Занятное приключение, наконец-то откликнулся на подробный рассказ друга Андрей. Я уже жалею, что тогда не вступил в вашу компашку. Но все же пить талый снег, ночевать в ледяной палатке или кормить озверелых комаров это не для меня. Извини, это мысли вслух, продолжай, пожалуйста.
Олег примирительно кивнул головой и охотно продолжил:
С зажженными факелами мы спустились в провал. Эффект освещения живым огнем этих застывших хрустальных сталактитов произвел на нас потрясающее впечатление, которое словами не передать. В свете факелов они заиграли и засверкали всеми цветами радуги, без конца отражаясь и преломляясь в каждой застывшей капле и в каждом квадратном сантиметре зеркальной поверхности промерзшего озера. Мы как оглашенные носились по льду озера, непрерывно хохоча, и во все горло орали матерные песни другого, более сильного способа выразить свой восторг мы, видимо, тогда не нашли.
Да, так оно у нас чаще всего и бывает, тут я тебе верю на все сто, отозвался Андрей.
Олег с некоторым разочарованием взглянул на друга, но тут же продолжил:
Побегав вволю и наоравшись вместе со всеми, я вдруг решил передохнуть, отошел к одному из замерших водопадов, прижался к нему спиной, опустился на лед и закрыл глаза. Медитировать я не хотел, но это получилось само собой и очень быстро, я думаю, мгновенно. Я сразу почувствовал растворение в пространстве и уже не слышал даже самых громких криков моих товарищей. Все мое сознание заполнил какой-то монотонный гул, как будто надо мной разом повисли тысячи высоковольтных проводов. Потом вдруг стали проявляться удивительно четкие, ясные, цветные картины каких-то огромных пирамидальных строений, бесконечных аллей, пышных садов, лазурных морских берегов с фантастическими дворцами, огромными кораблями и зависшими над ними летательными аппаратами самых необыкновенных форм. Картинки быстро сменяли одна другую, как в калейдоскопе, я не успевал их толком рассмотреть. Но они все представлялись мне настолько натуральными и реальными, что мне казалось, что при желании я мог легко в них войти и прикоснуться ко всем тем предметам, которые так неожиданно появлялись и тут же исчезали передо мной. Не могу сказать, сколько времени я пребывал в этом состоянии, но вывели меня из него толчок в плечо и громкий вопрос: «Ты что, замерз?» Я тут же открыл глаза, и все картинки мигом улетучились. Ребята уже собирались в обратный путь. Телячий восторг от невиданного сказочного зрелища их уже покинул, и ему на смену пришло тихое восхищение от могущества и бесконечного совершенства этого мира. Поминутно зачарованно поглядывая на искрящиеся сочными красками разноцветные стены провала, чтобы надолго сохранить их в памяти, ребята готовили снаряжение для подъема и возвращения в лагерь.
А съемку-то у вас кто-то вел? заинтересованно спросил Андрей.
Да, конечно, утвердительно кивнул Олег, но по возвращении домой пленка с этим эпизодом нашей экспедиции оказалась пустой.
Что за чушь? возмутился Андрей.
Чушь или нет, но это медицинский факт, пожав плечами, сказал Олег и продолжил: Когда мы позже дошли до первого селения и рассказали там местным жителям о нашем посещении этого провала, у одного из старожилов, присутствовавших при нашем рассказе, глаза из узких щелочек вдруг превратились в два совершенно круглых теннисных шарика.
И что этот парень с круглыми шариками вместо глаз вам поведал об этой хрустальной чаше? полюбопытствовал Андрей.
А ничего, усмехнувшись, сказал Олег, когда мы начали его расспрашивать, он спрятался за спинами односельчан и тут же выскочил в дверь. Мы его догонять не стали. Другие по поводу найденного нами провала молчали как рыбы и никаких эмоций не выражали.
Интересно, закачав утвердительно головой, прокомментировал сообщение Олега Андрей и тут же заинтересованно спросил: И что из этого следует?
Я пока сам не знаю, надо обдумать.
После этих слов Олега друзья подозвали официантку, расплатились и вышли из кафе.
Ну давай, как чего надумаешь позвони, попросил Андрей.
Угу, пока, обязательно позвоню, утвердительно кивнул головой Олег, и друзья разошлись в разные стороны.
4. Дорога к Шамбале
Весь путь домой Олег напряженно размышлял и над докладом профессора Успенского, и над внезапно всплывшими в памяти собственными воспоминаниями. Глубоко погруженный в эти мысли, он не помнил, как добрался до своей квартиры. Закрыв за собой входную дверь, он первым делом полез в книжный шкаф, где, перерыв кучу старых альбомов, он наконец-то нашел то, что искал, карту Горного Алтая с его пометками, которая находилась с ним во время той памятной экспедиции. Олег зажег весь свет в большой комнате, освободил журнальный столик от пустой посуды, смахнул с него на пол оставшийся мусор и аккуратно развернул на нем свою драгоценную карту. Затем, медленно опустившись на свой неизменный истрепанный диван, он наклонился над картой и жадно впился глазами в знакомые коричневые зигзаги горных хребтов, пронизанные тонкими синими извилистыми линиями горных рек. Недремлющая память с новой силой всколыхнула события прошлого. Чибит, Акташ, урочище Баратол одни только эти географические названия на карте будили в нем бурю тех чувств и переживаний, которые он испытывал в этих местах много лет назад. Олег откинулся на спинку дивана, давно и безвозвратно утратившую малейшие признаки приятной упругости, и не мигая, задумчиво уставился на темное пятно между звуковыми колонками, ставшее так же, как и диван, неизменным атрибутом убранства его квартиры.
Казалось, он сидел в состоянии полного отрешения от внешнего мира, совершенно утратив чувство времени и пространства, но мозг его при этом непрерывно и напряженно работал. Наконец, тряхнув головой, он сбросил охватившее его оцепенение и снова взглянул на карту. И тут он явственно почувствовал, что им окончательно овладела непоколебимая решимость во что бы то ни стало оказаться на краю того загадочного цилиндрического провала с хрустальными ручьями и круглым озером вместо дна. Это его желание было настолько сильным, что противиться ему даже физически он уже не мог. Он не мог определить, чего в этом желании было больше: возможности хоть на пару дней вернуться к чистым юношеским порывам безвозвратно ушедшей молодости, жажды первооткрывателя или же банальной усталости, стремления бросить все и уехать куда-нибудь подальше от суеты большого города, от неудач в личной жизни. Но в любом случае его решение было окончательным и не подлежало никакому пересмотру. И тут же на смену тревожному состоянию и мучительным размышлениям пришло ясное осознание цели, а с ним полное успокоение и моментально созревший план действий.
Олег решительно взял в руки смартфон и набрал запрос на железнодорожный билет в один конец Екатеринбург Бийск на следующий вечер. Купив билет в прицепной вагон, следовавший без пересадок до Бийска, он бросился к секретеру и выгреб из него все наличные деньги. Затем он влез на антресоли и вынул оттуда два старых походных рюкзака, в которых до сих пор хранились его туристические вещи и принадлежности. Разложив их на полу, он выбрал самое необходимое и по всем правилам опытного туриста сложил отобранные вещи в один рюкзак оранжевого цвета. Остальное он снова втолкнул на антресоли. Проделав эту работу, он сел на диван и задумался. Да, конечно, перед отъездом ему нужно будет сделать как минимум два звонка на работу и Андрею. Бывшей жене он решил не звонить если с ним что-то случится, Андрей всем сообщит. Окончательно определившись, Олег твердым шагом направился в ванную и, уже не торопясь покончив с вечерним туалетом, заснул в своей постели сном младенца.
* * *
Он проснулся ранним утром, и ему пришлось подождать до начала наступления его смены, чтобы сообщить на работу о его решении. Трубку взял его начальник.
Привет, Егорыч, начал разговор Олег, я вчера немного набузил, но извиняться и возвращаться я не буду. Так что увольняйте по статье, за расчетом как-нибудь загляну.
Не дури, Олег, тебе не пятнадцать лет, твердо, по-наставнически произнес Егорыч, приходи, все разрулим и наладим, будешь работать дальше.
Нет, Егорыч, ты меня не понял, досадливо ответил Олег, тебе огромное спасибо за заботу, но я окончательно решил менять свою жизнь, поэтому дороги назад мне нет.
И что же ты такое интересное решил? участливо спросил Егорыч.
Пока не могу сказать, может быть, позже.
Олег, не глупи, возвращайся! уже чисто по-товарищески заговорил мастер. Начнешь работать, а там продолжай свои поиски.
Нет, Егорыч, дело решенное, увольняй, твердо заявил Олег.
Ну, будь здоров, придешь за расчетом заглядывай, разочарованно послышалось в трубке.
Обязательно, Егорыч, будь и ты здоров, пока.
И Олег прервал связь.
С Андреем разговор поучился долгим и невнятным. Старый товарищ настойчиво, но безуспешно пытался отговорить Олега от задуманной поездки и от спонтанного увольнения, но в конце концов сдался на условии поддержания регулярной связи разумеется, по возможности. На этом друзья тепло распрощались.
Весь день Олег пробегал по магазинам, запасаясь необходимым снаряжением и продуктами, и только под вечер вернулся домой. Днем по почте он отправил дубликаты ключей от квартиры бывшей жене и теперь мучительно пытался составить ей объяснительную записку с распоряжениями на случай собственного исчезновения. Изорвав в клочки несколько вариантов, он наконец составил короткий, но совершенно удовлетворивший его документ, в котором все завещал своей единственной дочери. Взглянув на часы, он положил записку на журнальный столик и прижал ее высокой вазой. Затем, критически осмотрев свою наспех прибранную комнату, он бросил прощальный взгляд на пятно на обоях и, подхватив рюкзак, вышел из квартиры, тихонько закрыв за собою дверь.
Железнодорожный вокзал встретил его обычной вечерней суетой. Имея запас времени, Олег не спеша прогулялся по киоскам, и когда по радио во второй раз пригласили пассажиров его поезда на посадку, он неторопливым шагом двинулся к нужной платформе. Все пассажиры уже заняли свои места, и только проводница вагона одиноко стояла на перроне. Олег ей широко улыбнулся и поднялся в вагон. Дверь в его купе была наполовину приоткрыта, и он, набрав было воздуху и широко распахнув рот, чтобы с порога поздороваться и пожелать своим попутчикам доброго вечера, тут же обалдело застыл в полном изумлении: на него с интересом смотрела та самая незнакомка с лебединой шеей, с которой он сидел рядом на лекции в университете.
Добрый вечер, приветливо сказала незнакомка и после небольшой паузы добавила: ну и как долго вы намерены стоять в дверях с открытым ртом? Вам что-то здесь не понравилось?
Почувствовав моментальную сухость в горле, Олег судорожно сглотнул и с трудом прохрипел в ответ: «Добрый вечер», продолжая неподвижно, как вкопанный, стоять перед полуоткрытой дверью. Проходивший в это время по вагону пассажир остановился перед рюкзаком Олега и вежливо в него постучал. Олег резко к нему повернулся, буркнул извинение, распахнул дверь и вошел в купе. В этот момент он уже овладел собой.
Ура! сказал он, снимая рюкзак и даже не пытаясь сдерживать в рамках приличия радость от неожиданной встречи. Теперь-то мы обязательно познакомимся положение попутчиков нас к тому обязывает. Меня зовут Олег, а вас?
Людмила, улыбаясь, ответила попутчица.
Какое хорошее имя! присаживаясь на полку напротив, с удовольствием проговорил Олег. Вы тоже решили немного попутешествовать, или в командировку направляетесь?
Не угадали, я отправляюсь на оздоровительный отдых, продолжая улыбаться, ответила Людмила, а вы, судя по рюкзаку, отправляетесь покорять горные вершины?
Да, почти, немного смутившись, ответил Олег и замолчал. Он никогда не был ловеласом, и высокие технологии обольщения женских сердец были ему неведомы. Привлекать внимание, вызывать горячее участие, говорить срывающимся голосом о тонких переживаниях и любовных чувствах он не умел. Не умел он и увлекательно рассказывать фривольные анекдоты, поэтому, прервав свое молчание, он, как всегда топорно, предложил для разговора шаблонную тему, послужившую поводом их первой встречи в университете:
Как я заметил, у нас много общего. Хотелось бы знать: что привело вас на лекцию профессора Успенского?
О, это длинная история, посерьезнев, ответила Людмила, и вряд ли она вам будет интересна.
Нет, вы ошибаетесь, мне это очень интересно! И Олег всем своим видом изобразил жгучий интерес к собеседнице и одновременно благоговейную готовность слушать ее до скончания века.
Ну что же, извольте, просто и без намека на высокопарность сказала Людмила. Все началось в Ленинградском университете, где я училась и жила в общежитии в одной комнате вместе с девочкой из Бирмы.
Олег слушал рассказ Людмилы очень внимательно, иногда уточняя некоторые детали. Оказалось, что путь к Шамбале у них был во многом схож: оба были хорошо знакомы с трудами Блаватской, Гитой, оба пробовали заниматься духовными практиками, медитацией. За разговором они не заметили, как тронулся поезд, почти не заметили проводницу, разносившую постельное белье, непрерывно продолжая вести оживленную беседу. И только тогда, когда они перешли к обсуждению лекции профессора Успенского, Олег вспомнил, что проводница предлагала им чай. Прервавшись, Олег поделился с Людмилой идеей выпить по стаканчику чая с лимоном. Людмила снова согласилась без всяких возражений. Олег раскрыл рюкзак, достал из него припасенные им кексы и бодро отправился к проводнице за чаем.
Чай оказался душистым, добротно заваренным и прекрасно способствовал продолжению волнующей беседы. Когда зашла речь о «пупах» Земли, у Олега вдруг сошла с лица восторженная улыбка голливудской звезды, и он на минуту о чем-то глубоко задумался. Людмила моментально заметила в нем эту перемену и тоже замолчала, ожидая от Олега комментария к резкому изменению его настроения.
А знаете, Людмила, усмехнувшись сам себе, наконец произнес вслух Олег, я ведь по этому поводу и еду на Алтай.
По какому поводу? с детским любопытством спросила Людмила.
Олег было смутился, опасаясь напугать собеседницу своим полусумасшедшим планом путешествия, но после небольшой паузы, подавив внутренние колебания, он рассказал ей все начистоту и про свой значительный опыт в познании четвертого пути, и про хрустальный провал, и про те видения, которые предстали перед ним на самом дне провала. Людмила слушала затаив дыхание, не перебивая. Когда горящий от волнения Олег закончил свой длинный, захватывающий рассказ, он невольно заметил, что его воодушевление частично передалось и его благодарной слушательнице.
А я еду в Белокуриху, для поправки здоровья, сказала вдруг Людмила несколько отстраненно, обыденным голосом, явно пытаясь сбить пылающий накал эмоциональной исповеди Олега и одновременно за показным равнодушием скрыть свою собственную восторженность его открытием.
Рассказчик сразу опомнился, быстро взял себя в руки и, подыгрывая Людмиле, сказал совершенно бесстрастным тоном:
Замечательно! Это самое лучшее место и для поправки здоровья, и для обретения душевного равновесия!