На некоторое время Анна почти забывает о том, для чего сюда пришла. Спохватившись, кидает взгляд на давешний столик с блондинкой, но тот уже пуст.
«Вот ведь дурочка, явилась соблазнять собственного мужа, и флиртую с первым же мужчиной, которому приглянулась. Пора уже придумывать, как смываться из-под этой пристальной опёки».
Впрочем, Валентин обнаруживается в самом конце стойки, в тени колонны. Выходит, с блондинкой у него не сложилось. Теперь он не торопясь покуривает и смотрит на неё, не отрываясь, и возможно даже не мигая. Анна пытается представить, какая дерзкая встреча предстоит ей с его уязвлённым эго и неудовлетворённым либидо. Её передёргивает от предощущения энергии взрыва. Чтобы как-то опередить события, Анна предлагает своему собеседнику подняться на эстраду и потанцевать. Тот подхватывает идею с воодушевлением. Они проходят мимо лоснящегося Геворка, который таинственно подмигивает Анне.
«Уж не узнал ли?» проносится в её преображённой головке.
Звучит довольно шустрая музыка и Анне приходится всерьёз задуматься о том, чтобы в пластике не выдать себя излюбленными движениями. Валентин сидит на высоком табурете, он тут, он рядом. Ей даже кажется, что она ощущает дуновение от его перевозбуждённого выдоха. Анна осознаёт, что состояние взаимной охоты крайне взволновало её. Возбуждение начинает проявляться и в танце. Короткое атласное платье ритмично колышется вокруг бёдер, предъявляет свету рампы незащищённую полоску ног над чулками.
Ресторан уже почти пуст. Диджей Ромео объявляет последний танец. Естественно медленный. Валентин исполняет молниеносное профессиональное движение, и Анна оказывается приглашенной им, а не случайным ухажёром. Последний страшно расстроен, но драться, судя по всему, не намерен, а вообще кто их, эту кавказскую интеллигенцию, знает, что у них на уме? Валентину же высший балл десятка! Заслужил.
Первая минута только наполненные новизной тактильные ощущения, а ещё этот взгляд. До боли знакомые глаза, но настолько ярко их выражение! Неожиданно выясняется, что не только она незнакомая женщина, но и он, её муж незнакомый мужчина. Она таким его никогда не знавала. Новизна впечатлений захватывает молодую женщину. У удивлённой Анны замирает дыхание, подкатывает комок свежей, неизведанной ранее разновидности возбуждения.
Меня зовут Валентин, наконец полушепотом произносит галантный кавалер. Попытаюсь угадать ваше имя! Виктория? Нет, вряд ли. Маргарита? Почти, но Изабелла! Нет, это слишком книжно. Для меня вы будете Клариссой. Вам очень идёт это имя! Я давно мечтал о вас. Более того я вас знаю
Анну кидает в жар.
Вы мой ангел попутчик! Вы всегда со мной, там, в ассоциативном соусе. Я знаю, что вы именно такая! Сколько раз мы были вместе в тех мирах и ни разу здесь!
Меня зовут Эля.
Не говорите больше ничего! В жизни вы Эля, в моей паранойе Кларисса, не это ли настоящая гармония?
Неубедительно, теперь, при повторном знакомстве, Анна может позволить себе подерзить в отместку за тот дурман, что окутывал её в их первые встречи. Мне больше нравится моё имя. Я Эльвира, и пока ещё не было повода перестать этим гордиться.
Валентин беспечно пропускает эту прямую речь мимо ушей. Он заворожённо всматривается в её синие глаза, выжидает паузу и тихо проговаривает стихотворение:
Тебя ищу я. Где ты? Как ты?
Я обошёл уже весь свет:
Моря и горы; башни, шахты;
Селенья. А тебя всё нет!
Тебя ищу я сердцем, телом.
Горит души моей маяк.
Графиня в красном, леди в белом
Стоп! Дальше не могу я так!
Откликнись, иль оставь мне метку.
Узнаю след твоей руки:
Слегка надломленную ветку,
Губной помадою мазки.
Нелепо долго не встречаться,
У нас так много общих дел.
Мы были рождены для счастья
На этот свет, что солнцем бел.
Я твёрдо знаю на планете
Сейчас мы дышим на одной.
Расстались мы в астральном свете,
Сверкнули яркою искрой.
Мы вышли вновь из колыбели,
Учились жить, творить, страдать.
Пришла пора для новой цели:
Жена и муж, отец и мать.
Мы в тонком мире были светом
И будем светом в нём потом.
Но плоти тоже самоцветы!
Найдись же! Мой пустует дом.
Так уж и пустует? усмехается Анна.
Это эзотерика, ничуть не смутившись, терпеливо объясняет Валентин. Ведь мы встречаемся только с теми, с кем уже были знакомы в предыдущих жизнях.
Анна на секунду задумывается о том, что в эту теорию не укладывается самая первая жизнь и самые первые знакомства, но вслух ничего не говорит.
Ваш образ наполнен электричеством. Этот профиль! Валентин нежно берет Анну за подбородок и поворачивает её голову против света софитов, Эти слепящие волосы. Эти глаза, ясная синева которых никак не укладывается в моей голове. Девушка! Ответьте вы реальность или моё хмельное наваждение? Эти клетки плоти, которых я касаюсь, они живые? Или мрак искушает меня ослепительным видением? Что со мной? Это грёзы тонкого мира, или креза мира материального? Где я? На каком перепутье повстречал вас? Как попал сюда? Что я должен делать, чтобы сон никогда не кончался? Эля вы совершенны!
Спасибо за комплимент!
Нет!
Нет?
Вы обижаете меня. Это не комплимент!
Не-ет?
Конечно, нет! Это постулат! Как истинен сам свет, что вырывается из ваших глаз. Как истинна сама энергия, что питает ваши члены. Как истинна сама мысль, что оживляет ваши черты лица. Спасибо за блестящий танец. Вы позволите угостить вас каким-нибудь божественным напитком?
Вас не разочарует, если я закажу кофе?
Ничуть.
Усталый бармен понуро роет раскалённый песок двумя кофейничками. Прежних соседей Анны уже не видно. Невдалеке лоснится в отблесках точечных галогенок лысина Геворка, отдающего последние указания официантам. Генриетта Пална дремлет в своём кресле. Заведение плавно закрывается.
Можно обратиться к вам с одной маленькой просьбой? начинает Валентин, пригубив горячий кофе по-турецки, Пообещайте, что исполните!
Вы ставите меня в неловкое положение. Ведь я не могу пообещать то, не знаю что.
Она слишком незамысловата, выполнить её не составит труда.
Ну, тогда я попробую не разочаровать вас.
Не покидайте меня сразу. Вот теперь, вслед за чашечкой кофе. Вы обречёте меня на бессонную ночь.
Вы будете писать стихи? проговаривается Анна.
Как вы догадались?
Ну, вы так складно говорите. В вас столько неподдельного романтизма. Да и вообще вы не такой, как все.
Как все?.. Это давно стало неинтересно. Вы знаете, Эля, если я не буду оставаться самим собой, таким, каким меня создал Бог, я сопьюсь. Или вскрою себе вены. Хотя, нет, это вряд ли. Это для красного словца. Порисоваться. Но мне незачем врать вам. Вы не представляете как это совершенно невозможно быть таким, как все. Знаете, я ведь даже не представляю, как они, ну эти все, там живут, чем занимаются? Почему у них так, а не эдак, зачем тó вместо сего. Отчего так? Может быть, вы подскажете?
Я так мало вас знаю, осторожно начинает Анна, мне пока совсем нечего вам ответить.
В ваших словах скрыт намёк на то, что вы не против узнать меня получше. Значит, разрешаете мне, как минимум, проводить вас.
Это подразумевалось и без слов. Куда я одна пойду так поздно?
Действительно. Извините, я вас ещё очень стесняюсь.
Не заметила. Но, если так, то почему?
Вы совершенны, я же ничтожен. Вам не понять этого.
Пожалуйста, не говорите больше мрачных вещей!
Простите. Постараюсь.
Идёмте! Действительно уже поздно.
Да, конечно. Счастли́во, старина Геворк!
Геворк поднимает в ответ ладонь, которая лоснится не менее самого Геворка. Когда Анна проходит мимо него, он вновь ей подмигивает. «Неужто и вправду догадался? Он единственный проницательный человек в этом логове самовлюблённых нарциссов».
Южная ночь принимает парочку в терпкие объятия. Городок вымер и безраздельно властвует тишина, наполненная лишь пульсом неутомимых сверчков и цикад. Море застыло, превратившись в лунное желе. Хрустальная лунная дорожка убегает вдаль. Ни облачка. Звёзды не видны лишь там, где их засвечивает почти полная луна, да ещё там, где их загораживают силуэты гор. Лёгкие шаги будто царапают асфальт, отзываясь в нём легким поскрипыванием занесённого ветром речного песка. Набережную минуют молча.
Вы курите? интересуется Валентин. Нет? Тогда позволите мне закурить?
Анна отрешённо кивает, а сама прислушивается к своему странному состоянию, умиротворённому и упоительному, несмотря на погружение в роль. А может в этом и заключается актёрский профессионализм?
Валентин охватывает её талию и тут впервые у него появляется странное ощущение, что это с ним уже происходило. Что он уже держал эту талию, видел это прекрасное лицо, слышал этот голос. Что-то непостижимо родное, до слёз свое, естественное, было в невинной прогулке с этой чарующей женщиной. Это, наверное, и есть настоящая любовь? Когда с первой же минуты ты испытываешь такой фантастический комфорт, что, казалось бы, всю жизнь только и делал, что пребывал в нём.
Эля, вы верите в любовь с первого взгляда?
Конечно!
А я считаю, что если любовь и бывает, то именно с первого взгляда, а не с какого-нибудь там тринадцатого. Я верю в судьбу. Последнее время я только и занимаюсь тем, что создаю магическое поле, которое могло бы притянуть ту самую, единственную женщину, перед которой я упал бы на колени.
И вы считаете, что наша встреча не случайна? хитрит Анна-Эля.
Ещё бы! Мне невероятно трудно сейчас не терять головы
А вы не стесняйтесь теряйте. Я хочу узнать вас настоящего.
Вы действительно хотите знать, какой я мерзкий на самом деле?
Почему бы и нет? Ведь в мерзость я не верю. И, в конце концов, не менее заинтригована вами, чем вы мной!
Вы льёте бальзам, Эля.
Не обольщайтесь, я только сказала, что заинтригована. На самом деле, мужчинам очень непросто мне понравиться.
Вы опытны с мужчинами? Впрочем, такая женщина вряд ли лишена мужского внимания.
Но вы, судя по всему, не менее опытны с женщинами. Так что дерзайте!
Валентин выразительно смотрит на чёткий профиль, обрамленный чёрными, как антрацит, волосами, бросает недокуренную сигарету и теснее прижимает к себе Анну.
Почему уснули чайки? начинает он, жестикулируя свободной рукой. Представьте, вот эта сизая полоска зари, оживающее море, меркнущие звёзды Это не просто заря это старт новой истории. Я возьму вас за руку, вот так, и мы пойдём вон к тем холмам, из-за которых появится солнце, окунёмся с головой в его малиновую предутреннюю свежесть. Вы любите купаться в такой час?
Вообще, это чарующе. Но сейчас я не готова.
Что ж, не будем об этом
Скоро рассвет, а мы ещё не спали. Поторопимся?
Вы позволите остаться с вами?
Что за вопрос? Конечно, нет! Ведь вы ещё не посвятили мне ни одного стихотворения.
Вы коварны!
Что вы! Просто я, как и всякая женщина, мечтаю получать комплименты высшей пробы. Кстати, а мы уже пришли.
Анна замирает у обшарпанной трёхэтажки, в которой накануне разведала проходной подъезд. «Только бы его не запирали на ночь!» про себя взмолилась она.
Только один поцелуй шепчет Валентин.
Извольте, но только один.
Но долгий
Где-то сверху скрипит балконная дверь. Анна отстраняется.
Эля, где мы встретимся вновь?
Завтра в двадцать три двадцать три у пирса.
Почему так поздно. Может, сходим вместе искупаться?
Да что вы, я теперь проснусь не ранее семи вечера.
В таком случае, я не прощаюсь!
Я тоже!
Каблучки уносят Анну вглубь гулкого парадного. Слава Богу, дверь во двор не заперта. Она опрометью пересекает чахлый дворик и через арку пятиэтажки выбегает на параллельную улицу. Её дом на противоположной стороне. Расчёт, похоже, верен Валентин не интересуется тёмными подворотнями и теперь, погружённый в свои романтические бредни, не торопясь обходит целый квартал. Анна в темноте шарит ключом скважину на входной двери, скидывает туфли и тихо, чтобы не разбудить хозяйку, скользит по паркету в свою комнату. Молниеносно раздевшись и стерев макияж носовым платком, увлажнённым степлившейся минералкой, Анна тщательно складывает весь реквизит обратно в черный целлофановый пакет и прячет в чемодан. Напоследок придирчиво оглядывает себя в зеркало, пшикается привычным дезодорантом и ныряет под махровую простыню.
Валентин появляется не ранее, чем через четверть часа. Интуиция не подвела Анну он отнюдь не торопился обогнуть этот квартал, а просто курил и брёл, убивая время своего одиночества. Он долго льёт воду в ванной, зачем-то шуршит газетами, курит, потом звенит пряжка его ремня и вот, наконец, он сам оказывается рядом. Анна ощущает на затылке его дыхание, затем, уже сквозь сон, неожиданный поцелуй на своей щеке. Валентин ещё долго лежит на спине, закинув руки за голову. И только, когда последние тени растворяются и занавески наливаются красками, его, наконец, одолевает сон.
Дом тем временем медленно оживает. Принимается поскрипывать паркетная доска, поют трубы, лестничную клетку наполняют звонкие голоса. Сотрудники курортной индустрии встречают утро нового рабочего дня.
* * *
Роман пытается поймать блик своими часами и, разглядев на них стрелки, демонстрирующие половину первого ночи, собирается восвояси. Вечер выдался неудачным. Ни одной купающейся при свете луны русалки! Соответственно, и никаких приключений души и тела! Чертовщина. Не так уж много осталось дней отпуска, а настоящее приключение ещё не пережито. Были несколько перепихов на песке. Впечатление такое, что эти дамочки специально за этим и приходят купаться обнаженными. Случался и от ворот поворот. Всё это не то. Неплоха, вроде бы, идея, но не просто секса хочется изголодавшейся душе Да он и сам не знает, чего ему хочется. А если и догадывается, то никогда не признается в этом. Даже самому себе.
Роман сворачивает к ресторану. В конце концов, что ещё делать в такой поздний час? Бармен наливает ему мартини. Роман проглатывает оливку, берёт двумя пальцами холодный квадратный стакан и оглядывается. Всё те же курортные лица, с которыми пересекался уже раз сто. А приятель единственный. И это Юрий, бородатый музыкант местной группы, которая только что закончила выступление. Он о чём-то болтает с той самой черноволосой кареглазкой, которую Роман заприметил на сцене ресторана давно. Но случай переговорить с ней ему не представился ни разу. На этот раз видная девушка плотно упакована в чёрную кожу, что ещё больше разжигает любопытство и увеличивает напор. Роман игнорирует деликатную подсказку тактично подождать, которая рождается у него, как у человека воспитанного. Танцовщица слишком волнительная фигура, чтобы ограничивать себя теперь, когда до звезды можно дотянуться рукой. Роман деловито подходит к парочке и тепло приветствует обоих.
А, Рома! весело отзывается Юра. Я думал, тебя сегодня уже не будет.
Клёва не было.
Понимаю!.. Впрочем, знакомься, это Карина, она иногда танцует, но ещё реже поёт в нашем шоу.
Очень приятно, я Роман. Я столько раз видел вас на этой сцене и ни разу вне её. Вероятно, вы исключительно сценический персонаж и не существуете в реальной жизни?
Карина улыбается эстрадной улыбкой профессиональной шоу-вумен и благосклонно кивает. Цветные всполохи странным образом переливаются на её глянцевом одеянии и обильном лаке на волосах и ногтях.
Мы тут говорили, продолжает Юрий, о роли спиртного в сближении мужчины и женщины. Карина настаивает, что в большинстве случаев без этого невозможно, я же осмеливаюсь предположить, что оно только всё портит. А ты что думаешь по этому поводу?
Позвольте мне сначала догнать вас по количеству принятых градусов на душу населения.
Карина заливается звонким смехом.
Вот ответ настоящего джентльмена.
Роман впервые слышит её низковатый голос без микрофона, возможно излишне прокуренный, но вместе с тем какой-то неожиданно бархатистый, словно персиковая мякоть. Он заинтригован и воодушевлён.