обводила взглядом череду белых окон на тёмно-шоколадных фасадах, когда дверь запищала. Молодой парень, на вид не старше двадцати пяти, лениво поднялся по ступеням:
Привет, ещё раз! бодро произнёс он, совсем не похоже на свои медлительные движения. На смуглом, круглом лице проявилась улыбка, при этом уголки пухлых губ смотрели вниз. Миша, протянул он руку, до запястья обёрнутую в белую рубашку.
Рита. Я невольно улыбнулась и ответила на рукопожатие.
Я запросил гостевой пропуск у охраны, через пару минут будет готов. Парень поправил на бедрах ремень и ладонью проверил на безупречность заправленную рубашку.
Ладно, спасибо, я, хмурясь, снова посмотрела вниз на лестницу. Настолько строго?
Ага, думал, Ира тебя посвятила. У нас здесь нельзя войти без карты или членства. Парень вытянул из-под ворота карту, висящую на чёрной ленте, а затем указал на вход. За этой дверью ещё одна.
Ирины рассказы весьма специфичны. Она много говорила, но такие детали предпочла опустить.
Хм, у нас вообще-то запрещено разглашать информацию, но думаю, её это не останавливало. Весело ухмыльнулся Миша. В общем, персоналом у нас занимается Павел Александрович. Парень взглянул на электронные часы на левом запястье. Его ещё нет, будет к открытию.
Ладно. Он менеджер по персоналу?
Нет. Он заместитель директора. Все работники устраиваются только после одобрения. Миша поднёс ладонь к губам, и, делая вид, что почёсывает щетину на бороде, произнёс: Характер у него сволочной, предупреждаю. Ладно, идём внутрь.
***
Пройдя через тяжёлую дверь, вы оказались бы в просторной комнате. Темные тона разлились по всем стенам, полу и даже потолку. Несколько диванчиков, зеркальная стена и стойка для хостес миловидных представительных девушек, которые встретили бы вас с улыбками. Пока вы осматриваетесь по сторонам, вам предложили бы пройти в гардеробную, а затем прислонить свою ключ карту к панели на стене и нырнуть за очередную дверь в тёмные воды.
Стен вы не увидите. Они настолько далеко и настолько темны, что затерялись в остатках клубного дыма, скрылись за отвлекающими вас огнями и, поверьте, вы тут же забыли бы о поиске стен и потолка. Окна всего здания со стороны улицы выглядели плотно завешанными кремовыми шторами под цвет фасада. Но в клубе они были замурованы. В стенах не присутствовало ни выемок, ни карманов, они выглядели сплошным полотном, будто стены подземной пещеры. Благодаря этому создавалось будоражащее чувство бесконечности.
Единственное, что намекало о закрытом пространстве, это столики из темного дерева. Они в идеальном порядке стелились по залу, оставляя пространство по центру для более интересных занятий.
В Нижнем Новгороде центральная площадь была меньше по размерам, чем танцпол данного заведения. Черный матовый паркет огромным пятном разлился на треть клуба. И, добавив немного фантазии, можно было сравнить танцпол с вольером. Мысленно провести линии по стойкам со световыми установками, соединить их со звуковой аппаратурой и скрепить с конструкцией на потолке. Получалась клетка для животных, которым нужен пастух, или надзиратель, тот, за кем они пойдут. Его место на самом верху. Вьющиеся с потолка железные леса держат на себе платформу, трудно вычислить её размеры сейчас, пока она пустует. Но на этом куске, парящем в воздухе, разместилось всё, что понадобится ди-джею, чтобы увести за собой дикое стадо.
Я вспышками в своей голове представляла, как это место выглядит ночью. На долю секунды я почувствовала грохот музыки и гул толпы, вибрации от танцпола и световое представление, в сотню раз ярче дневного.
Знаете, как обычно выглядит бар? Стоечка, отделяющая стенку с алкоголем и пару барменов. Забудьте. Представьте себе что-то больше походящее на хрустальный фонтан с неоновой подсветкой. Эта конструкция в форме кольца обосновалась посреди заведения как остров. В самом её центре возвышалась хрустальная инсталляция, как выставка, украшенная бутылками с алкоголем всевозможных цветов. Чуть ниже те же прозрачные полки держали стеклянные фужеры и бокалы, белоснежные кофейные чашки и прочие мелочи для напитков.
На стойку светили с потолка подвесные фонари. Белый, направленный вниз луч не распадался на свет вокруг, а падал лишь на высокие прозрачные стулья, видимо, чтобы не позволить гостям пронести напитки мимо рта.
Я заняла одно из таких мест и наблюдала, как Миша вернулся к работе. Повязав чёрный фартук на пояс, он принялся жонглировать серебристыми шейкерами: вытягивал их из белого пластикового ящика и помещал под стойку.
Расскажи мне какая у вас тут вообще иерархия? я закинула ногу на ногу и уложила поверх руки, чтобы не помещать их на идеально отполированную стойку.
С этим сложно. Миша закончил с шейкерами и принялся укладывать белые холщёвые полотенца в аккуратную стопку. Запутаешься ещё на стадии администраторов.
Я не настолько тупа. Расскажи, если у тебя есть время.
Ну, если начинать с низов, то я старший в дневной смене барменов. Парень задорно улыбнулся смуглыми губами. Весь персонал подчиняется трём администраторам общего зала и двум из VIP-а. Думаю, называть по именам пока нет смысла.
С этим понятно. Что на счёт руководства?
Есть Павел Саныч, которого ты ждёшь. Он заместитель директора. Миша чуть отвернулся от входа и добавил: Человек так себе. С ним лучше не сталкиваться в неравных боях.
Я подняла взгляд и нашла камеру над баром, от взора которой увернулся бармен.
Директор Никита Валерьевич Волохов. Человек серьёзный. Ко всему прочему ещё и владелец охранного агенства «Knife»1, так что все секьюрити больше у него в подчинении, чем у Степана Юрьевича начальника охраны. Юрич мировой дядька, кстати. Миша наклонил голову и снова стал полубоком ко всем камерам поблизости. Ну и Княшич. Владелец. Те, кто не боится, называют его Князем.
Ира упомянула про него. Сказала как раз, что все его боятся. Настолько страшный?
Миша согласно кивнул и осмотрелся. Не найдя никого поблизости, сказал:
На самом деле только он здесь власть.
Я сидела у бара уже полчаса и дотошно разглядывала всё, что меня окружало. Под моими руками лежала начищенная до блеска чёрная поверхность барной стойки. Ещё в ту минуту, как на часах обосновалась цифра 12, в зале стали появляться люди.
За квадратным столиком в самом темном углу обедала компания немногословных мужчин. Чуть ближе к свету несколько зон занимали люди в деловых костюмах, как женщины, так и мужчины. У барной стойки находились исключительно дамы. Несколько из них, сидя в разных частях, асинхронно стучали по клавишам ноутбуков. Ещё парочка пила кофе из белых широких чашек. Мадам в возрасте, облокотившись на стойку, заигрывала с барменом, сквозь полупрозрачные линзы квадратных очков.
Рита, Миша выдернул меня из наблюдений тихим голосом. Павел приехал.
Я понятливо кивнула и развернулась в сторону входа в зал. От двери к бару шагал невысокий мужчина в чёрной рубашке с коротким рукавом, заправленной в серые клетчатые брюки. Он показался мне миловидным, его лицо я сочла правильным и завидно привлекательным. Кроме удачного набора генов, в чём заслуги самого Павла не было, в глаза бросался стиль, идеально уложенные белокурые волосы и ухоженная короткая борода.
Доброе утро, Павел Александрович! бодро поприветствовал Миша. Кофе?
Да, Мишань, кивнул мужчина. Доброе утро, сложил на стойку телефон, квадратные солнечные очки и облокотился рядом. Как папа?
Бодрячком, спасибо! улыбнулся бармен, договариваясь с кофемашиной.
Ну и замечательно. Ответил Павел и пальцами протёр серо-голубые глаза так, будто проснулся минуту назад.
Павел Александрович, обратился Миша, достав из холодильной секции сливки. Это моя знакомая, Маргарита. Она хотела бы у нас работать.
Доброе утро! я сдержанно улыбнулась. Мой голос звучал гладко, уверенно, но не нарочито громко.
Мужчина резко повернул голову и согласно кивнул, сопроводив жест затянувшимся морганием.
И на какой же должности? выдохнул он. Поставив перед ним белоснежную кружку на блюдечке, Миша отшагнул влево, принимать заказ у вошедшей в зал женщины.
Я хотела бы занять должность администратора. У меня есть опыт работы, к тому же я год исполняла обязанности директора ночного клуба.
Мужчина скользнул по моей фигуре взглядом и шмыгнул носом:
Я возьму тебя официанткой, равнодушно бросил он.
А других вакансий нет? Я старалась не показать на лице ни капли жалости и разочарования.
Для тебя? Хм. Павел снова опустил глаза вниз, словно восхищался мои чёрным платьем. Хочешь мне что-то предложить?
Только свой опыт работы на руководящей должности подобного заведения. Сдержанно парировала я.
А больше у тебя ни в чём опыта нет? мужчина изогнул бровь и приподнял один уголок губ в многозначительной усмешке.
В том, на что вы намекаете, я не
Тогда до свидания.
Но
Без «но», перебил он, Маргарита, всего доброго.
А выпить-то я у вас могу?
Ну, конечно. Он скорее оскалился, чем улыбнулся, показав ровные острые зубы под тонкими губами. Прошу, мы официально открыты. Мужчина указал на бар, почтительно поклонился и пошёл в сторону лестницы.
Ну как? Миша подошёл, как только подал посетительнице бокал обеденного вина.
Будто ты не слышал. Поплыв на стуле, я сжала челюсти от разочарования.
Я предупреждал. Сочувственно поджал губы парень.
На первый взгляд он показался мне значительно лучше, чем оказался на самом деле. Подметила я, говоря прямо в камеру над баром.
Чего тебе налить в утешение?
Разве что молока.
Шутишь? посмеялся бармен. Ты женщина-кошка, что ли?
Зачем бы мне тогда устраиваться в ваш развратник?
Дамочки по соседству обернулись и одарили меня недовольными взглядами. Я перевела внимание на их двойные пастельно-жёлтые коктейли судя по виду, так в Опиуме подавали Пина Коладу.
Приятного времяпровождения, девушки. Я вежливо улыбнулась алкоголичкам. В этот момент Миша поставил передо мной пузатый прозрачный стакан на высокой ножке.
Прошу, ваш напиток. С ухмылкой сказал парень. В этот же момент в бар, распахнув обе створки двери, вошли люди. Сперва я не обратила внимания, но делегация вела себя шумно.
Так-с! шепнул бармен, все его коллеги, как и он сам, приосанились и нацепили на лица улыбки. Начальство.
Я пробралась взглядом в толпу. Двое в белых рубашках шли впереди и вели оживленную беседу между собой, их сопровождал мужчина в костюме, внимательно слушал и шагал молча. В самом конце виднелись люди в черных рубашках, они держали на себе каменные лица, и после нескольких жестов в их сторону, все четверо остались караулить выход. Ещё один человек, опустив лицо, брёл по центру.
Дойдя до стальной лестницы, вся эта процессия рассыпалась. Говорливые прошли в зал и заняли столик в первом ряду, мужчина в костюме поднялся по лестнице, а другой разбавил женское общество за стойкой. Я прислушалась к разговорам за спиной, но уловила лишь неразборчивое перешептывание. Тем временем мужчина в чёрной водолазке, стукнув пальцами по глянцевой стойке, подозвал бармена. Без единого слова, жестами одной руки он сделал заказ. А две женщины с коктейлями демонстративно пересели от стойки за свободный столик.
Опустив взгляд в пол, я нашла на его ногах высокие черные ботинки, какие носили панки в моей недалёкой молодости и зимой и летом. Меня тут же осенило, кто именно находится передо мной.
Вы владелец этого заведения, верно? я развернулась на стуле и сложила на коленях ладони, подобно ведущей выпуска новостей.
Допустим, выдавил из себя мужчина.
Тогда я хочу с вами поговорить, начала я.
Ты знаешь меня? тихим спокойным баритоном перебил он.
Нет, но
Ты журналистка? он чуть повернул голову в мою сторону, но взгляда не поднял, разве что впустил меня в поле зрения.
Нет. Хочу у вас работать.
Танцовщицей?
Администратором.
Я не занимаюсь наймом персонала. Ответил он и мельком увидел мой бокал с молоком, а затем намеренно на него покосился. Заметной я быть умела, но на этот раз трюк не сработал. Мужчина, так и не разглядев моё лицо, вернул внимание к стакану в своих руках.
Отчаявшись, я вернулась к своему бокалу. Бармен смотрел на меня так, словно я только что выпрыгнула из самолёта без парашюта и чудом осталась жива. Я нахмурилась и вернула внимание на мужчину за стойкой. Он всецело был поглощен мыслями, на его гладковыбритых скулах напряжённо танцевали желваки.
Есть такие лица, которые художник старательно выводил часами, нанося все линии плавно, вдохновенно и чувственно отрисовывая каждый изгиб. Его лицо мастер создал за пару минут. Экспрессивно бросая линии, резкие и угловатые. Всё же создатель был настоящим талантом, поскольку получил неповторимый шедевр.
Бывают типажи, национальные и наследственные черты. Лицо этого мужчины не говорило о принадлежности к какому-либо народу. Смуглая, будто опалённая кожа ссылалась на его южные корни. Его губы наводили мысли ни то о ближнем востоке, ни то о чертах австралийских сёрфингистов с обложки. Нарисованные только прямыми линиями, никаких закруглений и изгибов. Скорее даже не нарисованные, а вырезанные из бумаги кофейного оттенка. Нос на любом другом лице смотрелся бы неуместно и громоздко, может и уродовал бы. Но на нём невозможно было представить что-то аккуратное и миниатюрное. Смотря на мужчину в профиль, можно было очертить острую горбинку. Хоть она и имелась, нос его не походил ни на грузинский, ни на орлиный. Ещё больше, сбивал с толку вздёрнутый кончик.