Дело было решено за ужином. Таймур поговорил с Нояной, та с мужем, вместе они пришли за их общий стол. Воочию убедившись в граничащем с недостойным поведении Яра, они по его уходу сами сделали Альме предложение пожить до возвращения мужа на ферме. Та засмущалась, и Талику пришлось поддержать ее решимость.
Мам, соглашайся, своим неровным баритоном произнес он, папа был бы за.
И она согласилась. Тем же вечером погрузили они на телегу ее станок, нити, прялки, незаконченные одежды и личные вещи и перевезли на ферму. Свободного времени таким манером у Талика стало еще меньше, зато степень свободы по его использованию возросла кратно.
Постепенно их жизнь наладилась. Яр Муган на время исчез из виду. Обеденное место Корлика заняла Нояна, и даже во время ужинов его присутствие стало едва заметным.
Талик же с Шенне снова бродили по дальним полям, снова засиживались у полюбившегося им ясеня, снова могли свободно болтать обо всем, что им вздумается. Шаг за шагом пытались они освоить полет, и если бы не дары Бугана и Камилана, уже в первый же день переломали бы себе кости. Вархаг был прав владение даром полета требовало немалого мастерства.
Их ладная жизнь продолжалась всего десять дней. А затем Яр Муган неожиданно нагрянул на ферму. Хозяева, по обыкновению, были дома, тепло старейшину встретили, и тот, оценив состояние общинного хозяйства, восвояси удалился.
Однако на следующий день он явился вновь. И еще через день тоже.
Осторожно проследив за ним, подростки узнали, что Яр поселился у своего брата, жившего в северной части поселения, всего в каких-нибудь пятнадцати минутах ходьбы от фермы Нояны. Как говорили старшие на время ремонта прохудившейся у него самого крыши.
Все чаще до них стали доходить слухи, что Корлик, по всей видимости, уже погиб на рудниках, что старейшина Муган не упустит своего шанса, и Совет обязательно женит его на красавице вдове, как только смерть Корлика подтвердится.
До чего ж он гнусный! негодовал Талик, не доверявший подобным слухам, но совсем не желавший видеть того отчимом.
И мерзкий! Шенне было проще, хотя его невесткой она тоже становиться не хотела. Хуже его нет!
Подростки вновь коротали вечер у ясеня. Талик сидел на земле, опершись спиной о толстый его ствол, Шенне, положив голову ему на бедра, лежала рядом.
Может, убить его? спокойно и холодно предложил вдруг юноша.
Убить? чуть обернулась в его сторону она. А точно сможем?
Калахасцы не считали убийство каким-то табуированным действием, особенно если оно относилось к неприятелям. Однако убийство соплеменника строго наказывалось, умышленное смертной казнью.
С дарами Яра да. Но так ли оно надо?
Давай помыслим, что нам это даст.
И что отнимет.
Да, и что отнимет, поддержала Шенне.
Они уже не в первый раз совместно рассуждали о важных для обоих действиях, каждый уже более-менее знал свои роли.
Свободы больше до прибытия отца, первым начал Талик высказывать за и против.
Всего на пару лун, роль девушки в таких случаях, как правило, сводилась к нарочито более беспристрастному и критичному восприятию. Не так уж много.
Не допустить его в наш дом.
Хотя их брак это не так уж точно.
Согласен, лишь опасность есть, как бы то ни было, слухи оставались лишь слухами. Тогда избавить от обхаживаний маму.
Но Альма может ведь и потерпеть. Ее страдания малы, еще ничтожней наши.
И верно. Но опасность есть и нам. Смотри, оживился юноша, найдя наконец крепкий аргумент, сперва он выгнал Рахму Дальше папу выслал. Яр устраняет всех, кто разделяет его с мамой. Выходит, следующие мы, Нояна, Дафна.
В итоге подростки решили, что устранение Яра Мугана является для них лучшим вариантом много лучшим, чем альтернативные ему подчинение или бегство. Особенно если свести риски провала к минимуму.
Но лучше б отвернулся он от мамы сам, изрек Талик саму очевидность.
Конечно, но «шафранового платья» слишком много, подмигнула девушка.
Чего, Шенне? Не понял, объясни.
Ей нравится сиять, ему сиянье. Никто не хочет что-то изменить.
Оставалось лишь выкручиваться самим придумывать план убийства, из которого они при любых обстоятельствах вышли бы из воды сухими.
Помнишь пригорок по пути к Нояне?
Конечно, недалеко от ручья.
Там можно спрятаться и выждать Яра. Свести его с дороги в рощу, там убить.
Дорога к ферме Нояны была тупиковой, и оттого безлюдной. Вероятность за раз встретить там и старейшину Мугана, и кого-то еще стремилась к нулю. Однако она была. В связи с чем план был разработан следующим: Талик выбежит Яру навстречу и в ужасе сообщит, что Шенне в лесу укусила змея; уводя старейшину к рощице, он убедится, что вокруг никого, а если кто-то все же возникнет, подаст условный знак отмены; когда Яр подойдет к «укушенной» девушке, Талик молча призовет синий коготь и поразит того в затылок.
И уж затем двумя когтями в кустах его испепелить, завершил их коварный план юноша.
Но листики его души мы брать не будем. В них, верно, столь же мерзости, сколь в нем самом!
Согласен, да.
На том и порешили.
Когда днем позже закончился урок Кальина, подростки со всех ног устремились за обеденным пайком, а уже с площади, захватив еду с собой, к выбранной ими засаде.
Долго они лежали на пригорке, из-за высокой травы следя за идущей внизу дорогой. Дыхание их давно восстановилось, но сердца все не успокаивались.
Шенне, тебе не страшно?
Волнительно. А ты боишься?
Я нет, а сердце будто да.
Они улыбнулись друг другу и почти сразу услышали скрип и лошадиное фырканье. Осторожно выглянули, осмотрелись. Уже знакомая им телега Нояны, груженая берестяными коробами и свиной, недавно забитой тушкой, неспешно плыла со стороны фермы. Супруг правил лошадью, Нояна же, придерживая наполненные яйцами короба, молча глядела по сторонам.
Шенне с Таликом почти синхронно пожали плечами. Отъезд хозяев ничего не менял, скорей, даже был им на руку. Вероятность быть в самый неподходящий момент замеченными снижалась.
Прошло не менее часа, прежде чем одинокая фигура вдалеке свернула на пыльную проселочную дорогу. Успокоившиеся их было сердца снова затрепетали.
Это не он, вскоре объявила Шенне, взгляду которой вихри-змейки совсем не мешали, я лысины не вижу.
Как жаль, выдохнул юноша, понемногу уставая от постоянной тревоги.
Постой, прищурилась она, да это же отец!
Сперва появление Таймура удивило их, но толика размышлений все расставила на свои места. Все говорило за то, что Альме сильно нездоровилось, и Нояна, найдя или случайно встретив брата, попросила того срочно проведать больную.
Они пропустили Таймура, не выдав своего присутствия, после чего встал резонный вопрос: ждать Яра Мугана дальше или идти вслед за ним на ферму.
Талик, что думаешь?
За ним Но стоит подождать немного, обеспокоился состоянием мамы он, мы это место выдать не должны.
Выждав долгие минуты, коих прошло не менее двадцати, они покинули пригорок и двинулись к ферме. Сначала шли как обычно, но волнение все подгоняло юношу, он ускорялся, увлекая за собой Шенне, а она, наоборот, притормаживала, дабы они держались плана и не прибыли слишком рано.
Уже подходя к гостевому дому, они услышали женский стон. Талик было дернулся, но его спутница еще крепче ухватила того за руку.
Прислушайся, с бледнеющим на глазах лицом прошептала Шенне.
Юноша навострил ухо и только тогда понял, что именно так напугало ее.
Не может быть, Шенне, едва шевеля губами, произнес он.
Идем, проверим, все еще в шоке, кивнула она в сторону невысокого дома.
И Шенне, и Талик всей душой хотели ошибаться, однако характерные звуки, что они отчетливо слышали и уже неплохо знали, оставляли им мало шансов. Подкравшись к дому, они осторожно заглянули в широкую между бревнами щель.
Талик для верности протер глаза, чтоб за полосками вихрей через секунду увидеть чьи угодно другие лица, но не те, что он только видел.
Да, ты все верно видишь, шепнула ему девушка и потянула от фермы прочь.
Тошнит, Шенне, пожаловался он через несколько десятков шагов.
Да, меня тоже.
12. Хасим
Почти без слов, но ни на миг не отпуская руки друг друга, они добрели до поляны. Забрались в свое гнездо, уселись. Желания близости совсем не было. Говорить тоже пока не хотелось. Обоим было ясно, что в устранении Яра теперь никакого резона нет. Оба понимали, что произошедшее неотвратимо скажется на их с родителями отношениях, но еще не могли представить, как именно.
Сквозь досаду и отвращение в голове Талика уже начали мелькать мысли, что в случившемся есть и хорошее. Не для матери или Таймура, а для него с Шенне, которых во всей этой истории с Яром теперь мало что держит и связывает. Если смотреть на себя в отрыве от родителей, воспринимая их отстраненно, не так уж все было и дурно.
Только он собирался закинуть эту мысль Шенне, как позади них, там, под кроной могучего ясеня, кто-то кашлянул. Они синхронно вздрогнули и, чтобы не выдать себя, очень-очень медленно, стараясь не вызвать и шороха, стали разворачиваться к источнику звука.
Им оказался мужчина, годами чуть младше Таймура, высокий, с широкой на лбу повязкой, защищающей лицо от непослушных волос. Ранее они уже видели его в поселении, а Талик как-то даже относил ему дощечку-поручение от Яра Багура. Мужчина нервничал, на месте ему не стоялось, и он один за другим наматывал неровные круги вокруг ясеня. Все говорило за то, что он кого-то ждал.
«Свидание?!» пришло на ум обоим, и обоих от этой мысли передернуло. Менее всего им хотелось стать свидетелями еще одной близости.
Тем не менее напряженное наблюдение за чужой активностью позволило им на время забыть о печалях собственных. Любопытство захватило их.
Примерно через двадцать минут появился и второй он вышел из западного леса, его приближение заранее заметили как тайные зрители, так и ожидавший внизу мужчина, который сперва хотел двинуться своему знакомому навстречу, но быстро передумал и вернулся к дереву.
Того второго подростки раньше не видели. Одежды на нем были обычные, калахасские, но волосы как смоль черные и как шерсть барашка кудрявые, такие в общине отродясь не водились. Он выглядел несколько младше первого, шагал к месту встречи небрежно, вразвалочку, улыбался.
Хасим, что за дурные шутки?! издали приветствовал его первый. Зачем мы здесь?!
Аржан, ну ты сам бы подумал! усмехнулся второй. Просто нам с тобой дюже надо было поговорить. Наедине. Вот и позвал! Чего проще?
Что ж, говори, я слушаю тебя!
Двое остановились друг от друга примерно в трех метрах, так что их вихри-змейки даже не пересеклись.
Что ж, говорю, усмехнулся Хасим, не разрывая дистанции, начав кружить около своего приятеля. Ты приютил меня, Аржан, помог мне оправиться. И за то я благодарен тебе, дюже благодарен. Но настало мне время уйти.
Манера речи, как и внешность, выдавала в брюнете чужака.
Хасим, ты говоришь достойно, первый начал успокаиваться. Но все ж зачем втянул сюда Чогьял? Скажи ты мне, что значат ее слезы?!
Аржан, ну до чего ж ты непонятливый, надменно усмехнулся брюнет. Девочка просто любит меня и хочет уйти вместе со мной!
Да ты сдурел, Хасим! вскипел калахасец. Она едва достигла полнолунья! Ты ей в отцы годишься!
Полнолунием в Калахаси называли возраст совершеннолетия сто девяносто месяцев, по достижении которого человек мог вступить в брак.
Ха-ха! Я тебе не говорил, Аржан, но знай, что у нас в Шандаре это не зазорно.
Зря я укрыл тебя О том не может быть и речи, сухо выдавил отец, не настроенный шутить. Она останется, ты уходи!
Так это ведь не ты, Аржан! Не ты! начал злиться и чужак. Это ж Чогьял уговорила тебя, ты бы и пальцем не шевельнул, оставил бы меня умирать! Вот прямо там! ткнул он пальцем вправо. В благодарность за это девочку я заберу. И знай, Аржан, у меня нет к ней страсти. Найдет она у нас хорошего мужчину, с ним будет счастлива.
Этого не будет.
Да, да, я знал, что ты будешь против. Потому мы и здесь, Аржан, коварно улыбнулся чужак, пятясь назад, словно тигр перед прыжком.
Я воин, у тебя ни шанса! Дар-сомран!
Призыв начал послушно наливать синевой длинный коготь у правой руки воина. В отличие от Гахтага, призыв оружия потребовал у него немалого времени где-то секунд пять.
Ты не воин, Аржан, ты глупец! Дар-вайлин!
Всего через пару секунд на уровне пояса Хасима оформился слегка изогнутый светло-фиолетовый клинок, лезвие которого как будто дрожало, вибрировало. Курчавый брюнет даже не успел коснуться клинка, а тот уже устремился на своего врага.
Это было столь неожиданно, что Шенне чуть не вскрикнула. Но в пылу битвы ее нечаянный «ах!» остался незамеченным.
Едва закончивший свой призыв калахасец метнулся в сторону и тут же рванул на противника. Фиолетовый клинок прошел мимо, зацепил вековой ясень, оставив с левой стороны его ствола глубокую щель, и улетел прочь.
Дар-вайлин! сделав шаг назад, вновь выкрикнул чужеземец.
Дистанция между противниками быстро сокращалась. Рывок, еще один. Однако второй фиолетовый снаряд выстрелил чуть раньше, чем Аржан добрался до обидчика. Видя свою промашку, калахасец убрал тело вправо, и уже оттуда выбросил синий коготь противнику в грудь.
Кулак воина чуть отбросило назад столкновением дар-буганов, Хасим рухнул, а сам воин взвыл от боли левая его рука, примерно от половины предплечья, оказалась отсеченной. Благодаря дар-камилану кровь почти сразу свернулась, сосуды закупорились, но от ужасной боли это его спасти не могло.
А-а-а-а-а! заорал Аржан, отбрасывая в сторону свой коготь.
Переборов за несколько секунд первую боль, воин подобрал отсеченную часть руки, уселся на траву и, положив культю на одно колено, постарался как можно точнее соединить ее с обрубком.
Подростки видели, как жмурился и ревел он от боли, как всеми силами старался не закричать и не сбить более-менее удачного соединения. Талик также мог лицезреть, как огромный рой розовых лепестков сорвался к месту соединения с вихрей-змеек воина, оставив их почти серыми.
Еще через десять минут, в течение которых розовые ворсинки еще продолжали течь к ране, но уже в кратно меньшем количестве, воин встал. Правая его рука крепко поддерживала немного укороченную левую в месте «сварки».
Ты говоришь, «глупец»?! презрительно бросил он лежащему у его ног мертвецу. Оно быть может Твой быстрый серп и правда был могуч. Но ты побит, и потому сгниешь как падаль Дар-маджулс.
Используя остатки своих розовых лепестков, он приподнял мертвое тело над землей и, аккуратно подпихивая его ногой, дотолкал труп до оврага.
Прощай, тупица, напоследок плюнул он в мертвеца и, временами постанывая, поплел в сторону деревни.
Подростки, все это время наблюдавшие с верхотуры, засуетились, как только его фигура скрылась в пролеске.
Талик, удачно как! сверкали глаза девушки. Их надо брать скорее!
Конечно! Поторопимся, Шенне, позабыл печали и юноша.
Быстро они спустились по склону оврага, нашли окровавленное тело и, используя призыв подъема и силу мышц, перетащили труп на поляну.
Шенне, давай до леса, здесь опасно.
С чего бы вдруг?
Аржан вернуться может. Иль Чогьял.
Согласна, подожди, я быстро!
Девушка еще раз сбегала к оврагу, вернувшись с полными влажной глины ладошками. Подойдя к раненому стволу, она бережно замазала образовавшуюся щель.
Ты думаешь, ему это поможет?
Талик, не знаю, но мне жаль его.
Позже, скрывшись за густой листвой западной окраины, Талик с Шенне заняли свои места у головы и ног мертвеца. Дальнейший процесс теперь не представлялся юноше проблемным, тревогу вызывала лишь неспособность забрать «листики души» быстро и без потерь. Они по-прежнему не представляли, как долго отлетают эти листики и насколько равномерно во времени это происходит.