Ну чего я снова, с легким раздражением произнесла Ада. Ответом ей стало привычное уже, приевшееся молчание стен пустого домика. Прав Рома. Я действительно старая дура.
Терраска, она же кухня, была узкая и длинная в правой её части находилась кухонька, в левой диванчик, комод, и тот самый стол, который Ада завалила вещами, да так их и не разобрала. Ада включила чайник, вытащила из холодильника батон хлеба, плавленый сырок, и колбасу в нарезке. Подумав, убрала колбасу обратно. Есть не хотелось, но хотя бы один бутерброд съесть придется потому что сейчас болит проклятое колено, нужно принять таблетку, а если не поесть, колено болеть перестанет, зато после таблетки заболит желудок. Оно надо? Нет, не надо.
Чёртова старая развалюха, обругала себя Ада. У которой ещё и заканчивается чёртов кофе!
Да, кофе в банке действительно оставалось на донышке, а это значит, что сегодня следует сходить в магазин, и закупиться. К тому же сырок тоже был последний, и неплохо бы купить сахар, и хотя бы упаковку макарон. И масло. Нет, это уже не для себя, это если Яр придет, и попросит что-то поесть. Сама она ела мало, совсем мало, предпочитая обходиться «подножным кормом», а именно бутербродами. Если бы не визиты Яра, плитка на Адиной кухоньке и вовсе стояла бы без дела, но он заходит, и макароны могут пригодиться. Или рис. Нет, макароны лучше. И дешевле.
Ада, уже собравшаяся положить в чашку ложку растворимого кофе, замерла с этой самой ложкой в руке. Не получится сходить. Потому что Роман и Яр стопроцентно решат, что она снова собралась на Яблочную. И уйти одной ей не дадут. Попробуют пойти с ней. При этом у Романа, если она правильно всё сейчас увидела, низкое давление (недаром он кофе наливается, причем чашка вовсе не первая), а у Яра после дождя разгулялся артроз, и ему будет больно идти. Он и так ходил за ней на Яблочную через половину поселка, а до магазина в три раза дольше, поэтому
Ладно, обойдёмся, решила она. Кофе до завтра хватит. Макароны надо поискать, может, и есть. Хлеб тоже есть. И колбаска есть. Масла нет, но если с колбаской, и так сойдет. Интересно, что они там делают?
Она налила в чашку кипятку, поставила остывать на подоконник на столе уже не оставалось места тихонько вышла из дома, и пошла к забору, отделявшего её участок от участка Романа. Старая дура решила послушать старых дураков, усмехнулась она про себя. Ничего нового услышать будет невозможно, но делать-то всё равно нечего. До вечера уж точно.
***
Эта порода называется ориентальная, объяснял Яр. Такие забавные ушастые кошки. Узкая мордочка, и здоровенные уши.
А сколько они стоят? спросил Роман.
Чёрт их знает, Яр вздохнул. Наверное, недешево. Да на деньги-то всё равно, деньги мы бы нашли, но тут не в деньгах дело, а
Вот именно, отрезал Роман. Если мы сейчас купим Адке такую кошку, всё пойдет совсем не туда, куда нужно.
Какую ей кошку? Ну, допустим, купим. Нам под семьдесят. Сколько Адкин старший кот тогда прожил? Восемнадцать? Остаться, и тянуть в этом всём до девяноста ради
Ты не понял? Всё гораздо хуже. Адке нужна не «такая кошка», тяжело вздохнул Роман. Ей подавай ту самую кошку, которую Виталин сынуля купил своим выхлопам. И нам с тобой, и Адке понятно, что в этом семействе кошка не жилец, потому что перевидали мы уже там за последние восемь лет всех подряд и собак, и кошек, и попугаев могу не продолжать, ты сам в курсе. Про цену я просто так спросил, ну и заодно понять, может, выкупить котенка, и передать кому-то
Ага, конечно, продадут они, Яр тяжело вздохнул. Как не вовремя. Ну, Ада, ну
Дура, закончил за него Роман. Сентиментальная старая дура. «Как у летучей мышки», передразнил он. Очень своевременно.
Вообще-то жестокое обращение с животными запрещено, я бы мог написать статью, и попробовать начал Яр, но Роман тут же его перебил:
Опомнись! Что ты попробуешь? Ты хочешь сесть на нары вслед за этой чокнутой идиоткой? Яр, если вы туда сунетесь, Ада поедет на женскую зону, шить рукавицы, а ты на мужскую, и, учти, пенсии там не предусмотрено. Хотя нет, я забыл про твой диагноз. На зону ты не попадешь. А вот в дурдом пожизненно за милую душу. Ты хочешь этого, скажи?
Нет, на пределе слышимости произнес Яр. Я не могу, ты же знаешь. Они отнимут его, а я не могу.
***
«Лет с четырнадцати, а то и раньше, я начала ощущать этот иссушающий огонь. Красивые слова иссушающий огонь, но я никому их не покажу, потому что Ян с Яром будут подначивать меня, а Роман с Аглаей вежливо кивнут, и пропустят мимо ушей, как они это всегда делают. Я белая ворона в этой стае, но ведь почему-то меня в неё приняли, значит, я совсем не так безнадежна, как говорит мама. С игрой на гитаре ничего не получилось, в школьной студии мне сказали, что у меня не музыкальные руки, да и гитара, оказывается, стоит слишком дорого, а денег у меня нет. Жалко. Я хотела потихоньку научиться, а потом летом всех удивить, что умею играть, но, кажется, ничего у меня не выйдет. К тому же заниматься гитарой мне будет некогда, у меня четыре тройки, по химии, физике, алгебре, и биологии, и мама говорит, что я пропащая и зряшная, и надо в десятом классе всё исправить, чтобы был аттестат без троек. Какая уж тут гитара. Попрошу Романа этим летом, чтобы он меня поучил, но ведь гитары нет, и так ли надо учиться, если сюрприза всё равно не получится»
Берта отложила тетрадь с пожелтевшими страницами на край стола, и повернулась к Ри. Тот сидел, неподвижно глядя на неё, и на лице его не отражалось никаких эмоций. Ри ждал.
И? спросил Берта. Допустим, это дневник. Если я правильно понимаю, он принадлежал пятнадцатилетней девочке. Что ты в данный момент от меня хочешь услышать?
Во-первых, не принадлежал, а принадлежит, поправил Ри. Потому что данной пятнадцатилетней девочке на данный момент около семидесяти, и она
Давай угадаю, предложила Берта. Она является наблюдателем, так? Роман, надо понимать, твоя инкарнация, Яр и Ян, соответственно, эти двое, она кивком указала на Ита и Скрипача, оккупировавших подоконник (больше сидеть в пустой комнате было негде), Аглая была клоном Джессики
Давай ты не будешь торопить события, попросил Ри спокойно. Да, их всех ты назвала верно. Так и есть. В своё время я отправил их не по заданному системой вектору, и они оказались
В этом мире? спросила Берта.
Нет, не в этом. Там шла война Ри осекся. Впрочем, это частности, которые я объясню позже, если потребуется. После того, как стало ясно, что из-за них в сиуре начались некоторые процессы, я переправил их согласно заданному Адонаем вектору. Сюда. В ту точку, которая была им предназначена с самого начала. Но вот то, что происходило дальше, ни я, ни система Адоная так и не смогли объяснить.
И что же происходило? с интересом спросил Скрипач. Ит пока молчал, выжидающе глядя на Ри.
Да уж не то, что с первыми двумя тройками, Ри вздохнул. Никто корабли не взрывал, и по зеркалам не бегал. Не происходило ничего. И не происходит ничего, но при этом происходит всё сразу.
Это как? впервые с начала разговора Берта, кажется, по-настоящему удивилась.
Идёт дестабилизация, но уже не сиура, а кластера. Рыжий, только не начинай, я знаю, зачем ты открыл рот. Да, тут кто только не перебывал одного Контроля я сюда загнал столько, что даже неудобно как-то говорить, сколько именно. Много. Все видят одну и ту же картину. Дестабилизация этого мира и сиура, в котором он находится есть. Деструкция в кластере есть. Она опосредовано связана с теми, кто тут находится, но при этом, Ри сделал паузу, связи не видит никто. И никто не понял сам метод.
А что сказали зивы? с интересом спросил И.
Вежливо попросили не включать их миры в эту систему, на этом всё. Нет, они тоже ничего не видят, если ты об этом. Это я выяснил точно.
Какой ты молодец, с издевкой сказал Скрипач. И ты сейчас вызвал нас сюда, чтобы мы разобрались с тем, с чем ни твоя команда, ни Адонай, ни Контроль разобраться не сумели? Гений, ты, конечно, извини, но давай я тебе напомню, чем закончились прежние разборки. Ты забыл? Я подскажу. Ничем. Разве что мы получили легкую головную боль в виде пятерых любителей вкусной еды, но, к счастью, они ребята адекватные, и за эти годы сумели определиться и с работами, и с тем, что им нравится делать. Сейчас так и вообще миссионерские рационы для Санкт-Рены разрабатывают, и весьма в этом преуспели. Ну, тут ты в курсе.
Отчасти. Ладно, не суть важно. Я бы сказал немного иначе. Зачем я вызвал вас? Может быть, вы и не сумеете понять точно, что к чему. Но вы можете хотя бы уловить суть процесса. Это как Ри замялся, подыскивая слова. Допустим, у меня в руках находится клубок, из которого торчат множество нитей, но только одна из них позволит этот клубок размотать. Остальные просто какие-то обрезки и обрывки, попавшие в клубок по недоразумению. Я дергаю за них, вытаскиваю по одной, а сам клубок при этом остается без изменений. Понимаете?
И ты нас прочишь в искатели нужной нитки? Ит нахмурился. Каким образом мы сумеем это сделать, если этого не сумел сделать ты?
Я не знаю, Ри опустил голову. Но эту задачу нужно решить обязательно.
Зачем? требовательно спросила Берта. Для чего тебе нужно её решать? Они уже старые, жить им осталось совсем недолго. Они умрут, и проблема решится сама собой деструктуризация прекратится, кластер вернется в прежнее состояние.
Ты смеешься? Ри, кажется, удивился. Ты учёный, исследователь, и говоришь такие вещи? Неужели тебе самой не интересно, и не хочется понять, что происходит, и каким образом
Мне интересно. Но, прости, когда я вижу твои методы, мой интерес разом сходит на нет, и остается только одно чувство. А именно инфернальный ужас, ответила Берта. Я не умаляю значимость задачи, которую ты перед собой поставил, и которую пытаешься решить, эта задача, пусть даже и на словах, благородна и правильна, но вот когда дело доходит до методов, я перестаю видеть задачу, и начинаю видеть нечто совсем иное.
И что же ты видишь? Ри прищурился.
А то ты сам не знаешь, отозвалась Берта. Тебе напомнить, где мы провели последние десять лет? На войне. В госпиталях на переднем крае, потому что в этой вселенной отнюдь не все признали твое величие и твой способ действовать, и по сей день пытаются сопротивляться. А ты продолжаешь огнем и мечом насаждать это своё великое и прекрасное, насильно впихивая его тем, кто в нем не нуждается.
И жаль нам в результате всех, добавил Ит. И тех, кто сражается за свою свободу, и тех, кто поверил в твой обман, и присягнул тебе на верность. Первые не виноваты в том, что ты амбициозен. Вторые не виноваты в том, что их души требуют веры, пусть даже и ошибочной. Впрочем, гений, мы уже говорили об этом всём, и повторять я не вижу смысла. Это демагогия, потому что ты не изменишься. Никогда не признаешь свою неправоту, и поэтому люди не перестанут умирать.
За шестьдесят с лишним лет вы мою неправоту доказать не сумели, ответил Ри. Старались. Но не сумели. У вас, при всем моем уважении к твоим заслугам на научном поприще, Берта, кроме эмоций нет пока что ничего, или почти ничего. У меня существенный базис, рабочие схемы, и огромное количество сторонников, число которых растет с каждым днём. Сейчас, в данный момент, я хочу разобраться с этим процессом, чтобы потом, впоследствии, использовать эти знания для того, чтобы исправить то, что требуется исправить
Опять, вздохнула Берта. Ты ничего таким образом не исправишь, как ты не поймешь? Эти оставшиеся бесперспективны, стары, и ты ни при каких условиях не сумеешь их использовать, потому что они ни на что не способны!
Кто тебе сказал, что я собираюсь использовать именно их? Мне нужно разобраться в самом механизме искажений, и поймать этого неуловимого дьявола, который таким образом взаимодействует с носителями генома архэ. Если я пойму на их примере механизм, задача будет решена, и следующий геном я сумею откорректировать так, как потребуется.
Сетевые инженеры тебе никого больше не отдадут, заметил Скрипач.
Я приду и возьму, пожал плечами Ри. Или найду другой способ. Не сомневайся. Но я всё равно сделаю то, что делаю, с вашей помощью, или без неё.
Угу. Именно поэтому ты сорвал нас с работы, приволок сюда, и просишь посодействовать, заметил Ит. Если без нашей помощи, то для чего мы здесь тогда? Давай мы закончим, в таком случае, этот разговор, сядем на «Сансет», и отправимся обратно в части, в которых работали. Там от нас уж точно будет больше пользы.
В Санкт-Рене и без вас полно госпитальеров, отмахнулся Ри. Пару месяцев обойдутся, от них не убудет. Отсутствие вас шестерых, поверь, никто и не заметит. Где эти трое и кот, кстати?
Как всегда в мирах Сонма. Поехали на могилу к маме Эри, ответила Берта. А потом на Ленинские горы. Они это везде делают, ты же знаешь. Вечером вернутся, мы всё расскажем. Хорошо, допустим, ты нас уговорил. Что с жильем, в таком случае, и какой срок? И, главное, что с данными? Что именно у тебя есть?
Так, Ри перешел на деловой тон. Жильё. Эта квартира, думаю, подойдет, тут три комнаты, кухня, мебель привезем завтра, какую захотите. Срок минимальный. Месяц, два, не больше. Там весьма специфическая ситуация, поэтому времени немного. Данные. Смотри. Вот эта тетрадь часть дневниковых записей Ады, точнее Аделии Шефер
Она немка? уточнила Берта.
Немцем был отец, кивнул Ри. Этническим, ничего немецкого, кроме фамилии, у него не имелось. Мать русская. Значит, эти записи принадлежат Аделии Шефер, Аде, так же есть дневниковые записи Яра Огарёва, но их на порядок меньше, и есть совсем немного заметок Романа Судьбина, но они в большей степени имеют отношение к его работам на выставках, а не к сути происходящего. Далее. Есть полугодовые слепки считок, которые снимались у всех с четырнадцатилетнего возраста
Что? удивилась Берта. Каким образом ты это
У них стоят аналоги знакомых вам детекторов, которые использует тот же Окист. Ничего криминального, никакого воздействия, просто запись информации, и всё, Ри вздохнул. Они ни на что не влияли. Раз в полгода считки забирал агент.
Нет слов, покачала головой Берта.
А что тебя смущает? прищурился Ри.
Даже говорить не буду. Хорошо, есть считки. Что ещё?
Есть они сами, при желании, вы можете подъехать на точку, и на них посмотреть, закончил Ри. Зрелище, конечно, удручающее. Я был там последний раз четыре года назад, больше не поеду. Не хочу.
Не по себе, да? спросил Скрипач с интересом. Ладно, мы скатаемся, так и быть. Ещё что-то?
Это всё. Думаю, вполне достаточно, Ри встал, давая понять, что разговор окончен. Определяйтесь с мебелью, скиньте заказ, и
Погоди, а сегодня на чём спать? резонно спросил Скрипач. Давай сегодня хотя бы кровати добудь, мы-то ладно, но девчонкам на полу ложиться идея как-то не очень. И привези пару-тройку столов, потому что бумаг, думаю, будет много.
Свет, тут же добавила Берта. Нормальные настольные лампы. Техника у нас своя, с этим проблем не будет. Питание для гель-блоков только если. Считки в гель-блоках?
Да, автономные, покивал Ри. Архив хороший, всё маркировано, есть превью с подробным описанием.
Это здорово, покивал Ит. Упрощает дело. Собственно, всё, наверное.
Если всё, тогда до завтра. Кровати через пару часов привезут, кивнул Ри. Я договорюсь.
У тебя тут свои каналы и связи? усмехнулась Берта.
Нет. У вас на первом этаже дома мебельный магазин. Думаю, пару образцов, да еще и с наценкой, они запросто продадут.
Мы тогда с тобой сходим, тут же заявила Берта. А то купишь какую-нибудь барскую роскошь, а нам такого не надо. Идём, идём, не будем время терять.
Хозяйственная, с гордостью сказал Скрипач. Обожаю и горжусь.
Ой, ну тебя, махнула рукой Берта. Чем гордишься? Идёмте, быстрее сделаем, быстрее же перестанем думать про то, что к нашей работе не относится.
2
Призраки
Разумеется, она не удержалась. То есть она честно терпела до самого обеда, до второго бутерброда за день, и даже немного почитала какую-то книгу, которую нашла в шкафу, стоявшем в комнате, но сидеть на участке сегодня было выше всяких сил, поэтому после обеда Ада засобиралась. Снова нацепила свою неизменную кепочку, надела сумку, проверила ключи, сигареты, тубус с валидолом, и пошла к Роману. Невыносимо было ей почему-то в этот день одиночество, и ватная эта тишина, хотелось услышать человеческий голос, и пусть даже называет дурой, или кем ещё, но ведь называет же, порой и этого довольно. Она заперла дверь, подергала для верности ручку, и отправилась. Благо, что идти было совсем недалеко, даже тросточку брать не нужно. Выйти из своей калитки, пройти до поворота вдоль забора, повернуть направо, пройти еще метров десять и вот она, вечно открытая калитка Романова участка.