Самодовольная улыбка трогает его дерзкие губы, а потом он запрокидывает голову и разражается гортанным смехом.
Серьезно? Еще мгновение назад он смотрел на меня так, словно разорвал бы на части, а сейчас ведет себя как мартовский котяра?
Я надуваю щеки и шумно выпускаю воздух, все еще слушая этот проклятый и греховно красивый смех. Мне нужно убираться отсюда.
Эм Ну-у мой язык двигается, как ленивый осьминог, раз мы все выяснили, предлагаю тебе отвалить и организовать мне возвращение на остров. Потому что
Смех блондина постепенно стихает, а потом я вижу, как он сглатывает и его чертов кадык дергается, кажется, внутри меня в этот момент тоже что-то дергается. Но когда он опускает хищный взгляд на мое лицо и наклоняется, дыхание перехватывает от похоти, которая клубиться в его больших зрачках.
Потому что что? он приближается, вынуждая меня отодвинуться.
Потому что! облизываю губы. То, что произошло между нами, больше повторять не стоит. Не после той сучки. Прости, может быть, ты не знал, я морщусь и шепчу: но нормальным девушкам такое не очень приятно. К тому же последнее время я плохо переношу шлюх. Знаю, ты ничем мне не обязан но я не хочу быть одной из тех, кого сама не переношу.
То, что ты потрахалась со свободным парнем не делает тебя шлюхой. Какого?.. И давай начистоту, милая, о лучшем в жизни сексе люди не жалеют. Каким бы грязным он не был.
Мое сердце сжимается, потому что прямо сейчас я чувствую твердую длину под тканью его джинсовых шорт. Которые соприкасаются со внутренней частью моего бедра.
Я не запинаюсь. Это Черт бубню под нос, пряча взгляд в воротнике белого пола.
Настрой «отшить», которым я горела минуту назад, вмиг оборачивается напряжением. И приличным.
Проклятье, у меня учащается сердцебиение.
Закончила? ловлю на своих губах его теплое дыхание, слегка мятное и едва соленое от текилы.
Ч-что? немного теряюсь. Ах. Да. Зак М-м-м
Возможность говорить у меня забирает горячий рот, накрывающий мои губы в каком-то сумасшествии. И с каждой секундой он превращается во что-то еще более дикое, блондин дергает мою голову назад и, проникая языком глубже, вылизывает мой рот, как десерт из мишленовского ресторана. Боже Ощущения такие яркие Почему? Его зубы впиваются в мою нижнюю губу, и я теряю какой-то утробный звук, а затем оживаю стоном. Снова и снова, пока его рот пожирает меня, то неумолимо, то медленно, чувственно и глубоко, позволяя электрическому разряду вспыхнуть внизу живота и прострелить позвоночник.
И прежде, чем я осознаю, что сама цепляюсь за его шею руками, обвивая ногами талию, блондин касается лямки сарафана, стаскивая ее вниз. В момент освобождаюсь от напористого поцелуя и утыкаюсь лбом в плечо парня, чувствуя, как тяжело он дышит. Я тоже пытаюсь поспеть за его дыханием.
Только блондина это не останавливает, и вторая лямка тоже соскальзывает вниз, одно движение, и моя грудь оказывается обнаженной, но я успеваю прошептать:
Не здесь, пожалуйста мотаю головой, все еще прижимаясь к нему и с трудом сохраняя возможность дышать. Я не хочу, чтобы нас кто-то увидел. Не хочу быть частью вашего спора. Только не говори мне Я киваю, Я знаю. Твоя подружка поделилась со мной вашим секретом.
Я хмурюсь и замолкаю, на мгновения сожалея о своей слабости.
Блондин тоже больше не двигается, разве что я будто слышу скрип его зубов, после чего чувствую, как лямки сарафана возвращаются на мои плечи.
Поднимаю тяжелую голову и смотрю на лицо, в котором больше нет и намека на какую-либо провокацию. Его сжатые челюсти демонстрируют чертовски красивые скулы. Он серьезен как никогда.
Но затем он подхватывает меня на руки и выходит из бассейна, от резких движений голова снова немного плывет, и мне не остается ничего другого, кроме как держаться за его жилистую татуированную шею.
Глава 14
Я щурюсь от ярких солнечных лучей, но при малейшем движении получаю звон в ушах, а уже после к нему присоединяется и головная боль. Мне требуется несколько минут, чтобы понять причину своего пробуждения. И это не утреннее солнце. Мелодия. Мягкая и в то же время густая и басистая, как и красивый мужской баритон, но одновременно с тем тихая, перебирающая каждую фибру души. На мгновение я даже забываю о головной боли, но лишь пока до затуманенного рассудка не доходит, что вокруг меня незнакомая обстановка. Твою мать! Резко поднимаю голову, но практически сразу со стоном падаю обратно на подушку. Какого черта так давит виски? Я помню, как встретилась с блондином в ресторане, помню, как оказалась на их яхте, и даже то, как пила с ним текилу, после чего он оставил меня одну Дальше все туманно Мычащий стон покидает мою грудную клетку, пока я растираю лицо ладонями и решаю отчитать себя позже. Лучше дождаться, пока стихнет эта невыносимая пульсация. К тому же нужно как-то добраться до
Солнечный свет внезапно исчезает.
Резко выдохнув, убираю ладони от лица и тут же ахаю, натыкаясь взглядом на полуобнаженное тело в джинсовых шортах, тенью нависающее надо мной.
Сглатываю и сажусь, стараясь сделать это более плавно и безболезненно. Вот только уже в следующее мгновение с ужасом понимаю, что простыня соскочила вниз и теперь моя обнаженная грудь выставлена напоказ, но прежде, чем натянуть ее до подбородка, я заглядываю под нее и тут же краснею, готовая провалиться сквозь землю. Я ни черта не помню! Голая! На яхте среди моря и пьяной молодежи! Сколько человек могли воспользоваться моим беспомощным положением? Господи! Один так точно. И прямо сейчас он любезно протягивает мне стакан с водой и шипящей в ней таблеткой.
С добрым утром, тусовщица, с насмешкой поддевает этот козлина. Выпей, полегчает.
Я бросаю на него злобный взгляд, испытывая желание выплеснуть содержимое стакана ему в лицо, но понимаю, что моя злоба не уместна и, если на то уж пошло, мне стоит вылить воду на саму себя.
Ничего не ответив, выхватываю стакан из его рук и, практически не раздумывая, делаю глоток, но во рту настолько пересохло, что остановиться не получается. Я допиваю последнюю прохладную каплю с лимонным послевкусием и, ненадолго испытав облегчение, ставлю стакан на тумбочку. Затем, удерживая одной рукой простынь, невзначай провожу ладонью по волосам и даю себе минуту, чтобы собраться с мыслями и посмотреть на блондина. Мне в любом случае придется с ним поговорить.
Однако, когда уже собираюсь сделать это, обнаруживаю его сидящим на широком подоконнике с гитарой в руках. Вопреки похмелью мой разум переживает с десяток эмоций, сильнейшая из которых, разумеется, стыд, и это еще больше тормозит мой мыслительный процесс. Наверное поэтому я зависаю, рассматривая агрессивный принт инструмента, а потом слишком быстро переключаюсь на татуировки, хаотично расположенные на его теле: надписи, знаки и череп со щупальцами осьминога
Я так понимаю, спасибо я не дождусь? спрашивает, сосредоточенно перебирая струны длинными пальцами, и теперь я понимаю, откуда исходила эта мелодия. Но сейчас меня интересует другое.
Почему я хрипло, голая?
Боже, какой глупый вопрос. Но ничего другого я выдавить не смогла.
Подобрав колени к груди, смотрю на него и, черт возьми, любуюсь. Такой беззаботный, дерзкий и красивый. Он так умело обращается с гитарой, что я представляю себя на ее месте и немного завидую инструменту.
Память подводит? с ухмылкой дразнит он.
После этих слов я еще несколько минут ломаю голову, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-то с того момента, как все покрылось туманом. Но тщетно.
Уверена, что хочешь знать? на этот раз он смотрит на меня с издевкой, и мое сердце сжимается. Боже, я не хочу этого знать
Пожалуйста, сглатываю, стискивая простыню. Только не издевайся надо мной. Что вчера чем все закончилось?
Ну Ты накурилась и голышом танцевала на барной стойке, а потом на глазах у всех почти трахнула какую-то девчонку, вмиг все мои чувства обостряются и вступают в конфронтацию, еще немного и я умру, я даже хочу попросить его замолчать, но он сам делает это, разражаясь гортанным смехом. Блядь, ты такая наивная.
Ты что мой голос дергается и взлетает на октаву выше, прикалываешься? блондин начинает смеяться еще громче. Ты ты злость сдавливает мое горло, я хватаю подушку и швыряю в него, но он с легкостью уворачивается.
Тяжело дыша, испепеляю взглядом хохочущего надо мной парня, пока он не замолкает, а его лицо не становится серьезным.
Ладно. Хочешь правды? Валяй! небрежно кладет руку поверх гитары и подается вперед. Так могло бы быть, если бы я не вмешался. От звучания его поучительного тона я чувствую себя неловко и закусываю губу, ожидая худшего. Только вместо того, чтобы хорошенечко трахнуть тебя, я пол ночи просидел с тобой в туалете, пока ты блевала, после чего снял с тебя испорченную одежду, вымыл и уложил спать. Я ответил на твой вопрос?
Что за?.. Черт возьми! Он серьезно?!
На меня будто вылили ушат ледяной воды. Боже я такая идиотка! Жар стыда и смущение уже оборачиваются вокруг горла и грозят задушить меня.
И конечно же я не знаю, что на это сказать, кроме тихого «какой ужас прости», после чего головная боль лишь усиливается, и я подпираю голову ладонями, упершись локтями в колени. Мне просто нужно уйти отсюда. Я даже не хочу знать, как выгляжу и думать о том, что он был рядом, когда меня рвало. Твою мать, а потом ещё и вымыл меня, не оставив ни единого шанса ненавидеть его
Парень встаёт и, положив гитару, начинает медленно приближаться ко мне. Из-за чего мое тело сразу принимает оборонительную позу, хотя все, что ему нужно, это горизонтальное положение и холодная тряпочка на лбу. Но сейчас я могу думать лишь о том, насколько плавно он двигается, его походка неспешная и пугающая. Он крадется к своей жертве, зная, что она уже никуда не денется.
Я знаю одно рабочее лекарство от похмелья, его губы растягивает дерзкая ухмылка, а я, предчувствуя неминуемую опасность, еще крепче прижимаю к себе шелковую простынь. Если он попробует убрать мой единственный щит, то только вместе с моими конечностями.
Что ты я едва дышу, когда он опускает одно колено на кровать и встаёт надо мной, позволяя мне снова облизать его поджарое и татуированное тело взглядом, что цепляется за щупальца черепа-осьминога, одно из которых тянется вниз, прямо к греховным косым мышцам живота. Я закусываю губы и, подтянув простыню еще выше, сжимаю бедра от чувственного покалывания между ног.
Не прячься от меня, Монашка, я хочу видеть твои маленькие сиськи, когда буду есть тебя, он хватает край простыни и одним движением срывает ее, отбрасывая в сторону и оставляя меня полностью обнаженной. Писк застревает в горле. Я не могу дышать, пытаясь прикрыть себя руками, и сейчас особенно жалею, что убрала длину волос
Все происходит как в тумане, блондин становится на колени и нависает надо мной, а я машинально кладу ладони на его грудь, вот только вместо того, чтобы оттолкнуть, наслаждаюсь твердостью молодого тела. И он понимает это, демонстрируя мне свою легкую фирменную ухмылку подонка.
Я тут же одергиваю руки и собираюсь прикрыть свою грудь, едва ли не теряя сознание от всей абсурдности ситуации, но совершаю ошибку, а в следующее мгновение он грубо дергает меня за лодыжки, слишком быстро укладывая на спину, и уже раздвигает мои ноги своими крепкими бедрами. Черт, черт, черт Дыхание учащается, а пульс отчаянно долбит где-то в горле.
Секунда, и горячие губы касаются моего уха, а следом по коже прокатывается вибрация его хриплого голоса:
Я сказал, что хочу видеть твои гребаные сиськи, пока буду поедать твою киску.
14.1
Это сумасшествие какое-то и ему нет конца! Зубы блондина впиваются в мое напряженное горло, и у меня перехватывает дыхание. Мне нужно бежать от него. Бежать как можно дальше! Боже, как бы мне хотелось отыскать в себе силы на этот подвиг!
Но где их взять, когда этот проклятый парень продолжает доминировать надо мной, оставляя сладкие укусы на моей шее, ключице, когда царапает зубами обе груди, по очередности прикусывая мои изнывающие соски, а после начинает их сосать, облизывать и скручивать пальцами, словно обезумевший. Будто мои маленькие сиськи становятся для него аморальной зависимостью. Как и он моей
Я даже не понимаю, в какой момент зарываюсь дрожащими пальцами в его густые волосы и притягиваю ближе, ощущая горячий смешок между грудей, после которого он начинает вести языком вниз, прикусывая чуть ниже пупка, и я дергаюсь, испуская жалостливый звук. Блондин глухо усмехается и повторяет свой трюк, одновременно устраиваясь между моих ног, в то время как я пытаюсь сжать бедра, беспомощно ударяясь затылком о подушку.
Монашка, если ты пытаешься остановить меня, тебе следует выбрать другую тактику, чувственное предупреждение разбивается о разгоряченную кожу внизу живота, и я, едва ли не хныча от отчаяния, сильнее тяну его за волосы вверх, вот только в ответ получаю лишь гортанный дразнящий смешок. Ох милая, и снова не верно, этим ты чертовски заводишь меня.
Издаю стон, а затем прикусываю губу и бросаю злобный взгляд на нахала, голову которого я пытаюсь остановить, но он действует неумолимо, как хищник, продолжая добираться до своей цели, нежно покусывая и сжимая широченными ладонями мои дрожащие ребра.
Будь хорошей девочкой, хрипит он и как ни в чем не бывало скользит губами по внутренней части моего бедра, вынуждая меня задрожать под его натиском. Раздвинь сладкие ножки.
Они уже раздвинуты! Тобой!
Неловкость борется с возбуждением, уже практически вырывающимся на финишную прямую, пока он облизывает мою чувствительную кожу, смотря на меня снизу вверх. Еще немного, и моя стыдливость сгорит в огне, и это происходит, когда он снова кусает мою кожу, и я теряю бдительность, позволяя ногам разъехаться в стороны.
Жалкое ничтожное мгновение, и я больше не принадлежу себе и тем более чему-то разумному.
Я даже не злюсь на его самодовольную ухмылку, видя, как он облизывается, словно мартовский кот перед мешком валерьянки, а в следующую секунду его язык накрывает мой клитор и вдавливает его, вынуждая меня выгнуть спину и раскрыть рот в немом крике. Окончательно потеряв контроль, я хватаюсь за простыни и сжимаю их так, будто боюсь упасть в пропасть.
Черт бы побрал этого мартовского кота!
Ты сводишь меня с ума, Монашка, рычит блондин, и его прерывистое дыхание разбивается горячей волной о чувствительный бугорок. Секунда, и его рот начинает господствовать надо мной самым греховным образом. Такая чертовски вкусная выдыхает и останавливается, чтобы подразнить и посмотреть на меня. И сладкая, как Баунти, хрипит с ленивой ухмылкой на влажных губах, прежде чем легким касанием языка щелкает по комочку нервов, и О, Боже! Он повторяет это движение языком, и мои глаза закатываются, а из вздымающейся груди вырывается протяжный стон. Еще мгновение, и я теряюсь в ощущениях, взорвавшихся внизу живота в тот момент, когда его язык проскальзывает в меня и начинает трахать в буквальном смысле этого слова. Блондин обрушивает на мое тело все свое безумие, сжимая сильными пальцами бедра и толкая навстречу своему жестокому рту.
Происходящее кажется слишком восхитительным. Безумным и до абсурда неправильным.
Дрожа на краю огненной пропасти удовольствия, я поднимаюсь на локти и закусываю нижнюю губу, чтобы не застонать от того, что вижу, с каким наслаждением этот нахал скользит языком по моему клитору. Глядя на меня из-под ресниц, он ухмыляется и повторяет это движения, на этот раз нарочно щелкая штангой по самому интимному месту и заставляя вильнуть бедрами, которые сейчас находятся в его жесткой хватке. Но я снова извиваюсь, пытаясь найти гребаное облегчение. Напряжение настолько сильно сковывает мои внутренности, что я чувствую боль. Но она другая, вызванная моей дикой жаждой разрядки. Из-за нее я становлюсь бесстыдной. И отчаянно хочу кончить. Нет. Мне это дико необходимо. Он делает меня такой, превращая в такую же, как он сам, извращённую дикарку. Сметая все бесстыдство. Доводя до отчаяния и мучая: то мягко скользя по складкам, то грубо проникая в меня, то всасывая дрожащий клитор, то покусывая его. Боже Дыхание становится частым и прерывистым. Я на грани. Опасной и пугающей.