Попробуйте сейчас, в семьдесят пятом году, сказать, что полвека спустя люди всё ещё будут спорить, стоит ли лететь на Луну, а над их головами станет нарезать круги ветхая орбитальные станция, запущенная четверть века назад станция, в которой не успевают латать дыры, да дискутировать топить её в океане, или обождать немного? Ну, хорошо, станций, положим, две, считая китайскую «Тяньгун-2» но летать-то к ним обеим по-прежнему будут в кораблях, мало отличающихся от нынешних «Союзов» и «Аполлонов» Нет, не поверят такому пророку, засмеют, а то и по физиономии дадут, чтобы не поганил своим языком святого.
Вот и насчёт Политбюро нет, не зря потрачено время, совсем не зря. Вопрос, как говаривал дедушка Ленин, «архиважный» одна только замена угрюмого фанатика Суслова на вполне вменяемого и ориентированного на внутрипартийный прогресс и развитие Шепилова дорогого стоит, а уж то, что страна была избавлена от хрущёвского волюнтаризма
Да, пока я действительно мало что понимаю, уж очень обрывочны и неопределённы полученные сведения, но уже завтра всё изменится кардинальным образом. И дело тут вовсе не в походе в библиотеку: встреча с дедом, затеянная ради легализации собаки, обещает обернуться чем-то совсем другим. Из рассказов матери мне было известно, что при Хрущёве дед занимал весьма высокий пост, был кандидатом в члены ЦК, и даже не сойдясь характерами с «кукурузником» (тот покончил с дедовой карьерой, по гроб жизни законопатив его в Госплан) сумел-таки продавить создание советской титановой индустрии. Против этого возражали некоторые советники Никиты Сергеича, но дед настоял на своём, за что его потом благословляли целые поколения авиа- и рактетостроителей, создателей атомных подводных лодок и экономистов. Не говоря уж о советских альпинистах, которым люто завидовали зарубежные коллеги а всё из-за прочнейшего, почти невесомого титанового карабина «Ирбис».
Насколько я помню, дед всегда избегал любых политических бесед. Но тогда-то я был всего лишь школьником, мало интересующимся нюансами внутренней и внешней политики СССР а сейчас вытягивать из него сведения будет человек, обладающий солидным жизненным опытом. Дед, если мне память не изменяет, семнадцатого года рождения то есть, сейчас ему пятьдесят восемь, на три года меньше, чем было мне, когда я оставил свой две тысячи двадцать третий год и провалился в прошлое. А значит, разговор пойдёт на равных, и тут важно не перестараться что с психологическими уловками, что с демонстрацией послезнания.
Кстати, о послезнании. Ты уже понял, парень, что оно, это главное достояние попаданца не более, чем фикция? Неизвестно ведь, как изменились видимые, а особенно, глубинные, подспудные течения мировой политики в этой, явно альтернативной реальности! Теперь можно рассчитывать лишь на самые общие сведения, вроде представлений о личностях тех или иных политических деятелей, выцарапанных из памяти дат природных катаклизмов, да того, что можно с натяжкой назвать «общими тенденциями». Но и это более, чем сомнительно: ну кто в «том, другом» 1975-м году мог бы помыслить о такой «общей тенденции», как создание программы «Интеркосмос», только на этот раз в советско-американском, да ещё и с французским участием, исполнении? То-то
Вот и родной подъезд. Я подозвал собаку (в поводке Бритька давно не нуждалась, и я пристёгивал его лишь когда предстояло идти по многолюдным улицам или пересекать проезжую часть) и распахнул дверь, пропуская золотистое чудо вперёд. Сейчас душ, стакан чаю и спать, спать. Есть не хотелось совершенно обещанная «Прага» оказалась не только вкусной (Ленкина мама не преминула похвастать, что торт из кулинарии при знаменитом ресторане) но её ещё и оказалось так много, что воспоминание о дожидающемся дома печенье уже не вызывала особого энтузиазма.
Нет, но интересно-то как! И, похоже, дальше будет всё интереснее и интереснее. А тут ещё этот придурок Кулябьев со своими шакалами Табаки Нет, ребята, ничего личного придётся поскорее и пожёстче с вами разобраться, чтобы потом не отвлекаться на всякую ерунду.
а попаданцем-то, оказывается, быть не просто увлекательно захватывающе! Столько всего нового узнаёшь! Да и с Ленкой Титовой удачно вышло хотя рецидив подростковой влюблённости более, чем сомнителен, не тот у меня жизненный опыт. А вот юношеские гормоны как раз те самые, так что зарекаться я бы поостерёгся
Последнее, о чём я подумал, уже проваливаясь в колодец сна: по сути, я ведь «попал» в чрезвычайно удачный момент, точнёхонько на переход от старых, громоздких, опасных и чудовищно затратных ракет-носителей к куда более экономичному, а значит и массовому способу выведения полезной нагрузки на орбиту! И пусть я даже приблизительно не догадываюсь, на каких принципах действует новинка, но она есть, работает и это, если я правильно сложил два и два, обещает в самом ближайшем времени не просто гигантский скачок в освоении ближнего космоса перелом, прорыв в новую космическую эру.
Случайность? Совпадение? Ох, сомневаюсь
VI
Утро. Будильник молчит. Жизнерадостное апрельское солнышко пробивается сквозь занавески, и холодный нос тыкается в щёку с напоминанием, что вообще-то пора, хозяин, и о собаке подумать. Ну, хорошо-хорошо, споласкиваю физиономию холодной водой, чтобы прогнать остатки сна, одеваюсь, выхожу на двор, где мы уже успели обрасти кое-какими знакомствами.
После получасовой прогулки, дом, завтрак и включённый на полную громкость «Маяк», где только и говорят, что о вчерашнем успешном запуске как и о запланированном на сегодня американским старте. Чай из пачки «со слоником» красноватый и чрезвычайно крепкий, печенье «Масляное» именно того вкуса, что помнился мне детства жизнь определённо удалась, товарищи!
Во всяком случае, на сегодня.
Всё-таки я какой-то неправильный попаданец раз не готов вот так, с пол-оборота строить планы о спасении страны или, хотя бы, об обеспечении дальнейшей безбедной и беспроблемной жизни себя, любимого. Может, дело в том, что попал я слегка «не туда», и весь мой бесценный багаж послезнания, мало чего стоит? Или в том, что то немногое, что я успел увидеть, не вызывает непреодолимого желания спасать и предотвращать а наоборот, жить, радоваться и наслаждаться ожиданием светлого (обязательно!) будущего? Нет, правда: я понимаю, что середина семидесятых для человека, помнящего и душный застой середины следующего десятилетия, и кромешный ад девяностых, и «прочая, и прочая, и прочая», включая войну на Украине и почти неотвратимую перспективу глобальной ядерной войны время чуть ли не райское. Но это ведь относилось ко всем книжным попаданцам, которые задумывались прежде всего о том, чтобы не допустить грядущие ужасы. А я что, какой-то особенный?
Выходит, что особенный вернее сказать, «особенный» не я сам, а мир вокруг меня. Ладно, я не беру расхождения в космической программе, несоответствия в составе власть имущих, причём что в благословенном отечестве, что за океаном но вряд ли только этим дело и ограничивается! А пока интуиция прямо-таки вопиет, что тут всё не так, и спасать ничего не надо, потому как оно и само неплохо так развивается. Или дело в эйфории, порождённой не в последнюю очередь ощущением собственного, юного и абсолютно здорового тела?
Разбираться со всем этим, конечно, придётся но кто сказал, что этим надо заниматься немедленно? Если честно, после вчерашних потрясений у меня не хватит душевных сил даже на то, чтобы спуститься к почтовому ящику за газетами и просмотреть новости
Нет, тут я, пожалуй, ошибся к газетному ящику сбегать стоит, но дело вовсе не в новостях. Дело в том, что начиная с января этого года в «Пионерке» печатают фантастическую повесть чешского писателя Александра Ломма «Дрион» покидает Землю». Довольно занятная и почти забытая любителями фантастики более поздних времён история про инопланетянку прибывшую на Землю в шарообразном «биотехнологическом», как это сказали бы в наши времена, корабле. Дело происходило в Средней Азии, в период ликвидации басмачества; Миэль (так звали прекрасную астролётчицу), намеревалась ни много ни мало, избавить человечество от агрессивности и перспективы всеуничтожающей войны, покончив, попутно и со способностью к развитию. Но не сложилось: незваную «прогрессоршу» подстрелили в стычке с местными бармалеями; за этим последовал перелёт на её родную планету в сопровождении одного из землян, конфликт с местным спятившим электронным мозгом, увенчавшийся полным успехом и победой посланца Республики Советов на фоне романтической любви и, наконец, возвращение на Землю
Первую часть повести начали печатать ещё в прошлом, семьдесят четвёртом году, и я помню, как с замиранием сердца ожидал очередного выпуска. А, поскольку отец имел обыкновение забирать газеты, отправляясь на работу, приходилось на большой перемене бежать на первый этаж, где в холле, на стендах вывешивали свежие номера «Пионерки». Я даже собирал вырезки с новыми главами они нашлись в картонной папке, в ящике моего стола. Но сегодня новой порции инопланетных приключений не было оказалось, «Пионерская правда» выходит дважды в неделю, по вторникам и четвергам. Облом-с
Ладно, что тут поделаешь, подождём до завтра (удивительно, но мне всерьёз хочется окунуться снова в давно забытую историю), а пока можно расслабиться и получать удовольствие, не забивая себе голову всяким нет, не вздором, конечно, но вещами несколько от меня отдалёнными, во всяком случае, на текущий момент времени. Имею право, или нет?
Еще как имею а если даже нет, то кто мне запретит? И раз так, то давайте-ка займёмся куда более скромными, но насущными текущими проблемами. Что у меня на сегодня запланировано? Прогуляться, наконец, по Ленинскому проспекту, поглазеть на окружающую жизнь? Попытаться (если это возможно, разумеется) хотя бы на этот воскресный день, хоть на небольшую его частичку ощутить себя обыкновенным беззаботным школьником, которых сейчас полным-полно на улицах, и все радуются весеннему солнышку? Позвонить Ленке и предложить вечером встретиться, погулять с собаками а заодно продолжить осторожные расспросы о школе и одноклассниках? А вернувшись, поужинать пельменями и посидеть перед чёрно-белым телеком, наслаждаясь выпуском «Кабачка 13 стульев», которых в Интернете почему-то раз-два и обчёлся?
Да ведь есть ещё и самая срочная, самая актуальная задача: встретиться с дедом на пример легализации Бритьки. Вот и приступим, не откладывая
И я потянулся к телефону.
С дедом мы встретились на бульваре, тянущемся вдоль улицы Крупской там он по воскресеньям совершал пробежки. Это был целый ритуал, под названием «дед бегает трусцой» большой, крепкий, широкий в плечах, он надевал ярко-синий спортивный костюм, вязаную лыжную шапочку, кеды и в таком виде отправлялся на пробежку, не делая различия для времени года или погодного прогноза. Исключения составляли те воскресные и субботние дни, когда он отправлялся на стенд, или на охоту и как раз на эту тему я намеревался завести сейчас разговор.
Так оно и вышло. Я увидел его далеко в перспективе бульвара, махнул рукой и пошёл навстречу; Бритька, успевшая уже набегаться вволю, трусила рядом со мной, так что у деда было достаточно времени, чтобы задаться вопросом, что это там такое происходит а когда мы сблизились на достаточное расстояние, оценить заодно явно охотничьи стати незнакомой собаки. Конечно, золотистый ретривер, как и лабрадор порода в СССР почти неизвестная, но дед много лет выписывал журнал «Охота и охотничье хозяйство», в котором печатались статьи по охотничьему собаководству, плотно общался с весьма высокопоставленными людьми, отдающими дань тому же увлечению, и я рассчитывал, что породу-то он опознает. Ну, или примет за обожаемых им ирландских сеттеров, тоже неплохая база для первого знакомства
Так оно и вышло: дед смерил нас удивлённым возгласом и, вместо того, чтобы подать мне свою огромную, как лопата, ладонь, присел на корточки и протянулся к собаке. Бритька, существо крайне доброжелательное и неизменно радующееся любому знаку внимания, не подвела: лизнула широким розовым языком руку, потом уселась и, склонив на бок улыбающуюся мордаху, в свою очередь подала новому знакомому лапу. Этот жест окончательно растопил ледок недоверия, даже если он и был с самого начала: не прошло и минуты, как мы шли по бульвару вниз, в сторону проспекта Вернадского, собака нарезала круги вокруг нас, а я торопливо излагал деду заранее заготовленную и тщательно отрепетированную легенду.
Если вкратце собака оставлена на моё попечение одноклассником, с которым мы учились в прошлой моей школе, и которому пришлось неожиданно уехать вместе с родителями за границу. Щенка его отец привёз полгода назад из очередной загранкомандировки но не предполагал тогда, что Родина в самом скором времени призовёт его продолжить службу на чужбине, причём предложив прихватить с собой и семью тоже. Собаку же начали обучать охотничьим премудростям (глава семейства и сам был страстным охотником), но, поскольку новое назначение было не куда-нибудь, а в Аргентину, от мысли взять зверя с собой в трансатлантический перелёт пришлось отказаться. Собаку же оставили мне, причём по моей же горячей просьбе. «Ну, ты же такой охотник, дед, сказал я, а всё время таскаешь уток, вальдшнепов и прочую болотную и водяную дичь, а это её прямая специальность!»
Сочиняя эту историю, я практически ничем не рисковал: мой старинный, с первого класса, друг Димка Кулаков действительно после третьей четверти отбыл вместе с родителями в Аргентину. Они у него были сотрудниками советского посольства, хоть и не дипломатами отец служил автомехаником в посольском гараже, а мать на прошлом месте работы, в советском посольстве в Дели была шеф-поваром. Проверить эти сведения без привлечения каких-то специальных способов не представлялось возможным, и хотя я не сомневался, что дед при желании эти возможности изыскал бы. Но делать этого он наверняка не будет в особенности, когда прозвучали волшебные словосочетания «работа по подноске дичи» и «подружейная порода, которые я в своём повествовании употребил каждое, по меньшей мере, по три раза. К концу получасовой прогулки мы договорились, что через неделю вывезем собаку на пробу в Запрудню, на торфяники, постоять на вальдшнепиной тяге, а пока наперебой обсуждали, как бы сделать так, чтобы бабушка смирилась с появлением в доме нового члена семьи. Нет, у меня и в мыслях не было оставить собаку у деда он, может, и согласился, поскольку всегда мечтал о хорошей охотничьей собаке, но график работы не позволил бы уделять Бритьке достаточно внимания. Бабулю же, в лучшем случае, можно рассчитывать терпеть зверя, но чтобы взваливать на себя новую обузу это вряд ли. К тому же и у меня не было ни малейшего желания расставаться с собакой, последовавшей за мной через почти пятидесятилетнюю пропасть, в какую-то другую, не нашу, альтернативную реальность. Так что, знакомиться всё равно придётся и было решено сделать это прямо сейчас, не откладывая.