А какие шикарные розы! продолжала нахваливать Маргарита, и утопив в них нос, вскрикнула.
Сережа, они пахнут!
На часах было десять, уже два часа как они должны были спать. А утром проснуться и соблюдая традицию, поехать в районный центр, чтобы попить кофе в кафе при усадьбе Гончаровых, в которое они регулярно ездят, уже на протяжении сорока лет.
Кстати, об этой традиции они поделились с Галкиными.
***
Утром Монастырские, соблюдая традицию, направились пить кофе в имение Гончаровых.
На стоянке они остановились возле маленькой двухместной машины и стали умиляться.
Смотри, Сережа, какая прелесть этот автомобиль Смартик! Надо же, даже в такой глуши появились эти европейские машинки!
Подошли поближе, чтобы рассмотреть. И вдруг дверки машины распахнулись и оттуда, к удивлению Монастырских, выпорхнули Галкины.
Сюрприз! пропели они, направляясь обнимать и целовать, оторопевших от неожиданности Монастырских.
Вот приехали попробовать ваше любимое кофе!
Монастырские переглянулись. Увидеть снова Галкиных было неожиданно, неожиданно было и то, что у них, есть еще одна машина.
Пригласили за стол. Заказали кофе и пирожки, которые сами обожали.
Галкины оценили угощения и стали заглядывать в кошельки, чтобы извлечь деньги для оплаты.
Монастырские, разгадав замысел, прикрыли кошельки Галкиных.
Не надо: вы в гостях! И расплатились за всех.
Галкины и не сопротивлялись.
По завершению прогулки по парку, пожимая на прощание руки друг другу, Монастырские, как интеллигентные люди, из-за приличия предложили:
Может, к нам в деревню? в надежде, что Галкины откажутся, потому что уже из сложившейся практики большинство гостей отказывались.
Галкины тут же согласились.
Извиняясь за горы не мытой посуды со вчерашнего дня, заглянув в полупустой холодильник, Маргарита выложила на стол остатки еды и прихваченные с собой из кафе пирожки. На выбор предложила уже не десять, а два вида чая зеленый и черный.
Чай пили уже не из старинных бокалов, а из граненых стаканов, вприкуску с сахаром.
Галкины и этим были довольны, снова восхищались и сыпали комплементы хозяевам.
Сидели Галкины из уважения долго, было уютно и не хотелось уезжать. В основном говорили они, а хозяева молча слушали и кивали.
Но в десять всё же засобирались.
Провожать гостей за ворота Монастырские в этот раз почему-то не стали, но Галкины и не удивились.
Устали, подумали они.
Расстались, не целуясь на крыльце, пожав слегка руки. И когда Галкины чуть отдалилась, снова сработал у Монастырских этикет, и они не сдержались:
Дорогу знаете! «Заезжайте!» уже как-то вяловато сказали они.
Войдя в дом, окатив взглядом пустой стол, немытую новую и вчерашнюю посуду, Маргарита плюхнулась в кресло. Устало посмотрела на часы. Говорить не было сил. На часах было десять, уже два часа как они должны были спать. А утром проснуться, и соблюдая традицию, поехать в имение Гончаровых, попить кофе и погулять в парке. Кстати, об этой ежедневной традиции, они снова напомнили, провожая Галкиных.
***
Утром Монастырские, соблюдая традицию, были в привычное время уже возле кафе. Не выходя из машины, на всякий случай, осмотрелись по сторонам. Знакомых поблизости не было.
С удовольствием попили кофе, и как принято, после трапезы, поехали в парк Гончаровых прогуляться по цветущим липовым аллеям.
Ярко светило солнышко.
На стоянке, где они припарковались, стоял автомобиль девятка 90- х годов, металлик бежевого цвета.
Смотри, Сережа, девятка, прям как у нас с тобой в молодости! Только наша красная была!
Они подошли поближе и стали умиляться, ее формой, фарами, вспоминая поездки на ней по России, в Прибалтику.
И вдруг двери машины распахнулись, и оттуда, к удивлению Монастырских, выпорхнули снова Галкины.
Сюрприз! произнесли они хором, направляясь обнимать и целовать Монастырских. Мы тоже приехали погулять с вами по парку, оправдывались Галкины. Решили вот обкатать свой старенький автомобиль, а то он застоялся в гараже.
Монастырские переглянулись. На лицах было удивление. И в голосах искусственная радость.
По окончанию экскурсии по парку, они в очередной раз забыв об последствиях, предложили:
Может, в гости?
Галкины хором сказали:
Да!
В этот раз пили чай из одуванчиков с сухарями, которые сушила Маргарита из остатков хлеба для деревенских собак.
Историй, шуток, анекдотов на этот раз было меньше, но все же еще были.
Досидев до тех пор, пока луна не дала о себе знать, заглянув в окно, Галкины засобирались.
Сергей Семенович хотел было сделать попытку предложить остаться на ночь, но, поймав звериный взгляд Маргариты, и укол каблука под столом по своей ступне, осекся.
Провожали гостей на этот раз внутри дома, не выходя на крыльцо и во двор.
Галкины этот поступок опять объяснили, как усталость.
Захлопнув дверь, Маргарита плюхнулась в кресло и отключилась.
Посуды немытой было еще больше, а пустой холодильник трясло от вибрации. По дому летала голодная большая муха, в поисках еды, кусалась и мешала дремать.
Сергей Семенович, вдруг внезапно почувствовав себя виноватым, за идею пригласить Галкиных, мыл посуду.
На часах было десять, уже два часа как они должны были спать. А утром проснуться и соблюдая традицию, поехать в имение Гончаровых, попить кофе и погулять в парке.
Не успел Сергей Семенович укрыть Маргариту пледом, как в ворота постучали.
Кто бы это мог быть? насторожились они и переглянулись. Так поздно ночью к ним никто не стучался.
Сергей Семенович подскочил к окну. Темень не давала разглядеть, кто там за воротами скребётся.
Стук нарастал.
Маргарита, достав наградной пистолет, будучи в прошлом полковником милиции, подошла осторожно к воротам.
Кто? спросила она командным каменным голосом.
Из-за двери послышались голоса:
Мы!
Вроде голоса похожи на Галкиных, намекнул подошедший с лопатой Сергей Семенович.
Кто «мы»? снова переспросила она строго, как на допросе.
Галкины! Мы сломались! виновато пояснили Галкины.
Направив гостей в душ, хозяева стали думать, куда уложить спать непрошенных гостей.
Решили предложить два варианта: первый кровать, второй пол.
Гости, не дожидаясь второго варианта, сразу приняли первый кровать!
Впервые за долгие годы хозяева спали на полу.
Утром вместо кофе в традиционном кафе, пили горячую воду вместе с Галкиными, из алюминиевых кружек, которые Маргарите достались в качестве сувениров с бывшей службы, с одним кусочком сахара на четверых.
Монастырские вызвали знакомых авто мастеров, заплатив двойную сумму за вызов на дом, и те к вечеру починили девятку.
Галкины, осмотрев машину, начали ковыряться в кошельке, якобы собираясь расплатиться. Монастырские замысел снова разгадали:
Не надо!
Галкины набиваться не стали. Не надо, так не надо! промолчали они, боясь обидеть хозяев своей навязчивостью с деньгами.
Когда Галкины уехали, а это было в десять часов вечера, Маргарита и Сергей Семенович переглянулись, отвернулись друг от друга, быстренько рванули к своим кроватям, чтобы утром проснуться и, соблюдая традицию, поехать в имение Гончаровых, попить кофе, и погулять в парке.
***
К кафе подъезжали осторожно. Остановились за сто метров до стоянки. Дальше пошли пешком, прячась за идущими прохожими: вдруг Галкины где-то здесь.
Не обнаружив, нырнули в кафе. Попили спешно кофейку и решили, на всякий случай, в парк сегодня не ходить, вдруг там Галкины окажутся.
Поехали сразу домой.
Дорогой шутили, вспоминали Галкиных, которые видимо из-за уважения не могут отказаться от приглашения, а они тоже из приличия не могут, не пригласить их, когда прощаются.
В магазине перед въездом в деревню, отоварились продуктами. За двести метров, не доезжая до дома, опешили, увидев, как с центральной дороги вынырнул черный Мерседес и поехал впереди в направлении их дома.
Неужели Галкины?! напряглись Монастырские и сбавив скорость, остановились, переглянувшись.
Что делать?
Решили свернуть и переждать за сараями, что стояли недалеко от дома. Оттуда хорошо просматривался Мерседес. Ждали час, потом другой. Мерседес не уезжал.
Жутко хотелось по-маленькому, а потом и по большому. Опорожнялись в лопухах.
Мерседес не уезжал.
Может, домой в город вернемся? Там заночуем! предложила Маргарита.
Нет! решительно сказал Сергей Семенович и направился под покровом уже наступившей темноты к Мерседесу на разведку.
Черный Мерседес был пуст. Заглянул в щелку ворот, там гостей тоже не было.
Вдруг в соседском доме открылось окно, выглянул сосед, который заметил странное поведение соседа, возле Мерседеса.
Сергей Семенович! Извини, дорогой, что Мерседес поставили на вашу площадку, это ко мне из Москвы гости приехали!
Монастырский посмотрел на номер, номер был такой же, как у Галкиных 116, но регион не Калужский Московский.
Радостный Сергей Семенович поскакал к Маргарите.
Долго хохотали, ну практически три дня. На четвертый день в ворота постучали.
Напряглись. Потом расслабились, когда посмотрели в глазок.
Перед ними стояли Пукманы: муж и жена.
Распахнули ворота.
Радостные Пукманы обнялись с Монастырскими, расцеловались, расплакались и поспешили сообщить:
А мы не одни, попутчиков к вам по дороге подобрали. С автобусной остановки в вашем направление шли.
Из задних дверей джипа, на котором приехали Пукманы, показались чемоданы и вслед за ними Галкины:
Сюрприз! вот решили воспользоваться вашим приглашением и пожить недельку у вас, пескариков половить.
Сельдерей
Гриш! Что-то винегрету захотелось! громко обратилась Людмила Георгиевна к своему 80-летнему мужу, который сидел в кресле у окна и слушал последние новости о коронавирусе по маленькому приемнику.
Чего? сняв наушники, переспросил Григорий Васильевич.
Винегрету, говорю, захотелось!
Не откажусь, отрапортовал Григорий Васильевич.
Так свеклы нет! намекнула она.
Так я добегу, куплю!
Ну и купи!
Григорий Васильевич, дожив до столь преклонного возраста, был весьма легок на подъем, по сравнению с женой, которая была моложе его на 10 лет, и совершенно не любила ходить за продуктами в магазин, хотя любила готовить. За все годы совместной жизни Григорий Васильевич стал профессиональным подкаблучником, и угождать жене ему нравилось.
Взяв авоську, он пошмыгал на ближайший стихийный рынок у магазина Пятерочка, где пенсионеры и дачники, превращали выращенный урожай в небольшую сумму денег.
Почем свеколка? поинтересовался Григорий Васильевич у деревенского мужика, на вид лет пятидесяти, с картофельным носом, толстыми губами, сидевшим в фуфайке на ведре, перед деревянным ящиком, на котором была сложена пирамидой крупная свекла.
Это не свеколка! усмехнулся продавец.
А что ж это? По мне, вроде, как свеколка!
Это? улыбнулся деревенский мужик, сняв с верхушки фигуристый плод, сельдерей!
Григорий Васильевич взял плод в руки:
Тяжелый, рассмотрел со всех сторон, вроде как свекла и не свекла, брюква не брюква, редька и не редька.
Понюхал:
Пахнет хорошо! А с чем его едят?
Да тебе, дед, уже он ни к чему. Тебе только свекла.
Это почему ж? заинтриговался дед.
Да это плод для молодых, чтобы это! мужик, согнув руку в локте и сжав кулак, потряс, вот зачем!
Дед заулыбался, действительно, зачем он ему, последний раз с бабкой лет пять назад было, да и морковку свою вялую он уже из-за пуза тоже давно не видел, знал о ее существовании только на ощупь, или иногда в зеркале.
И почем такая штука? вроде, как для приличия спросил он.
100 рублей за кило!
Сто рублей за кило? Григорий Васильевич почесал затылок, это че! дороже свеклы выходит!?
Выходит! бережно ставя плод на верхушку пирамиды, подтвердил мужик.
А свеколки то нет?
Нет! Хотя, подожди! Сколько надо?
Да килограмма три возьму!
Мужик встал, посмотрел по сторонам, потом пошел вдоль рядка продавцов, исчез из виду и спустя не большое время, пришел с отборной красной свеклой.
Ровно три. На пятьдесят рублей!
Григорий Васильевич был довольный обслуживанием, благодарно раскланиваясь, уже было собрался уходить, замялся и вдруг решился:
А продай-ка мне, сынок, эту штуковину, попробую, что это хоть такое.
Людмила Георгиевна, выкладывая свеклу, на дне обнаружила странный плод, ну уж очень похожий на свеклу, но по цвету явно не свекла, спросила:
Это что за хреновина?
Сельдерей! гордо ответил Григорий Васильевич, полезная штука, говорят.
Сельдерей! усмехнулась Людмила Георгиевна, тоже первый раз услышав чудное название, заморский продукт, что ли?
Да хрен его знает, может и заморский, но мужик что свеклу продает, в огороде выращивает.
Разрезав его и понюхав, Людмила Георгиевна в винегрет к себе добавлять не решилась, а Григорий согласился с удовольствием. Он в отличие от нее, все новое всегда первым пробует, а потом уж и она, если с ним ничего плохого не случится.
Ужинали винегретом. Григорию Васильевичу за работу достался наперсток водочки. После ужина, как всегда, в выходной, у них был банный день. Вместо бани служила ванная комната, куда они ходили по очереди. Один моется, другой дежурит, мало ли чего в их возрасте может приключиться. А дежурство организовали после случая с подругой, которая сварилась в ванной. Поскользнулась, падая головой, зацепилась за ручку крана, потеряла сознание, полилась горячая вода. Сын, смотрел футбол в это время на всю громкость, грохота не слышал. Так и сварилась.
Первым ванную всегда принимал Григорий Васильевич. Принимал он ее быстро, просто поливаясь душем. Потому что не мог смотреть как под тучным животом, увядал еще пять лет назад здоровый орган.
Сегодня, с трудом отыскав его, он начал намыливать и вдруг испуганно отдернул руку. Морковка набирала твердость и впервые выглянула из-под живота. Не поверив глазам, Григорий Васильевич повернулся к зеркалу. Там уже была не вялая морковка.
В настроении Григорий Васильевич выскочил из ванны.
Ожидающая своей очереди Людмила Георгиевна была удивлена, его
быстрым подмывом и бодрым выходом, обычно он нежился целый час и выходил разморенный, квелый и голый, не прикрывая свою срамоту, а тут прикрыл полотенцем и сразу юркнул в постель, заняв свое место у стенки.
Спал Григорий Васильевич уже лет пять как, голый, как он объяснял одежда ему мешает заснуть. Людмила Георгиевна не возражала, потому что за пять лет ни её киска, ни противоположное место не подвергались опасности, а сама спала в ночной рубашке, на всякий случай, а вдруг.... Лишаться девственности второй раз не хотелось.
Ванну Людмила Георгиевна принимала долго, увесистые формы требовали довольно большого времени, да и коса, свисающая по спине до колен, тоже требовала времени.
Сушить волосы она любила не в тесной ванной, а в комнате перед большим зеркалом. Вот и сегодня, она сушила их феном не спеша, повернувшись спиной к кровати. Ее ночная рубашка, защемленная между двумя выпуклыми половинками, оголяла аппетитные бедра.
Григорий Васильевич лежал и не мог оторвать взгляд. Его недавно ожившая морковка, превращалась все больше в твердую морковь, он чувствовал себя молодым.
Наконец-то легла и Людмила Георгиевна, ее распаренное тело излучало тепло и притягивало Григория Васильевича к ней все ближе и ближе.
Это не смогла не заметить и Людмила Георгиевна, которая, предчувствуя что-то нехорошее, по чуть чуть отползала к краю.
Но в какой-то момент Григорий Васильевич, успев ее обнять и прижаться к ней своей возбужденной морковью, прошептал дрожащим голосом на ухо:
Может это! Разочек, А? и положил руку на пушистый треугольник.